За гранью пустоты

Это всё не моя вина. Это лишь пустяковый бред. * И никто не поможет нам, если дыма на небе нет. Скалит остров свои клыки, обнажая немой кошмар. Нам бы пить из одной реки, но першит ненавистный жар прямо в горле /сейчас стошнит/ – заостряй же своё копьё. Если остров нам смерть сулит – так и быть. Он возьмёт своё. Беззащитного зверя – бей. Обнажённое горло – режь. Не внимай никакой мольбе, подчиняй, убивай и ешь; оставляй на штыке свой дар – пусть пируют и Зверь, и бог! * Нежно-диким цветком пожар всю невинность в мгновенье сжёг. Каждый помнит, кто в нём погиб, только виду не подаёт. Но хоть лги себе, хоть не лги, правда крошит сердечный лёд. * Уплывают в миражный зной очертания корабля. Ральф, как может, хранит покой, но от злости он вне себя – его держит лишь то, что он не зверёныш, а человек. Но все мысли кричат о нём – отщепенец. Охотник. Джек. Рыжий воин кривит свой рот в полный зверской вражды оскал. Синева равнодушных вод разбивается между скал, рассыпая ажур воды на горячий сухой песок. Вьётся тонкой струёю дым, льётся страхом дремучий сон. Вместе с ветром танцует Зверь; вместе с Джеком приходит страсть – дикой смерти пьянящий хмель разевает гнилую пасть, выдыхая манящий смрад, тошнотворную дурноту. Они снова вершат обряд – он так весел, жесток и глуп! Зверь приходит из чащи к ним, на себя нацепив лицо. * Капли страшной слепой резни брызжут клюквенною пыльцой. Лижет раны на теле соль, тихо шепчет морской прибой… Как со смертью уходит боль, так и Саймон ушёл с водой. Мерзкий голос звенит в ушах, повторяя: «Я часть тебя…» В горле комом мешает страх. Небо рвёт громовой разряд. Повелитель блестит углём от насевших жужжащих мух. * Ральф несётся, держа копьё, выбивая последний дух, но не смея замедлить шаг. Он добыча. Он хочет жить. Все охотники не спеша его силятся обступить, улюлюкают и вопят, загоняют огнём в капкан… Словно загнанная свинья, он не чувствует боль от ран – лишь бы только он смог спастись, лишь бы выжить, сбежать, суметь – у него только два пути, где один обещает смерть. Едкий дым бьёт в глаза и нос, вот и нечем уже дышать… Ральфу кажется это сном, и он резко сбавляет шаг. * Офицеру и невдомёк, что случилось здесь до него; остров – жертвенный кровосток. Ральфа душит несметный вой. На недетских сердцах детей столько боли немой лежит… Ральфу знать бы один ответ – сколько стоит чужая жизнь? * Между скал изумруд воды бьёт в осколки свою волну. Этот остров – огонь и дым, и он скоро пойдёт ко дну. В глубине обгорелых чащ, в пепелище седых разрух, сгнившим ртом в тишине смеясь, ждёт свой час Повелитель Мух.