картонные облака

Чживон хитро улыбается – как всегда, чтоб его – когда Лиса неуверенно вылезает через окно и наступает на самодельный мост между корпусами, потому что ты придурок, Ким, использовать для этого старую парту, когда вниз лететь четыре этажа и ещё немного. А ещё, если она сейчас умрёт от страха, то парень обязан будет носить ей на могилку лилии и реветь, как никогда. А парень в ответ называет Манобан глупой и вообще, чего ты боишься, я же рядом и страхую, правда ведь? Лалисе в этот момент хочется добровольно шагнуть в сторону, именно потому что Чживон слишком рядом, а её сердце к такому явно не готово и лучше четыре этажа вниз и ещё немного, чем тёплая ладонь Кима на талии. Чёрт бы побрал этого Чживона с чёрными глазами и хитрой донельзя улыбкой, из-за которой Лиса забывает напрочь «нет» на всех известных ей языках и вылетает привычное в мыслях «бесишь меня, Ким Чживон». Если кто-нибудь из преподов или охраны увидит, как они пробираются на крышу корпуса – да что они вообще пытаются туда пробраться – то первым, что они услышат, будет явно не «спасибо» и «какие сообразительные студенты». Потому что, чёрт возьми, именно на эту крышу им запрещено по всем статьям, но девушка не может ничего против там шикарный вид, Лалис, я один что ли пойду? Лиса хочет стукнуть парня учебником по экономике и сказать, что это вообще-то запрещено, упавший или как, но сама забывает все универские правила и вообще – правила, когда Чживон улыбается так ярко и смотрит не мигая, заставляя её путаться в себе: разум шепчет «отвернись уже», а сердце громко отстукивает «не прекращай». Лалиса боится в этот момент умереть, потому что дыхание перехватывает и лёгкие отказываются работать нормально. И они всё-таки пробрались на эту крышу и даже никому не попались, потому что я же всё предусмотрел, всё под контролем, на что Лиса даже отвечать не хочет, потому что сердце вот-вот сломает ребра и не понятно, из-за боязни высоты это или из-за Чживона, который почему-то её не отпускает. Явно хочет носить лилии на её могилку и поливать их слезами. Манобан хочет развернуться и позорно сбежать, потому что да, вид красивый, я оценила, а теперь пошли обратно, но Чживон явно продумал всё заранее и девушке с ним не тягаться. Он улыбается как никогда ярко и ведёт её к дальнему парапету, у которого – ну ты серьёзно, Ким? – сложена гора из десятка разноцветных бумажных самолётиков. Чживон берет один – ослепительно белый – и запускает его в закат, радуется, как ребёнок, и ты следующая, Лалис, это успокаивает. Манобан же думает, что пока Ким рядом, её успокоить будет просто невозможно и ну Боже за что, почему она такая неадекватная, когда рядом? Лалиса смотрит на планирующий самолётик, что вскоре превращается в еле различимую белую точку на горизонте, и мечтает уменьшиться раз в двадцать, чтобы сесть на один из таких же и улететь как можно дальше – домой, желательно – чтобы не слышать больше глупых рассказов о всяком и хриплого смеха, от которого сердце стучит дико-дико. Ким сидит на парапете и говорит, говорит, а Лиса его слушает, потому что бред, конечно, но отчего-то интересно и голос у парня просто божественный, а Чживон заводит что-то про загадывание желаний и о чем ты мечтаешь, Манобан? Лиса вместо желания честно жалуется, что облака сейчас какие-то картонные и неживые словно, не пушистые и мягкие, как когда-то в детстве – она же помнит – на что Чживон опять улыбается и обещает совсем искренне, что найдёт специально для неё нормальные облака, потому что он же может. Лалиса лишь запускает ещё один самолётик, потому что это и правда успокаивает. Немного, но всё же.

***

Дома тихо и спокойно, привычное мамино «как дела» встречает с порога, на что у Лисы всё как всегда «нормально», потому что не будет же она рассказывать про одного с третьего курса, из-за которого все заслонки сносит подчистую и вообще. В комнате так же тихо и спокойно, а ещё тёмно, поэтому Манобан прямо в куртке падает на кровать и вставать не собирается до самого ужина как минимум. Она закрывает глаза и да за что же это, потому что чёртов Ким даже в мыслях улыбается не переставая и уходить совсем не хочет, из-за чего Лиса воет получше раненого волка. Это же ненормально, ну сколько можно. Девушка пытается думать о скорых зачётах и экзаменах, но Чживон в мыслях складывает все формулы в бумажные самолётики и запускает их в закат, где облака совсем настоящие – пушистые и мягкие, как в детстве. Ким улыбается и говорит, что он же обещал, ведь так, Лалис? Лалис?.. Манобан вскакивает с кровати и сначала совсем не понимает, где она, потому что тихое Лалис она слышит даже сейчас, и либо она совсем съехала далеко и надолго, либо... Лиса открывает окно и видит хитро улыбающегося Чживона, которого сразу же посылает к чёрту, потому что он слишком громкий, а на кухне мама готовит ужин и стены у них не так чтобы толстые, и вообще Ким придурок, второй этаж – ты больной или да? И удача для обоих, что папа на работе – хоть что-то хорошее в этой ситуации. А парень лишь сильнее улыбается, как всегда, и приглашает на ночную прогулку, потому что у него с сегодня новый байк и вообще – звёзды хорошо видно и не холодно ведь совсем. А ещё он нашёл нормальные облака – мягкие и пушистые – и ну правда, Лалис, ты обязана, зря он что ли? Лиса снова повторяет, что ты больной, Ким Чживон, а парень в ответ всё так же хитро улыбается и смотрит не мигая, и из всех словарей со скоростью света исчезает так необходимое «нет», поэтому Манобан снова «да», забывая любые правила и что скоро ужин, а там дома и мама, и папа, и её точно потеряют и мало потом не покажется, но. Ночной воздух отрезвляет и Лиса как-то поздно понимает, что она сейчас почти что сбежала из дома. Но, правда, поздно – Чживон едет быстро и они уже над рекой Хан, и в ушах шумит не то от бешеной скорости, не то от тёплой спины Кима, к которой она вынуждена прижиматься. Сердце отстукивает сто двадцать, с которыми они мчатся мимо машин на обгон. Лалиса уже почти не в этой реальности, когда пропадает свист ветра и равномерный рёв мотора, а Чживон шепчет тихое просыпайся, Лалис, и накрывает её ладони своими. Слишком горячими, отчего она сразу просыпается. Манобан озирается по сторонам и просыпается окончательно, потому что они, чёрт возьми, на какой-то крыше и вместе с байком, и ну ты точно идиот, Чживон. Ким же беззаботно тянет её куда-то в сторону и скоро уже рассвет, не думай ни о чем. Да и как вообще думать, когда она сидит на коленях Чживона, потому что холодно и вообще, какая разница, и дышит ему в шею – он смеётся хрипло каждую минуту и вообще рад, словно ребёнок. Лиса смотрит в небо, где первые лучи солнца раскрашивают облака, и говорит, что они здесь не картонные совсем, а самые настоящие, спасибо, на что Чживон улыбается ярко и обнимает сильнее, потому что он же обещал.