Smoke

Дешевый Winston назойливо постукивал в карме в момент соприкосновения с ключами и зажигалкой. Черный Cricket уже тысячи раз планировал выпустить из себя немного газа, создать немноего яда для людей, но, главное, для Дина. «Курение убивает» Прочитав, закурю в ответ. Неужели никто не знает — Умирают не от сигарет. Первый раз губы Винчестера замкнули сигарету в возрасте шестнадцати лет. Тогда дым легкой поступью упал в его легкие, выкинул усталые мысли из мозга, отравил запах рук. Тогда Дин достаточно долго держал дым в легких, ведь так легче. Он выкурил до конца сигарету, вторую и только тогда почувствовал дурман в голове. В тот вечер двенадцатилетний Сэм отвернул от Дина голову, сморщил маленький нос. «Ты курил?», — мальчик наивно посмотрел на старшего брата, который лишь слегка нервно облизал губы. «Нет, Сэмми». Тогда Дин прекрасно знал — баловство. Потом он стал курить все чаще и чаще, запивал сигареты виски, терпел терпкий вкус в горле. И терпел боль во всем теле, когда маленький Сэмми дарил девочкам цветочки, целовал их в щеки. Сквозь иронию часто вижу Про рак легких, про смерть, рахит. Почему на людях не пишут О последствии их «любви»? Дин сделает еще несколько глотков крепкого джина в возрасте семнадцати лет, когда отпустит Сэма на первую школьную дискотеку. «Сэм еще ребенок, Сэму тринадцать лет», — бесполезно уверял себя Винчестер каждую школьную вечеринку. Но Дин и без этого прекрасно знал, что его братец (в тринадцать лет!) является довольно симпатичным парнем. — Дин, я пошел, — мальчишка махнул брату рукой и захлопнул за собой дверь мотеля. — Да вали куда угодно, — и снова горлышко прижмется к губам, а жидкость опалит горло. Ну тогда и любить бросайте, Чтоб потом не матом в слезах. «Расстояние убивает» Ведь не пишут на поездах? В четырнадцать лет Сэм осознал, что Дин глубоко погряз в глубокой луже сигаретного дыма и терпких напитков. Винчестер-младший постарался выкинуть все зажигалки, пачки сигарет. Он знал все места, куда старший брат мог что-то спрятать. «Дин, бросай курить, хватит». Сэм постарался достучаться до Дина, но так и не получил ответа. Именно в тот момент мальчишке больше всего на свете захотелось прижаться к брату, сказать, что не хочет терять его, что не хочет чувствовать смок от куртки любимого брата. Ведь смешно будет встретить надпись На спине или на груди, Как тебя умирать заставят, Как от этого не спасти. Дин отметил совершеннолетие с размахом — в номере мотеля и с тремя бутылками виски, кажется, даже несколько пачек сигарет умудрились заваляться где-то в сумке охотника. Он развалился в кресле, сжимая в ладони зажигалку. Черный Cricket стал уже классикой жанра. Сэм открыл дверь в номер, тихо зашел и уставился на старшего братца. — Как же ты достал, — четырнадцатилетний Сэмми уткнет руки в бока, гордо вздернет нос и хмыкнет в сторону брата. — Что? — но даже столько простое слово Дин не смог сказать нормально, ведь его язык уже успел спотыкнуться о зубы и упасть. — Достал. Ты, Дин, лишь фаршированное алкоголем тело. Ты скатился ужасно, уже никогда не станешь прежним. Тупой и никчемный старший брат, мне с тебя пример брать? — лицо Сэмми до боли безразличное, сердце Дина превращается в окровавленный фарш, словно чьи-то острые ногти царапают и царапают. Винчестер направил оружие на младшего, выстрелил несколько раз — в голову, в грудь, а после повторит выстрел в голову. *** — Дин, Дин! — маленькие (по меркам самого Винчестера) ладошки пытались как следует встряхнуть спящее тело, от которого сильно пахло перегаром. — Сэмми? Ты жив, — охотник подхватил брата на руки и посадил рядом с собой в кровати, он уткнулся носом в шею братишки. — Ты кричал, — мальчишка обнимает в ответ. — Кошмары, Сэмми. А еще про сердечные раны — Не расскажут, как избежать. В школе учат детей, что не надо Пить, курить и употреблять. Двадцать. Именно эту цифру нарисовал на вишневом пироге шестнадцатилетний Сэм, воткнув в него несколько свечей. Вечером Дин задул свечи, поцеловал брата в щеку так, чтобы тот ничего не понял. «Спасибо, Сэмми». — Дин, у меня к тебе разговор, — теперь уже парень стыдливо опустил глаза в пол, казалось, что ему просто страшно посмотреть на собеседника. — Я, — речь запнулась, кислорода не хватило, — гей. — Что? Это мне в качестве подарка на День Рождения? — Дин усмехнулся, потрепал Сэмми по голове, а сам выдохнул где-то глубоко в душе. Выдохнул и снова потянулся за сигаретой. В голове Винчестера-старшего метались хаотичные мысли. Как Сэм понял, что он гей? Значит, у него был с кем-то контакт. А с другой стороны в внезапной смене ориентации были свои плюсы, которые Дин пока даже не мог придумать. — Я проветрюсь, — ревность затопила, потянула вниз. Дин затянулся сигаретой на морозе, смотрел, как крупные хлопья белого снега кружат в только что созданном им облаке дыма. Это облако ушло из его легких, но следом Дин запустил новое, более мутное. Оно окружило дыхательный орган, наполнило изнутри, тронуло когтистой лапой сердце, обхватило его, сжало крепко-крепко и почти раздавило. Таким образом давила и ревность, сжимая все тело. Любовь действовала не менее болезненно, ведь она не сжимала и не давила, она рвала все тело на маленькие кусочки, капая красной кровью на белоснежный снег. Дин выкурил уже четвертую сигарету, но нервы и сердце все никак не успокаивались. Благо, ноги замерзли и пришлось идти в номер. — Дин, — Сэмми обнял брата со спины, — не кури. — Не курю, — словно на автоматизме соврал Дин, кидая зажигалку в сторону полки. Винчестер съел кусок праздничного пирога, забрал у братишки книгу, чтобы тот лег спать, и отправился в кровать сам. Дин долго ворочался со стороны в стороны, пытаясь найти удобную позицию до сна. Он несколько раз почесал затылок, зевнул, взглянул на спящего Сэмми. Милый сонный Сэм радовал глаз Дина, хотя последний и сам не знал, почему именно так происходит. Час глупых размышлений прошел, Дин уснул. *** Темная ночь уже давно лежала на плечах города, когда малыш Сэмми все же встал с кровати и рискнул. Волосы подростка слегка коснулись уха Дина, а губы — его щеки. «С Днем рождения, Дин» — Сэмми? — Дин удивленно посмотрел на младшего брата, что смущенно стоял около кровати старшего и смотрел на него. — Только не кури, пожалуйста, — Сэм еще раз наклонился над братом и поцеловал его. — Не буду, — на этот раз честно ответил Винчестер, улыбаясь в губы младшего брата. Дин больше не запустит в свои легкие ядовитый дым, ведь если он отравит себя, то отравит и Сэмми. И ты знаешь, никто не скажет «Вредно так много любить». Продолжая любить все чаще, Все пытаются бросить курить.