Твой личный демон

У каждого есть свой собственный ад. Никак не похожий на чей-то другой. Твой личный ад. С твоими демонами и чертами. Со своими страхами, атмосферой. Некой эстетикой, твоей собственной. Для кого-то ад - это когда нет чего-то важного. От этого мы зачастую сходим с ума, и нас сажают в психушки. Они думают, что ты сумасшедший, но на самом деле все люди психи, а в больницах сидят только те, кто попался. Для тебя же ад - это когда нет того самого человека. Ты знаешь о ком я. Он — тот самый, которому ты открыл свой ад. Он — Дьявол и повелитель твоего ада. Он, на первый взгляд милый и добродушный человек, с ямочками на щеках и карими глазами. Ты знал его как начитанного и интеллигентного мужчину, который любит пить кофе ранним утром, сидя в суетливой толпе спешащих на работу людей. Ты ни разу не видел, чтобы он куда-то торопился. Он будто существовал вне времени. Безмятежный, спокойный. Ты любил наблюдать за ним, как он, не спеша, попивает кофе, читая очередную непонятную для тебя книгу. Даже несмотря на то, что ты получал выговоры на работе. Каждый раз он будто гипнотизировал тебя, не давал сдвинуться с места и заставлял смотреть только на него. Ты не заметил, как вы познакомились, и ты уже наблюдал, как он преспокойно сидит с тобой за столиком. Теперь ты можешь рассмотреть его ближе. Приятные черты лица, пухлые губы, заинтересованный взгляд, бегающий по строчкам книги. Ты не мог свести с него глаз, и он, конечно же, это замечал и улыбался незаметно. Тебе он нравился как внешне, так и внутренне. Тебе нравился его характер. Его непостоянное настроение, которое может поменяться за полчаса. Он может превратиться из шутливого улыбчивого человека в интеллигентного серьезного мужчину, который завораживал своей строгостью. Вы вместе ходили гулять, ходили в кафе, библиотеки. Ты брал те же книги, что и он. Тебе хотелось знать о нем больше, хоть ты и не всегда понимал его вкус в литературе. Философия, сложные романы. Ты был не таким, тебе нравилось что-то позитивное, веселое. Ты не любил долгие рассуждения, отрывающие какую-нибудь политическую или религиозную тему. Не любил читать новости, не любил экономику и политику. А он, в точности наоборот, всегда интересовался политическими вопросами и финансовыми новостями. Но ты даже если не понимал, то старался поддержать разговор, в чем тебе помогали его книги, которые ты втихую читал по вечерам, пока он спал. Он любил ходить в библиотеки. Говорил, что там какая-то особенная атмосфера. Только там он мог сесть, расслабиться и почитать, полностью вникая в суть прочитанного. Пока он читал, ты сидел рядом, постоянно ерзая и смотря по сторонам. Иногда даже засыпал, что очень забавило его. И тогда он полностью погружался в чтение, до твоего пробуждения. Там, между полок, он впервые и открыл себя настоящего спустя год. Ты оказываешься прижат им к полке толи с философией, толи с романами. Совсем неожиданно для тебя он резко приближается к твоему лицу, почти прикасаясь своими губами к твоим, и смотрит прямо тебе в глаза. Ты смотришь в его глаза, темные, будто без белка, готовый утонуть в них, а он будто проникает взглядом в душу. Ты не испугался, ты наслаждался его внешностью и сбитым дыханием на своих губах. Короткие поцелуи, в перерывах между которыми ты слышал угрозы: -Посмеешь сбежать от меня, больше никогда не увидишь света, — горячий шепот и последовавший после него глубокий и затяжной поцелуй заставили тебя полностью отдаться плену этого демона. Теперь он повелитель твоего ада. А ты полностью зависим от него. От его поцелуев, глубокого взгляда, грубого голоса. Ты весь его, а он твой дьявол. Жестокость. Как второе имя для него. Ножи, свечи. Необходимый реквизит в его ночных играх, сводящих тебя с ума. Порезы, ожоги, всхлипы и тихие стоны. Все принадлежало ему, все твое тело, покрытое кучей меток собственника, которые отходили неделями. Нередко ты еще несколько дней лежал в постели после очередной дикой ночи с ним. Либо из-за глубокого пореза бедра, или же обоих. После таких ночей он снова превращался в интеллигентного мужчину, с ямочками на щеках и карими глазами. Ухаживал, приглядывал за тобой. А для тебя это было как затишье перед бурей. С каждым разом его игры становились жестче, а твой страх сильнее. Он разливался по всему твоему телу, когда его глаза снова наливались глубоким черным, а его грубый голос шептал, что время игр настало. Вырываться было бесполезно, да и для себя хуже. Он любит, когда ты полностью обездвижен. Он любит чувствовать полную власть над твоим телом. Он проходится длинными, тонкими пальцами по всем твоему телу и довольно ухмыляется, слыша тихие всхлипы и чувствуя мелкую дрожь. Он знает, что ты напуган. Ему нравится чувствовать твой страх. Ты знаешь, что означают эти поглаживания. За многое время пребывания с ним, ты выучил все его повадки. Он оценивает. Оценивает состояние твоего тела. Не в целях вылечить или приласкать. Он выбирает место для удара, чтобы не оставить глубоких шрамов. Он не хотел портить своего малыша. Скорее всего, бить он будет плеткой или ремнем, но в последнее время от него можно ожидать чего угодно. Он также любит дразнить почти зажившие раны, проходясь по ним лезвием и слизывая кровь. Делает новые, слушая тихое мычание и звон цепи, смешанный со скрежетом кожи на ремнях. Эти звуки приятны для его слуха. Ему нравится слышать твои мольбы без единого слова. Повязка на глазах впитывает твои слезы, а ты стараешься не плакать слишком громко. Он не любит слабых. Если он услышит или узнает, что ты плакал, твоему личику или горлу несдобровать. Ты можешь получить пару ссадин или синяков на лице. Можешь несколько раз быть лишенным кислорода в наказание. Ты знаешь, что так он проявляет любовь, и поэтому не винишь его ни в чем. Ты знаешь, что сам выбрал Дьявола для себя. Он тебе нравится и подходит. Подходят множественные кровоточащие раны, синяки, укусы, иногда порванный зад. Ты делаешь все для него, отдаешься весь и полностью, зная, что когда-то это закончится. И это закончилось Обычный вечер, проведенный за прочтением книги, сидя в одной футболке и поджимая под себя ноги от холода только потому, что он любит видеть тебя в таком виде. Ты читаешь, кажется, очередную философскую книгу, как над ухом раздается бархатный голос, заставивший тебя вздрогнуть. -Готов поиграть, сладкий? — Ты чувствуешь ладонь в своих волосах, которая в следующее мгновение сжимает их. Игра началась. Он перекидывает тебя через плечо и несет в излюбленную комнату пыток, или же любви как он любит называть ее. Звон цепей, ремней и треск веревки, которой тебя уже тысячный раз связывают. Ты не сопротивляешься, что не остается незамеченным. -Тебе больше не по нраву мои игры? — этот вопрос не предвещает ничего хорошего и заставляет тебя вздрогнуть, подняв взгляд на него. Ты испуганно смотришь на него, пока он исследует твое тело пронзающим взглядом. Ты сидишь и уже простраиваешь у себя в голове наихудшее, что может случиться и последствия, но он всего лишь хмыкает и, развязав тебя, берет на руки — Я отменяю все правила игры. Абсолютно все, — Он несет тебя в свою спальню, где побывать для тебя являлось чудом, кладет на кровать и нежно целует, пока ты шокировано смотришь на него. Никаких ремней и веревок? Никаких плеток, ножей и кляпов с повязками? Он не терзает твои искусанные губы и не мучает их, а нежно и мягко целует. Гладит твое тело, извиняясь за каждое увечье. Не ковыряет раны и болячки, не давит на синяки, заставляя тебя громко всхлипнуть. Ты не чувствуешь боль, но тебе страшно. Намного страшнее, чем обычно. Ты предпочитаешь подчиняться его правилам и принимаешь всю нежность и ласку. Когда он отстраняется, ты видишь все те же глубокие черные глаза и тогда совсем теряешься в догадках. Черные глаза это всегда к боли, но видимо не сегодня. Он лезет в ящик и достает смазку, которую ни разу не использовал, а ты не понимаешь, что тебе делать. Все это в новинку, а он таким поведением пугает тебя до дрожи. -Ну что ты, маленький — Он горячо шепчет тебе в шею, целуя ее — Расслабься — Ты надеялся, что хоть после этих слов его шутка закончится, и он вновь ударит тебя за излишнюю невнимательность и наивность. Но этого не происходит. Ты лишь чувствуешь пальцы, измазанные в холодной смазке, которые медленно входят в тебя, а тебе дурно. Тебе хорошо. Он медленно двигает длинными пальцами, а ты сдерживаешь стоны, боясь нарушить правило и испортить все. -Никаких правил, малыш — будто прочитав твои мысли, он усмехается и поцелуями исследует каждый миллиметр твоего тела. Кусает чувствительную шею, проходится языком по оставшимся отметинам, целует плечи и ключицы, не переставая растягивать тебя. Когда его губы проходятся за ухом, щекоча дыханием, мысли о правилах улетают прочь, ты тихо стонешь, сжимая его плечи, и чувствуешь ухмылку на его губах. Его рука гладит твою талию и щекочет пальцами живот, заставляя тебя сбито дышать и втягивать его. Его тонкие пальцы достают до простаты, и ты впервые издаешь громкий стон наслаждения. Сжимаешь заправленную простынь и тянешь ее на себя, когда он начинает дразнить тебя, поглаживая комочек нервов, нажимая на него. Ты громко стонешь, выгибаешься, шумно дышишь сквозь стиснутые зубы. Тебе хорошо. Тебе страшно. Он растягивает тебя аккуратно, чтобы вновь не порвать тебя после того, как ты недавно все залечил. Он хочет, чтобы ты получал удовольствие, а может тебе просто кажется. Он обхватывает твой возбужденный член и размашистым движением размазывает выступившую смазку, снова мягко целуя и стараясь не сорваться из-за своего возбуждения, упирающегося в грубую ткань джинс. Он медленно двигает рукой, играя с твоим языком и посасывая его, а ты подаешься бедрами вперед, навстречу ласке. Когда его пальцы покидают тебя и он отстраняется, ты ерзаешь и смотришь на него загнанным и испуганным взглядом. Сбито и тяжело дышишь, смотря на него широко распахнутыми глазами, ведь он начинает раздеваться, а ты по привычке хочешь закрыть глаза, ведь тебе нельзя видеть обнаженное тело господина. Но, откинув все послушание, аккуратно приоткрываешь один глаз. Он стоит перед тобой полностью без одежды и усмехается твоему исследующему взгляду. А ты подмечаешь про себя, что у него красивое тело. Тебе нравится. Тебе хочется притронуться, погладить. Тебе нравится, когда он нежно поглаживает талию, пока медленно входит в тебя, стараясь не причинить боли. Нравится, когда он обнимает тебя крепко, но аккуратно, словно ты хрупок, как хрусталь. Он плавно толкается в тебя, желая показать другую сторону ночных игр. Без грамма жестокости или боли. Ты чувствуешь, как сильно стенки сдавливают его член, ты расслабляешься, позволяя с каждым движением толкаться глубже. Тебе чертовски хорошо. Со временем движения становятся быстрее и резче, а твои ноги закинуты на его плечи. Ему нравятся твои стоны. Он просит стонать громче, говоря, что твой мягкий голос создан для этого. И ты стонешь. Звонко, протяжно. Он сжимает твои бедра, целуя колени и почти вбиваясь в тебя, а ты будто под наркотиком, тебя трясет и звездочки перед глазами. Мешаешь крик со стоном царапая его грудь, а он мнет твои ягодицы. Улыбается мило, тепло, а у тебя слишком сильный контраст эмоций. Тебе приятно, хорошо и дико страшно. С каждым движением липкое чувство страха все больше наполняет тебя, заставляя крупно дрожать и всхлипывать. Ты все сильнее чувствуешь, что все, что происходит, не предвещает ничего хорошего. Ты цепляешься за его плечи, царапая их и смаргивая слезы, застелившие твои глаза. Страх смешивается с удовольствием, создавая мерзкое, постепенно поедающее тебя чувство, которое душит и не дает глубоко вздохнуть. Оно сдавливает твою грудь и сжимает сердце. Тебе дико страшно. Ты плачешь, ты дрожишь. Страшно когда ты чувствуешь, что он близок к разрядке и поворачивает тебя спиной к себе. Жутко когда его руки проходятся по всему твоему телу вверх. У тебя поджилки трясутся, когда его широкая ладонь останавливается на шее, а вторая зарывается в волосы. У тебя истерика, ты вырываешься, умоляя его закончить все это. Ты уже давно не чувствуешь возбуждения из-за подавляющего чувства ужаса, текущего по твоим венам. Страшно, когда ты чувствуешь разливающееся тепло внутри себя. Страшно, когда ты слышишь хруст собственных костей и свой тихий всхлип… Все закончилось. Как ты и просил, он все закончил. Теперь ты висишь у него в руках обмякшей тушкой, а он прижимается к ослабшему телу и улыбается, дико, зловеще. Выйдя из тебя и положив на кровать, он, как ни в чем не бывало, убирается и приводит себя и тебя в порядок. Словно минуту назад не свернул тебе шею и не наслаждался звуком хрустящих костей. Словно ты, как и раньше, лежишь совсем без сил, без возможности сдвинуться из-за боли и кровоточащих ран. Когда он вытер тебя и оделся, накрыв тебя одеялом, он взял твою руку и поцеловал ее, мило улыбаясь. -Теперь ты полностью мой, малыш — Шепчет, гладя твою руку и сплетая пальцы в замок довольно улыбается. Кончики твоих пальцев уже холодные и он заботливо отогревает их потирая. Теперь ему принадлежит абсолютно все. Теперь ему принадлежит твоя жизнь и душа. Он выбрался за пределы твоего ада и своих владений и полностью завладел тобой. Твой собственный Дьявол с карими глазами и книгой в руках. Один и единственный…