Хроники Смертельной Битвы. Часть 3. Уничтожение

После нежданного визита Синдел Китана впала в глубокую депрессию, а Рейден наконец-то осознал, что его дело близко к полному провалу. Настроение у склочного божка было и без того хуже некуда, а вдобавок ко всему прочему Избранные отпинали его морально, и ему пришлось честно признаться в своем родстве с Шао Каном и Шинноком. — Нам нужно что-то делать, — внес предложение Джакс. — Подумайте сами, мы же не можем тут вечно сидеть на руинах и ждать непонятно чего. Какие у кого идеи? — Нам по-любому придется вступить в неравный бой с Императором и его присными, — сказал Лю Канг. — Я считаю, что у нас нет другого выхода. — Если будет нужно, то мы примем бой, — поддержал его Саб-Зиро. — Но неужели ты считаешь, что нам следует штурмовать Имперский Дворец? На мой взгляд, это просто нереально. Лю Канг хотел что-то ответить, но тут в беседу вступила притихшая и погрустневшая Китана. — Нам не нужно штурмовать дворец, это совершенно лишнее. Когда я сидела там в клетке, мне удалось кое-что подслушать. На исходе шестого дня с начала Уничтожения они хотят дать нам решающий бой. Они будут искать нас здесь, чтобы убить, они ожидают, что застанут нас врасплох. Давайте выйдем к ним сами и сами же навяжем им схватку! Джакс в душе обрадовался: наконец-то Китана начала соображать и от нее появилась хоть какая-то польза. — Согласен, — ответил Саб-Зиро. — Лезть во вражье логово в надежде убить Шао Кана и Синдел было бы откровенным безумием. Мы все там просто погибнем. Предлагаю проследить за людьми Императора и узнать, где именно они соберутся на исходе шестого дня и куда именно нам следует идти. Когда мы все поймем, можно будет неожиданно выйти им навстречу и застать их врасплох. — Они ожидают, что застанут врасплох нас, но мы их опередим, — кивнул Джакс. — У нас в запасе три дня, и благодаря внимательности Китаны шанс у нас все-таки есть, — обрадовался Ночной Волк. — Давайте действовать, — вздохнула Соня, понимая, что ситуация приняла донельзя серьезный оборот. *** Почти сразу после своего возвращения к жизни королева Синдел поняла, что все очень сильно изменилось — и для нее, и для окружающих. Для менталитета эденийцев была характерна страсть к статичности и нелюбовь ко всяческим переменам: в былые времена, когда они еще жили согласно традиционному укладу, кто-то из них мог по тем или иным причинам покинуть родную деревню на добрую сотню лет, а потом, вернувшись на родину, обнаружить все практически таким же, как и до своего отъезда. Однако когда Шэнг Цунг оживил королеву Эдении, Шао Кан, все еще считавшийся на тот момент ее законным супругом, перестал приглашать жену к себе в спальню или приходить к ней — они стали проводить ночь в разных комнатах, а вскоре она узнала, что было тому причиной. — Синдел, — сказал Император, — я не буду тебе лгать и скажу как есть, тем более что ты прекрасно знаешь, что хождения налево не в наших традициях. Пока Шэнг занимался твоим воскрешением, я встретил другую женщину. В подробности вдаваться не стану, это лишнее, но и жить с тобой как муж с женой больше не хочу и не могу. Как к человеку я к тебе отношусь по-прежнему хорошо, поэтому давай мирно расторгнем наш брак и будем теперь просто друзьями и союзниками. Королева согласилась без лишних слов — для нее, безусловно, это было большой неожиданностью и она, конечно, предпочла бы оставить все как есть, но в то же время она, во-первых, понимала, что сохранение брака зависит от желания обоих супругов, во-вторых, бурной страсти и горячей любви к Шао Кану она никогда не испытывала: он был ей симпатичен скорее тоже в большей степени как личность, а не как мужчина. Более того, она думала, что со вторым мужем ей однозначно повезло: у внешнемирцев, в отличие от эденийцев, были гораздо более правильные и честные брачные обычаи. Супружеский союз, согласно их традициям, заключался на неограниченный срок по взаимному желанию сторон, но если вдруг кто-то полюбил другого или просто не хотел более жить в браке, то открыто объявлял об этом своей второй половине и сразу же оформлял развод, а не начинал гулять на стороне и трепать всей семье нервы, как сделал бы эдениец. Время от времени в связи с этим Синдел поминала своего первого супруга и многих его придворных недобрым словом: в бытность свою женой Джеррода она насмотрелась на всякое. По мнению эденийцев, сохранять брак нужно было любой ценой, и плевать, что муж влюбился в другую женщину или просто больше не хочет жить со своей супругой: как правило, в таких случаях мужья начинали ходить налево или терроризировать опостылевших жен оскорблениями и побоями, обвиняя их в совершении мнимых проступков, а те безропотно терпели; об измене жены не могло быть и речи — у эденийских женщин права на такое просто не существовало. Таким образом, с одной стороны, королева несколько огорчилась тому, что ей в очередной раз пришлось столкнуться с переменами в привычном укладе жизни, с другой — ее порадовало то, что Император в данном случае поступил с ней честно и благородно: в конце концов, если уж у них ничего не вышло, то кто мешает им, в самом деле, быть просто друзьями и союзниками, как он и предлагает? К этому времени во Внешний Мир уже успел вернуться Шиннок, и в какой-то момент Синдел поймала себя на мысли о том, что смотрит на него не только с жалостью, но и с интересом. Поначалу она не придала этому никакого значения, вернее — даже не поняла, что чувствует, поскольку у нее отняли нормальные детство и юность и она еще ни разу в жизни ни в кого по-настоящему не влюблялась, но ей почему-то хотелось познакомиться с Киу Каном поближе, возможно, поговорить, завоевать его расположение. Тем не менее она так и не решилась на это, пусть довольно часто и находилась с ним рядом: ей казалось, что он однозначно не совсем в себе и совершенно непредсказуем. *** Баюкай сына своего Хорошею дубиной — Увидишь, будет у него Характер голубиный! «Алиса в Стране Чудес» Шестой день постепенно клонился к закату. Все это время Избранные провели в заброшенных катакомбах неподалеку от Имперского Дворца; Саб-Зиро удалось выяснить, что Шао Кан собирается устроить триумф на развалинах Храма Света. Лю Кангом все больше овладевали отчаяние и подавленность. Он не был уверен в том, что сможет достойно противостоять столь грозному противнику, как Император, и это чувство еще больше усугублялось из-за морального давления со стороны Китаны и Рейдена. Юный Избранный, наделенный врожденным чувством такта и деликатностью, никогда не мог послать лесом дорогих ему людей, даже если понимал, что они его откровенно используют, потому и стал жертвой тонких манипуляций — Китана и Рейден очень любили загребать жар чужими руками, а что после этого станет с их союзниками-марионетками, склочного божка и капризную принцессу в принципе не волновало. Несмотря на то, что Рейдена снова фундаментально закоротило на телепортационном канале, Избранным удалось без проблем добраться до Храма Света, который стараниями головорезов Шао Кана за столь короткое время был вновь превращен в груду руин. Основная часть свиты Императора была в сборе. Синдел, Мотаро, Эрмак, Нуб Сейбот — закутанный с ног до головы в черное человек со светящимися синими глазами, Рейн, Барака, адский призрак Скорпион. Шао Кан стоял на возвышении и внимательно обозревал окрестности, а вот рядом с ним… Протектор Земли едва не застыл в изумлении, подбирая с земли отвалившуюся челюсть. Рядом с Императором стоял их с Рейденом отец — Шиннок, падший Старший Бог, одетый в длинный черный плащ с капюшоном, украшенный по краям золотой и серебряной тесьмой. Передовые отряды армии Императора были здесь же, на площади перед бывшим Храмом. Шао Кан заметил приближение Избранных и сделал подчиненным знак рукой, чтобы те их не останавливали. — Я ждал тебя, Рейден. Тебя и твоих людей, — наконец нарушил тишину Шао Кан, глядя на брата. — Это ты вытащил его из Не-Мира? — бесцеремонно ответил Рейден, тыча пальцем в Шиннока. — А тебе никто не говорил, что показывать пальцем неприлично? — не остался в долгу Император. — Нет, к сожалению, это заслуга Нуб Сейбота, да и Скорпион ему из чувства солидарности подсобил немножко. — Ты самым подлым образом напал на подвластный мне Земной Мир, — пафосно ответил Рейден. — Более низкий поступок с твоей стороны мне сложно было себе представить, однако… — Не подвластный, а находящийся в твоей протекции, — невозмутимо парировал упрек Император. Шиннок продолжал стоять, словно каменное изваяние, с бесстрастным выражением лица глядя во тьму своими изумрудно-зелеными глазами. Тут Рейден решил привязаться уже к нему. — Может быть, это была твоя инициатива, о мой дорогой отец? Ты развязал эту новую войну с моим миром, тебе было мало той, прежней, в результате которой ты оказался в… — Оставь эту тему, Рейден, — спокойно ответил Шиннок. — Ты сам во всем виноват, тебе следовало вести себя совершенно иначе, а не выступать в свое время против меня, сам подумай. — Рейден, подло и низко повел себя ты, — Шао Кан тоже пытался сохранять спокойствие, хотя это давалось ему очень нелегко. — Что это ты так смутился, правда глаза колет? — Молчи уж лучше, папочкин подпевала, — парировал склочный божок. — Сидишь на своем внешнемирском троне, лопаешься от самодовольства и еще ко мне постоянно лезешь! — Первым полез ты! Лю Канг, внимательно наблюдая за ссорой, одновременно снова искал глазами Шэнг Цунга. Его по-прежнему нигде не было. Интересно, куда все-таки подевался наивернейший слуга Императора? Лю предположил, что, скорее всего, его угораздило снова навлечь на себя гнев Шао Кана, и черный маг опять кукует в темнице либо на каторге. Как он вообще соглашается служить этому выродку с зелеными глазами и почему до сих пор от него не сбежал? Хотя родину не выбирают, к тому же у всех свои понятия о нормальной жизни и допустимом обращении с собой любимым… — Ты думаешь, я бы к тебе полез, если бы ты не подставил нас первым и не лизал задницу Джиалу? — продолжил возмущаться Император. — Это твоя вина! Твоя! Подумал бы лучше о том, что нашему отцу пришлось пережить из-за тебя! — А кто нашу мать убил? — А чего ты вообще в разборки наших родителей лезешь? Во-первых, она сама виновата, во-вторых, это их личное дело, и тебе нечего совать в их ссоры свой длинный нос, чем бы они не кончались! — Да уж, ты всегда больше любил отца, чем мать! Даже не пожелал за нее заступиться! — рявкнул на брата Рейден. — Да? А что же ты сам тогда за нее не заступился, если она тебя так любила, а ты ее, как меня уверяешь, тоже? Страшно стало? — А тебе вообще было на нее наплевать! — Мне не наплевать, просто я, в отличие от тебя, в чужую ругань нос не сую! «Оригинальная логика у внешнемирцев, — подумала Соня, — получается, даже если твои родственники друг друга убивают, никто в ссору не полезет, все решат, что это их глубоко личное дело». Шиннок, который все это время бесстрастно стоял рядом с Императором, неожиданно шагнул к старшему сыну и положил ему руку на плечо — от взглядов Избранных не укрылось то, что ногти у падшего бога были накрашены сверкающим черным лаком. Имперцы в основной своей массе вообще любили нэйл-арт, а уж черный цвет с блестками, рисунками или без них был у врагов Земли в особом почете. В лунном свете тускло блеснули драгоценные камни в перстнях на исхудавших пальцах Киу Кана. Император мгновенно замолчал, глядя на отца через плечо. — Перестаньте, — глухо сказал Шиннок, пристально глядя на Рейдена. — Все эти годы я не оставлял надежды на примирение. Император, который уже вроде бы привык к постоянным сменам настроения у своего отца, был не на шутку ошарашен, но решил промолчать. — Я надеялся, что разум и любовь восторжествуют и что мы вновь станем одной семьей, — продолжал Шиннок. — Нэн, я очень хотел бы снова видеть тебя вместе с нами. Менее чем через час слияние завершится! — Ты должен остановить это — и, возможно, тогда ты заслужишь снисхождение со стороны Старших Богов, когда они осудят вас за содеянное! — торжественно провозгласил Рейден. — Заткнись! — проорал Киу Кан; лицо Повелителя Ветров исказилось так, словно он в этот момент испытывал совершенно нестерпимую боль. — Я не желаю ничего слышать о Старших Богах! — Ты думаешь, ваши действия останутся безнаказанными? — продолжил издеваться Рейден. — Нэн, я готов простить тебя и дать тебе последний шанс, — отец вновь обратился к нему по имени, которое дал при рождении. — Присоединись к нам, и мы будем править Темной Империей вместе. По лицу Шао Кана было видно, что он меньше всего хотел бы видеть «любимого младшего братика» рядом с собой, но в душе все же понимал, что шансы на то, что Рейден примет предложение отца, близки к абсолютному нулю. — Да я скорее… я скорее свинью поцелую! — Рейден изобразил на лице нечто среднее между отвращением и возмущением. Шао Кан захохотал. — Тебе привести свинью? Видимо, это твой последний шанс наладить личную жизнь! Тьен любил уточек, а ты, судя по всему, после смерти Силины переключился на свинок. — От тебя, братец, я и не ожидал другого ответа! Надо было отправить тебя в свое время в Не-Мир вместе с нашим папочкой! — У тебя был такой шанс! Не использовал его — сам виноват! — Шао Кан, который все это время и без того с трудом сдерживал гнев, окончательно пришел в ярость. Он медленно сжал руку в кулак и, размахнувшись со всей силы, засветил младшему братцу между глаз. Тот, свалившись с обрушенного остова стены, шмякнулся на землю и отключился. Шиннок принялся что-то возмущенно говорить старшему сыну, но Император лишь расстроенно махнул рукой. — Папа, прекрати. Я уже устал от его хамства и не обязан выслушивать его пафосно-позерские сентенции. Не переживай, я же его не убил, очухается — пусть подумает над своим поведением, ему мой удар во вред не пойдет, разве что голова поболит маленько. Ты же сам видишь, что он окружающих специально на ссоры провоцирует — жить без этого не может. Шокированный Лю Канг пару минут стоял рядом с лежащим в отключке Рейденом, переводя взгляд то на Императора с подчиненными, то на своих спутников, но потом, тяжело вздохнув и собрав волю в кулак, медленно двинулся вперед. — У нас остался всего час, и мы должны использовать его по назначению, — шепнула ему сзади Китана. — Мы все умрем здесь, — грустно ответила Соня. Лю обернулся к ней: — Если мы и умрем, то мы умрем в бою — все вместе! — Тоже мне, обнадежил, — пробурчал Джакс. — Ребята, мы серьезно влипли или мне кажется? — Саб-Зиро хмуро посмотрел на Джакса. — Совершенно верно, — снова буркнул тот. — Я, пожалуй, возьму на себя вон того хмыря с рогами и хвостом. — Мне оставь Скорпиона, — ответил ледяной ниндзя. — Нуб Сейбот мой, — попыталась приободриться Соня. — Я возьму на себя Эрмака, — подмигнул друзьям Ночной Волк. — Я — свою мать, — сквозь зубы процедила Китана. — Ну, а я — того, кто остался, — вздохнул Лю Канг. Шиннок продолжал следить за Избранными одними глазами, не сходя с места и, казалось, даже не поворачивая головы. От его взгляда всем становилось не по себе, но деваться было некуда — воины Земли теперь вынуждены были вступить в неравный бой с Шао Каном и его приближенными.