Сверхъестественное или операция спасти Дина

Чёртов сарай, несмотря на то, что щелей в нём было больше, чем досок, совершенно не просматривался. Всё, что досталось Сэму: неразбериха теней и подозрительно знакомая музыка, сотканная из ветра, скрипа, и... И ругани Дина, конечно... - Ненавижу тебя! - Дин, всё пройдёт! - Урод мелкий, единственное, что я просил! И то! Да как ты вообще смог?! - Ты падал от голода! Я больше не мог смотреть. Ты бы видел свои глаза. - Блядь, ёбаная радуга! Да как ты вообще умудрился?! - Физика, шестой класс. Дифракция света. - Уйди, заучка. Вон пошёл, чтоб ноги твоей не было! - Дин, пожалуйста, отопри, дай посмотреть, что с тобой приключилось, я что-нибудь придумаю. - Ты, бестолочь, уже придумал. Так что вали. Быстро отсюда! - Дин... - Нахуй, Сэмми. Это вооон в те кусты примерно. Вали нахуй! Сэм готов был сломать к чертям жалкий сарай. Пробить его своей тупой головой. Он подвёл Дина. И на самом деле подвёл его очень давно. Когда брат превращался в июльского пони, воздушного, искрящегося алмазными искрами, с нежными крылышками и точёным сахарным рогом во лбу, хлопавшего густыми ресницами, невозможно было не попытаться его накормить. Невыносимо было смотреть в просящие глаза, видеть, как жизнь улетучивается, стекает блеском с розовой шерсти, оставляя только желтизну перецветшей бумаги. Каждый раз он боялся, что Дин истает у него на руках, останется меловым рисунком по полу. Ведь что бы ни приносил Сэм - траву, салаты, бургеры наконец, не подходило, искристый единорог к ним не прикасался, вздыхал тоскливо, прижимался носом к рукам и тощал, на глазах теряя сказочный лоск. Традицию сломал, только бы Дин не прознал - пристукнет, детский рисунок. Ну конечно же, розовый пони с блёстками в гриве, с золотыми копытцами и хрустальным рогом не будет есть бургер и даже черничный пирог! Сэм про запреты забыл, когда его осенило. И Дин так сиял, так хрустел этой радугой, слизывал опаловые оттенки... Сэм просто не мог противиться, всю неделю он поливал на ярком солнце газон, любовался круглыми боками и задорной походкой мультяшного зверя, скачущего наперегонки с настоящими лягушками. Неделя закончилась и пришла расплата. Ещё пару дней заклятие не отпустит, а Дин всё осознаёт и уже знает, что Сэм нарушил главный запрет. Он закрылся в сарае и отказывается выходить уж второй час подряд. - Дин, пожалуйста, скажи, что я могу это исправить. - Ты можешь свалить подальше! Сэм привалился спиной к дверям снаружи. Чертовски давила вина. Раньше Дин приходил в себя, неделю отъедался, и жизнь возвращалась на круги своя - дорога, мотели и охота на тварей. Если бы Сэм думал головой, так бы дальше и продолжалось. Но он не думал. Он подставил Дина, чёрт знает, чем обернётся эта дурацкая благотворительность. Дин просто не заслужил такой обузы. Сэм выдохнул и попросил: - Просто скажи, как тебе помочь. И я больше не буду путаться у тебя под ногами, сниму халупу постарше, будешь только звонить, когда по делу приспичит. Я, правда, больше никогда... Музыка и бухтение стихли. Дверь приоткрылась. Суровое насупленное выражение морды плохо вязалось с воздушной розовостью и блёстками. Дин проворчал: - Не будь идиотом, Сэмми... Что он хотел сказать ещё, Сэм никогда не узнает. Мелодия повторилась снова, а сквозь проём над вихрастой головой вырвалось два десятка розовых бабочек, таких же мультяшно-вычурных, как и Дин. Сэма накрыло откровением. Ведь у любого процесса есть обратная сторона... - О... О! Дин, уловив направление взгляда, взревел раненым тигром. Дверь захлопнулась перед носом, обсыпав трухой и паучьими трупиками. - Ненавижу тебя, придурок! - рявкнуло изнутри. И у Сэма появилось ощущение, что сейчас Дин искренен на все сто. За раскрытие настолько интимных подробностей он будет мстить. И солёным кофе Сэм не отделается.