Это мы - Эхо Террора

Море. Большое, синее, глубокое. Независимое. Вольное, свободное, просторное. Птицы. Маленькие, белые, красивые. Свободные, целеустремленные…

Твелв, казалось, вечность сидел на этой скамейке. Ветер едва ощутимо трепал его волосы, а лучи солнца, пробивающиеся сквозь редкие, но большие облака, незаметно подкрадывались к босым ногам парня. Напротив скамейки, которая, между прочим, располагалась на самом краю какого-то лесопарка устроилось огромное синее море. Оно неустанно боролось с ветром, выкидывая всё более и более крупные волны на золотистый песчаный берег. Последние пару часов Твелв только и занимался тем, что бродил босиком по песку пляжа, срывал по листику с каждого встречного дерева, наслаждался волшебными голосами природы и в общем-то много думал. Ждал. Он точно знал, что его спутник появится, знал, что его ожидания не напрасны, а потому и никуда не уходил. В эту минуту его голову заполонил огромный клубок мыслей насчёт выполненной миссии. Он довольно долго размышлял, довольно давно пытался расставить всё на свои места и прийти к логическому концу. Но…что-то постоянно мешало, что-то вечно путалось как в сознании, так и в мире. Вот и сейчас поток крайне нужных и важных мыслей прерывался непонятными размышлениями о нелепых “свойствах” и “качествах” моря. “И на кой чёрт мозг человека устроили именно таким образом?” Вот так, окружённый музыкой, состоящей из редкого пения птиц, песен ветров, и шепота морских волн, парень успокоил свой разум и продолжил свою основную работу: ждал. _____________________________________________________________________________________ Солнце поднялось уже довольно высоко; на аллее, находившейся почти у самого края парка, никого не было. Могло показаться, что эта странная местность и вовсе пуста, если бы не одинокая фигура, из неоткуда появившаяся на тропинке. Фигура шла быстро и чётко, в её походке выражалось одно: упорство и настойчивость, а так же полная уверенность в чём бы то ни было. Было видно, что этот человек впервые в этих местах, однако он мог чётко ориентироваться и точно знал цель своего пути. Дойдя до скамейки на которой сидел Твелв, фигура остановилась. Подняв глаза, парень широко заулыбался и вскрикнул: - Найн! Ну наконец-то! - он тут же навалился на друга с объятиями, - ты опоздал. Столь радушный приём ничуть не смутил Найна, а напротив, помог расставить все точки над i. Он не ошибся местом. - Меня задержали,- коротко ответил Найн и, забыв о всяких предрассудках, ответил на объятия друга. Так они простояли с минуту, не решаясь нарушить спокойствие, тишину и умиротворение, впервые доставшееся им за долгое время. Твелв опустил руки и, не меняя своей лучезарной улыбки, посмотрел на приятеля самым радостным взглядом, который только смог найти и спросил: - Всё закончилось? Не дождавшись ответа, он игриво забрал очки Найна и сел обратно на лавочку, опустив глаза вниз. Всё итак было ясно. Тяжело вздохнув, Найн сел на скамейку справа от друга, но тут же понял, что это не самое лучшее место: солнце палило прямо в глаза. Так, недолго думая, парень развернулся на 45 градусов, вытянул ноги на всю оставшуюся часть скамейки и положил голову на колени Твелва. Впервые за долгое время. День сегодня выдался действительно жарким. Палящее солнце жгло всё, до чего только могло дотянуться, а единственные его преграды – облака - совсем исчезли с небосвода. Слабые южные ветра не приносили необходимой прохлады, а лишь сдували дорожную пыль, заворачивая её в причудливые вихри над горизонтом и унося прочь. От невыносимой жары спасала редкая тень, но мальчикам повезло: раскидистая и плотная крона каштана, хотя лишь на половину, но всё же укрывала их от сильного солнцепека. Они ещё долго разговаривали о том, что же всё-таки произошло там. Твелв буквально засыпал Найна вопросами, на которые парень отвечал выборочно и не сразу. Строгость его лица не менялась, и по ходу повествования он порой забывался: повторял одну и ту же делать. Не прерывая свой долгий и отчасти монотонный рассказ, он резко раскрыл глаза, но тут же сомкнул веки обратно: ярчайший столб света ударил прямо в зрачки. “Так много света… весь мир белый…белый». - Файф здесь? – громко спросил Найн. - Спрашивала о тебе, - мягко ответил Твелв, поправив очки друга на своей переносице. - Просила передать, чтобы ты её не искал: она сама тебя найдёт, - на секунду он задумался о том, как же будет правильнее и как более точно выразить следующую мысль. Не найдя подходящего ответа, всё же он, не меняя своей улыбки, продолжил,- Файф ушла дальше. - Куда можно уйти дальше? - с недоумением посмотрел Найн. - Никто не знает, что это – дальше. Нужно только идти, и путь сам тебя приведёт в нужное дальше. Ведь ты как-то пришёл ко мне. - Да, пришёл…- холодным голосом ответил Найн и закрыл глаза. Солнце стояло прямо над парком и жгло с невероятной силой, нагревая асфальт и скамейку до состояния, при котором спокойно можно было бы поджарить яйцо. Или приготовить суп. Вдруг одинокая мысль ударила в голову Твелва. “Интересно, что станет с Лизой”,- мрачно подумал тот. Словно угадав мысль друга, Найн сказал: – Мы закрыли за собой все двери, Твелв. С Лизой всё будет в порядке, Сибадзаки позаботится о ней. И беседа вновь угасла. Этим двоим не нужны были слова, чтобы наслаждаться компанией друг друга. Уже не было этой привычной суматохи, не было вечной беготни и постоянной погони за призраками ушедших дней. Впервые всё было спокойно, тихо, нормально. Их никто не тревожил, от них ничего не требовали, и парни могли просто смотреть вдаль, наслаждаться красками природы, любоваться обстановкой. Жить. Плавно качались волны под далёким горизонтом, дневные птицы сменялись вечерними: их пение становилось всё тише и мелодичнее. Светило уже опускалось, готовясь передать свои полномочия красавице Луне, но всё-таки духота шла нестерпимая, и Твелву пришла в голову безумная и гениальная, подстать ему, идея. - Найн, пошли купаться. Пойдём в море! Ну же, не будь таким занудой, соглашайся! Идём! Найн, с присущей ему напускной взрослостью, хотел было ответить что-то обидное, что-то, что вмиг опустило бы ребёнка-Твелва на землю, но тут его словно ударило током. Подняв голову с колен, Найн вдруг резко встал. Дыхание сбивалось, зрачки невероятно расширились, руки тряслись, а ноги отказывались твёрдо стоять на земле. “Неужели…как?!” Спустя столько лет, сколько страданий, мучений и терзаний. «Подарок», оставленный ему докторами на вечную память, последствия препаратов, экспериментов. То, что всегда напоминало ему о том, кто он и откуда. Нечто, что всегда было рядом с ним, что всегда присутствовало в его голове и вдруг отпустило. Он понял это только сейчас. “Боль…её нет". Нестерпимая боль, прожигающая дыру в его черепе, боль, от которой он просыпался каждую ночь, боль, постоянно ограничивающая, постоянно отсчитывающая время и твердящая об остатке. Её совсем не осталось. И он засмеялся. Громко, хрипло, неестественно. Смеялся заливисто, задиристо, так, как не смеялся никогда. Он выпускал наружу все 15 лет, что сдерживали его, он открывал глаза всё шире и шире, ртом глотая всё больше и больше воздуха. Он смеялся так, как в последний раз, словно больше никогда ему не представится шанс почувствовать то, что он ощущает сейчас. “СВОБОДЕН!” - Найн? - в голосе Твелва была тревога, лучезарная улыбка поблекла, но лишь на мгновение, потому ответ Найна последовал незамедлительно: - ПОПРОБУЙ ДОГОНИ! – и парень тут же сорвался с места, срывая с себя всю одежду, хаотично выкидывая на бегу обувь, майку, и с разбегу плюхаясь в море. Твелв остолбенел. Он впервые увидел друга таким. Опомнившись, он сразу же положил очки Найна, и пулей понёсся к морю, точно так же раскидывая одежду по всему берегу. Он понял странный порыв Найна, понял причину его ребяческого поведения. Брызгаясь и дурачась, они играли, словно дети. Они восполняли нагло отобранное детство, они рисовали новые воспоминания, создавали новую жизнь. Но жизнь ли? Твелв, резко прекратив игру, вдруг изменился в лице. Пропала искренняя улыбка, пропали задорные искры в глазах, осталась лишь неестественно-взрослая серьёзность и недетская строгость в глазах. - Найн, твоя голова…если тебя больше не беспокоит боль, это означает только одно. Мы погибли, Найн! – парень со всей силы сжал руки в кулаки, пустой взгляд был устремлён в далёкое никуда,- погибли в бою, нас не стало. Не стало нашего наследия. Что мы им оставили после себя? Что они запомнят? КОГО? НАС?! Террористов-неудачников?! - на глазах парня выступили слёзы, дыхание участилось, а голос становился всё жалостливее,- Жалкое Эхо Террора покажут по телевизорам, оно отзвучит по радио, оно будет напечатано в газетах, но поймут ли они нас, Найн? Поймут ли, для чего это всё сделано? Вдруг всё это было напрасно?! – он со всей силы ударил кулаком по воде, от чего пошли миллионы вечных кругов, доходивших до самого берега. Отчаяние поразило его, ударило в самое сердце. Как сохранить то, что ты защищал всю свою жизнь? Что делать, когда надежду уже не вернуть, а вера во что-то невозможна? Как поступить, когда ты уже ничего не сможешь исправить, когда в книге поставлена точка и нет смысла в новом предложении? Толпа вопросов душила Твелва, словно верёвка, она перекрывала все доступные пути кислороду, не давая вздохнуть, не давая даже поднять глаза. Сил ни на что не осталось. - Сибадзаки,- коротко и ясно ответил Найн. - Что? - Сибадзаки позаботится обо всём. Он расскажет людям правду, он всё знает,- он сделал короткую паузу,- люди запомнят нас, Твелв. Мы добились внимания, теперь нам осталось добиться понимания и детектив в этом поможет,- он выпрямился, гордо вскинув плечи назад. Подойдя к другу вплотную, он готовился сказать то, что мигом бы ответило на все внутренние вопросы Твелва. Он готовился наконец выразить словами то, что чувствовали они оба, но никак не могли произнести вслух. - Твелв, это мы Эхо Террора. Мы – отголосок прошлого, мы – последствия терроризма над детьми, последствия исследований, испытаний и учений. Мы были скованы, нас держали в заточении, и не только в лаборатории, а постоянно. У нас постоянно были рамки, цепи, постоянно был контроль. Ты ведь и сам это понимал. Даже после того, как мы бежали…- он осёкся, словно вспоминая весь путь, который они прошли. Вспоминая, чем им приходилось жертвовать на пути к своей цели,- мы добились своего! Мы выполнили своё предназначение! Понимаешь? Твелв, мы наконец свободны! - последние слова он чуть не выкрикивал, пытаясь воодушевить своего друга. Теперь они вольны делать то, что хотят, они вольны чувствовать то, что хотят. У них не было шанса на нормальную жизнь там, но теперь они могут быть счастливы здесь! И он увидел улыбку, ту самую, такую же яркую, как палящее летнее солнце. А лёд, видневшийся в глазах Найна был растоплен навсегда. Теперь в его глазах прыгало солнце, играли яркие краски заката и в них же отражался Твелв. Прежний Твелв, друг, который был с ним от начала и до конца, друг ни разу не предавший, ни разу не подставивший и не отвернувшийся. Найн понимал, что он обязан ему жизнью, что он обязан ему всем. И он собирался это вернуть. Положил одну руку на плечо Твелва, второй он вытер одиноко выступившую слезу на его щеке. Первую, за долгое время. - То есть, это конец? - Нет, друг мой, - Найн поцеловал Твелва в лоб, - это только начало.