Миротворец

      Она молчала, ожидая ответа. А я пыталась понять, о чем она говорит. Мне никто ничего не рассказывал, что случилось с моими родителями. И я не спрашивала. Будто все так и должно было быть. Странно осознать это только сейчас. Даже после того, как дядя сообщил, что он не мой родной отец. И что он был вообще-то посторонним человек семнадцать лет назад.       – Лиза?       Я встрепенулась и подняла глаза на Веронику Николаевну.       – Нет, она ничего не говорила ни про их смерть, ни про вас.       Моя собеседница шумно вздохнула и встала.       – Я расскажу тебе, как это случилось, когда буду готова к этому разговору. Хорошо?       – Да.       Мне показалось, что события тех дней до сих пор держались в страшной тайне. И не то, что Лариса, Лена ничего об этом не знала. Только очевидцы, с которых взяли клятву не говорить никому. Пожалуй, мне, как дочери Насти и как следующему миротворцу нужно знать все, чтобы ошибки прошлого не повторялись.       Возможно, Вероника Николаевна не хотела со мной встречаться из-за необходимости объясняться, что тогда случилось.       Её очень встревожил рассказ Лены о поджоге гостиницы, где мы остановились несколько дней назад. И она очень просила нас на время сменить внешность и подобрать более подходящую одежду, чтобы слиться с жителями Медоносца. Вероника Николаевна призналась, что сама скрывает свою настоящую внешность чужими волосами, свои были уж очень приметны, и постаревшим лицом. И тут до меня начало доходить, почему Лена так удивилась при встрече со своей наставницей. Она едва узнала Веронику Николаевну. Для наглядной демонстрации та достала зеркало на подставке в неприметной дешёвой оправе. Специальное напыление на нем позволяло заглянуть под наведённую магией маску. Я бы не поверила своим глазам, если бы миловидная женщина средних лет не улыбнулась из зеркала так же, как и наша хозяйка. Её волосы напоминали слепяще-жёлтое золото осенних листьев клёна с мягким охровым отблеском, не в пример тем, что она носила сейчас, отдававших грязновато–каштановым блеклым гумусом, расплывшимся под бесконечными щедрыми ливнями. А лицо с блестящими голубыми глазами будто похолодело и постарело.       – Таких кардинальных перемен не понадобится, достаточно будет волос, – Вероника Николаевна осталась довольна впечатлением, произведённым своим мороком, – у меня в шкафах много вещей, которые оставили дочь и сын, когда уехали. Все сильно поношенное я выбросила, не переживайте.       По взгляду целительницы она ясно поняла, что помощь в этом нелёгком деле нам не помешает, и предложила сама, заметив, что Лене можно просто коротко постричься, брат родной не узнает. С волосами Лёши тоже колдовать не стала, посоветовав начать носить шляпы, благо целый арсенал оных оказался в нашем распоряжении, сын Вероники Николаевны их очень любил. А мне для начала стоило бы немного загореть, но это оказалось не лучшей идеей, на солнце моя кожа только краснела и начинала шелушиться и облезать. А волосы сделать темно–русыми с лёгким черносливовым отливом, кто сказал, что цвет должен быть обязательно натуральным? На Сеню она едва взглянула, бросив, что у него неприметная внешность, но вдруг строго спросила:       – Это ты был наёмником и не справился с заданием?       – Я.       – Тебе не стоит появляться на улице вообще. Или вечерами, в плаще с глубоким капюшоном, тебя могут просто убить как чудом выживший уже отработанный и ненужный материал провального дела. Пока Лиза не в полной силе, она не сможет тебя защитить от этих страшных людей. Странно, что они до сих пор не пытались, – Вероника Николаевна пристально рассматривала его лицо с ещё не сошедшей бледностью после пожара. А я вдруг задумалась, из-за кого был устроен поджог. Они явно же видели, что мы с Леной покинули гостиницу. И в предыдущие разы по мою душу, не скрываясь, появлялись наёмники, которые то демонстративно вызывали на поединок, то следили несколько месяцев, а потом искали со мной встречи…       Кажется, от её слов до дурноты жутко стало только мне. Разве не страшно, что тебя и твоих друзей хотят убить? Без особой причины, если не за факт существования. Станут ли неизвестные недоброжелатели нас выслеживать и среди бела дня? Если и попробуют, то стараниями Вероники Николаевны задача усложнится в несколько раз.       Так получилось, что сильное изменение внешности с помощью магии потребовалось мне одной. Меня уверили, что оно легко смоется, когда отпадёт надобность. Потому что новый цвет волос мне фантастически не подходил. Волосы теперь стали темнее, чем у Сени и с едва уловимым холодным под тоном, который напрочь разбивал мой теплый, делая лицо болезненно бледным, будто предсмертной маской умирающего тяжелобольного. Я отпрянула от зеркала, когда подсушила и расчесала волосы. Сколько месяцев ещё предстоит выглядеть вот так?       Вероника Николаевна, заглянувшая в ванную, вздрогнула от неожиданности.       – Извини, похоже, у меня вышло немного не то, что задумывалось, – она сокрушённо развела руками.       – Я даже хвост сделать не могу, длины волос не хватает, – с нотками отчаяния в голосе я разочарованно расправила начинавшие завиваться пряди.       – Если хочешь, я все сниму и верну твой цвет волос. Только потом пару недель придётся прятаться. Часто проводить эту процедуру не стоит, если волосы тебе ещё дороги, – женщина прикрыла за собой дверь и появилась в зеркале рядом со мной. Нынешний цвет не шёл ни в какое сравнение сродным, он просто слегка притушил мягкие черты лица.       – Нет. Так даже лучше. Пусть отпугивает любопытных.       В любой ситуации можно найти плюсы. С такой внешностью меня с трудом узнали даже друзья, не говоря уж о врагах. А им придётся привыкать.               

* * *

              После переезда в уютный домик Вероники Николаевны пришла непродолжительная пора для отдыха и залечивая ран, точнее кашля у всех причастных. Кухня была оборудовала потрясающе удобно, и Лена с лёгкостью собирала травяные сборы и компрессы для Сени. Мне же хватило пары ингаляций с чабрецом и душицей.       И мы потихоньку начали возобновлять занятия магией с Леной. Комната на чердаке идеально подходила для этого.       Вроде бы и не произошло ничего особенного, но сейчас я схватывала на лету. А некоторые вещи получались быстрее и аккуратнее, и подруга говорила, что раньше никогда так много не занималась магией сама, хотя многое сверх азов умела.       Через несколько дней хорошенько освоившись в новой обстановке и городе, Лена занялась собственной внешностью, до этого дня она скручивала волосы в тугой пучок, что их длина было трудно опознаваема. Вернувшись днём с продуктового рынка, подруга пребывала в хорошем настроении и позвала с кухни:       – Лёш!       – Ау? – молодой человек просунул голову в проем двери. Обычно не дозовёшься, но в последнее время он из всех сил пытался вернуть себе расположение Лены и часто прокалывался по мелочам. Я тоже с интересом подняла голову от старой книги про интуитивную магию – "магию без магии".       – Тебе же так нравились мои волосы...       Лёша, не замечая подвоха, подошёл к столу и кивнул, не взглянув на меня. Лена стояла к нам спиной у столешницы рядом с раковиной и что-то разбирала, судя по неразборчивым звукам.       – Забирай, – из полуоборота подруга кинула ему какой-то непонятный предмет. Но я сразу заметила в её руке здоровые кухонные ножницы.       – Что за... – Лёша не смог сдержать возмущённого вопля, обнаружив, что это оказалась туго сплетённая коса Лены, срезанная у самых корней, и чуть не выронил оную на пол. Его вытянувшееся лицо пошло крупными красными пятнами от злости.       – На что только не пойдёшь ради Лизы, – вздохнула она, ероша волосы на затылке, – тебе нравится? Нет? Сохрани мою косы в память об этой жертве.       Сдержав мученический стон, Лёша сжал в дрожащем кулаке начинавшие разваливаться пряди с той стороны, где они были срезаны и не скреплены резинкой. Назревал новый скандал. Я поёжилась, под его взглядом, нас разделял только стол шириной в полметра. Ещё немного, и он швырнёт в меня косой и бросится душить Лену. К счастью, Лёша, бормоча проклятия и краснея ещё больше, спиной ретировался с кухни, не выпустив из рук косу.       Лена вздохнула и провела рукой по непривычно коротким волосам, которые тут же начали липнуть к щекам и пальцам словно наэлектризованные.       – Я давно мечтала что-то такое сделать. Всё повода не было, – без малейшего сожаления в голосе поделилась она.       – У тебя получилось, – не удержалась от нервного смешка я.       – И что Лёша так расстроился? – не могу понять, пошутила она или нет. Но судя по волевому прощанию с волосами, скорее нет. Но она сделала это специально, чтобы он видел.... Я чего-то не понимаю в отношениях между людьми.       Неровное каре, еле закрывающее уши, освежало Лену. Она впервые со дня нашего знакомства не выглядела напряжённой и задумчивой и казалась моложе на пару лет. Любимые, но до жути надоевшие длинные волосы она отпустила как груз неразрешимых проблем, давивший на плечи долгие годы.       – Перебесится, – коротко отрезала подруга, заметив мой недоуменный взгляд, – бегать я за ним не буду.       – Давай лучше заниматься, – я тряхнула головой, окончательно запутавшись, магия в разы проще и однозначной чем эти странные люди.               

* * *

              Вечером Лена принесла мне небольшую потрёпанную книжечку, отдалённо напоминающую ту, что подарил Валентин, вот только её я потеряла с концами.        – Все эти книги, которыми ты обложилась, не стоят и одной страницы этой, – она начала собирать в неровную стопку все трактаты и писания, какие я посчитала для себя полезными из небольшой библиотеки в комнате, где раньше жила собственно Вероника Николаевна. Это было понятно по некоторым личным, но давно ненужным вещам. Как и то, что в комнате давно никто не жил.       Большая часть книг была на другом языке, скорее всего на одном из тайных, не предназначенных для чужих глаз. Однако все они были относительно новыми, не старше начала двадцатого века. Я вспоминала, что бывшая хозяйка занималась изучением истории, большая часть книг посвящалась именно ей и не представляла для меня большой ценности.       Книга, принесённая Леной, оказалась гораздо полезнее, но тоже была не так проста. В середине будто отсутствовали страницы, когда я открыла, пролистнув её перед чтением.       – Да, Лиза. Всему своё время. Это руководство обязательно надо читать по-порядку с самого начала. Это настоящая волшебная книга, и она не терпит вольностей. Но ей ты нравишься, я не смогла и пары страниц просмотреть, и не листать как понравится, – девушка взяла книгу, провела рукой по мягкой обложке и положила на стол передо мной, открыв на предисловии, – все, не мешаю!       Свечение, которое начал излучать переплёт погасло, как только Лена отошла в другой угол комнаты к окну. Я сидела на кресле перед камином в гостиной напротив маленького столика, высоты которой вполне хватало, чтобы сидеть сильно не наклоняясь.       Пожалуй, эта книга, "Руководство для обретающего силу", завуалировано "для миротворца", стала для меня откровением. Что и зачем мы с Леной делаем. По мнению автора, миротворец должен быть в равной степени искусен в разного рода магии и владении военными орудиями. Заглянула ещё раз на страницу с заголовком и вздрогнула. Первым и единственным автором значилась ЭйфелинаЛинцэ. Не она ли была миротворцем в начале двадцатого века?...       Зачем, зачем миротворцу всё это нужно? Времена изменились, но одно осталось. Миротворцу во все времена нужно было,прежде всего, защищать себя и своих близких. От всего мира, который думает, что через этих людей сможет достать и задеть за живое миротворца, заставить потерять бдительность и самому раскрыться врагу.       Почему? Кому это нужно? Тому, кто не поддерживает идею равновесия и баланса между мирами. Тому, кто хочет уничтожить один из миров и завладеть властью над вторым.       Но почему этих людей может усмирить и призвать к порядку только миротворец? Ему дана сила. Сила, границы которой я с трудом себе представляю. Ему подвластно то, что кажется невозможным и неосуществимым практически всем существам, обладающим магией.       Меня отвлёк от чтения непонятный и довольно резкий звук. Я подскочила и обнаружила, что за окном уже смеркается. И в паре сантиметров от моей головы только что перегорел и лопнул плафон настольной лампы. Заложив книгу первым, что под руку попалось, я побрела за тряпкой и ведром, чтобы никто не успел обрезаться осколками. На кухне напротив друг друга сидел Лёша с Леной. Кажется, у них происходило напряжённое примирение. При моем появлении подруга облегчённо выдохнула и встала.       – Лиз, ты закончила читать? Эта книга тебя будто околдовала и не отпускала. Мы без тебя поесть успели, не смогли оторвать.       – Ничего, – я только сейчас ощутила боль в затёкшей шее, – а где Сеня?       – Подожди, тебе надо поужинать, – замахала руками Лена, игнорируя вопрос.       – Я не очень хочу, – после этих слов Лёша скорчил мне страшно удивлённую рожу и влез в разговор:       – Ты что, там же печёная картошка с овощами. Да ещё и в фольге!       – Именно! – согласилась Лена, открывая духовку, – тарелка нужна?       – Не надо тарелку, – сдалась я. Как можно отказаться от такого ужина?       – А где Сеня?       – В комнате, не на улице же, – пожала плечами подруга и поставила на клеёнчатую подставку под горячее кулёчек свёрнутой фольги довольно внушительного размера. Взявшись за клеёнку, я унесла ужин с собой, оставив Лёшу и Лену вдвоём.       В дальней комнате, где спал Сеня, стояла нежилая тишина, поэтому я на всякий случай постучалась и все равно заглянула внутрь, не дожидаясь ответа. Сеня лежал на кровати, но не спал, и быстро сел, как только скрипнула дверь.       – Спишь? – я постояла у входа, ожидая приглашения пройти.       – Нет. Иди сюда. Не надо свет включать, у меня ночник есть на стене, – он протянул руку. Я кивнула, соглашаясь, кто свет лучше не включать, чтобы избежать неловкости. Неловкости, которую каждый раз испытывал Сеня, когда видел этот жуткий цвет волос и то, что он делал с моим лицом.       – Ты пришла снова читать мои мысли?       – Нет, просто пришла. Лена с Лёшей там…       – Понятно.       Я примостилась на краешек рядом с Сеней, который сидел в изголовье кровати, поджав к себе согнутые ноги, и развернула свёрток, устроив его на коленях.       – Я только поем сначала, потом можем позаниматься.       – Не темно? – он так и не включил ночник, но света с улицы пока хватало.       – Нет, – пьянящий аромат печёных овощей с пряностями достиг моего носа. Как я могла отказаться от такого?! Сеня заёрзал и пересел поближе ко мне, спустив ноги на пол. Это запах никого не мог оставить равнодушным, даже если он ел час назад то же самое.       – Не смотри на меня такими голодными глазами, бери, – я развернулась к нему, переложив свёрток на кровать между нами. Мы ели руками молча, куски картофеля были довольно крупными и нежирными, что отсутствие приборов ничуть не мешало. С одного края собрался сок вперемешку с растительным маслом, который вобрал в себя часть специй, и в него можно было окунать более сухие куски. Я с лёгким сожалением убрала руку, когда Сеня потянулся за последней картофелиной, обильно измазанной в соке с его края. Внушительная порция оказалась не такой уж и большой, но мне было не жаль её разделить с ним, скорее даже радостно.       Сеня аккуратно скомкал фольгу и положил её на подоконник, чтобы потом не забыть выбросить.       – Ну, начнём заниматься? – спросил он прямо. Первый раз за все время про занятие по чтению мыслей напоминаю не я, очень интересно….       – Тебе хочется прямо сейчас? – я не была против, просто книга меня немного утомила, и не хотелось уже ничего делать, поскорее бы лечь спать.       – Да.       – Хорошо… – я подвинулась спиной к стене, с опорой удобнее. Но Сеня подсунул мне свою подушку, хотя сам сел почти так же, но лицом ко мне вполоборота, – какая сегодня тема?       – Можно про тайны и тайное.       – Довольно рискованная тема, – удивилась я, – но я всегда смогу остановиться и прервать занятие.       – Да, – его глаза блестели, ловя жёлтые блики уличных фонарей.       Каждый раз мы выбирали тему, на которую Сеня старался думать, а я пытаться уловить и построить связную линию, что именно это было. За последнюю неделю я делала большие успехи и больше не плавала в разрозненном мутном потоке чужих мыслей, а научилась ориентироваться и подчинять его своей воле. Не сами мысли, а упорядочивать этот поток и приближаться к тому, что собственно и называется чтением чужих мыслей. Сеня как и раньше практически не чувствовал вмешательства, да и не должен был.       Но сейчас было по-настоящему сложно. Сложно сосредоточиться самой и отбросить все отвлекающее. А отвлекающего в этот вечер оказалось слишком много.       Я чувствовала тёплое дыхание Сени на своей щеке и холод его руки, лежавшей на покрывале и задевающей кончиками пальцев мою ногу. Я закрыла глаза, но лучше не стало. Полутьма комнаты стала полной и не менее завлекающей, бархатной.       – Помочь? – видя мои бесплодные метания, он пододвинулся ближе. Наверняка следил раньше, как я себя веду, когда погружаюсь в иные материи.       – Попробуй, – прошептала я, не открывая глаз и не пытаясь отстраниться и прервать контакт. Пару секунд он медлил. И… поцеловал меня в краешек губ, обняв за плечи. Я вспыхнула и застыла, не смея дёрнуться и спугнуть накатывающую пелену возбуждения.       "Только бы сейчас не зашла Лена", – услышала я, уплывая в его бурный поток мыслей.