Господин Голос

— где я? — единственный глупый, но уместный вопрос вырвался сам по себе. — ты-то? нигде. — отвечал низкий, немного грубый и малознакомый голос. — что значит «нигде»? а ты кто — ничто что ли? — дрожал первый голос от волнения и подступившего волной легкого страха. — а вот тут ты не прав, малыш. я как раз-таки вполне реален. ну почти. — усмехнулся гортанно, с издевкой. — а я тогда… — с каждой секундой все тише и неувереннее бормотал первый голос. — а ты — зело. художник по имени зело. — так мы… где-то в моей студии, может или… на природе?.. — с надеждой загнанного хищником в тупик олененка спросил зело. — нет, я же сказал — нигде, значит мы в нигде. и вообще разговаривает не твое тело, а подсознание. так вот. — да, и как же так вышло? — с явной насмешкой откликнулся зело, наивно полагая, что его лишь жестоко разыгрывают. только как — вопрос. — а так: ты рисовал на пленере, вспоминай. твое любимое время года — пустынно пожирающее жарой лето. представляй, сейчас твои мысли не имеют границ. напрягайся, давай. — подталкивал голос. — но ничего не получалось. вокруг сплошная темнота. — что? о чем он только что подумал? какая еще темнота? быть не может. где…где руки, ноги?.. почему уши ничего не слышат, а нос не дышит?.. и вообще, где это все? ни жарко, ни холодно, только…этот чертов голос. — давай! представляй! сейчас же! — уже командовал голос. он нахально требовал, разрывая слух порывами своих резких и острых, как игла, возгласов. — не могу я! не могу! — ныл ему в ответ зело, словно маленький ребенок. теперь ему и правда было как никогда страшно. — зело, ты умрешь, если сейчас же не представишь, я серьезно. — совсем спокойно произнес голос. — толчок, еще толчок. нутро разрывает от нахлынувшего животного ужаса, а реальность тем временем приобретает все более очерченные силуэты. — можешь же, когда хочешь. — с мерцающей на лице улыбкой произнес какой-то высокий и плоский, как лист бумаги, паренек. — взгляд его уверенно прорезающих пространство глаз был направлен в небо с плотностью огромного голубого жиле, бродил по глянцево отблескивающему на палящем солнце ручью, возвращался к обрамляющим пространство незатейливым коротеньким и рослым деревьям, следил за рельефно разбросанными по ручью булыжниками, скамейками по обе стороны от себя, украшающими невиданного размера парк. в ушах звенел вечный удар о камни торопящейся вниз прозрачно-зеленой воды, редкий возглас какой-то не слишком смелой, но решительной птички, неприятно раздражающий слух шелест невероятного количества самой разной растительности вокруг. все это смешалось в одно большое нечто и вонзилось в нос смесью озона, грязи и аромата полевых цветов, который любезно смешали с горным холодным и свежим воздухом. — и где мы? — обратился к нему зело, вновь и вновь жадно заглатывая внутрь своих легких саму жизнь. — и кто ты? и что вообще происходит? — мы в месте, которое последним запомнило твое подсознание. неплохо, а? здесь ты рисовал. совсем-совсем один. рано утречком — чтобы не упустить момент. это я цитирую. — обратилось к нему лицо и достаточно добродушно. — я енгук, голос, который ты слышал. красивый, да? — и протянул самую что ни на есть настоящую руку, которая только бывает. — зело не спешил отвечать на рукопожатие. — как это возможно? — сделал он домиком брови, уставившись непонимающе и упрямо куда-то неопределенно вперед. — все, что ты чувствуешь, можешь унюхать, потрогать — память твоего тела. на самом деле, все это, — он развел длинными руками в стороны, невольно наслаждаясь пейзажами природы, — все это иллюзия в твоем сознании., но знаешь что? она очень похожа на реальность и способна реагировать на все, что происходит вокруг тебя, пока ты в отключке., а знаешь, дорогуша, почему ты в отключке? — повел бровью енгук в ожидании ответа, который ему не суждено было получить. — ты утонул во-от там. — указал брюнет на живописный мостик невдалеке от них и сразу же направился туда: весь такой в шортах, какой-то безразмерной майке с ядовито-зеленой надписью в середине, в черных вансах с не завязанными шнурками и, наконец, с небольшим хохолком на почти полностью выбритой голове. — почему ты выглядишь так странно? — косился на него зело все с теми же выразительно играющими нотками недоверия в своем голосе. — ты меня таким запомнил. на себя вон посмотри. — отозвался енгук, нагнувшийся около моста и внимательно осматривающий недобро бурлящую воду внизу. — и правда. какая-то клетчатая рубашечка, тоже с шортами телесного цвета, сланцы., а кожа бледно-розовая, такая нежная, такая…реальная. — высокий, как уличный фонарь, зело подошел не торопясь к месту, на которое ему указывал его новый незнакомый знакомец. нагнулся и обомлел. — в нескольких сантиметрах в глубину лежало тело в той же одежде, что и он. лицо, длинное и прямоугольное, было с надеждой направлено вверх, к следам радужных лучей летнего светила. посиневшее, далекое и застывшее, словно кукла. — парня как молнией ударило к голову — он отбежал, споткнулся о выступ сзади него, упал ослабевшим телом вниз с тупым отзвуком. мгновенно его вспотевшая грудь начала быстро и высоко вздыматься, словно ловила последние мгновения своей жизни. глаза потеряли всякий блеск у уткнулись в пустоту пробегающих волн злосчастного ручейка, перетекающего в глубокий поток агрессивно бегущих по камням струям горной реки. — ч-что мне делать? — помогал себе зело покачиванием головы вовремя произношения слов, сейчас это было для него непосильной задачей. — внезапно его мозг начали будить мысли о том, что сейчас он постепенно умирает, и это последние секунды его в мире настоящем перед отправкой в вечный сон. и он не знает, что делать. он не может ничего с этим сделать. — тебе? прийти в себя, что же еще. — житейски просто отвечал рассудительный голос енгука, все еще наблюдающего за еще не умершим, но уже утонувшим телом в воде. — как же? что прикажешь представить, господин…г-голос? — выходя из себя, язвительно продолжал зело, сжимая песок под руками в кулак до крови. — его лицо исказил страшнейший ужас, воплотившись в словно бы ножом очерченные морщины у глаз, на лбу и носу. кажется, и рассудок помутился. — спокойно. — поднялся на ноги енгук. — для того, чтобы спастись, а времени у тебя не очень много, нужно слушать меня очень внимательно и молчать. это сложно, но возможно. — молодой человек поднялся, все еще мучимый мелкой, дразнящей нервы дрожью. — для начала сосредоточься на том, что ты слышишь. закрой глаза и слушай. ты должен разобрать бурчание воды у самых барабанных перепонок. ну как успехи? — сопровождал мучительную процедуру енгук мягким, сливающимся с природой басом. — д-да, са-а-а-ав-в-всем чуть-чуть слы-лы-лы-шу. — заикался зело, всеми фибрами души вслушиваясь. — да не бойся ты. — успокаивающе приказывал енгук. именно приказывал. — жить будешь., а теперь скажи мне, когда лучше всего услышишь воду. — при этом лицо зело стало до предела напряжено, так что веки боязливо тряслись, как у ребенка, а кулачки были сжаты до вишневой красноты. — си…сийчас! — воскликнул порывисто зело, и в тот же момент оборвал речь. — почувствовал легкий, но весомый толчок в грудь и понял, что очень плохо держится на ногах., а еще понял, что неминуемо падает навстречу неумолкающему потоку воды. даже на крик сил не хватило. лишь только животный страх отдавался в его жилах. и мимолетная мысль, безобидная и вполне логичная. ему конец. прямо. сейчас. конец. — плюх. — а. а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! — закричал зело, выныривая из темной пучины. — быстро-быстро поплыл, ухватываясь за все, что возможно, чтобы добраться до суши. кровь била в виски со страшной силой, разбрасывая жар по всему телу огнем, полыхающим на ветру. голова плохо соображала, что происходит, кружилась, правда не очень сильно. силуэты расплывались совсем чуть-чуть. — шаг. еще шаг. память возвращалась, словно путник, пешком прошедший по всему свету. он бессильно повалился прямо на облысевшую, гладкую землю, покрытую еще сухим булыжником. — зело? зело, это ты? господи, это ты? что произошло? — прыжками в пространстве и в его голове одновременно нарастал чей-то зов. — е-енгук? — все еще вздыхая, словно только что пойманная рыба, почти прошептал севшим голосом брюнет, признавая знакомое лицо. — да, это я. — нагнулся вплотную к нему парень. — ты что, решил искупаться? — непонимающе оглядывали его карие бусины с трясущихся ног до гладкой, как чупа-чупс головы. — зело измученно прикрыл глаза, поднялся, словно ослабевший котенок на локти, потянулся к енгуку, как бы за защитой. слабо уцепился ветвистыми посиневшими пальцами за его майку на спине. положил голову на его плечи. — а потом выплюнул из легких громкое, чувственное рыдание. — я-я-я-я-я, — заикался он плача без слез, — я чу-чу-чууууть не умер. не умер, слышишь! а т-ты… -…м? — понимающе отвечали ему, крепче обнимая. — ты меня спас. — и с силой выдохнул. — и как же? — левое плечо затряслось, потому что мокрая голова на нем закивала в стороны часто-часто. — не скажешь? — гортанно усмехнулся знакомый голос. — не-а.