Твоя история - сказка

      У Люси плечи подрагивают, и сердце бьётся быстро-быстро. Перо скользит по бумаге, заполняет пустоту чёрными закорючками — они, наверное, что-то значат. Вот только Люси не знает перевода. Она забыла всю свою жизнь — вспомнила вечность и задохнулась в окутавшем вакууме.       На листе — мысли, душащие, заставляющие дышать — её ли? Люси не понимает. Она сейчас, кажется, даже не существует. Вместо неё — чернила, пропитавшие белесое пространство, отравившие чистоту. Создавшие свой мир в бездне.        У Люси внутри — что-то давно забытое. Что-то чужое — возникшее из ниоткуда, пришедшее с первой строчкой. Расползшееся по телу тёмной кляксой, расцарапавшее сердце. Оно всхлипывает, судорожно вздыхает и тянется к бумажном листу — Люси послушно выводит буквы, не обращая внимания на красные от чьих-то слёз глаза.       Люси плевать — на миллионы звёзд, вдохновляющих своей магией, на реку, отражающую свет сотен огней, хранящую на дне её истории. Ей сейчас не до себя: она сочиняет жизни и разрушает Вселенные, придумывает Богов и отпускает с ветром легенды.       Нацу с яростью смотрит на исписанные листки, пытается не сжечь их к чёртовой матери — не сейчас. Не время, не место — Люси здесь нет. Укутавшись в одеяло, она живёт в мире волшебных снов — вот только он не даст ей тонуть в нём до самого утра. Потому что иначе его разорвёт. Потому что иначе она продолжит писать неправильно — не по-Люсиному… или не по-Люсински? Ему пока что без разницы: главное — сообщить напарнице о такой глупой ошибке.       Люси замолкает, как только Нацу показывает ей покрытую чернилами бумагу: вся злость на то, что он разбудил её посреди ночи и понёсся по всему городу с ней на руках, куда-то пропадает. Саламандр щёлкает пальцами: вместе с листами у Люси вспыхивает бешенство.       — Это не ты, Люси. Твоя история — сказка, — Нацу серьёзно смотрит девушке в глаза и улыбается. — А как правильно — не по-Люсиному или не по-Люсински?       Громкий хохот рассеивает ночную тишину. Люси смеётся и плачет: она его поняла.