Визит

Шухей обессиленно откинулся на подушку, чувствуя себя пустой оболочкой. После секса с Юмичикой всегда так: словно тебя выели изнутри, но остановиться невозможно. Пернатый гад притягивал со страшной силой, став в последнее время чуть ли не навязчивой идеей. Ненормальный пятый офицер одиннадцатого отряда, его личное проклятие. И рассказать кому – не поверят… Юмичика стоял у двери и проверял в порядке ли форма, пригладил волосы, мельком глянул на распластанного на постели Шухея. Он всегда так смотрел, когда уходил – равнодушно, отстраненно, словно на использованную и уже ненужную ему вещь. - Останься, - просипел Хисаги, понимая, что не удержит Аясегаву никакими силами. И правда, тот только пакостно усмехнулся: - Что, мало тебе? Заведи еще кого-нибудь. - Дурак… Юмичика отвернулся к двери. - Меня Иккаку ждет. Все, пока, лохматый. И ушел. Как всегда после его ухода стало пусто и неуютно в холостяцкой Шухеевской комнате. Хисаги застонал, с силой провел по лицу ладонью. Унижений и гадостей от Аясегавы он нахлебался досыта, но тем больше его притягивало к этому засранцу. Даже когда тот окатывал лейтенанта ледяным презрением фиолетовых глаз – а это повторялось с заметной регулярностью. «Нет, надо с этим заканчивать», - подумалось Хисаги. Сколько ж можно-то. Нужно оборвать разом все нити, которыми опутал его этот гад, и просто не обращать внимания. Обойдется он без мучительных часов ожидания «придет-не придет», без язвительных комментариев, без безбашенного секса где попало, без боли и стыда за себя. А ночи всегда можно найти с кем проводить. И не в роли укешки. - А ты башкой в пол еще постучись, - раздался голос совсем рядом, мерзкий и знакомый. – Глядишь, поможет поумнеть. Шухей подскочил, озираясь. И в самом деле – у стола в независимой позе стоял Казешини, пакостно ухмыляясь во весь рот. С него почему-то капало, как будто он побывал под дождем. - Умм, - обреченно простонал Хисаги, шлепнул себя по лбу, откинувшись обратно на футон. Только этого еще не хватало. - Ты б хоть прикрылся, что ли, - фыркнул занпакто, уже хозяйничая на столе и шаря по полкам в поисках съестного, шлепая по полу мокрыми босыми ногами – свои невозможные ботинки он поставил у двери. - Отвали, - Шухей тяжело вздохнул и потянулся за юката. – Ты как материализовался, придурок? - Захотелось, - буркнул Казешини, набивая рот печеньем. – Надоело, что твои страдания хреновые мне на башку сыпятся. Льются. Бля, короче, погода в твоем внутреннем мире не курортная. Я замерз, промок. Как я вообще выжил там, не пойму. Или ты хочешь сделать из своего внутреннего мира персональный ад? Слушай, так я на это не подписывался. Занпакто, несмотря на то, что был довольно тощим и вертким, заполнял собой все пространство, и, кажется, был одновременно везде. Хисаги только головой вертел, глядя, как Казешини подходит то к одному, то к другому предмету в комнате, изучает, трогает, одновременно что-то жуя и оставляя мокрые следы повсюду. Крошки сыпались на пол, но занпакто это совершенно не волновало. - Так о чем это я, - проглотив очередное печенье, произнес Казешини. – А, о погоде. Слышь, хозяин, ну не будь таким рохлей, возьми и нагни его уже. Чего ты мучаешься, не понимаю. Хисаги закрыл глаза, для верности еще пришлепнув рукой, чтобы не видеть этот черный ужас в обмотках. - Как будто ты не в курсе, - проговорил он трудно. – Аясегаву нагнуть? Да он не задумываясь выпотрошит меня, если я только попытаюсь! Он же тогда ясно выразился! Да, забыть трудно, тем более, что ребра болели потом неделю. Кривя красивые губы в презрительной усмешке, Аясегава бил сильно и без всякой жалости. «Я тебе кто, по-твоему? – спрашивал он, совершенно равнодушным прозрачно-фиолетовым взглядом рассматривая плюющего кровью Хисаги. – Блядь? Всем задницу подставляю? А кого ты знаешь из тех, кто может подтвердить, что это действительно так?» И ведь на самом деле, болтать про Юмичику болтали многое. Но никто не мог подтвердить, что трахает этого пернатого ублюдка. Кроме Иккаку, конечно. Но к нему Шухей опасался подходить с таким вопросом – больной на голову, как и все в их отряде, лысый мог и замочить ненароком. - А ты прям боишься, что выпотрошит, - ухмыльнулся Казешини. – Че ж ты нерешительный-то такой? Ни за что не поверю, что ты слабее этого хлюпика. - Хлюпика?! – Хисаги подавился воздухом. – Как будто ты не знаешь, на что он способен! Нашел слабака! - Ну оттрахал он тебя раз при шикае, ну и чего теперь, всю жизнь его бояться, что ли? – фыркнул занпакто. – Возьми его за шкварник, руки заломай, и трахни! - А что будет потом, ты не подумал? – Шухей вцепился в свои торчащие жесткие волосы, глянул на меч больным взглядом. – Придурок ты, Казешини. - Весь в тебя, - отрезал занпакто. – Потом будет потом. Может ему понравится. Вон какая у него задница офигенная. Что, думаешь, ни разу не траханная? - Вставишь ему, как же, - буркнул Шухей. – И как его Мадараме терпит, язву такую… - Да ты просто не пробовал даже думать о том, что победишь, - ворчал занпакто, шаря в стенном шкафу. – Идиот ты и есть. Правильно Аясегава тебя нагибает, слабак ты. - Сейчас кто-то довякается, - предупредил Шухей сжимая кулаки и пытаясь сдерживаться. Выслушивать про себя гадости, пусть даже от родного меча, было неприятно. - Бля, да кто ж тебе правду-то в глаза скажет, кроме меня? – фыркнул Казешини. – Тогда уж сразу иди к Зараки, просись стать его уке. Чтобы не обидно было, что ты лейтеха, а трахает тебя всего лишь пятый офицер. Пусть даже из одиннадцатого. - Ты совсем что ли? – вылупился на него Хисаги. – Какой нахер Зараки? - У меня что-то с артикуляцией? – из шкафа занпакто достал теплую юката, не смущаясь сбросил с себя мокрые обмотки и прошествовал в ванную. Хисаги, как завороженный посмотрел ему вслед, машинально отмечая, какая красивая у Казешини спина и задница, и прошел за ним, пытаясь поставить мозги на место. - Скучный ты, - заявил Казешини, открывая воду погорячее. – Я пошутил, а ты даже не понял этого. - Как же я тебя ненавижу, - вздохнул Шухей, ероша волосы на затылке. - Да ла-адно?! – на лице занпакто появилась кривая ухмылка. – Слушай, я возьму твой шампунь? Вот этот, супермягкий, а то от твоей погоды у меня волосы сечься начинают, хер знает что с ними делать… И ты б чайку пока сообразил, намерзся я. - Чего это ты тут раскомандовался? – огрызнулся Хисаги, осознавая, что, кажется, заснул и ему снится не очень приятный сон. – Наверное, я сплю. Казешини обернулся и от всей души щипанул Шухея за бедро. - Ай, больно же, придурок! – завопил лейтенант, у которого слезы из глаз разве что не брызнули. - Да не спишь ты, не спишь, - ухмыльнулся занпакто ему прямо в лицо. – Даже не мечтай, что я сегодня исчезну. Хисаги озлился моментально и от души попытался врезать Казешини в морду. Только вот кулак прошел мимо – занпакто ловко увернулся от удара, текуче уйдя в сторону и заняв более выгодную позицию у двери. Шухей ринулся в атаку, стараясь сбить Казешини с ног, чтобы прижать к полу и отдубасить по полной программе. Только вот меч, нагло усмехаясь и подначивая, уворачивался, утекал, убегал, не делая, впрочем, никаких попыток ударить в ответ. Вскоре в комнате царил полнейший бардак, а Хисаги наконец-то смог достать занпакто – врезал под дых. Тот сложился чуть ли не пополам. - П-придурок, - выдавил Казешини, прижимая руки к животу и пытаясь вдохнуть. Хисаги подошел к нему ближе. – Ну что, легче стало? – сверкнул зубами занпакто, отдышавшись. - Ты бы так за Юмичикой гонялся, как за мной. Заметь, мы уже полчаса бегаем, а ты смог достать меня только сейчас. Теряешь концентрацию, хозяин. Шухею внезапно стало стыдно за то, что он вышел из себя и оторвался на Казешини. Который, конечно, язва та еще, но это не повод его избивать. - Прости, - буркнул он, поднимая опрокинутый стул. Казешини, окатив его сочувствующим взглядом, прошел мимо и скрылся в ванной. Шухей подобрал все, что они уронили, и опять стал на пороге, наблюдая, как его занпакто осторожно моет свою длинную шевелюру под душем, стоя в ванной. Шапка белой пены на Казешини делала картину слегка сюрреалистичной, и Хисаги подумал, что с любовью к Юмичике, совершенно безнадежной и ненужной, надо заканчивать. Почему эта пена вызвала у него подобные мысли, Шухей не знал, но понимал, что Казешини прав. Он слабый, он так и не изжил в себе трусость с самого детства. А Аясегава как будто в душу ему заглянул и теперь пользуется… - Хорош мечтать, - Казешини обернулся, прищуриваясь в злой гримасе. – Ты что, решил это дело на тормозах спустить? - Отвали, - устало ответил Шухей. – Не твое дело. - Как раз-таки мое, - занпакто цапнул с вешалки полотенце и обернул волосы, став совсем ненастоящим и домашним. – Мне с тобой работать, между прочим. И я не намерен умирать раньше времени. - Почему это – умирать? – удивился Хисаги. - Ты сегодня че-то совсем тупишь, Юмичика тебе мозг весь вытрахал, что ли? - поморщился Казешини, натягивая на себя юкату. – Реакция у тебя упала в разы, не заметил разве? Ты за всей этой бумажной работой и со своими мучениями тренировки совсем забросил. А в рейд выйдешь, спину прикрывать тебе кто будет? Короче, хозяин, давай уже решай скорее с пернатым засранцем, завали его где-нибудь в темном углу и не парься. Считай себя героем и все такое. А там, глядишь, и капитана назначат. А Аясегава давно нарывается, чтобы ему заломали и сунули, - занпакто даже сладко зажмурился. Снова шагнул в комнату, поставил чайник на огонь. Шухей только обреченно вздохнул. - Ага, я ж забыл, ты у нас добренький, - снова оскалился Казешини, снуя от шкафа, где Хисаги держал чай и сладости к рабочему столу, выставляя чашки и плетенки со сладостями. – Ну и к чему твоя доброта привела, епть? Сидишь тут и грызешь себя, придурок, а мне все это на башку… О тебе же забочусь, хозяин! Ты вообще когда-нибудь обо мне думал? - Только что, - брякнул Хисаги, рассматривая свой занпакто в полотенце и юката. Может он просто сошел с ума и это один из его глюков? - И что ты подумал? – с любопытством поинтересовался Казешини, деловито заваривая чай. И где только научился, паршивец. - Что у тебя красивая спина и задница. - Пф-ф! – презрительно фыркнул занпакто, снова криво ухмыльнувшись, упер руки в бока и произнес: - Кто о чем, а ты о заднице! Лучше бы о Юмичикиной заднице подумал, как трахнуть. Напои его что ли, я сонные травки знаю. Оттрахаешь, и он сопротивляться не сможет. - Казешини… - простонал Хисаги. – Чему ты меня учишь? - Плохому, - убежденно произнес занпакто, весьма довольный собой. – А то ты такой положительный, аж блевать тянет. - Ванна вон там, - Шухей без приглашения сел за стол, и Казешини шваркнул перед ним плетенку со сладостями и поставил чашку с ароматным чаем. – Нам все равно никуда друг от друга не деться. - Знаю, - покривился меч. Полотенце с головы свалилось, и ему прямо на лицо упал длинный ворох волос. – Вот бля, засада. Расческа есть у тебя, или ты так пальцами и расчесываешься? Хисаги смутился. Расчесывался он через раз, когда успевал, а успевал он редко. Все его время съедали отрядные дела, отчеты и прочее, так что он к ночи не помнил, как его зовут. Если бы еще не редкие встречи с Юмичикой, то он вообще бы считал себя бесплотным духом. - Вон там, кажется, - Шухей ткнул пальцем в одну из полок. Казешини небрежно бросил полотенце на спинку стула и нашел расческу. Хисаги с интересом смотрел, как его занпакто любовно расчесывает, приглаживает каждую прядь, наблюдать такое редкое зрелище было довольно забавно. Меч сидел, скрестив ноги, сопя от усердия, казался таким мирным и послушным, что Шухей умилился на мгновение, пока не словил оценивающе-холодный взгляд. - Не расслабляйся, - хмынул Казешини. – Ты ведь хочешь Аясегаву, ну? - Хочу, - уныло сознался синигами. – Он красивый, как ядовитый цветок. Попробуй тронь – отравит. - Мозги тебе поставить на место некому, - занпакто взял чашку, отхлебнул чая, снова сунул в рот печенье, захрумтел им. - Почему думаешь, что ты сможешь? – Хисаги с любопытством уставился на занпакто. - Дык больше некому, - пожал плечами Казешини. – Пока не уговорю тебя с этим пернатым поквитаться, не уйду. - Прибью, - пообещал Шухей, мрачно глянув на собеседника поверх чашки. - Напугал занпакто голым задом, - сверкнул зубами в гнусной ухмылке Казешини, подтягивая к себе тайяки. – Я хоть отъемся у тебя. Ты же меня в черном теле держишь! Хисаги снова начал терять терпение. - И не смотри на меня так, - прищурился занпакто. – Неправда, скажешь? Именно в этот момент кто-то осторожно постучал к дверь. Хисаги замер – реацу пришедшего была незнакома. Он поднялся, шагнул к двери, открыл и прирос к месту, остолбенев от неожиданности. - Привет, - произнес человек, с небрежно накинутым на плечи хаори капитана, окидывая Хисаги с ног до головы оценивающим цепким взглядом серых глаз. – Меня только назначили, даже лейтенантов не предупредили, можно я войду? - Мугурума Кенсей, - неверяще выдохнул лейтенант, глядя во все глаза на человека, о котором он мечтал до сих пор. Сердце бухало в грудную клетку так сильно, что лейтенант боялся, что пришедший услышит это. В висках бешено стучала кровь, вызывая головную боль, но Хисаги почти не замечал этого – он был счастлив. Невероятное, невозможное событие, сбывшаяся бредовая мечта. - А, так тебе уже сообщили? – повел бровью с пирсингом капитан, запустив руку в короткие седые волосы. – А я думал, у них все строго секретно… - Вы мне жизнь спасли когда-то, - тяжко выдавил из себя Хисаги. - Да ты что? – изумился Кенсей. – Я пройду, или у тебя гости? Шухей обернулся, чтобы шикнуть на Казешини, но того и след простыл. Только влажное полотенце и две чашки на столе подтверждали, что он только что был тут. - Проходите, - Шухей сдвинулся с места, убрал со стола крошки, чашки, налил новому капитану чая в другую кружку. Тот уже сидел за столом, перебирая отчеты, которые Хисаги писал вечером. Кивнул, когда лейтенант поставил перед ним чашку. - Ты молодец, - произнес Кенсей, проглядывая отчеты и отпивая чай. – Введешь меня в курс дела? А то я за сто лет как-то отвык от ответственности… Когда капитан наконец ушел, было далеко за полночь, еще немного – и будет светать. Хисаги поймал себя на том, что по-дурацки улыбается, чувство эйфории так и не покинуло его до сих пор. - Ну ты даешь, - из ванной ночным кошмаром высунулся Казешини. – Хороший мужик! Только вот уке он никак не будет. Придется тебе опять задницу подставлять. - Сгинь! – бросил в него подушкой Хисаги, падая на футон. - Ну чего, Юмичика теперь побоку, да? – ухмыльнулся занпакто. – Да ты влюбился, никак? Я бы на твоем месте сильно не рассчитывал… - Да уйдешь ты или нет?! – простонал Хисаги, натягивая на себя одеяло. – Мне уже вставать скоро, совесть у тебя есть? - Нам совесть не положена, - проворчал занпакто, присаживаясь рядом с футоном. – Этот лучше, чем твой пернатый, подумай… Он та-ак на тебя смотрел! - Как смотрел, обычно смотрел, - натягивая одеяло на ухо, проворчал Хисаги. – Как на лейтенанта. Все, отвали, я спать хочу. - Ну спи, спи, - Казешини постелил себе на полу второй футон и вытянулся на животе, расплескав шевелюру по спине. Шухей уже спал, а занпакто все смотрел на него. Но теперь в его взгляде не было жалости, злости или презрения. - Эх ты, - тихо произнес Казешини. – Какой же ты у меня оказывается, Хисаги…