Миротворец

      Проснулась я, или, вернее сказать, очнулась вся мокрая от пота. И перевернувшись на бок, поймала съехавший со лба компресс. Лена беспокойно теребила какую-то коричневую бумажку, но увидев, что я очнулась, враз смяла её.       – Как все прошло? Хорошо? – спросила я, садясь и чувствуя, как с балкона приятно тянет прохладой. От смены положения голова слегка закружилась, но совсем легко, подтверждая, что я еще жива после той дикой перегрузки. Похоже, я отдала больше сил, чем могла, и не выдержала.       – Как бы не так. Ты никогда не страдала проблемами с сердцем? – вздохнула целительница, – у тебя сильно упало давление.       "И чуть не остановилось сердце"       Я вздрогнула от этой "мысли вслух" и покачала головой. Нет, никогда не было особых проблем со здоровьем. Теперь, кажется, начнутся.       – И как ты себя чувствуешь?       – Какая-то странная лёгкость, будто только что проснулась, а не участвовала незнамо сколько времени в магическом ритуале.       – Недолго, всего полчаса, дольше его не хватило. Точнее ты отрубилась, – Лена кивнула на Арсения, все еще сидящего за столом, уткнувшись лицом в ладони.       – Сеня, ты плачешь?       – Нет, он просто рад, что его идиотская выходка тебя не убила. Кто же сразу и помногу тянет из новичка столько Силы? – девушка раздраженно толкнула ногой стопку книг, которая и так стояла накренившись.       – Я сам новичок, – без обиды заметил Арсений, убирая руки от лица и поворачиваясь ко мне.       – Нельзя было сразу сказать? – Лена распалялась ещё больше. Ещё немного, и она залепит парню пощёчину.       – А что в результате? – как я и думала, Лена разорвала с ним зрительный контакт и тоже посмотрела на меня.       – Меня учили выслеживать людей… по крови. А не так. Попробовал переложить то, что знаю на образ человека, на его "ауру". Наверно, это делается немного по-другому… если вообще такое возможно, – Сеня потирал виски, будто хотел облегчить головную боль.       Целительница наматывала на пальцы волосы, собранные в хвост, словно пытаясь успокоиться.       – А по чему ещё можно найти человека? Кроме крови? – я не давала Лене вставить слово, чтобы она подостыла и бесполезно не ругалась, лучше скорее найти другой выход, чем выяснять, кто неправ.       – А что у нас есть? Микрочастицы кожи на бумаге письма? Вообще-то можно попробовать, – Сеня оживился и перестал щуриться – головная боль отступала.       – На сегодня хватит, у Лизы просто нет сил для дальнейших изысканий, – негромко заметила Лена, глядя себе под ноги.       – Я не валюсь с ног от усталости, но, пожалуй, да, взлететь от её избытка не способна, – моя шутка (а в каждый шутке есть доля правды) разрядила обстановку. Раз со мной все хорошо, то и остальным нечего волноваться. А по их лицам я видела, что мысли об угробленном миротворце не раз посещала обоих во время моего вынужденного отсутствия.       Когда все отошли от происшедшего и разбрелись по разным комнатам, а Лена засела на кухне в окружении своих лекарских книг, я подсела на диван, где свернувшись в клубок, пытался прийти в себя Арсений.       – Сеня, тебе помочь?       – Чем? – он немного удивился, но ко мне лицом не повернулся.       – Восстановить силы. Ты как-то совсем плохо себя чувствуешь.       – Откуда ты знаешь? – скинув легкий плед, парень сел рядом со мной.       – Чувствую, – я пожала плечами и протянула руку.       – Будто в мысли мои подсматриваешь, – Арсений неодобрительно покачал головой, – можно не только руку?       – Все что угодно, лишь бы не по частям, – интересно, что он имеет в виду? И мысли я не читаю, а лишь угадываю по едва заметному свечению вокруг человека. Или оно есть, и как говорят "ты будто светишься", причём вполне буквально. Свечение у Сени было мерцающим рваными всплохами… Откуда это знание у меня в голове?! И почему я начала видеть это?       – Можешь меня обнять? – он неловко объяснил, что сидячем положении голова все-таки болит и кружится, а лежа я могу его со спины обнять. Или даже не обнимать, а просто касаться.       – И если нас в таком положении застанет Лена, то она точно тебя отпинает за все сегодняшние промашки, – шутливо предупредила я, накрывая его одеялом и ложась рядом на опасный край дивана, не рассчитанного на двоих.       – Очень страшно, – кивнул он, и его тёмные волосы полезли мне в лицо.               Спустя какое–то время меня разбудила Лена, уснула незаметно для себя, и напомнила, что пришло время для занятия, и обещала сильно меня не нагружать, только прочитать лекцию. Я мысленно поблагодарила ее за тактичность.       – Сегодня мой рассказ пойдёт о контроле Силы и о том, что у миротворца есть безусловная защита от нападения любого происхождения. Но это работает только в самом начале пути, когда ты уязвима и толком ничего не умеешь.       – Как сейчас, – не удержалась я.       – Ты права. Поэтому сейчас не будем тебя ничему обучать, только теоретические основы для поднятия духа и укрепления уверенности в себе.       – Очень интересно. А если эта "защита" не сработает? – мне тоже было ясно…       – Лиза, ты мне веришь? – Лена повернула меня к себе лицом и посмотрела в глаза. – У всех предыдущих Миротворцев этот механизм работал безотказно.       – Да, но, – я отвела глаза, – если вдруг произошла ошибка и я не Миротворец?       – Увы, но ошибки быть не может. Это вычислили специалисты, а они понимают больше нашего.       – А что может случиться, если Миротворца убить раньше, чем он выполнит свою функцию?       – Никто не пробовал. Но именно поэтому миротворца опекают, пока он не открыл свою Силу, – девушка вздохнула, мысленно добавляя: "а тебе с опекуншей не повезло"       – А если человек умрет раньше, чем он обнаружит в себе эту способность?       – Значит ему не суждено было стать миротворцем, – нервно рассмеялась Лена.       – А есть разница между гибелью в автокатастрофе и смертью от руки наемника?       – Лиза, ты задаёшь такие вопросы, на которые я ответить не могу. Но знаю, что многие миротворцы пытались покончить собой. Пожалуйста, хоть ты не пробуй, – целительница стала складывать в аккуратную стопку листы с лекцией, разлетевшиеся по полу от неосторожного движения.       – Но почему они пытались?       – Не все выдерживают, когда на них сваливается столько всего в один момент. Особенно нервные молодые люди, которые первое время считали, что их разыгрывают. Или что они вдруг тронулись умом. Ещё тяжело было одной 35-летей женщине, у которой была семья и дети.       – Ничего особенного я пока не узнала, что могло бы свести с ума, – я посмотрела на верхний лист с лекцией и вздрогнула – в центре был изображён какой–то ритуал, наверняка кровавый, с подписями на неизвестном языке.       – Значит, ты прирождённый Миротворец.       "Других объяснений у меня нет."       – Ты меня успокоила. Спасибо.       – Обращайся. Расскажу все, что знаю.               

* * *

              На следующий день после обеда нам пришло очередное письмо.       «Завтра в 12 часов ночи. Стадион на Щукинской.       Л. Х. 24.06"               – Лена, это сегодня! Письмо пришло с опозданием, – я положила ложку на стол, руки начали трястись.       – Не паникуй, у нас ещё 12 часов. Я смогу экстренно тебя еще кое-чему научить, – Лена встала и стала убирать полупустые тарелки со стола.       Но вместо занятий она отправила нас с Арсением разведать обстановку – съездить посмотреть на этот стадион.       И во время сборов мы вспомнили, что у Сени есть только брюки, но никакой футболки или рубашки. Лена нашла какую-то новую майку, чтобы скрыть бинты, и потёртую кожаную куртку с проплешинами на локтях. Девушка поручила нам купить самую простую рубашку в ближайшем магазине.       – Но у меня есть одежда, только она в месте, где я жил до этого, – не согласился Сеня, а может не хотел, чтобы на него тратили деньги.       – Это "место" далеко отсюда? Если что, мы сильно не обеднеем после покупки рубашки, – Лена тоже видела его смятение.       – Нет, одна станция на метро, звере из подземелья.       – Тогда забери все свои вещи оттуда. Чего-то опасаться вам не стоит, некоторые считают, что ты вообще умер и выслеживать не будут, – скрепя сердце, согласилась Лена. Будь ее воля, съездила бы сама, а меня под замок посадила. На миг я подумала, кто тут еще перестраховывается. Пожалуй, если бы мне доверили опеку над совершенно незнакомым, но очень важным человеком, я бы тоже стала параноиком.       – Лучше бы я умер, – тихо пробормотал Сеня, застегивая куртку на все пуговицы.       – Еще успеешь, – погрозила ему пальцем Лена.               Змей в подземелье безболезненно нас проглотил и выплюнул на Авиамоторной. У людей в метро Арсений в экстравагантной кожанке не вызвал никакого интереса, бомжи ещё и не так наряжаются.       – И это близко? – спросила я, когда парень сказал, что еще пешком 20 минут идти.       – Да, – кивнул он и подал мне руку на повороте дороги под уклон, – для тебя не очень?       – Нормально. – Рассказывать о натертой ноге не хотелось, шутить тоже. Мое настроение и так упало до отвратительного, как бы еще дождь не пошёл.       – Что вы решили про поединок? – ему тоже было неспокойно, но молчать не хотелось.       – А у меня есть выбор? В правилах этих поединков есть такой пункт, что противник, прошедший безоружным, автоматически признает поражение, вызов аннулируется. Не обязательно же насмерть, да? – с Арсением мы не поделились своими планами, но мнение ещё одного человека меня могло успокоить.       – Да, там есть такой пункт. Если поединок не насмерть, а за лидерство между соперниками, то да, – его мой ответ не обрадовал.       – А вдруг к нас тоже, соревнование…       – За что? За меня? – он невесело усмехнулся, – и зачем я ввязался в эту гиблую историю.       – А если бы не ввязался, то что было?       – Полгода назад я совсем не дорожил своей жизнью и искал какое-то занятие, чтобы умереть недаром. Пришли. Подожди здесь, – мы остановились у неказистого двухэтажного дома, похожего на общежитие, коим оно и являлось.       Облокотившись на дерево, я сняла туфлю с натертой ноги и прикрыла глаза. Наверно в первый раз задумываюсь о смерти, о встрече с вечностью. Если сегодня ночью что-то пойдет не так, то обе примут меня в свои объятия.       Ни разу в жизни я и подумать не могла, что меня можно всерьёз ненавидеть. Ненавидеть с такой силой, чтобы желать смерти. Это не укладывается в голове, кажется совершенно нереальным. А что будет с дядей, моим единственным родным человеком? Много лет назад у него умерла жена, любовь всей жизни. Боюсь, он не переживёт ещё одну потерю, да и здоровье уже не то…       – Лиза? – меня потрясли за плечо, – почему ты плачешь?       Я выронила туфлю, которую так и не опустила в траву, и поднесла руку к лицу. Ого, кажется, я рыдала знатно, как только окрестные бабушки не сбежались утешать. Арсений стоял рядом и обеспокоенно смотрел на меня.       Надев вторую туфлю, взяла протянутый Сеней платок.       – Просто подумала, что будет, если…       – Не думай об этом, – опустив большую спортивную сумку на асфальт, он обнял меня.       Хорошо, что я не крашусь, иначе испачкала бы светло-серую рубашку Сени, от которой приятно пахло свежестью, тушью.       – Ты не хочешь куда-то сейчас идти? – тихо спросил он куда-то мне в макушку.       – Нет.       – Тогда давай найдём безлюдное место и переместимся прямиком на стадион. Мне хватит сил. Если что, со мной миротворец, – наверно Сеня сейчас улыбнулся.       Мы обошли общежитие и затерялись в зарослях дикой малины, чтобы через минуту появиться на краю стадиона на Щукинской, к счастью, он в этом районе оказался один. Сейчас на его территории тренировались какие–то любители футбола, которые не заметили ни нашего появления, ни исчезновения.       – Что видишь? – спросил Сеня, вытирая со лба пот и убирая назад мешающие волосы.       – Стадион существует, – я подергала металлическую сетку, которая обозначала границы оного, – пойдем отсюда, пока меня снова не начало колотить до слез.       Дома Лена отправила меня под холодный душ и удивилась, почему мы не зашли и за моими вещами. Я натянуто рассмеялась и заметила, что они могут не понадобиться. Но избежать приступа истерики удалось, подруга оказалась целительницей не только тела, но и души.               

* * *

              

Ночь шуршит над головой как вампира черный плащ,

      

Мы проходим стороной - эти игры не для нас.

      

Пусть в объятьях темноты бьется кто-нибудь другой,

      

Мы свободны и чисты, мы проходим стороной…

      

Пикник, "Ночь"

              Наверное, Лена что–то подсыпала в чай, но меня сморило в сон еще до душа. Зато отдохнула, а не изводила себя, тоже правильно. Подруга пожертвовала мне самые простые джинсы и мягкую вязаную тунику до середины бедра. А Сеню оставила дома со словами: "пусть квартира не пустует, если что вдруг случится."       – Мы поедем на метро? – наивно спросила я.       – Конечно, на метро, чтобы ты по пути распсиховалась, – кивнула Лена, – надо бы и тебя телепортации обучить, чтобы таких вопросов больше не задавала.       – Я поставлю чайник, как раз к вашему приходу закипит, – попытался пошутить и приободрить меня Сеня. Обреченной на смерть остается только лечь и умереть.       Первое, что мы почувствовали, когда прибыли на стадион, так это лютый холод, какой бывает во время первых осенних заморозков. Оказалось, что этот холод был побочным эффектом, наведенным на пространство куполом незаметности, но это я узнала потом, спустя несколько дней после поединка.       Из ночного тумана вышла высокая черноволосая девушка и бросила мне:       – Пошли.       А Лена осталась на месте, ведь ее не звали. Сопровождающий – третий лишний.       По мере того, как мы шли, туман становился все белее и гуще. Я отставала от девушки, Любы, лишь на шаг, чтобы не потерять ее из виду.       Незаметно туман начал редеть, его истончающие щупальца цеплялись за волосы, но не могли удержаться и втягивались обратно. Когда Люба остановилась и повернулась ко мне, я наконец смогла ее рассмотреть. Черные жесткие на вид волосы были неровно обрезаны то ли согласно какому–то модному веянию, то ли в спешке парикмахером–самоучкой. В отличие меня она не стучала зубами от холода, поверх мешковатой темно–зеленой футболки был накинут черный матовый плащ на несколько размеров больше, явно с чужого плеча.       – Замерзла? – непритворно сочувственно спросила Люба, – сейчас согреешься.       Сейчас она показалась мне адекватным человеком, с которым можно договориться. Но не зря дядя говорил, что я плохо разбираюсь в людях.       За спиной раздался хлопок. Внутренний голос подсказал, что это изоляционный круг для поединка, в который не могут войти посторонние.       – Значит ты и есть всемогущий Миротворец? Который вершит судьбы людей одним движением пальца?       Кажется, бесполезно ей говорить, что я безоружна и пришла сдаваться. Точнее договариваться. Эти упаднические настроения сведут меня в могилу быстрее.       – И вот ты решила, что можешь убить человека и остаться безнаказанной?       – Но я не убивала его.       – И за что? Почему бы просто не оттаскать за волосы и не вышвырнуть вон? Ножом, которым ты его убила, собираешься зарезать меня?       – Я безоружна…       – Да, конечно, его самого наняли для убийства…       Я почувствовала, что надо что–то делать, на крайний случай отбежать, разорвать дистанцию для своего манёвра. Хотя для какого манёвра, я же ничего не умею. Но сейчас даже шевельнуть рукой было выше моих сил. Стоять столбом и слушать этот поток бессмысленных громких фраз о том, чего не было. Кажется, она готовилась, представляла мою реакцию.       А туман вокруг незаметно рассеялся, в паре десятков метров от нас стояла Лена и изнывала от беспокойства.       – Кого его? – внезапно спросила я.       – Арсения, – с раздражением проронила Люба и продолжила свою уничижительную речь, про то, какая я безжалостная и бессовестная убийца.       – Ты не читала мое письмо?       – Я его даже не получала, – рассмеялась девушка, явно чувствуя себя хозяйкой положения, – и даже не писала, прикинь?       – А кто же…       – Какая нахрен разница, главное, что ты узнала, что нужно сюда явиться, – Люба заводилась ещё больше. Одну руку она медленно опустила в карман плаща. Я с огромным трудом заставила себя сделать шаг назад, похоже, она сейчас начнёт атаковать.       Время словно остановилось. Я прикладывала колоссальные усилия, чтобы вообще устоять на ногах, а моя противница легко, грациозно и плавно выхватила нож, и придержав меня за плечо, воткнула его аккурат над сердцем, скользнув меж рёбер. А я не почувствовала ничего. Но когда Люба, не выпуская рукоятку, захотела вогнать лезвие поглубже, неведомая сила оттолкнула её руку. Отскочив в сторону, она чуть не упала, и, громко матерясь, трясла обожжёнными руками.       "Так вот что такое защитный механизм миротворца. Срабатывает, когда ты на волосок от смерти" – только и подумала я, прежде чем мир перед глазами окончательно померк.