Какой же ты глупый, Юри Кацуки

Юри даже не представлял, как ему теперь переступить порог собственного дома. Подумать только: признался в любви Виктору под прицелом зорких видеокамер. Признался на чистых эмоциях после выступления, и сразу на весь мир. Признался, и только после осознал, что это чистейшая правда. Конечно, Кацуки сразу же приплел сюда семью и город, но они были скорее приятным дополнением, нежели истинной сутью. Ведь именно Виктор вернул Юри. Именно Виктор заставил его поверить в себя. Именно Виктор стал его личной мотивацией. Именно Виктор — первый человек, которого Юри захотелось удержать. Все что годами сидело в душе, в один миг вылилось наружу. И Юри просто не мог это контролировать: его глаза сияли, щёки пылали адским пламенем, а губы... Губы без устали твердили, какой же он, Виктор, замечательный. Кацуки понял это, как только впервые увидел своего кумира. Грациозный и какой-то невесомый Виктор Никифоров с первого взгляда покорил восторженного парнишку. Юный чемпион будто с самого рождения стоял на коньках. И это зацепило Юри не по-детски. Он снова и снова, раз за разом, год за годом наблюдал за Никифоровым и радовался каждому его новому достижению. В душе Юри мечтал стать таким же как он: идеальным фигуристом, настоящим королём ледовой арены. Но потом Кацуки осознал, что это просто бесполезно. Ему никогда не стать даже таким, как Виктор, не то что лучше его. И Юри решил уйти. Но в один момент все в жизни Юри Кацуки перевернулось с ног на голову. Это произошло именно тогда, когда Виктор Никифоров собственной персоной заявился в дом парня, и великодушно изъявил желание стать его тренером. И Юри сразу будто ожил. Его вновь с непреодолимой силой потянуло на лёд. И к Виктору. Он больше не желал переплюнуть своего кумира. Ему лишь хотелось, чтобы Виктор был рад. Парень прилагал на тренировках невероятные усилия, и все для того, чтобы стать лучше, и не разочаровать Никифорова. Выиграть Гран-При. Юри желал, чтобы Виктор им гордился, и был готов терпеть любую боль, неудобства и степень усталости, лишь бы это было так. Юри очень смущался от каждого прикосновения Виктора, жутко краснел от каждого его сверхкрепкого объятья, а что творилось внутри Кацуки, когда Виктор в который раз щеголял обнаженным... Известно только одному Юри. Парень признался себе, что влип по полной. Влюбился. Еще очень давно. В мужчину. В самого идеального мужчину. И он никогда не узнает об этом. Но сегодня весь этот план рухнул к чертям. О его любви узнал не только сам Никифоров, но и ещё полным-полно незнакомых людей. Как же теперь заявиться домой? Как теперь показаться перед Виктором? Как посмотреть ему в глаза? Эти вопросы не давали парню покоя, и в своих мыслях он уже сто раз провалился под землю, обкусал локти, и вырвал все волосы. Как? Как?? Как??? *** Когда Юри все же собрался с духом и пришел домой, на улице стояла тёмная ночь. Почти везде был погашен свет, поэтому парень обрадовался, что все уже спят, и Виктор в том числе, а значит, неловкостей хотя бы сегодня, но можно избежать. Тихо-тихо, как мышка, Кацуки незаметно прошмыгнул в свою комнату, и уже хотел облегченно выдохнуть, но... — Привет, Юри! От неожиданности тот нервно дернул рукой и задел выключатель. Свет разлился по всей комнате, и Юри обнаружил своего собственного тренера, стоящего возле окна. На Викторе был его неизменный зелёный халат. А ещё, к удивлению Юри, он был совершенно трезв. — В...Виктор, что ты тут делаешь? — пробормотал Юри, а потом вспомнил свою пламенную речь, и густо покраснел. Никифоров не ответил, а лишь выразительно взглянул на подопечного. — Ты все видел? — смущенно прошептал Кацуки, не зная куда сейчас деться от пристального взгляда голубых глаз. Виктор довольно кивнул, вновь промолчав. — И слышал? — от ужаса Юри едва не схватился за голову. — Конечно, Юри, — довольно промурлыкал тренер, при этом обворожительно улыбнувшись. От такого ответа Кацуки совсем растерялся: — Эээ, Виктор, я, это... Его бессмысленное бормотание внезапно прервал сам Виктор. Он уверенно подошёл к Юри, и парень будто проглотил язык. — А я и не знал, что так много значу для тебя, Юри, — блондин наконец заговорил. В его словах звучала усмешка, но даже она смогла смутить парня ещё больше. Бедный Юри стоял будто парализованный, и только хлопал длинными ресницами. Как и раньше, он снова тонул в двух манящих голубых омутах Виктора. Виктор приблизился ещё больше, и вдруг нежно провёл ладонью по щеке Кацуки. Юри будто током шибануло, а его сердце затрепетало и ухнуло куда-то вниз. Но и этого Виктору показалось мало. Губами он нашёл ухо Юри, и горячо зашептал: — Какой же ты глупый, Юри Кацуки... Японскому фигуристу показалось, что его ухо сейчас загорится. Но кроме смущения, в нем заговорило и возмущение: почему Виктор его так назвал? — П...почему? — как ни старался, Юри произнёс это скорее сконфуженно, чем раздраженно. — Ты говорил, что хочешь меня удержать. Но я и сам никуда не хочу уходить. Разве этого не видно, Юри? — соблазнительно прошептал Никифоров, и тут же прильнул к Кацуки с мягким поцелуем. Крепкие руки Виктора заскользили по плечам, и спустились к спине Юри. Юри едва не потерял сознание, когда ощутил нежные губы Никифорова на своих губах. Виктор. Он не уйдёт. Он останется. Останется со мной? Тут Юри отбросил из головы все лишнее, и стал наслаждаться процессом, которого будто ждал долгие годы. Последней его мыслью было: как же хорошо иногда оказаться глупым.