Явно не мой размер

      Дверь отворилась, и в комнату, кланяясь от порога, вошел тот странный человек с растрепанной бородой, которого я приметил в первые минуты пробуждения. Он был в непонятном плаще поверх голого торса, в широких штанах в полосочку, заправленных в высокие сапоги. Через плечо у него висела сумка с выпирающими карманами, а в левой руке он держал чашку с горячим напитком. Судя по умопомрачительному запаху, это был кофе.       Я следил за его рукой с вожделенной чашкой. За это чудо я готов был сейчас убить. А он, не обращая внимания на мой взгляд, говорил про погоду, про мое удивительное исцеление… Естественно, я хотел поинтересоваться было, что в этом такого удивительного, но все мои мысли были сейчас сконцентрированы на другом. Приблизившись к моей постели, посетитель улыбнулся и вручил мне кофе, очевидно, вспомнив, что принес его мне.       Я поступил, как советовал мне некогда бывший любовник. Когда в постель приносят кофе, возьми его и молча пей, не нужно спрашивать: кто вы и что вы здесь делаете?        — Я лекарь, Ивар, — ответил мне мужчина на мысленный вопрос.       Сложив руки на груди, я откинулся на подушку, не переставая следить за смешным доктором.       Он вновь принялся описывать мое спасение и возносить похвалу Деяну. Чтоб того черти съели. Его слова злили меня, а случайно брошенные фразы вносили сомнение в мысли:       — То есть… я мог и не выжить?       А вот это точно было уже не смешно. Везение мое просто зашкаливало. Получается, за последние месяцы я успел умереть три раза. А может, я, как кошка, с девятью жизнями? Проверить эту теорию желания не возникало, но мысль была интересная.       — Как бы вам объяснить… — отозвался Ивар. — Когда вас привезли в крепость, вы уже были мертвы. Господин Боэн — сильный маг, но даже ему не все подвластно. Я вам так скажу, чтобы провести такой ритуал, необходима привязка. Родственная или любая другая. Не знаю, что вас связывает, но это что-то очень сильное, — и он посмотрел на меня каким-то долгим взглядом. — Вы же не местный? — я кивнул. Кажется, у меня снова в горле пересохло. — Тогда вам лучше об этом спросить у хозяина.       Мужик отвернулся, а я переосмысливал услышанное. Это что получается, кровавый ритуал, как в фильме ужасов? С отрыванием петуху головы и плясками вокруг костра? Вот только Деян у меня как-то с образом шамана не вязался. Хотя, что я про него знал? Может, он любитель ночных посиделок с чёртом на перекрестках? Что-то я упускал. Но что? А уточнять у этого убогого не хотел. Такого только зацепи, сразу на час разговоров. И так еле угомонился, что-то колдуя со склянками. Вот бывают же люди, которые обязательно, даже не со зла, а по дурости, скажут что-нибудь такое, от чего портится настроение и теряется аппетит. Да что там аппетит, бежать хочется без оглядки.       Спокойно полежать мне не дали. После полного обследования моего бедного тела лекарь выдал утвердительно — здоров, и удалился. Стоило закрыться двери, как в нее тут же постучались слуги, которые всем своим видом показывали, что они настроены на долгие прелюдии по преобразованию меня в красавцы.        — Хватит, — остановил я их на пороге.       Второй раз позорно грохаться в обморок, как девица, я не собирался, поэтому, забрав все принадлежности, вытолкал их за дверь. Они сопротивлялись, но отборная нецензурная лексика в моем исполнении возымела действие. Я довольно оскалился на закрытую дверь. Вот что значит могучий русский язык!       Через час я уже не находил себе места. Видимо, слуги поняли меня буквально и не стали досаждать. В животе поселилась пустота, требующая заполнения. Несколько лет жизни в студенческом общежитии научили моментально находить кухню.       Добравшись до нужного места, я остановился, прислушиваясь. Внутри были двое: женщина и мужчина. Мужчина жаловался на хозяина, а женщина его всячески подбадривала. Проблема была во вчерашнем ужине, который был жестко покритикован. А мой отец как раз таки был поваром в столичном ресторане. Поэтому кому как не мне знать, что значит критика для повара.       Я наигранно кашлянул в кулак, привлекая внимание. Повара засуетились, краснея, а после и бледнея, гадая, что именно я смог услышать. Но после того, как они поняли, что им ничего не грозит, расслабились. Я ел быстро, откусывая большими кусками. Изголодался я знатно. Эта парочка села напротив и с умилением наблюдала эту картину. В предыдущей жизни я отличался хорошим аппетитом, но став Артемием, побил все рекорды. Есть я хотел всегда и много. А, видимо, несколько дней беспамятства и ранение и вовсе лишили меня запаса. Поэтому я, как верблюд, набивал свои горбы.        — Так что, Деян такой зверь? — поинтересовался, когда с едой было покончено, и я лениво попивал компот.        — Бывает, лютует, — засмущалась женщина.       Эти двое сначала косились на меня с подозрением. После же нескольких точных советов по ингредиентам я стал своим в доску. Поэтому ничего удивительного, что мне выдали все секреты этого дома. Деян жил с младшим братом, Младом. Богат, красив и не женат. На вопрос, почему не женат, женщина только еще больше засмущалась и выдала:        — А кто же рискнет?       В голове тут же возник ответ: я бы рискнул. Но он был задавлен недавней обидой.        — Я иногда его убить готов, — повернулся рассерженно повар, гневно махая огромным ножом.        — А что, это идея, — я потер подбородок.       После хорошего обеда меня всегда толкало на подвиги. В своей комнате на небольшой полочке я заметил письменные принадлежности и ручку. Поэтому, недолго думая, поднялся к себе за чистым листом бумаги и пером.       Вернувшись, под вытянутые лица свидетелей я кое-как изобразил лицо Деяна. На удивление, портрет вышел хорошо. Я бы даже сказал красиво и, главное, узнаваемо.        — Я слышал, что это помогает. Сейчас покажу.       Прикрепив портрет к стене, я выбрал несколько небольших ножичков и метнул в самый центр.        — Попал! — громко заорал я.       Инициативу перехватил мужчина, и дело пошло. После, истерзав лист, я перерисовал портрет на разделочную доску, и все понеслось по второму кругу, за исключением приза. За каждое попадание в яблочко победитель выпивал рюмку самогона. Через два часа хмельных и веселых нас застал Деян.        — Что здесь происходит? — грозно возвышался он в дверном проходе, наблюдая за тем, как я выдергивал нож из цели.        — Да, вот, — куда-то в сторону мазнул я рукой и глупо захихикал.       Мозг поплыл в спиртных порах, и я не смог ответить что-нибудь вразумительное. Деян рассматривал собственный портрет и еще больше хмурился.        — Ты пьян! — возмутился мужчина, брезгливо окидывая меня взглядом.        — Ой, ну не надо, — засопел я ему куда-то в шею, когда он попытался меня довести до комнаты.        — Артемий, нам нужно было поговорить, а ты напился, — продолжал он бурчать после того, как грубо скинул меня на кровать.        — Я готов, — с трудом ответил я, удерживая один глаз открытым, поскольку второй закрылся еще в кухне, столкнувшись с хмурым взглядом Деяна.        — Завтра поговорим, — ответил он и хлопнул дверью.        — Как скажешь, мамочка, — проговорил я, обнимая подушку.       Завтра наступило ночью от жуткого сушняка. Где кухня, я знал, поэтому, не зажигая света, побрел по темным коридорам. Через пять минут я заплутал в них и уныло тащился вдоль стены, ища хоть какую-нибудь знакомую деталь, чтобы вернуться обратно, в комнату, как вдруг из-за полуоткрытой двери до меня донесся голос, который я отличил бы из тысячи. Деян. Хмель куда-то вмиг испарился. Я босыми ногами по холодному каменному полу приблизился, чтобы в узкую щель увидеть того, кто не давал мне покоя.       — Что будешь делать, братец? — говорил невидимый мне. — Говоришь, плохо ему? — он залился смехом. — Ну, не хмурься, не одному тебе горе в бутылке топить. Сколько ты по нему маялся? Вот он, бери его, теплого, — и снова этот смех.       — Думаешь, так легко? — досадливо хмыкнул Деян.       — У тебя всегда все трудно, — разговор был, видно, начат давно, — только выбора у тебя нет. Рано или поздно все равно придется сознаться.       Посол сидел, раскинувшись в кресле, и говорил с кем-то, кто из-за узости щели не был мне виден. Мне следовало бы уйти, но я, словно безумный, приник к щели.       — Как ему сказать? Узнает, убьет. Ты просто не знаешь, на что способен Артемий в гневе.        — Вот так в лоб и скажи. И дело с концом.       Я ждал продолжения, но Деян молчал, словно обдумывал, вспоминал.       Чем закончился разговор, я так и не узнал. Позади меня раздались голоса стражников, и я был вынужден, точно вор, сбежать из злосчастного коридора. Моментально и комната нашлась, и графин, полный воды, который стоял на маленьком столике. Вот только не до него мне было. Все мысли возвращались к недавнему разговору. Так и уснул с мыслями о будущей судьбе.       На следующее утро в доме снова никого из господ не оказалось. Велели спрятать от меня все спиртное и ждать их к обеду. Я с плохим настроением позавтракал и отправился на поиски библиотеки.       Книга отыскалась не сразу. Но когда нашлась, ввела меня в ступор своими законами. И пусть я читал по диагонали, поскольку со временем у меня была напряженка, но общий смысл уловил. Было у них такое хитрое приспособление, вроде камня, который считывал сексуальный опыт и будущее пристрастие, выдавая статус, если ты был голубого направления. Актив, пассив и универсал. Актив — добытчик, глава семейства, он носил браслет красного цвета. Пассив — зеленый браслет, этот зачастую занимал положения младшего супруга. Человек, лишенный права голоса в семье. Их роль сводилась к простому: рожать детей и вести хозяйство. На пункте «рожать» я слегка завис и вчитался более внимательно. Все было не так страшно, как рисовала моя разгулявшаяся извращенная фантазия. Мужчине помещали в тело магический кокон, и он вынашивал тот четыре месяца. После кокон извлекали и нанимали мага, который подпитывал его извне. Но даже четыре месяца заставили меня пересмотреть себя в качестве пассива. Мысль ходить беременным меня как-то совсем не впечатляла. Были еще универсалы — синий браслет. Но о них в этой книге ничего не было.       Пришлось ограничиться только этими данными, поскольку я засиделся до самого обеда, о чем мне сообщил слуга, нарушая мое уединение.       Продвигаясь по коридору вслед за слугой, я размышлял. И чем больше я думал, тем злее становился на Деяна. Ведь у него браслет был синего цвета. Это я еще заметил в подвале, когда пытал. А меня, интересно, он к кому отнес? Небось к пассивам! Было даже немного обидно за Артемия.       Столовая встретила меня тишиной. Во главе стола располагался Деян, как истинный хозяин, а по левую сторону от него сидел симпатичный худощавый паренек. По всей видимости, брат — Млад. Сидел он с прямой спиной, словно осиновый кол заглотнул. Угольно-черные брови и ресницы резко контрастировали со светлыми волосами, заплетенными в причудливую косу.       — Привет, — с легкой усмешкой сказал паренек, изучая меня с ног до головы. Взгляд у него был спокойный, а глаза — насыщенного синего цвета. Почти как у меня в прошлой жизни.        В атмосфере похоронной серьезности один из служащих приблизился и любезно выдвинул предназначенный мне стул. Я на мгновение замешкался. Отведенное мне место находилось рядом с хозяином. Насмотревшись фильмов о средневековье, я предполагал, что буду сидеть напротив него. Наверное, не те фильмы я смотрел. Тем не менее я сел и благовоспитанно сложил руки на коленях. Есть хотелось до жути, но повышенное внимание не позволяло получить удовольствие. В воздухе повисло напряжение. Никто не прикасался к еде. Все чего-то ждали.       «Неужели опять придется тащиться в кухню? » — с грустью подумал я, окидывая пиршество на столе беглым взглядом.        — Брат, что же ты? Наш гость может остаться без обеда, — обратился паренек к моему соседу.       Нет уж, враги от меня не дождутся голодной смерти. Отбросив всякую гордость и не дожидаясь помощи со стороны, я принялся за предложенные варианты еды. А разнообразие меню имело все шансы умертвить меня в четвертый раз.       Между тем, пока я утолял голод, между братьями завязалась увлекательная беседа. Они обсуждали какого-то общего знакомого. По всей видимости, друга Деяна. Судя по рассказам, я понял, что тот богат и холост, в активном поиске пары.        — Артемий, я понимаю, вопрос нескромный… Но какую позицию вы предпочитаете в сексе? — поинтересовалось синеглазое чудо.       Деян метал на него гневные взгляды. Такой вопрос граничил с грубостью, а толковать его можно было по-разному. Мне лично послышался завуалированный интерес.       — Э-э-э… — я не находил ответа.        — Если хотите, мы можем проверить вас на специальном устройстве. В нашей стране все молодые люди, достигшие совершеннолетия, проходят на нем проверку. Если вы, конечно, не боитесь…       Этот Млад явно брал меня на слабо. Он стал уверять меня, что нет ничего страшного в этом. Деян молчал, изучая свою тарелку, изредка тыкая в нее вилкой. Меня же ситуация забавляла, хотелось сделать ответную пакость хозяину.        — Зачем вам это? — бесцеремонно перебил я, стараясь скрыть свой интерес.        — Любопытно, — отозвался он, всматриваясь в мое лицо.        — Ну что ж, если это не больно, можно и пройти.       Я последовал за мужчинами в библиотеку, где, собственно, и находилась данная штука. Если бы знал, что это она, давно провел бы тест. От меня требовалось приложить ладонь и произнести имя.        — Артемий, — произнес важно я и прилип ладошкой к теплой поверхности.       Деян, как зачарованный, не сводил с моей руки взгляда. А я, чтобы позлить его, полностью отпустил воспоминания Артемия, перебирая в уме самые горячие сцены со жгучими красотками. И поэтому не удивился, когда камень ничего не показал. А что? Камень молодец, решил, что один раз не… И вынес окончательный вердикт — натурал.       Млад надрывно закашлялся, подавившись таким открытием.       — А что? — невозмутимо поинтересовался я. — Я люблю женщин.       — То есть как, любишь женщин? А там, в подземелье… — мужчина сделал попытку прояснить безнадежно замутненную ситуацию.       В глубине души я злорадствовал. Нет, ну, а что? Не все же коту масленица. Пусть знает как обманывать. Брат, видимо, почувствовал себя лишним и оставил нас наедине. И как только дверь закрылась, я был грубо прижат к стене разгневанным Деяном. Молча прожигая меня взглядом, он тяжело дышал. Я же надеялся на поцелуй, яростный, перетекающий в горизонтальное положение, но парень скорее думал о том, как меня убить.        — А в чем, собственно, дело? Насколько я помню, ничего существенного в том подземелье не произошло.        — То есть ты что, каждому преступнику такое делал? — договаривая последние слова, он навис надо мной, подавляя авторитетом. Но, к его несчастью, размеры тела меня не пугали, а, наоборот, вызывали приятное предвкушение. Посему я нагло ухмыльнулся и четко произнес:        — Нет, только особо важным персонам.       Нет, ну вот кто меня за язык дергал? Хотел довести — довел. Получите и распишитесь — взбешенный мужик. А иначе как объяснить следующее его грозное заявление:       — Я не собираюсь больше терпеть это. Я просто посажу тебя на цепь в моем подземелье. Благо пустых камер предостаточно.       Ах, ты мне угрожать надумал? Я всегда отличался хорошими качествами характера, но когда меня вот так подпирали к стене, что-то такое пакостное во мне просыпалось и рвалось наружу. Решив дать ему последний шанс, я заглянул Деяну в глаза и тихо попросил:        — Отпусти по-хорошему.       Но не тут-то было. Этот варвар лишь сильнее сдавил мои плечи, причиняя боль. По его перекошенному лицу стало понятно, что разговор зашел в тупик. Пришлось воспользоваться приемами из прошлой жизни — банально врезать со всего размаха лбом в область носа. Вслед за этим — зарядить в солнечное сплетение кулаком. Мужчина согнулся в три погибели от боли, пытаясь поймать глоток воздуха. Нет, ну вот зачем до такого доводить?       — Прости, у меня нет выбора, — нагнувшись над ним, я нажал на точки, способствующие потере сознания.       Осмотрев бессознательное тело, я понял - надо бежать. Потому что если Деян меня после этого не убьет, то изнасилует, предварительно обмотав зеленой лентой.