— Ты сумасшедший. — Зато ты уже идёшь со мной, прошу заметить.
*********************************************************************** В библиотеке душно, а на душе пакостно. Марку хочется зарыться в книгу, погрузиться в какую-то историю с головой, чтобы выбить все мысли, но всё так осточертело, даже в теме книг он зациклился и застопорился. Неужели из тысячи тысяч нету ничего подходящего? Место давило уже физически, физически всё раздражало, хотелось резко и с психом вырвать несколько страниц из любой попавшейся книги и опрокинуть стол к чертям. «Что же ты творишь, Марк Туан? Тебе надо в спортзал, видимо. Иначе к вечеру начнёшь на себе волосы выдёргивать», — мысленно говорил Туан с какой-то там своей второй личностью, пытаясь успокоиться. Что выводило парня из себя? Пасмурная погода за окном, собственная слабость в последние дни, мрак в личной жизни, точнее в её отсутствии, нежелание чего-либо? Или всё это в целом? Ходить в универ на автомате, даже не всегда соображая какой день недели, слепо выполнять ежедневные действия, которые уже вошли в привычку, и не понятно, доставляют ли они сейчас удовольствие. Вроде, выделяя себе время на отдых в сопровождении какой-то супер-мега-классной новой игры, настроение не должно было валить с отметки «ноль» на «минус», но та самая мысль в подсознании: «О Боже, парень, куда же ты тратишь своё время?», уверенно спускала вниз по социальной лестнице, причём только лишь в своём сознании. Самая большая ошибка — винить себя. Но эта ошибка вошла в привычку. Эта привычка хуже, чем курить. Самая главная задача — избавиться от привычки. Вопрос «как?» остаётся без ответа. «Расслабься, парень», — вопит откуда-то та самая «вторая личность». — «Забей на всё и наслаждайся. Вдруг „завтра“ вообще не наступит, зачем тратить „сегодня“ на самобичевание?». Мысль, действительно, верная, но, параллельно с ней, ощущение собственного бессилия раздражало. Научиться Марку получать удовольствие от настоящего момента сейчас немного важнее, чем научиться чему-то в универе. Совсем немного… Находить прекрасное в моменте. Видимо, поэтому Туан сейчас сидит на полу в спортзале и… Ест конфеты. Да, хотелось сюда прийти, чтобы выпустить пар, но магазин по пути, любимые конфеты в витрине, они так и манили зайти и купить их. С запасом. Спортзал в центре города принадлежит его дяде, поэтому вход для Туана «когда захочу». Отсюда открывается замечательный вид из панорамных окон, особенно сейчас, вечером, когда стемнело, а помещение для всех не избранных уже закрыто. Сейчас он поест немного (много), насмотрится, включит свет и начнёт заниматься. Хоть чем-нибудь. Хотя это самое долгожданное расслабление уже пришло, так что если будет слишком лень, то парень просто отправится домой. Завтра, вроде, выходной, вот завтра и позанимается. У Марка нет проблем с фигурой, она даже почти идеальна в некотором смысле, но ему надо куда-то девать свою энергию, иначе взорвётся. Ну, может, не столь эпично, но не хотелось бы, чтобы всякие вспышки гнева или раздражения посещали чаще. Асфальт блестит в свете фонарей, и парень шаркает по улице, почти ни о чём не думая, просто наслаждаясь. Такая резкая смена настроения уже вполне привычна, даже на гормоны не спишешь. А может и спишешь. Только завтра, а то сегодня уже почти полночь и спать хочется. Добравшись до дома, Марк принял душ, доплёлся до кровати и уснул, был бы завтра учебный день, точно забыл бы завести будильник. Но поспать парню не удалось нормально, ему снились кошмары, от кого-то он там убегал, и сердце билось так, что и стало причиной позднего/раннего пробуждения в три ночи. Марк снова принял душ, потому что вспотел, как ненормальный, потом пошёл на кухню и заварил себе кофе. Пару чашек. Капли воды падали с русых волос на халат, и это создавало не очень приятный контраст температур. Благо, в квартире тепло, следовательно и Марку не холодно. Включать свет по-прежнему не хотелось, всё-таки встречать рассвет на кухне с чашкой кофе в руках — перспектива не из худших. Вот и наслаждение от момента «сейчас». Единственное, что не отпускало Туана — ночное марево в виде парня, который бежал за ним, чтобы спасти от чего-то. Хоть его образ не вырисовывался чётко и вообще никак, но он являлся основным нарушителем момента. К утру сон как рукой сняло, и русоволосого озарила сумасшедшая идея посетить спортзал в рабочее его время, когда там даже есть люди. До этого он никогда там не был при свете дня, что даже как-то странно. Откуда энергия появилась неизвестно. Может, у этого парня тестостерон повышен? Хотя по его временной амёбности этого отнюдь не скажешь. Вот парадокс. На улице серо, сыро, что всю голову намереваешься за ворот куртки засунуть, а в зале, когда на беговой дорожке бежишь, солнце слепит ТАК! «В общем-то. Не очень и прикольно тут с людьми», — негодует мысленно Туан. — «Лучше бы вечером пришёл, даже настроение упало». Напоследок ударив грушу так, будто она во всём виновата, Туан направился в душ. Горячая вода всегда расслабляет. Вот и приехали, в выходной пойти некуда. Либо же это просто нежелание. Домой, господа. Марк вышел из душевой, одетый лишь в полотенце на бёдрах и в море капель на теле. В раздевалке никого… Никого, за исключением только что вошедшего. Вошедшего, подошедшего к Туану, протянувшего какой-то маленький листочек, подмигнувшего и лучезарно улыбнувшегося. Марк аж дар речи потерял на несколько секунд. Те несколько секунд, данные незнакомцу, чтобы скрыться за дверью душевой. Чёрные джинсы очень упрямились и не хотели свободно налазить на не до конца высохшие ноги, зато непонятный свёрнутый листик легко и без проблем поместился в их кармане. Белая футболка обтянула сверху, чтобы из кармана уж точно ничего не выпало. Вернувшись домой, Марк сначала соблаговолил попить чаёк, посмотреть киношку, подождать до вечера, поесть, а уж только потом вспомнить, что в штанах кое-что находится. Пойти в ванную, снять напряжение, вернуться в комнату и уже после вспомнить, что и в кармане штанов что-то находится. Юноша повертел в своих тонких пальцах скомканный листик, рассмотрел, изучил, понюхал и, наконец, развернул. На нём был только номер телефона и подпись «Jackson». Туан плюхнулся на двуспальную кровать в позе звезды и провёл рукой по волосам, не понимая, что делает. А что он делает? Ищет свой мобильный в одеяле. Намирает ноберок*. И почему-то слушает гудки в телефоне, вместо музыки на ноутбуке. После третьего гудка прозвучало что-то вроде: — Алло. — Джексон? — уставившись в потолок. — А, это ты, куколка? — Что? — Точно ты. Куколка из спортзала, — голос хриплый, вроде сонный, но приятный, успокаивающий. — Зачем ты мне дал свой номер? — А зачем ты позвонил? — Я… Не знаю, — осёкся парень. — Вот и я. Не знаю, — совсем непродолжительная пауза. — Но хочу узнать. Как тебя зовут? — Марк, — почему-то не хотелось класть трубку. — Марк, — будто смакуя. — Ты знаешь, — пауза, тихий звук затяга. — Я ждал твоего звонка, — и выдох. А Туану будто дымом завоняло. — Но зачем? — Это единственное, что ты можешь спросить? — Я выбираю помощь зала. Что же я ещё могу спросить? — Например, когда мы встретимся? Мысли о маньяке совсем не посещали голову. — После дождичка в четверг? — Хм, — и снова затяг. Этот парень точно курит. — Окей, как скажешь. И звонок отключился. Серьёзно? Какой-то странный молодой человек… Но симпатичный… Но настолько странный, что Туан и забыл о нём вскоре. Аж до четверга забыл. Да и в четверг не вспоминал, а только злился на дождь за окном, а у него последняя пара и придётся мокнуть, потому что зонт не взял. Вечером на всю квартиру раздался «Sunrise» группы Our Last Night, юноша даже игнорировать не стал, вдруг мама или папа, а если нет, то хоть с оператором поговорит. — Марки! Ты готов? Четверг. Дождь. Когда встречаемся? — гласил динамик. — Что? Да как так-то? — озарение, кто звонит, пришло сразу, но… Как так-то? — Ну… Прогноз погоды смотреть надо. Или если уж совсем синоптикам не веришь, то хоть в магию поверь. По вообще магическим причинам посылать этого парня не хотелось. Разве что по адресу. По своему. Марк тут же отключился, возможно, ввергнув этим в шок Джексона, но на этом не остановился и вверг в ещё один, когда блондин на своём смартфоне прочитал название улицы, номер дома и даже квартиры. А ещё надпись: «Жду после дождичка». Сердце у Марка немного колотилось, потому что он начерта-то только что сообщил свой адрес совершенно незнакомому парню, а в доме ещё печеньки закончились. Какие преимущества у круглосуточного магазина, находящегося в нескольких метрах от твоего дома? Да все у него преимущества по праву существования просто. Парень уже давно собирался сходить затариться, и сейчас, в ливень, он вышел совсем не потому, что кого-то ждёт, нет. Всё потому, что кофе закончился, а без кофе он жить не может. А ещё, по-видимому, без мармеладок, сыра и, собственно, печенек. Дождь не намеревался прекращаться, а потому Марк вознамерился уже никого не ждать, но в дверь постучали как раз при упоминании слова «Джексон» в голове. Открывать не торопился, разведал обстановку, посмотрел в глазок, покрутился возле зеркала. А потом, наконец, повернул замок. — Привет, Марки, — голос спокойный и ровный, с хрипотцой, да и сам блондин не напоминал того улыбчивого парня из раздевалки. «Уж не маньяк ли?», — подумал Марк, любезно пропуская гостя в квартиру. От кожаной куртки пахло одеколоном и немного вишнёвыми сигаретами. И как он не замёрз в кожанке? — Ты не дождался. Дождь ещё идёт и… Ты сухой? — Я на машине, — один миг, и всё понятно. — Проходи, раздевайся… Эм, раздевайся и проходи. Джексон усмехнулся, а потом и вовсе улыбнулся во все сто пятьдесят. Немного странная ситуация, незнакомый парень, но почему-то ничего не смущало. Ну кроме улыбки Джексона. А ещё он пялится! — Ты красивый, знаешь? — говорит, всё ещё улыбаясь. — Только грустный. — В смысле? Действительно, было странно делать такой вывод, потому что Марк тоже давит лыбу. — Ты тогда в зале очень грустный был. Аж завораживающе. А сейчас, — он притянул Туана за запястье и развернул лицом к зеркалу. — Взгляд тот же. Ты грустный. — А ты психолог? — Нет, я Джексон. Вроде как гость. А ты меня всё ещё в коридоре держишь. Признайся, у тебя бардак, да? — Не признаюсь. По самым неизвестным в мире причинам с этим парнем не было неловко. А ещё он любит сыр. И ужастики. И спит мало, видимо. А ещё курит. Сейчас на балконе у Марка. Марку не нравится этот запах, но он почему-то стоит рядом. Хоть блондин не выглядел унылым, улыбался почти всё время, но и весельчаком не назовёшь. Эффект первого взгляда был другой. Другое впечатление. Может быть, даже наивного паренька. В воздухе витают какие-то непонятные вопросы: как можно так вести себя с человеком, когда ты не знаешь ни его вкусов, ни его увлечений, ничего о нём по факту? А смог бы Марк ответить на эти вопросы? По большому счёту, ему и рассказать особо нечего. Ну точно не грузить историями своей жизни в первую же встречу. Вторую? На часах десять вечера, а Марк уставился в кружку с дымящимся кофе. Свет от люстры бросает причудливые тени на лицо юноши, и Джексон, сидящий слева, не в силах отвести взгляд от профиля. Туан поднял голову и встретился глазами с Ваном, может, даже смутился. — Что? — Ты мне нравишься. И я хочу тебя поцеловать. Приехали. Докатились. — Джексон, вот ответь мне, — парень притих. — Я знаю только лишь твоё имя и уже слышу такое. Но вопрос в другом. Почему я вообще набрал тебя и сам пригласил? Младший, даже не задумываясь, на духу выпалил: — Ну ответ прост, Марки. Переместись в будущее, спроси себя, жалел бы ты, если бы этого не сделал? — Откуда же мне знать? Скорее всего нет, потому что не изменилось бы ничего. — Тогда, — парень сделал паузу и ехидно усмехнулся. — Я сделаю всё, чтобы изменился твой ответ. И ушёл курить.***
Пятница—суббота-воскресенье промчались как один день, как всегда, только с иногда мелькавшим новым именем в сознании. Пак Джинён, — бурчит Туан. — Довези меня до универа. Я проспал, лень идти и т.д., — так и произнёс: «и ты ды». Кататься на байке по сухим дорогам приятно, а сидеть на паре неприятно, выходить на перемену приятно, а видеть Джексона в коридоре… Внезапно. «Он тоже здесь учится? Да я, блять, внимательный». Нет, Марк не собирался подходить и даже подавать признаков существования. Но Джексон заметил его. На секунду его глаза округлились, но затем он лишь улыбнулся, слегка кивнув. И всё. Всё. Продолжил смеяться там со своими… С кем-то там «своими». Туан даже не ответил, просто прошёл к девушке-красавице пообщаться о наболевшем, поулыбаться ей, даже конфетой угостить (чего не сделаешь, чтобы списать дали?) и не заметить нахмуренного лица Джексона. Выйдя из университета, Туан воткнул в уши наушники и врубил на полную громкость в телефоне, не желая ничего слышать, настроение отчего-то было паршивое. Снова. Пройдя уже метров десять по направлению к дому, был резко остановлен, развёрнут и возвращён в этот мир. — Игнорировать собрался? — взвизгнул блондин, запыхавшись. — Зову тебя на пределах децибелов, а ты будто… А, — запнулся Кайе, когда услышал орущих Skillet на полной громкости. — Ну ладно, допустим. Зато в университете у тебя уши открыты были, и глаза без повязки вроде, а я даже «Здрасте» не услышал! А Марк просто уставился на Джексона, не в силах что-либо сказать. Сердце отчего-то забилось быстрее, может, от испуга?.. Но сейчас он не был похож на вчерашнего Джексона, скорее уж на того из спортзала. Может, брат-близнец? Да вряд ли. Парень не мог понять что происходит, но всё-таки, взяв себя в руки, начал говорить: — Зачем мне отвлекать тебя, ты же там с друзьями стоял. И вообще сам меня проигнорировал прекрасно. — Так это потому что я ревнивый! Подошёл бы к тебе, а они бы тебя увидели. И запали. Сразу. Все! И что мне потом делать?! Марк не был готов к такой реакции, а потому дал Джексону шалбан. И усмехнулся. — Ладно-ладно, успокойся, Джексон. — Сам раздраконил, сам и успокаивай! — Хм… Хорошо. Сегодня в семь. На этом месте. Я покажу тебе свой личный способ успокоения. Ван немного застопорился и снова стал напоминать того парня с сигаретой. — Как скажешь, — произнёс слегка суховато и стал удаляться. Странный парень, но симпатичный.***
— Ну и? Я тебя уже пять минут жду! Прям извёлся весь, — говорит парень, выбрасывая сигарету и выдыхая последний клубень дыма. — Мне теперь нужна двойная доза твоего «успокоительного». В чём секрет? «Секрет в тебе», — чуть не ляпнул Туан, но не ляпнул. — Двойная доза? Ну потом не жалуйся. На что не жаловаться до Джекса дошло только тогда, когда Иен, стоя у прилавка, заказывал килограмм конфет. — Марк, тебя успокаивают конфеты? — Кайе аж скривился. — Ты не оригинален. — Да тише ты. Не беси. Почему-то Джексона задели эти слова. Он правда бесит? Может, он навязывается? Но ведь Марк сам его сейчас за собой ведёт в… Спортзал? — Откуда у тебя ключи? — Стырил. Поэтому как только услышишь полицейскую сирену… Бегим! Джексон даже не удивился, только головой кивнул. Странный он. Зато симпатичный. — И как часто ты тут бываешь? — Довольно-таки. Почти через день. — Что?! Тебе так часто нужно от чего-то успокаиваться?! — воскликнул Кайе. — Говорю же, грустный ты, Марки. Да жопа слипнется такими темпами! — не унимался младший и потряс пакетиком с конфетами. А Марк так ждал, когда у Джексона уже слипнется рот, что не выдержал и впихнул в него сразу две конфетки. И принялся двигать маты под изучающим взглядом. Парни соорудили себе диванчик из матов прямо у панорамного окна, и Кайе, наконец, понял, в чём же фишка. Поедать сладости в тишине, в полной изоляции от мира, при этом наблюдая за этим же миром свысока. Машинки, как муравьи, свет их фар на асфальте, всякие там кричащие вывески с рекламами, несчётное количество людей, вечно куда-то спешащих, но самый кайф, когда время переваливает за одиннадцать, и людей становится в разы меньше, и всё спокойнее, и внутри тоже становится, действительно, спокойнее. А Сеуле ночная жизнь растёт и развивается, но именно этот район, этот квартал, она обходит стороной. — Марк, хватит жрать конфеты! Без меня. — Так и почему ты не ешь? — Потому что ты меня не кормишь. Марк поржал, но намёк понял. А у Джексона на душе потеплело. Этот парень красив, как никто, и не хочется его делить ни с кем, и хочется отбить у него эту дебильную привычку делиться конфетами с другими. — Ты один живёшь? — наконец хоть чем-то интересуется Кайе. — Да. Родители в Америке. — И тебе одиноко? — Не знаю. Не думал об этом. — Да как можно не знать?! Перестань пялиться в окно! — Перестань пялиться на меня! — Почему? — уже тихо. А Марк, действительно, не знал почему. Он лишь склонил голову вбок, взглянув-таки на Джексона. — Ты мне нравишься, и я хочу тебя поцеловать, — снова, как на духу, выпалил. — Ну и что тебя сдерживает? Да ничего, потому что вот уже Джексон целует Марка, жадно исследуя его рот с привкусом шоколада и нежно проводя ладонью по щеке. Ему-то хорошо, шоколадки там, а вот у Марка ещё и сигареты. И хоть ему этот запах не нравится, но сейчас он почему-то абсолютно не раздражал. Да и в принципе, от Джексона он не раздражал. Вот от соседей снизу или сверху, что выходили курить на балкон, раздражал, или от мимо проходящих людей, а от Джексона нет. И целовать этого парня до дрожи приятно и хочется дольше. Килограмм конфет, конечно, никто не осилил, но и полкилограмма — вполне себе доза. Марк не помнил, как он добрался до дома, принял душ, даже завёл будильник, но он точно помнил, что на следующий день история почти повторилась. Снова Джексон в коридоре в окружении толпы. Смеётся там. С ними. Смеётся. «Не хочу быть для него обузой. Пойду-ка к чёрту». — Эй, Джинён-а… Юноша подошёл к другу и начал о чём-то увлечённо разговаривать, в очередной раз не замечая прожигающего взгляда Вана в свою спину. А тот, когда увидел очередной игнор в свою сторону, да ещё и какого-то парня, рядом с которым Туан просто щебетал, разозлился неплохо. — Пошли, — Туан почувствовал сильную хватку на своём запястье и румянец на своих щеках. Его куда-то поволокли, и можно было подумать, что Ван зол, но нет. Он отходит быстро. Потому что всегда хватает своё. — Твоя проблема в том, Марки, — говорит блондин усмехаясь и ускоряя шаг. — Что ты не делаешь никаких вещей «из ряда вон». Чтобы не оставалось времени на раздумья. — Например? — заинтересовался старший. — Пошли на метро покатаемся. Будем проезжать несколько станций и, не глядя, переходить на другую ветку. И так долго. А потом уже по указателям будем добираться обратно. — Это бессмысленно. — Зато весело! — Что может быть весёлого в метро? — Вот покатаешься и сам сможешь ответить на этот вопрос. — Ты сумасшедший. — Зато ты уже идёшь со мной, прошу заметить. Джексон крутился возле Марка, как заведённый, о чём-то увлечённо рассказывал, жестикулировал, потом шептал что-то на ухо, заставляя мурашек сдавать кросс по телу старшего, иногда сжимал его руки в своих и целовал. День растворился, и плевать, что они прогуляли несколько пар. У Джексона получилось сделать так, чтобы Марка не тревожила ни одна негативная мысль, точнее, чтобы для неё просто не осталось времени. А на вопрос: «Что же тревожит тебя, раз ты куришь?», был ответ: «Ничего» и лучезарная улыбка приложением.***
Сегодня дождь, завтра пасмурно, а вот послезавтра солнышко. Но Марку всё равно, он почему-то перестал обращать внимание на погоду, не замечал особо. Не реагировал, во всяком случае. Попросту времени не было. Всё его свободное время занимал Кайе и сон. Ему нравилось проводить с парнем время, хотя эти отношения можно назвать странными. Марк никогда не спрашивал, что происходит между ними. Это какая-то недосказанность. Вроде и целуются, но не встречаются; вроде проводят кучу времени вместе, но никто особо не вникает в «личное»; вроде уже изучили вкусы и предпочтения другого, НО. Ну и что? Никакой конкретики. Никакой конкретики нет и тогда, когда Ван внезапно исчезает. Просто. Испаряется. Объяснений не звучит, и Марк снова начинает замечать погоду. В первый день ничего не происходит, будто так и надо. На второй день он уже заметил чьё-то отсутствие, будто так не надо. На третий день даже неладное заподозрил. И всё бы ничего, если бы не это хроническое уныние Туана. Сразу забывается фраза: «Чтобы не оставалось времени на раздумья». Как тут не думать, когда что-то важное отделилось? Туан уже успел придать Джексону большую значимость. За неделю грустная гримаса вернулась на своё законное место, только если раньше было место раздражению, то сейчас бессилие окатило с двойной силой. Ещё через несколько дней ему на телефон пришло смс: «Совсем мне звонить не собираешься???!» и куча вопросительных знаков, в конце даже удивлённый смайлик. Туан сначала подумал, что это от папы, но с родителями он разговаривал вчера. Но парень — мастер накручивать себя до такой степени, что даже на смс не отреагировал. Если это и начиналось с обычной тоски по другу и просто от жалости, что они так и не выяснили свои отношения, то с каждым днём добавлялась новая причина для самобичевания. Одиночество, страх перед будущим, нежелание принимать настоящее, неуверенность в своих силах… Цепная реакция, одно за другим, и шаг до депрессии. И как часто он оказывался в этом подобии депрессии? В любое свободное время? Через определённый период? Каждую осень? Или для этого нужна какая-то причина? Марк закрыл сообщение и машинально зашёл в галерею, упёрто игнорируя гул машин, чтобы встать и закрыть окно. Среди небольшого количества селфи с Джексоном, он открыл всего одну, где в руках держал две палки, соединённые цепью. — Марк Туан! Просто зайди и купи себе нунчаки! — Зачем? — Вот зачем тебе понадобилось задавать этот вопрос? Просто сделай. Тебе же они понравились! — Ты сумасшедший. — Я твой пендель. Пендель. Это слово прокрутилось в голове раз пять. Оно заставило снова открыть и прочитать смс-ку. Пендель. «Что же я творю?», — начал истерично посмеиваться Марк, проводя рукой по лицу. Он сейчас почувствовал себя таким глупым и даже совсем не удивился смс-ке Джексона. Ну может, совсем чуть-чуть. Тот ждал? Просто ждал, чтобы Марк позвонил?! Он просто проверял изменился ли Марк или таким образом пытался понять нужен ли ему вообще? Что за глупости? Иен дрожащими пальцами нажимает вызов и ждёт. Мучительные гудки, отдающиеся в каждой клеточке. Мучительных два гудка. — Ты, сука, где? — говорит Туан хриплым обессиленным голосом. — Дома. — Дома. Ха-ха, — старший снова засмеялся и чуть задрожал от родного голоса. — Марки, с тобой всё нормально? — а беспокойство в голосе слышится отчётливо. — Я… Ты!.. Я… Не знаю, — Марк не злится, он просто не хочет быть таким, его всё доконало. — Ты скучаешь? — Да, — после полуминутной тишины. — Я сейчас дома у родителей. Они тоже живут в другой стране. В Китае. Ты ведь не спрашивал. Туан тяжело вздохнул. — Почему ты не сказал? — В смысле? Я оставил записку. Не хотел тебя будить. — То есть? А раньше не мог сказать?! — парень срывался на крик. Наконец-то. — Ты же не мог о перелёте в последний день узнать! — Я… Забыл. Русоволосый встал и подошёл к столу. На нём ничего не было. Зато под ним что-то. Сдуло, может быть. «Я в Гонконг. Буду через две недели. Звони. Люблю». — Джексон, это дебильная привычка оставлять записки! Это дебильная привычка ни о чём не думать! Это… Младшего застопорило. — Марк-Марк, тихо, спокойно. Что-то случилось? — Всё накопилось, я… — Снова накрутил себя? — Видимо, да, — Марк горько усмехнулся. Этот голос приводил в чувство. — Туан, не глупил бы ты. Твои проблемы так незначительны на самом деле. Как, например, потеря близких, либо же конечностей. Унывает он там. Ван не пытался задеть парня и вроде назвал его дураком, но вот не обидно. А у Марка только от этого маленького предложения шестерёнки сошлись. Пусть, может, только на сегодня, но сегодня он придёт в себя. Зачем переживать, что будет потом, если сейчас всё нормально в глобальном плане? Когда-нибудь настрой колыхнётся. Но, кажется, рядом Ван будет. В мыслях точно. Марк снова мельком взглянул на записку. «Люблю». Теперь уже его Ван. Пендель Ван, да. — Любишь? — улыбка. Искренняя. — Очень, — выдох, пауза. — Я тебя очень люблю, Марки, и очень хочу тебя увидеть. — Ты приезжаешь скоро, — констатация. — Через четыре дня. Встретишь? — улыбка слышна.***
Марк обнял Джексона, прижимаясь всё крепче. На улице прохладно, мурашки бегут по телам. Джексон укладывается подбородком парню на плечо и запускает руку в его волосы, выдыхая клубни пара. В аэропорту прохладно. Переплетённые пальцы у обоих холодные. — Как же я по тебе скучал.