Любовь не знает границ

Тобо проснулся среди ночи весь в ледяном поту, дернувшись так, что мирно сопевшая рядом Шукрат вскрикнула от испуга. — Прости, — он сел на лежанке и с силой нажал на глаза ладонями, будто бы стараясь выдавить из них сновидение. — Опять этот сон? — Шукрат мягко погладила его по плечу. Он поймал ее ладошку и поцеловал в усыпанное веснушками запястье. — Да. Спи. — Может, стоит что-то с этим сделать? — Шукрат насупилась. — Может, все-таки расскажешь мне? Я слышала, что страшные сны нужно рассказывать, тогда они больше не придут. — Это Ворошки так считали? — Тобо усмехнулся. — Надо было тебе предложить это моему отцу. Он бы посмеялся. О том, что ему каждую ночь снилась Кина, знали почти все. Во всяком случае, Старик и мама — точно. Да только ничуть это не помогло. — Сны Мургена о Кине были особыми, — пожала плечами Шукрат. — Не хочешь, не рассказывай. Шукрат, снова нырнув под одеяло, обиженно повернулась к Тобо спиной. Тобо вылез из постели и, накинув рубашку, шагнул из дверей их домика в вязкую жаркую ночь. Воронье Гнездо спало. Из недалекого леса доносились вопли каких-то зверей. Видимо, Тени охотились. В голове зашумело — узнаваемо, привычно. Тобо уселся на скамью у входа и прикрыл глаза. Образы матери, бабки и старухи Хонь Тэй, которая в его видениях вовсе не была старухой, забрезжили перед внутренним взглядом. «Ты так ей и не рассказал». — Красивая молодая женщина, в которой Тобо до сих пор не привык узнавать собственную мать, недовольно покачала головой. Сари в очередной раз была сердита на сына. Как обычно. «И не стану, — мысленно ответил Тобо. — Дурная это идея». «Дурной идеей было в одиночестве лезть через едва восстановленные Врата!» — вступила матушка Гота. Хоть бабка в мыслях Тобо не была древней и скрюченной, она все равно оставалась сварливой, как демон. «Что ж, вас это не остановило, бабушка, — съязвил Тобо. — Вы тащитесь за мной даже в незнакомый мир, забыв об осторожности». «Подумай, что бы с тобой было, если бы не мы? — каркнула мысленная Гота. — В паре случаев ты бы малой кровью не отделался». «Ведьма выполнила свое обещание, — возразил Тобо. — Я вернулся. Чего еще? На случай осложнений рядом была Кошка Сит». «О, Кошка Сит не слишком помогла бы тебе с тем драконом», — сказала Сари. Мать была права. Мать слишком часто бывала права. *** Эти Врата были не первыми, которые удалось восстановить благодаря знаниям, полученным от Шевитьи. Хотя Тобо подозревал, что, несмотря на все старания Старика вытащить из сознания демона как можно больше, что-то он все-таки мог упустить. Старикан не был колдуном, как ни крути. А после смерти Гоблина и Одноглазого Тобо остался почти один. Госпожа все еще была слаба, чтобы ему помогать. Он полетел к Вратам сам, не взяв с собой даже Шукрат, и только Кошка Сит, вертясь на краю поля зрения, следовала за его рейтгейстиденом. Перед самыми Вратами на Тобо накатил жар. Он понимал, что это значит. Сари о чем-то его предупреждала, хотя Старикан утверждал, что мир за Вратами не особенно отличался от привычного. Совершив необходимые приготовления, Тобо шагнул во Врата. *** Болота. Грязь и сырость, изъеденные плесенью древние руины, среди которых Тобо долго и бестолково петлял. Пешком, потому что рейтгейстиден в этом мире отказывался работать. Он опирался на леталку как на посох, пытаясь высвободить ноги из чавкающей грязи. Тащить здоровенный дрын за собой было трудно, но Тобо не решался его оставить. Когда среди холмов он увидел костер, то даже не сомневался, что ему нужно туда добраться. Кто бы там его не поджидал, он — Тай Кхим, а не какой-то таглиосский бродяжка. Он надеялся справиться. Но не с драконом же? Дракон заговорил с ним голосом старой женщины, если можно так выразиться. Тобо попытался сбежать, но его будто пригвоздило к месту. Связи с той стороной, где всегда ждал дух матери, почти не было, из-за пелены доносился лишь едва слышный сбивчивый шепот. — Ты пришел, — вкрадчиво произнес дракон, обвив Тобо кольцом непреодолимой силы. — Тот, Кто идет с Мертвыми. Голос звучал откуда-то из глубины чешуйчатого горла монстра. Пасти дракон не раскрывал. Тобо попытался съязвить, но его горло сжала невидимая рука. Кошка Сит на краю поля зрения визжала и билась в конвульсиях. — Ты пойдешь со мной. *** Морок застилал глаза. Странный жар заливал тело. Тобо не мог поднять головы с жесткой лежанки, его руки и ноги будто бы прибили к ней намертво. У изголовья чадила чашка с какой-то зловонной травой, видимо — с местных трясин. Тобо невольно вспомнил детские сказки, услышанные от матери, — про ведьм с болот, которые питаются кровью молодых мужчин и женщин, чтобы жить вечно. Это показалось особенно правдивым, когда дракон на его глазах обернулся старухой с желтыми, как огонь, глазами. Судя по тому, что одежда Тобо куда-то пропала, старуха явно имела на него планы. Когда она вошла в хижину и принялась раздеваться, Тобо почти догадался, какие именно. К счастью, теперь он мог хотя бы говорить. — Что ты хочешь от меня? — проскрипел он. Это было первой фразой, сказанной за то время, которое он провел в скитаниях по болотам, и ему пришлось потрудиться, чтобы вспомнить, как пользоваться собственным горлом. — А ты не понял, храбрый юноша? — расхохоталась старуха, сбрасывая тряпку, стягивавшую вялую грудь. — Мне нужна сила, которую ты носишь. И ты ей поделишься. Не со мной самой, мне достаточно своей. Ты отдашь ее моей дочери. — И где же твоя дочь? — осведомился Тобо. Может, ее дочь будет хотя бы слегка симпатичнее? — А, ты предпочитаешь помоложе? — усмехнулась старуха, подходя ближе. От нее несло старостью и немытым телом, как от Одноглазого в походе. Тобо скривился, представив, что будет, если она ляжет рядом. — Я вообще никого не предпочитаю, — ответил он. — Предпочитаю вернуться туда, откуда пришел. — О, ты вернешься! Когда поделишься с моей дочерью силой, — повторила ведьма. — Явана ушла от меня уже давно. Дерзкая девчонка. Пусть идет, раз ей так хочется. А мне нужна новая дочь, но сам понимаешь, мужчины сюда редко заходят. Сильные мужчины, крепкие мужчины. Не говоря уж о таких, как ты, Тот, Кто Идет с Мертвыми. Мужчинах с даром и могуществом. Твоя рыжая возлюбленная очень огорчится, если ты воспротивишься и погибнешь? А ты погибнешь, если попробуешь спорить со мной или если сбежишь и решишь в одиночку скитаться по Диким Землям. Твоя магия, сколько бы ее в тебе не таилось, здесь почти бессильна. Тобо напрягся. Действительно, привычного ощущения наполненности колдовской силой не было. Он сейчас даже муху не заставил бы изменить направление полета. — Тебе мешает Завеса, — ведьма все еще нависала над ним, и Тобо мог поклясться в том, что ее тело нет-нет да и меняет очертания едва заметно. — Если оставить тебя здесь, ты со временем научишься черпать силу из Тени, но ты ведь не хочешь оставаться? Тобо мотнул головой. Он не хотел. Во всяком случае, не сейчас. — Ты волен выбрать: дать свое семя мне, чтобы я родила дочь, или умереть. Умирать Тобо тоже не хотел. Ведьма, кажется, прочла все в его глазах. — Ладно-ладно, — пропела ведьма. — Если тебе настолько противна старая Флемет, то я, так и быть, расстараюсь. Тобо моргнул. Когда он открыл глаза, у его постели стояла молодая женщина, стройная, крутобедрая, густые черные волосы падали на высокую грудь. Желтые глаза мерцали, как у пантеры в темноте. Взяв с массивного сундука у стены холщовый мешочек, она сыпанула в тлеющую миску еще горсть трав. Запахло чем-то сладким, кружащим голову, и Тобо ощутил, как в паху тяжелеет. Справиться с позывами собственного тела он не мог, как ни пытался вспомнить Шукрат: мягкую кожу с веснушками, задорный смех, ласковые губы. Дерьмо. Его сознание властно заполнила черноволосая ведьма — проклятый оборотень, сквозь соблазнительный облик которой то и дело предательски проступали черты отвратительной старухи. «Как она собирается рожать? Она же старше, чем здешние руины, — невольно подумалось Тобо. — Хотя это меня уже не касается. Я не Костоправ, чтобы искать сразу по всем мирам одержимых тьмой дочек». Ведьма, по-кошачьи приблизившись, легла рядом. Прохладной рукой провела по коже Тобо от подбородка к груди, потом — к животу, и вслед за ее пальцами по телу разлился огненный яд, отравляющий каждый дюйм. Тобо закатил глаза. Он горел так, как никогда раньше, даже в их первые с Шукрат ночи. Сквозь отвращение с трудом пробивалось осознание того, что он безумно хочет это с легкостью меняющее облик чудовище. Повернувшись, он сам потянулся к телу ведьмы, огладил ее по боку, схватив за ягодицу, потянул к себе. Но тут же ощутил, что под пальцами — не упругая кожа молодой женщины, а дряблая плоть старухи, и отдернул руку, будто обжегшись. Это была иллюзия. Обманка, чтобы заставить его плоть пробудиться. Паршивая колдунья! — Лучше я сама, — голос ведьмы был вкрадчивым и мягким, но через томные интонации пробивались скрипучие нотки. — Расслабься. Не трогай меня сам, и узнаешь, как хорошо может быть, если слушаться старших. Она что, успела пообщаться с его матерью? Она села сверху на его бедра, поерзав промежностью на тяжело налившемся члене. Волна сладкого жара, потекшая по ногам вниз, заставила Тобо поджать пальцы. Ведьма наклонилась к нему и принялась целовать шею, щекоча горячим дыханием. Руки ее, все такие же обманчиво холодные, шарили по его груди, и Тобо казалось, что от каждого прикосновения под кожей расползаются огненные черви. Это было странно, страшно и невероятно приятно. Поцелуи ведьмы спустились ниже, обожгли соски, проделали путь до пупка, где уже сжался пылающий шар, требующий, чтобы его выпустили наружу. Через мгновение влажный рот ведьмы накрыл член, и Тобо невольно застонал. Язык ведьмы неистово скользил по его плоти, потом, туго сжав губы, она начала двигаться вверх и вниз, помогая себе огненными руками. Тобо кричал уже в голос, и когда открывал на мгновение глаза, ему казалось, что закопченный потолок над головой качается так, будто вот-вот рухнет на голову. Но это не было чем-то похожим на привычное преддверие оргазма. Ведьма будто бы вытягивала из него какую-то горячую субстанцию, сосредоточенную в паху, и с каждой секундой ее становилось все больше и больше. Когда ведьма, облизнув губы, выпрямилась, Тобо почувствовал себя обманутым. Он тяжело, хрипло дышал. Его снова расплющило по лежанке так, что он не мог пошевелиться. — Превосходно, — проговорила ведьма и, наконец, оседлала его, туго сжав член внутренними мышцами. Разгоряченная собственной безумной игрой, она скакала на нем, будто пытаясь вбить в соломенный матрац или переломать кости, стискивала руками свои груди, а Тобо наблюдал за ней из-под полуоткрытых век, чувствуя, как спазмы удовольствия подкатывают почти к самому горлу. Тело ведьмы все чаще и чаще на мгновение преображалось, становясь все тем же, старым и морщинистым, каким Тобо, на свою беду, успел его запомнить. Она начала терять над собой контроль. Тобо зажмурился. Он не хотел думать о том, что его насильно имеет древняя старуха. К счастью, все закончилось довольно быстро. Оргазм, пронзивший тело Тобо, заставил его почти потерять сознание. Показалось, что в голове и животе что-то взорвалось, а потом Тобо накрыла тишина. Когда он очнулся, хижина была пуста. На сложенных в стопку вещах сидела ворона, поглядывая на Тобо с интересом. — И тут вороны, — вздохнул он и сел. Он не понимал, сколько прошло времени, и что из того, что он помнил, было правдой, а что — плодом воображения, отравленного дымом трав. Он с трудом оделся и вышел. Леталка стояла, прислоненная к стене хижины. Ворона вывела его прямо к Вратам. Кошка Сит скулила где-то на краю поля зрения. Ей тоже было плохо. Даже Неизвестные Тени не имели здесь привычной силы. Тобо шагнул, не желая оставаться в этом мире ни на мгновение. Привычный холод Равнины Сияющего Камня показался ему живительным. Никогда ранее ему так не хотелось вернуться в привычный мир. Тобо явился в крепость посреди Равнины почти к ночи. Шукрат торчала там и пребывала в ярости. Госпожа, не отходившая от своего ненаглядного демона, тоже злилась, хоть и скрывала это за маской прохладной вежливости. Шевитья вроде как наградил Тобо знакомым ехидным взглядом Старика, хотя, ясное дело, это было просто наваждением. Тобо мрачно сообщил, что в эти Врата лучше не соваться, во всяком случае — пока. Этого было достаточно, чтобы от него отвязались. А потом пришли сны. В них желтоглазая женщина, очень похожая на собственную мать, сражалась с созданием, подобным пораженному какой-то черной плесенью дракону. Сон каждый раз заканчивался на том, как темная душа, вылетевшая из чудовища, растворялась в теле этой женщины, и Тобо в ужасе просыпался. Тобо знал имя своей дочери. Тобо знал, чего ищет она, Великая Госпожа Ворон*. Его она не искала. К счастью. Он ее тоже. *«Великая Госпожа Ворон» — один из вариантов перевода имени «Морриган» с ирландского.