Через тернии к "небесам"

      Пожарные и медицинская бригада с полицией подъехали лишь спустя двадцать минут после начала бедствия. Двадцать минут — ровно столько понадобилось этому мерзавцу, чтобы спалить и уничтожить всё, над чем так много лет работала семья Ли. Власть имущие не выполнили своих обещаний — «Чёрный орден» полыхает, как огромный и крайне дорогой костёр, унося с собой прошлое и настоящее многих людей; всё же, для некоторых, это место было не просто увеселительным учреждением. Уродуя лица, тела, а вместе с ними и судьбы, этот кошмар забирает с собой единственное возможное для работавших здесь людей будущее. Увы и ах, но именно об этом пожаре даже никто и никогда не узнает, и не посочувствует пострадавшим, не считая непосредственно присутствовавших при этом «событии», ведь «Чёрный орден» — не простое заведение. Элитный бордель за городом, имеющий довольно-таки хорошую репутацию и предоставляющий любые виды услуг: от простых дешёвых шлюх, которых обычно покупали как призы победителям на нелегальные гонки или приятное развлечение в ночные клубы, до элитного эскорта, что стоил как средняя зарплата преуспевающего бизнесмена за месяца так три. Дорогие, но практически неприкосновенные личности, про которых даже шутили, мол, «руками не трогать». А теперь всё полетело в тартарары из-за какого-то ублюдка из правительства, которому не позволили нарушить правила столь любопытного заведения. Но, как говорится, что было, то прошло. Есть только «сейчас». И это самое «сейчас» далеко не такое радужное: около сотни пострадавших, среди которых юноши и девушки до тридцати лет, а также состоятельные мужчины и дамы, которым уже давно и уж очень глубоко за сорок, решивших потратить лишнюю пачку своих денег ради того, чтобы на пару часов почувствовать себя молодыми. Жалкие создания.       Врачи носятся туда-сюда, оказывая первую помощь тем, кто отделался лёгкими ожогами и небольшим головокружением, и унося на носилках людей, что пострадали в разы сильнее и лишь сейчас были вынесены из огня. Вот пронесли молодую девушку, ей, кажется, лет девятнадцать, не больше. Миловидная девчушка — сестра владельца этого заведения Комуи Ли, Линали Ли. Спасая тех, кто находился на момент начала пожара в здании, пострадала сама. Потеряв сознание в одной из комнат, она получила сильнейшие ожоги на ногах и травму спины из-за упавших на неё потолочных балок, а также очень пострадали её некогда прекрасные волосы. Врачи думают, что она больше не сможет ходить, но это ещё неизвестно. Следом за ней вынесли совсем ещё молодого парнишку, на вид — лет семнадцать, может чуть старше, но он уже седой и дело тут явно не в краске. Пожар здорово покалечил его левую руку, изуродовав её от плеча и до ногтей на фалангах пальцев, немного досталось и милому юношескому лицу. Ожёг частично задел левую щёку и область над левой бровью, так же спалив саму бровь. Ему точно больше не светит «торговать своим телом», ведь с такими ожогами на руке есть вероятность её ампутации, да и личику тоже досталось. Теперь паренька спасёт лишь хирургическое чудо. Этих двоих погрузили в неотложку и отправили до ближайшей больницы, где всё зависеть будет уже от хирургов.       Операция для парнишки казалась врачам бесконечной. Долгие и кропотливые часы работы, практически ювелирная точность хирурга, пытающегося спасти руку парня — не хочется травмировать его жизнь окончательно. Шов за швом, всё точнее и аккуратнее, обожжено слишком много, но спасти можно, по крайней мере так считает врач, всё-таки ожог III-Б степени не так опасен, как IV, единственная его проблема, что следы точно останутся навсегда. Наиболее обгоревшую кожу пришлось убрать, иначе она бы могла принести этому юноше только больше проблем, ибо теперь ему светит крайне длинный и очень тяжёлый курс лечения и сейчас лишь его первая стадия. Справится сейчас — справится дальше. Волдыри на руке, по решению всё того же хирурга, не вскрывали. Сейчас каждый сантиметр кожи парня был на счету, а волдыри хоть как-то, но сохраняли её, потому врач велел не трогать их. Через пару дней, если рука останется с парнем, они спадут сами. Осталось ещё совсем немного до конца операции… наверное, немного.       Ближе к рассвету первая бригада врачей наконец-то справились с рукой парня, а тем временем в соседней операционной вторая бригада пыталась спасти ноги Линали Ли. Ожоги II степени и повреждение поясницы. Ставя диагноз, врачи точно знали, на что идут. Знали, что в случае малейшей ошибки, девушка больше никогда не встанет на ноги, но они решили побороться. Дверь закрылась прямо перед носом взволнованного старшего брата, который вот уже добрых полтора часа не находил себе места, мечась по всей больнице подобно загнанному зверю. Он кричал на врачей, которые и так делали всё возможное, чтобы Линали как можно скорее попала в операционную, но анестезия никак не желала действовать на пришедшую в себя девушку. Комуи готов был вызывать лучших врачей, лишь бы кто-то уже начал спасать его сестру. После третьего употребления некоего успокоительного в неизвестных количествах, молодой человек всё же относительно успокоился и упал в кресло в зале ожидания. К тому моменту над его сестрой уже колдовали врачи, пытаясь сотворить нечто сопоставимое разве что с чудом. Это был самый пугающий рассвет в его жизни. Рассвет, который ставил под сомнение весь смысл его существования. ***       Три дня — ровно столько длилась тишина в одной из палат местной платной клиники, в которую после пожара попал седовласый юноша. Лишь к концу первого дня, когда парнишка окончательно вышел из критического состояния, можно было смело констатировать тот факт, что рука останется при нём. Волдыри от ожогов начали спадать к концу второго дня. Врачи заглядывали к нему, помимо обязательных обходов, ещё как минимум раз в каждые два — три часа, так как это было личной просьбой Комуи Ли — человека, который частично сам виноват в том, что парень оказался здесь. Где-то примерно в обеденное время третьего дня, когда к юноше должна была прийти очередная проверка, его пульс немного подскочил, после чего парнишка наконец-то смог открыть глаза. Поначалу слабо щурясь на яркий свет из окна, пациент оглядывал место, где он очнулся. В глазах всё плыло, никакой чёткости, лишь размытые силуэты и медленно надвигающаяся боль. Пока ещё парень не знал, откуда она. Воспоминания о той самой ночи пришли далеко не сразу. Постепенно, минута за минутой, в сознании молодого человека вырисовывалась картина событий, начиная с раннего вечера и заканчивая моментом, когда он потерял сознание. Далее всё как в тумане. Помнятся лишь обрывки тревожного сна, в котором, кажется, мелькали моменты из его прошлого. Сначала — гоночные трассы, которыми владел его опекун. Место, где парень приобрёл навыки игры в покер и впервые познакомился с мотоциклами, когда ему было около девяти лет. Потом сон скаканул и следующим, что он помнил, был момент, когда опекун отдавал его Комуи как часть уплаты долга, но тогда ещё даже в теории не было того, что парень будет шлюхой. На тот момент он был просто «мальчиком на побегушках». Ребёнку двенадцать лет, ему ещё рано. А после снова темнота. На этом воспоминания из сна обрываются, уступая место просто тревожной пустоте. Теперь же пациента больше волновала реальность, что так сильно била по глазам солнечным светом, большим количеством приборов для наблюдения за состоянием пострадавшего, а также твёрдая кровать под ним, которая никак не помогала ему расслабиться, чтобы прийти в себя. В этот момент для парнишки началась новая жизнь.       Звук шагов, скрип двери — проверка появилась по расписанию. Крик медсестры и плавные движения врача. Теперь для пациента начинается второй этап лечения — реабилитация. Полное самостоятельное заживление ран невозможно — это и так понятно, но юноше скажут об этом лишь через три дня, когда он полностью придёт в норму и сможет в полной мере оценить масштаб ущерба своему телу. Для полной же реабилитации тела, когда рубцы окончательно затянутся, а психика придёт в норму, понадобится около двух лет, много денег и полгода в больнице. Но это крошечная плата за сохранённую руку и жизнь. По решению врачей, молодого человека оставят в реанимации ещё на несколько недель, пока полностью не удостоверятся в стабильности его состояния, а после переведут в палату общего отделения, где уже и будет проходить его дальнейшее лечение, если, конечно, не выявится новых угроз для его организма. Но до этого момента парню предстоит воспринять и обмозговать несколько не особо приятных новостей и две, а то и три операции на руке, чтобы вернуть её в более-менее рабочее состояние.       Со второй пациенткой из того злополучного борделя дела обстояли намного хуже. Её жизнь теперь тесно переплелась с инвалидным креслом, а жизнь её брата теперь заключается в том, чтобы помогать своей сестре. Он до сих пор чувствует свою вину как перед ней, за то, что не уберёг, не уследил, не смог защитить, так и перед парнишкой, что лежал через несколько палат от Линали. Его ещё ребёнком отдали ему на «воспитание», хоть и условно это называлось «возвратом долга». Просто Мариан Кросс не умел по-другому проявлять свою заботу, но зато он умел здраво мыслить, а потому осознавал, что мальчонке не место на гоночных треках, но ничего лучше борделя не нашёл. А бордель искалечил ему жизнь. Но Комуи готов был до последнего поддерживать его, потому дал сам себе слово, что полностью оплатит весь его курс лечения и будет по возможности рядом весь период реабилитации. Он сделает всё, чтобы хоть как-то помочь парню в жизни. Оплошал — исправляй.       С той ночи эта больница на долгие месяцы превратилась в место «прописки» Комуи Ли, на плечи которого свалилась тяжёлая ноша, с которой без помощи врачей он расправиться не мог. Также эта больница на долгое время стала домом для Линали Ли и Аллена Уолкера. «Чёрный орден», а точнее то, что от него осталось, было продано с молотка и сейчас принадлежит неизвестно кому. Но всё это — совсем другая история, ведь с этого момента начинается новый отсчёт жизни Аллена Уолкера, потому что даже Комуи не будет следить за ним всегда, особенно после выписки Линали. Вот она — новая страница жизни юного шулера. Новая страница с обгоревшими краями.