Волшебства не существует

      Со дня рождения близнецов и объявления о свадьбе прошло примерно два с половиной месяца. За это время старшая дочь, продолжавшая тайно встречаться в лесу с Гансом, немного изменилась: ее стали мучить спазмы внизу живота, внезапно накатывала усталость, даже если она крепко спала всю ночь, но больше всего девушка страдала от утренней тошноты. Старая служанка, которая помогала ей мыться, своим опытным взглядом уже успела отметить, что грудь госпожи немного набухла, а соски потемнели.       О недомогании Леды очень скоро сообщили матери семейства, отчего та, схватившись за сердце, едва не отдала Богу душу. В итоге ничего не подозревающую девушку вызвали на допрос. Сквозь стену слез и стенаний родительнице так и удалось выпытать имя и статус возможного счастливого отца, а до свадьбы оставалось всего ничего: выдать это дитя за ребенка от мужа будет уже невозможно, а делать искусственное прерывание очень опасно для юной, никогда не рожавшей девушки.       Сердобольная женщина не нашла ничего лучше, как скрыть беременность дочери от ее отца. В конце концов, мало ли что может произойти, тем более что были известны печальные случаи о незаконнорожденных детях у богатых женщин, которых они оставляли под присмотром нянек, а сами жили с другой семьей. Да и свадьбу всегда можно отложить еще на несколько месяцев, чтобы благополучно разрешиться от бремени. Например, подкупив врача, который напишет, что девушка больна тяжелой простудой и не может ехать на венчание.       Столкнувшись с неожиданной новостью о своей беременности, Леда была обескуражена, но в то же время чувство непередаваемого счастья и эйфории не покидало ее. Сама мысль о том, что в ее чреве живет и развивается ребенок ее возлюбленного, окрыляла девушку. Через несколько дней после установления диагноза она собралась сообщить об этом ничего не подозревающему Гансу. Вот же он обрадуется!       Крестьяне в последние месяцы осени перегоняли скот. Златокудрый юноша вместе с остальными трудящимися работал не покладая рук с самого утра. Все, чего он сейчас хотел, это вернуться домой, навернуть каши и завалиться спать. Обливаясь потом, он сгонял постоянно норовящих разбежаться уток и овец. Лошадь для такой работы не выдали, что очень печалило.       Пока шлепающий по грязи самодельной обувью молодой человек работал на перегоне, его юная любовница сидела у себя в комнате с Идой и поглаживала пока еще плоский живот с непередаваемым чувством гордости.       - Ты с ума сошла, Леда. – только и смогла сказать находящаяся в шоке сестра.       - Да, – она мечтательно посмотрела в окно, - от любви. Ты не представляешь, какое это счастье – тонуть в объятиях самого дорогого тебе человека, быть для него всем светом и центром мироздания. Я безмерно благодарна Богу за то, что он подарил мне это дитя.       - Не хочу тебя расстраивать, но отец тебя убьет, – Ида обессилено опустилась на мягкое кресло и понурила голову.       - Мне все равно, я буду жить с Гансом.       - Что? Ты романов перечитала? С чего ты взяла, что он с тобой не из-за денег?       - Да как ты вообще могла такое предположить?! – Леда вскочила, - Он обрадуется и будет любить меня еще больше! Нет, не меня, нас! – она положила ладони на живот.       - Если бы только в моих силах было все исправить, – грустно вздохнула рассерженная сестра и вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.       У Иды тряслись руки, она едва заперла дверь в свою спальню. Казалось, что все переживания, которые должна была испытывать сестра, упали на нее. Странные перепады настроения Леды выводили ее из себя: счастливая мать не хотела ничего слушать, печальная правда, которая была очевидна всем, кроме нее самой, не доходила до ее затуманенной эйфорией головы. Ида судорожно думала о том, что делать дальше. В поле ее зрения попало уже полюбившееся озеро, где жили ее тайные друзья, и она решила пойти за советом к ним. Быть может, взгляд со стороны помог бы разобраться.       - Сейра! - русалка не ответила, - Сейра, ты меня вообще слушаешь? - разозлившийся Ларс затряс сестру за плечи. Они сидели в своей пещере, дожевывая недавно пойманную с трудом рыбу. Брат рассказывал о какой-то чепухе: про алмазные заколки, про корсеты, про будоражащие поцелуи и прочее - но родную сестру все это похоже не интересовало. В последнее время Сейра себя как-то странно чувствовала. Ей стали постоянно сниться младенцы, то человеческие, то русалочьи. У них всегда были разноцветные глаза, лысые головы и прекрасные малюсенькие перепонки между пальцами - их она рассмотрела лучше всего. В начале сна она получала ребенка, но к утру его либо забирали, либо он умирал. Русалка просыпалась сама не своя и уже не могла заснуть дальше.       В поисках ответа иногда она заплывала на дальние берега озера, которые они с Ларсом обычно никогда не посещали. Из-за кустов, спрятавшись между камней и илом, она наблюдала за играющими человеческими детьми, отчаянно пытаясь понять причину своих снов. Ни разу за все эти вылазки у нее не появилось желания убить и съесть маленького мальчика или девочку, наоборот, сердце сжимала какая-то тоска и невыносимая боль одиночества. Один раз она поймала мальчишку лет двух, обманом заманив в камыши: вместо поцелуя она просто засунула ему в рот послюнявленный палец. Пока ребенок под действием уже подзабытого младенческого инстинкта и яда спокойно сосал ее палец словно соску, Сейра рассматривала его маленькие глазки, гладила по пухлым щекам и мягким светлым волосам. Внезапно мальчик протянул руки и схватил ее за волосы. Подергав за масляную прядь, он отодвинул ее руку от своего лица и кинулся русалке на шею. Теплое маленькое тельце прижалось к мокрой зеленоватой коже Сейры. Испугавшись странной реакции малыша, она аккуратно положила руки ему на спину. Мальчик уткнулся маленьким носом ей в шею и промямлил полушепотом "ма-ма", растягивая звуки, как будто он был не совсем уверен, кто перед ним. В этот момент русалку затрясло, она оттолкнула от себя ребенка, бросив его там же в камышах, и быстро скрылась в темных водах. Когда она оклемалась от пережитого шока, ей стало немного стыдно за то, что она его там бросила.       - Я хочу ребенка, - перебила она радостное повествование брата. Ларс замер, широко раскрыв глаза от удивления.       - И чем ты будешь его кормить? - осторожно задал русал вопрос, который напрашивался сам собой.       - Не знаю, - грустно вздохнула она, - Во мне вдруг проснулось странное ощущение. Меня тянет к детям, мучают сны про младенцев, я постоянно ловлю себя на мысли, что мне хочется потискать маленького пухлого ребенка. Мне это нужно, Ларс! - она резко обернулась, на глазах ее выступили слезы. - Помоги мне!       - Что? Как ты предлагаешь мне тебе помочь? - он стал продвигаться ближе к краю пещеры, пятясь от сестры.       - Сам знаешь как, не строй дурачка! - в яростном порыве она схватила брата за запястье. - Помнишь, твоя подружка нам рассказывала про Адама и Еву? А про их детей? Если они были первыми людьми на Земле, как они, по-твоему размножались?!       - Там было что-то про непорочное зачатие, но я не понял! - Ларс затряс рукой в попытке вырваться из мертвой хватки сестры.       - Ты нужен мне! Просто дай мне ребенка!       - Дура, рехнулась совсем! - Ларс влепил сестре знатную пощечину, расцарапав ей щеку острыми кончиками ногтей. Она схватилась за лицо и замолчала. - Я никогда бы с тобой так не поступил! Ида говорила, что у близких родственников рождаются больные или уродливые дети, может это и на нас распространяется! Тем более, ты моя сестра! Я люблю тебя, но не стану потакать твоим жутким причудам! Это отвратительно! - вдруг русала отвлек какой-то шум снаружи. Он машинально повернул голову назад, и в этот же момент его ослепил удар по голове. Ларс упал лицом на камни, больно ударившись виском об один из острых углов. От шеи до затылка рассыпалась жгучая невыносимая боль. Едва осознающие окружающую действительность глаза начала заливать горячая кровь. Еще через несколько секунд он потерял сознание.       В тот день ни Ларс, ни Сейра не показались на месте встречи. Ида прождала их полдня, но тщетно. Принесенные угощения ей пришлось съесть самой, иначе их бы расхватали местные звери. Тревога поселилась в ее сердце, но кроме как ждать и надеяться, она больше ничего сделать не могла.