Просто я решил Не умирать молодым. Пока люблю я и любим, Я чувствую себя ж и в ы м Би-2 «Не умирать молодым»
Король Севера! Король Севера! Король Севера! Голоса лордов заполняли Великий Чертог, буквально оживляя его. Здесь вновь сталью и кровью коронуют Сына Неда Старка. Он спас меня. Спас от Рамси, спас от мучительных ночей на его ложе, спас от неминуемой гибели; он спас свою сводную сестру, Винтерфелл и весь Север от рук этого ублюдка. Но даже теперь она не может назвать его Старком, хоть никогда и не признается в этом. Она теперь просто не сможет назвать его бастардом. Джон сделал для неё слишком многое. Санса Баратеон. Санса Тирелл. Санса Ланнистер. Алейна Стоун. Санса Болтон. Эти имена и фамилии ей навязывали другие люди, и она принимала их: по доброй ли воле, по принуждению ли — но в глубине души она всегда оставалась Старком. Волчица из Винтерфелла лишь пряталась за маской пташки, которую научили петь правильные песенки. Она делала всё это только чтобы выжить, ради того, чтобы однажды, поднявшись с колен, сбросить маски, вернуться домой и отомстить за каждого дорогого ей человека, отомстить за всю ту боль, которую она испытала, отомстить всем змеям, которые отравляли её душу. И вот —этот час пробил. Она сидит в Высоком Чертоге на месте её леди-матери, но Винтерфелл теперь принадлежит Джону. Он Король Севера. А Санса так и осталась для лордов чужой. Джон стоит перед лордами под крики и звон мечей. Он посмотрел на Сансу виноватыми глазами, но она лишь одобряюще кивнула. Она искренне была рада за Джона. Ведь она сама не хотела править, наверное, только потому, что на это надеялся Мизинец. И вот теперь она сидит и гордо улыбается — Бейлиш проигрывает, а значит ради этого можно и отказаться от любой короны.***
Каменная лестница делает её шаги такими громкими. Цокают каблучки. Она придерживается рукой за стену, тёплую от горячих ключей, протекающих в стенах замка. Это всё напоминает о детских годах, проведённых здесь, о братьях и непослушной сестре, о лучшей подружке Джейни Пуль, и о маме — её руки были такие же тёплые, как стены сейчас. И цепляясь за камни в ней, Сансе представлялись прикосновения рук матери. Она поднималась все выше и потихоньку успокаивалась. Она дома. Ей не было так хорошо здесь, когда над замком развевался ободранный человек: снег колол щеки, ветер злобно завывал, будто хотел напугать Волков в ближайшем лесу, а стены были холодны, как поцелуй мертвеца. Но как только над замком побежал Лютоволк, всё сразу стало таким родным. Она не знала, куда несут её ноги, но знала точно, что в покои Рамси не вернётся. Она прикажет сжечь всю мебель, что стоит там, а кровать лично зарубит в щепки мечом — уж в оружии леди Винтерфелла никто не откажет. Но всё это завтра. Сегодня она слишком устала — не каждый же день приходится видеть восхождение брата и низложение и смерть любимого мужа. Я стал частью тебя. Я навсегда останусь с тобой. Ты меня не убьёшь. В тебе я буду жить несмотря не на что. Он смеялся. Мерзкая улыбка, как и он сам. Теперь он больше не посмеет причинить боль. ещё как посмею. Его больше нет. Он канет в лету, и о нем не вспомнит ни одна живая душа. конечно вспомнит, мною будут пугать малышей, я буду приходить в кошмарах, навсегда оставшись в этих стенах и…в тебе***
Ноги сами привели Сансу в спальню родителей. Здесь не ступала нога ни одного Болтона — видимо даже у хладнокровного Русе не поднялась рука открыть эту дверь. Оно и хорошо — место, не осквернённое этими скотами. Всё было покрыто толстым слоем пыли, но всё же эта комната была гораздо уютнее любого другого места на всём свете. Девушка села на кровать, и сердце её забилось чаще: её душа на миг вернулась в детство, пока голос Рамси не ударил в её голову снова: , а вот у наших детей не будет детства, или всё же будет? и смех. его жуткий смех, заставляющий вздрагивать Санса достала мех вина из-под складок платья, и сделала глоток. Красная жидкость согрела девушку изнутри и прогнала голос Рамси. Она сделала ещё глоток, и ей сделалось ещё лучше. В этот момент она вспомнила Серсею во время битвы на Черноводной — та осушала один бокал за другим, и тогда Пташка не понимала Королеву, а сейчас она сама пьёт волшебный напиток и улыбается, от спокойствия что ли… а я тоже любил вино, знаешь ли, раньше, когда я ещё был жив, когда ещё не был убит тобой. А Миранда?! Как мы любили с ней выпить перед погоней… А ты убила и её! Она была хорошей, доброй, я даже любил её!!! А ты убила её! Убийца! Санса больше не могла это терпеть — она сделала ещё один глоток, зажмурилась и потёрла виски. А Рамси всё смеялся… Вдруг дверь заскрипела и Санса вздрогнула. — Это я, Джон. Санса, что случилось? — он подошёл к ней и сел рядом, она молча протянула мех — Рамси, это он, — голос дрожал, как осенний лист на ветру, — я слышу его голос, его смех. Я боюсь его, — Джон отхлебнул вина и крепко обнял сестру — Никто: ни Рамси, ни кто-либо ещё не причинит тебе зла, пока я рядом. Я с тобой, Санса, и я буду защищать тебя, пока я жив, — на этих словах Джон ещё крепче прижал сестру к себе, — ничего не бойся. Кроме тебя у меня нет больше никого и ничего — мне не зачем больше жить. И я всегда буду оберегать тебя. Санса, я люблю тебя, — Джон взял её за виски и поцеловал. Только не отстраняйся. Только не уходи. Только не бросай меня во тьму. Санса не отстранилась, а лишь углубила поцелуй. Ей хотелось быть спокойной, защищённой, но больше всего ей хотелось быть любимой. Она думала, что никогда не захочет быть с мужчиной после того, что вытворял с ней Рамси. Но сейчас Санса захотела быть с Джоном, она захотела его как мужчину. Девушка крепче прижала его к себе, боясь потерять, и приоткрыла губы. Джон будто почувствовал, что она хочет продолжения, и его язык проник в её рот. Санса была в восторге от его влажных чувственных губ, их языки сплетались, а поцелуй и не должен был заканчиваться. Но тут Джон внезапно отстранился. — Прости, наверное, брага ударила в голову. Я был с Тормундом, а от него трезвым уйти невозможно, — Джон наиграно улыбнулся, а Санса смутилась и вся залилась краской — Да, конечно, он даже меня споить может, — сказала девушка и сделала ещё один глоток вина — А откуда это у тебя мех с вином? — хитро спросил Джон — А разве это столь важно? — и Санса, не желая отвечать, притянула брата к себе и настойчиво поцеловала — Санса, так нельзя, ты же моя сестра, — Джон нехотя отстранился Брат и сестра… Что скажет Север? Что скажут люди? На ложе Эддарда Старка и леди Кейтелин его бастард хочет взять их дочь… Ай-ай-ай — Можно. Даже нужно. Это нужно нам с тобой. Мы с тобой неживые. Ты умер на стене, когда тебя убили твои же братья, я умерла в постели Рамси. Наши души пусты. И мы сейчас мертвы. А я хочу жить. И жизнь мне можешь подарить лишь ты. Джон, прошу теб… — она не успела договорить, как Джон начал неистово целовать её. Уже через минуту он сражался с завязками платья. Когда девушка осталась лишь в нательной рубахе, Джон оторвался от губ только чтобы приступить к шее и ключицам. Санса наклонила голову, и с её губ слетел тихий стон. Пальцы тем временем неумело боролись с жилетом Джона, потом приступив к завязкам бридж. А его руки продолжали исследовать её тело, скрывавшееся за тонкой тканью. Джон уверенно держал её за талию, спускаясь всё ниже, поглаживая бёдра. Губы же бессовестно покрывали поцелуями шею и ключицы, спускаясь к груди. Джон не вытерпел и в пылу страсти зарычал, срывая с девушки рубашку. Но тут он остановился, изумленно глядя на израненное тело Сансы, которая так же смотрела на его грудь, исполосованную смертельными ранами. Джон отошёл от оцепенения первым. С легким шёпотом: «Как только посмел этот ублюдок», — он начал покрывать поцелуями её тело, будто пытаясь залечить её раны. Он положил её на кровать и продолжал осыпать поцелуями измождённое тело сестры. Санса, прикрыв глаза, издавала тихие стоны, зарывшись руками в его чёрные волосы. Джон, боясь причинить сестре боль, медленно прокладывал дорожки поцелуев к её лону. Санса раздвинула перед ним ноги и он поцеловал её бутон. Девушке было всё равно: можно ли поступать так с леди, ей никогда ещё не было так хорошо, и она полностью доверилась Джону. Его язык проник в её лоно и начал дразнить клитор девушки. Санса буквально закричала. Ей было все равно — пусть хоть весь Вестерос слышит, главное, что им было хорошо вместе. Джон медленно проник в неё и начал плавно двигаться. Санса, задыхаясь от стонов, привстала и, прижавшись к нему, поцеловала. Вдруг Санса повалила Джона, оказавшись сверху. И как наездница, она стала двигаться вверх-вниз, к величайшему изумленно Джона. Он положил ей руки на бёдра и стал контролировать темп, который сестра всё ускоряла. Когда она была почти на пикк блаженства, Джон оказался сверху и начал ускорять толчки под её стоны: «Да, быстрее, Джон, быстрее». Она кончила, крича его имя, Джон излился в неё своим семенем в ту же секунду. — Останься во мне, — задыхаясь попросила Санса. — Я люблю тебя, сестрёнка, — Джон зарылся в её огненные волосы, вдыхая запах лета. В эту ночь они оба крепко уснули, и кошмары не беспокоили их. Им было наплевать на то, что могут сказать люди, на то, что будет завтра. Им хорошо сейчас, они рядом друг с другом, и больше ничего не важно. И только так они чувствовали себя целыми. Санса ожила после всех мук, которые вытерпела. Она чувствовала себя живой, а не фарфоровой куклой. Чувствовала, что рядом с Джоном её кровь бурлит и будет согревать её даже в самые лютые морозы. А Джон знал, что он воскрес не в тот, день, когда красная жрица сожгла его волосы в огне, а сегодня, когда Санса сделала его живым.