Юность

Мы снова прогуливаем школу на Вултонском кладбище. Джон всё никак не может расстаться со свой гитарой, отчего таскает её везде, объясняя это тем, что «песня может родиться в любой момент». Было тепло. Ну конечно, сейчас же середина апреля, чёрт возьми. В это время - утром - на кладбище пустовато. Мы хохотали над внезапно ударившими в голову воспоминаниями и уселись под нашим излюбленным дубом. Джон снял с плеча гитару и, увидев, как я со вздохом закатываю глаза, принялся устраивать её на коленях. Я, конечно, понимаю, что группа нуждается в новых песнях, но хотел спросить у него, почему он не может хоть на время оставить её и насладиться тишиной, что бывает крайне редко. Но вдруг он начинает играть совершенно что-то новое. Играть то, чего я не слышал с тех пор, как я числюсь в группе. Я забыл, что хотел спросить. Джон стал пялиться на меня, мол, смотри, какой я гений. Я достаю из кармана брюк две сигареты, одну сунул Джону в зубы. Мы закурили. Внезапно я ощутил вспышку нежности и устроился головой на вытянутых ногах Леннона, не переставая дымить. Я всегда знал, что между нами не только дружба, я чувствую к нему что-то более масштабное. Знаю, что мы вряд ли когда расстанемся надолго. Знаю, что даже если у одного из нас появится семья, мы не перестанем навещать друг друга - будь то Рождество или простое в гости. Знаю, что мы будем богаты и знамениты, и, чего уж там, весь мир будет обожать нас. А сейчас мы так юны и легкомысленны. Нам плевать, куда нас отправят выступать, хоть в Антарктиду, лишь бы заполучить желанные деньги и поклонниц. Я любовно оглядел его, когда он прервался и выдохнул ядовитый дым, свернув губы в трубочку. Мы молчали и наслаждались тишиной. Здесь нас никто не потревожит, отчего мы и торчим тут, бывало, до ночи. Здесь мы свободны. Именно здесь - в Ливерпуле, на Вултонском кладбище. Сюда приходим только мы: я и Джон. Ни Джордж и ни Пит. Он смотрит на меня и добро улыбается. Словно прочёл мои мысли и ничуть не скрывает этого. Джон убирает гитару в сторону, не беспокоясь о том, что она может перепачкаться в грязи, пропитанной весенними, недавно оттаявшими водами. Я закрываю глаза, выдыхая через нос едкий смог, и слышу только птичьи игривые голоса и дыхание Джона. Пройдут чёртовы года, а мы всё так же будем приходить сюда и вспоминать, какими же мальчиками мы были, как сейчас.