Заполнить пустоту.

Марко Ботт погиб месяц назад. Жан мог с точностью описать тот день, но в голове все равно не укладывалось, как это произошло. Вот они шли к переходу, его друг чуть впереди, а сам Кирштайн отстал, прыгая на одной ноге и пытаясь завязать шнурок на кроссовке. Визг тормозов и глухой удар. Жан поднимает взгляд и понимает, что больше не видит Марко. Кругом кровь и покореженный металл. Тело друга, словно изломанная кукла лежит в стороне. Мёртв. Кажется, тогда-то для Жана не то что время, остановилась сама жизнь... Марко Ботт лучший и единственный друг Жана погиб месяц назад. С тех пор Кирштайн потерял себя, пытаясь заглушить пустоту внутри себя сигаретами и алкоголем, ссорами с родителями и одноклассниками, постоянными драками... Словно это могло вернуть друга, но это было невозможно. Марко хоронили в закрытом гробу, чтобы не показывать изуродованное аварией тело... Но Жан знал, он помнил, что у его друга была оторвана рука, а часть лица превращена в кашу, что его веснушки чёрными пятнами проступили на белой коже, а лицо было таким спокойным... Жан плакал на похоронах, плакал каждую ночь, давился собственными слезами и не мог понять, почему этот чертов мир лишил его единственного человека, которого он любил и который понимал его с полуслова. Марко не было с ним уже целый месяц. *** Жан сегодня в кой-то веки появился в школе, переругался, кажется, со всеми, но совсем не расстроился. Разве что где-то внутри ныло от мысли, что Марко не одобрил бы это. Он никогда не одобрял ссоры и драки, стараясь увести Кирштайна подальше прежде, чем все это перейдёт допустимые границы. И Жан позволял ему, позволял схватить за куртку и утащить прочь... Но здесь Марко не было, больше не будет, и Жан отводил душу, пытаясь бессмысленным криком заполнить пустоту внутри. С утра солнечный, а теперь вдруг ставший пасмурным день в полной мере отражал состояние Кирштайна. Достав третью за последние двадцать минут сигарету, Жан затянулся, пнув подвернувшуюся под ноги пустую железную банку из-под Колы. Мелко моросящий дождь не раздражал, а, наоборот, успокаивал. Сейчас бы Марко наверняка достал из рюкзака зонт и встал рядом с Жаном, касаясь того плечом... Жан накинул на голову капюшон толстовки. Пора бы привыкнуть к отсутствию таких мелочей, но как это сделать, когда буквально все на свете, каждая вещь в этом мире имела на себе отпечаток жизни его лучшего друга. - Эй, парень, дай стрельнуть сигаретку? - грубый голос вырвал Кирштайна из раздумий. Пятеро парней гоповатого вида окружили Жана. Мерзкий райончик, через который ежедневно ходили Марко и Жан буквально кишел такими уродами. Именно поэтому Кирштайн научился драться, не для того, чтобы защититься самому, а для того, чтобы защищать Марко. Тот и мухи бы не обидел, куда уж тут с гопниками-то драться. - Что замер-то? Мобилу гони и деньги, - угрожающе пробасил главарь этих уродцев. Жан не глядя отбросил сигарету в ближайшую разбитую клумбу. - Нету. Отвалите, - в тон главарю ответил Жан, смерив его недобрым взглядом исподлобья. Попытавшись пройти мимо, был остановлен за плечо вторым бугаем. Скинув его руку, Кирштайн едва успел увернуться от летящего в лицо кулака. Второй же удар пришёлся в цель. Завязалась небольшая потасовка. Жан дрался, не сдерживая ударов, но количество нападавших явно его превосходило. Оттеснив Кирштайна к забору, главарь вновь собирался нанести удар, но какое-то движение слева отправило гопника в нокаут. Жан удивленно моргнул. Двое смутно знакомых ребят решили прийти к нему на помощь. Гопники, почувствовав, что запахло жареным, подхватили своего потрепанного дракой вожака и быстро смотались за ближайший поворот. - Спасибо, - кивнул парням Жан, стирая ладонью кровь с подбородка. Разбили губу, саднила скула с левой стороны, да и два удара в живот не прошли бесследно. - Не хило тебя потрепало, - хмыкнул светловолосый высокий парень, щелкая суставами пальцев. Это он вырубил одного из нападавших с первого же удара. - Держи, - протянул второй парень рюкзак Жана, который последний скинул в драке, когда кто-то в него вцепился, пытаясь удержать. Он был ещё выше первого, но темноволосый, а спокойным умиротворенным выражением лица до боли напомнил Марко. Только без веснушек. Жан кивнул, закидывая на плечо рюкзак. Посчитав, что "спасибо" вполне достаточно для благодарностей, Кирштайн оттолкнулся от стены, продолжив свой первоначальный путь. Стерев тыльной стороной ладони вновь набежавшую кровь, Жан достал мятую пачку сигарет и зажигалку. Прикурив, поморщился от обжигающей рану на губе боли. - Эй, чувак, тебя хоть как зовут-то? - пристали к Кирштайну "спасители", кажется, собираясь проводить его до дома. - Жан, - выдохнул вместе с дымом он своё имя. Дождь усилился. Огонёк сигареты то и дело шипел от капающих на него мелких капель воды. - Райнер Браун. А это - Бертольд Гувер, - представил себя и друга белобрысый парень. Оба и по росту и по телосложению превосходили жилистого и не очень высокого ростом Кирштайна. Тому стало неуютно в такой компании, но как от нее избавиться он не знал. Возможно, подобное чувство было вызвано тем, что за последний месяц Жан почти ни с кем не разговаривал, а уж людей и вовсе старался избегать, чтобы те не лезли со своими соболезнованиями... - Мы в одной школе учимся, - заметил Бертольд, обращая внимание на одинаковую униформу, в которой были все трое. Жан неопределенно тряхнул плечом и поглубже натянул капюшон, пытаясь скрыться от разговора. - Жан, пошли ко мне, я тут недалеко живу, обработаем тебе раны, - предложил Райнер. - Выглядишь, мягко говоря, жутко. - Нет, - резко отрезал Жан, но все же заставил себя добавить, - спасибо за предложение, но я как-нибудь сам с этим справлюсь. Распрощавшись с своими нежданными спутниками, которые оказались старшеклассниками из той же школы, что и Жан, но старше его на два года, Кирштайн, наконец, вернулся домой, надеясь избежать встречи с матерью. А то та опять начнёт причитать и кудахтать вокруг него, как курица-наседка. Но её избежать не удалось. Послав мать куда подальше, Жан сбросил кроссовки и куртку в коридоре их маленькой квартирки и скрылся в ванной. Смывая кровь с лица и рук, он с неудовольствием заметил, что брюки и воротник рубашки также запачканы. Разозлившись на себя и на весь мир, Жан избавился от одежды, бросив её в стирку. Вернувшись в комнату, он обессиленно упал на кровать и вскоре заснул, зарывшись с головой в одеяло. *** О том нападении Жан и не вспоминал. Саднили раны, да побаливали синяки на теле от ударов, но в общем-то было глубоко плевать на это. С Райнером и Бертольдом он пару раз сталкивался. Те никогда не упускали возможности поболтать с Жаном, вызывая у последнего смешанные чувства. Наверное, их поведение было вызвано сочувствием, что ещё больше бесило Кирштайна. Нападавшие на Жана также оказались учениками той же школы. Пару столкновений в пустых коридорах хватило Кирштайну, чтобы обзавестись ещё парочкой синяков и порванным пиджаком. Похоже, ему совершенно не собирались спускать ту драку. Против Брауна и Гувера те были слабы, а вот с зарвавшимся малолеткой, как считали эти уроды, вполне можно свести счёты. Одна из таких драк закончилась тем, что Жана банально вырубили. - Эй, Жан, - кто-то осторожно стучал его по щекам и звал, кто-то очень знакомый. Кирштайн с трудом приходил в себя. Голова кружилась, а на теле и живого места не было. Открыв глаза, он увидел перед собой лицо Райнера. - Как ты? Может, в медпункт тебя отвести? - спросил кто-то сбоку. Жан медленно перевёл взгляд, увидев, что и Бертольд был тут же. - Нет, - покачал головой Жан. Ребята помогли ему подняться и довели до туалета. Пока Кирштайн умывался, приходя в себя и смывая кровь, сочащуюся из ран, Браун и Гувер что-то обсуждали. - Так ты точно не пойдёшь в медпункт или к директору? Ты же знаешь, Смит достаточно справедливый в этом плане... А Том и вправду зарвался, - скривился Райнер. - Нет, не пойду. Лучше домой, - отказался Жан, поднимая с пола рюкзак. Его покачнуло в сторону, но Бертольд удержал его в равновесии. - Так не пойдёт. Пошли, проводим тебя. Все равно на урок мы уже опоздали, - настоял Гувер. А у Жана так кружилась голова, что сопротивляться не было никаких сил. Только вот пришли они к Райнеру домой, а не к Жану. Двухэтажный аккуратный домик с гаражом и газончиком у дома. Район был куда приличней, чем тот, где проживал с матерью Жан. - Ну, и что мы тут делаем? - спросил Кирштайн, напряженно посмотрев на Райнера. - Ты не помнишь? Сам же сказал, что у тебя дома никого нет. А ты только по пути дважды едва не вырубился. Посидишь у меня до вечера, потом домой пойдешь, - отрезал Браун. - К чему такая забота? Вы же ничем мне не обязаны, - фыркнул Жан. Даже грубить сил не было. - Заходи уже и не усложняй все, - хмыкнул в тон ему Райнер, затаскивая Кирштайна в дом. Бертольд зашел следом. *** Родители Райнера уехали в отпуск к морю, поэтому предоставленный сам себе семнадцатилетний парень в принципе мог творить, что хотел в их отсутствие. Но, как ни странно, вечеринок тот не устраивал, разве что, его друг Бертольд едва ли не прописался дома у Райнера на эти две отпускные недели. Хотя он и раньше постоянно ночевал здесь, когда чета Браун уезжала в очередную командировку. Жан сидел на диване в гостиной. Гувер обрабатывал его раны. Резко пахло лекарствами. - Снимай рубашку, - сказал Бертольд, закрывая мазь. Кирштайн посмотрел на него неопределенным взглядом. - Ну, надо же определить, насколько сильно тебя испинали. Жан, вздохнув, скинул пиджак и начал расстегивать рубашку. В комнату зашёл Райнер, держа в руках какую-то еду, которую уже успел заказать по телефону и несколько банок пива. Жан, равнодушно скользнув взглядом по ребятам, стянул с себя футболку, поморщившись от боли. - Твою ж мать, - выдал Браун. На Кирштайне от побоев живого места не было. К тому же, нетрудно заметить, что все синяки получены в разное время. - Давно они тебя прессуют походу. - С того раза, когда вы вмешались, - признался Жан. - Тебе надо обратиться к директору, - вновь попробовал настоять на своём Бертольд, но был проигнорирован. Закопавшись в аптечке, он достал другой тюбик с мазью. Судя по почти использованной упаковке, пользовались ей часто. - Садись спиной. Жан приземлился на диван, повернувшись спиной к Гуверу. Ощущение чужих рук на спине вызывало мурашки по телу. Раньше к нему только Марко прикасался. Он и матери не разрешал к себе приближаться, а тут кто-то совершенно чужой нарушил его личное пространство, но это не вызывало негатива. Бертольд осторожно размазывал мазь по телу Жана, стараясь не причинять лишней боли. Пальцы скользили по позвоночнику, плечам, рёбрам... Кирштайну в какой-то момент стало мерещиться, что его не лечат, а ласкают, по крайней мере, его тело именно так расценило подобные телодвижения. - Поворачивайся, - сказал Бертольд. Жан развернулся. Теперь он мог видеть и Гувера и Райнера, который зевал и лениво щелкал пультом, переключая каналы. На груди и ребрах тоже были синяки, по которым Гувер размазал остатки мази. - Все, подожди немного и можешь одеваться, - закончил Бертольд, выходя из комнаты, чтобы помыть руки. Жан тупо уставился на экран телевизора, не зная, чем себя занять. Но спустя некоторое время Райнеру все-таки удалось разрядить обстановку. Когда весь фастфуд был съеден, а банки с пивом прилично опустошены, Жан начал засыпать, откинувшись на спинку дивана. Возвращаться домой в пустую квартиру к истеричной матери решительно не хотелось. Впервые за долгое время ему удалось отвлечься от тяжёлых мыслей, и, Кирштайну казалось, что выйди он за пределы этого дома, все вернётся на круги своя. Жан так и не понял, когда его сморил сон, только вот снилось ему что-то до неприличия приятное, от чего сладко тянуло внизу живота, да и просыпаться вовсе не хотелось... *** Бертольд был полон задумчивости. Покосившись в очередной раз на мальчишку, уже вполне крепко заснувшего, он взвешивал все за и против прежде чем решиться сделать то, что хотел. Райнер хмыкнул, видя метания друга. Осознание своей гомосексуальности далось Гуверу не без труда, а Браун в свою очередь совершенно был не против ему в этом помочь. Это, кажется, произошло уже более двух лет назад, когда они оба поняли, что грудастые девчонки их решительно не привлекают... На Жана у них вообще не было никаких планов. Заинтересовал он их чуть позже, когда они случайно узнали некоторые подробности его жизни. Потеря единственного друга не лучшим образом отразилась на Кирштайне. Тот, не сумев справиться с переживаниями, упорно скатывался на самое дно. И Бертольд, и Райнер в тот момент вспомнили, как в детстве так же трудно переживали смерть Марселя. Их друг болел лейкемией. Никакие операции и лечение не смогли его спасти. Кажется, тогда им было лет по десять, может, меньше. Но тогда Райнер и Бертольд пообещали заботиться о друг друге, что и делали до сих пор. А уж то, что в сексуальном плане они стали друг у друга первыми, их и вовсе не смущало. Они давно были друг другу больше, чем друзья или братья. Жан удивлял своей упертостью и неуживчивостью. Настоящий ёж. И, кажется, тот самый погибший Марко единственный, кто мог вовремя осадить этого парня. То, что Кирштайн выступил один против пятерых, в первый раз удивило, во все последующие разы заставляло задуматься, а не идиот ли он, раз позволяет себя избивать. Бертольд проводил взглядом Райнера, который вышел из комнаты, чтобы связаться с родителями. Обычно в это время они всегда перезванивались по скайпу. Вновь посмотрев на сопящего Жана, немного перебравшего с пивом, он все-таки решился. Нависнув над спящим парнем, Бертольд медленно его поцеловал, проникая языком в приоткрытый рот. Кто знает, возможно, для Кирштайна это и вовсе был первый поцелуй. Оценив, что просыпаться тот не намерен, Бертольд стал действовать куда решительнее, смещаясь по подбородку, скулам к уху. Гувер не считал, что то, что он делает, измена по отношению к Райнеру. Они спали вместе, но не давали никаких обещаний друг другу. Бертольд знал, что его друг помимо него, имел связь ещё с несколькими парнями из его спортивной команды. Уж насколько она была тесной - это спорный вопрос, но никаких приступов ревности этот факт точно не вызывал. Вновь целуя Жана в губы, Бертольд забрался одной рукой под его футболку, второй продолжая себя удерживать на весу. Огладив ладонью впалый живот, он сместил ладонь выше, касаясь пальцами твердого соска. Дыхание Кирштайна сбилось, а на щеках приступил яркий румянец. Находиться в том неудобном положении, в котором Бертольд сейчас пребывал, становилось уже невозможным. Оторвавшись от Жана, он уложил его на диван, а сам оседлал его бедра. Задрав футболку парня, Бертольд коснулся губами напряженного живота, пальцами продолжая массировать грудь и соски. Гувер упустил тот момент, когда Жан проснулся. Тот слабо дернулся, пытаясь отстраниться, но горячий язык вылизывающий пупок не давал сконцентрироваться на происходящем. Недавнее сотрясение и алкоголь ещё не до конца выветрившийся из головы, также сыграли свою немалую роль. Низ живота сводило от возбуждения, да и в штанах было до неприличия тесно. - Берт... Что ты... делаешь? - пытаясь подавить стон удовольствия, все-таки спросил Жан. Глупый вопрос, но тот факт, что тебя ласкает парень мало кого может оставить равнодушным. Бертольд оторвался от своего занятия, ожидая, что Кирштайн кинется на него с кулаками, но тот лишь рвано дышал, краснея от возбуждения, но даже не испытывая и грамма стыда. Тогда он решил продолжить начатое, наклонившись к лицу Жана и зависнув на некоторое время, давая возможность отстраниться или возмутиться, и, не почувствовав сопротивления, вновь поцеловал парня. В этот раз поцелуй стал куда более жадным. Жан, кажется, мёртвой хваткой вцепился в шею и плечи Бертольда, отвечая на столь неожиданную ласку. Руки Гувера по-прежнему лежали на груди Кирштайна, медленно двигаясь по коже. Спустившись к самому поясу, Бертольд, наконец, смог себе позволить расстегнуть ремень на форменных брюках парня и скользнуть внутрь, вызывая тихий горловой стон у Жана, который тут же незамедлительно подался бедрами на встречу. Когда губы Бертольда вновь начали ласкать его грудь и живот, Жан изо всех сил старался сдержать собственные стоны. В самом начале позабыв о Райнере, сейчас вдруг вспомнил о нем. Что если он вернётся и увидит их в таком положении?! Но эти мысли так же быстро покинули голову, стоило Бертольду взять в рот его член. Вцепившись пальцами в покрывало, Жан толкнулся навстречу. О том, что стонать стоило бы и потише, он уже не думал, рвано двигаясь в одном ритме с Бертольдом, чей язык творил что-то потрясающее. Руки, лежавшие на бедрах Жана, почти не сдерживали движений. Бертольд ненадолго оторвался от своего занятия, одним резким движением стянув брюки с ног Жана и сбросив их на пол. Оказавшись в столь обнажённом состоянии, Кирштайн ненадолго смутился, но это отошло второй план, когда Гувер вернулся к своим прерванным действиям. Повернув голову набок, Жан похолодел, увидев, что Райнер вернулся в комнату и наблюдает за происходящим, но находясь на пике удовольствия, не смог ни прерваться, ни предупредить Бертольда. Кирштайн кончил, так и не сумев оторвать взгляд от лица Брауна, который с непередаваемым выражением смотрел на происходящее. Вылизав член от вытекающей из него спермы, Бертольд, наконец, обратил внимание на друга, столбом застывшего в дверях. - Берт, ты бы предупредил... - придя в себя, хмыкнул Райнер. Ставший свидетелем такой картины, он возбудился только наблюдая, как его лучший друг отсасывает Кирштайну, а последний громко стонет и извивается. Да ещё и этот блядский взгляд, которым тот смотрел на Брауна, кусая губы... - Прости, Райнер, ты ушёл раньше, чем я смог тебя предупредить, - ответил Бертольд, стирая с губ влагу и немного недовольно поерзав между ног Кирштайна. Браун пересек комнату и навис над замершим парнем. Жан был удивлён, что эти двое так легко относятся к произошедшему, что Райнер не устроил скандал и не выгнал их прочь из дома. - Ну и как, Жан, тебе понравилось? - спросил Браун, диковато ухмыляясь. При его габаритах выглядело устрашающе. - Да, - просто ответил Кирштайн, понимая, что отпираться-то смысла особого нет. - Это хорошо, - неопределенно ответил Райнер, награждая Жана неожиданным поцелуем. Удерживая за подбородок, Браун немного грубовато, но очень уверенно целовал парня. Это радикально отличалось от осторожных заботливых действий Бертольда. Браун оторвался лишь на мгновение, чтобы изменить положение тела, а после продолжил поцелуй, и, дотянувшись до члена Жана, начал его ласкать. Кирштайн тихо застонал в рот Райнера, подавшись бедрами навстречу ладони. Бертольд, который некоторое время бездействовал, наблюдая за тем, как его друг целуется с Жаном, наконец, отмер и обратил внимание на себя. Расстегнув ремень на своих брюках и немного приспустив их, он обхватил рукой свой член влажный от выступившей смазки. Наклонившись вперед, Бертольд уткнулся лбом в плечо Райнера и застонал, двигая рукой. Браун отвлекся от Жана и выпрямился, посмотрев на возбужденное лицо друга, его влажные покрасневшие губы и приоткрытый в едва слышном стоне рот. Прижавшись в поцелуе к Бертольду, Райнер чуть не поперхнулся воздухом, когда почувствовал ладонь Жана на собственной ширинке. Пальцы парня поглаживали возбуждённый член через ткань спортивных брюк, заставляя Брауна чуть подаваться навстречу. - Чёрт, - выдохнул Райнер, отрываясь от Бертольда и отпустив член Жана, спустил штаны вместе с трусами. Возбуждённый член Брауна с крупной головкой оказался почти прямо напротив лица Жана. Бертольд остановился, сомневаясь, что Кирштайн позволит сделать то, что задумал Райнер, но удивился ещё больше, наблюдая, как покорно мальчишка губами обхватывает член Брауна. Райнер глухо стонал, стараясь медленно двигаться, толкаясь в горячий рот Жана. Тот, чуть повернувшись и сместив голову набок, старался работать языком в одном ритме с Брауном. Не смотря на отсутствие опыта в этом деле, у него неплохо получалось. Румянец на щеках Райнера и выражение удовольствия на лице лишь подтверждало это. Бертольд перегнулся через ногу Жана и вытянул из оставленной на журнальном столике аптечки крем для рук. Выдавив на пальцы некоторое количество крема, он осторожно обвёл контур ануса Жана. Тот дернулся, послышался недовольный стон, но Райнер не дал ему отвлечься. Бертольд медленно ввел указательный палец сначала на полфаланги, давая привыкнуть к новым ощущениям. Он прекрасно помнил свой первый раз, когда также пугался и зажимался под Райнером. Проталкивая второй палец, Гувер пытался нащупать простату, но Жан все равно был слишком напряжён. Второй рукой Бертольд начал ласкать член Кирштайна и, наконец, добился положительного ответа. Когда два пальца начали легко двигаться внутри ануса парня, а тот в свою очередь - насаживаться на них, пытаясь то ли побыстрее закончить эту пытку, то ли действительно получал удовольствие, Бертольд заменил пальцы собственным членом. Выдавив ещё крема и размазав по члену, он очень медленно и осторожно начал входить. Райнер в этот момент вытащил изо рта Жана свой член, чтобы тот случайно не навредил ему. Жан замер, вцепившись короткими ногтями в бедро Райнера. Член Бертольда не был таким крупным и толстым, как у Брауна, и входил внутрь почти легко. Возможно, благодаря смазке, а, может, потому что сам Жан всегда слабо воспринимал физическую боль. Но, когда Бертольд ввёл член на полную длину и замер, Кирштайн испытал ни с чем не сравнимое чувство заполненности. - Двигайся... Берт, - выдохнул Жан, и издал громкий стон, когда Гувер вышел до половины и вновь вошёл. Поймав ритм, Бертольд схватил Кирштайна за бедра, впиваясь пальцами в тонкую белую кожу, на которой наверняка останутся следы. Сам Жан вновь повернулся к Райнеру и взял его член в рот, начиная его ласкать, помогая себе рукой. Первым сдался и кончил, как ни странно Браун. Вытащить член из рта Жана вовремя он не успел, часть выплеснулось на язык парня, часть - на лицо. Капли спермы растеклись по щекам Кирштайна. Но тот словно не заметил всего этого, крепко зажмурившись, и громко стонал, прижавшись лбом к ноге Райнера. Бертольд и так при всей своей выносливости уже давно был на пределе, но то, как кончает его лучший друг, стало для него последней каплей. Войдя до конца с громким пошлым хлюпаньем, Гувер застонал, покачнувшись вперед и едва успев выставить руки по обе стороны от Жана. Кончив внутрь, Бертольд тяжело дышал, опустив голову. Кирштайн не сильно отстал от ребят, буквально за пару движений доведя себя до финиша. Бертольд вытащил свой член из ануса парня и, не взирая на протесты Жана, улегся прямо на него. Райнер, не особо заботясь о чистоте своей одежды, натянул бельё и штаны и сидел на полу, откинув голову на подлокотник. - Берт, раздавишь, - фыркнул Жан, пальцами вцепляясь в футболку парня. Гувер так и не разделся до конца за все это время. - Потерпишь, - ответил Бертольд, укладываясь поудобней на узкой груди Кирштайна. - Райнер... Мы там покрывало испачкали, - обратился он к другу. - Забей, постирается, - ответил Браун, не открывая глаз. Но потом все-таки посмотрел в окно. Сгущались сумерки. - Эй, Жан... - позвал он парня, но тот не отвечал. Браун толкнул его локтем в бок, но попал в плечо Гувера. - Спишь, что ли? - Не... - сонно ответил Жан. - Ты домой пойдёшь или у меня ночевать будешь? - спросил Райнер. - Если дашь телефон, матери позвонить, чтобы она мне с утра потом не истерила, то останусь. Мой - те уроды забрали, - сказал Кирштайн, зевнув. Райнер кивнул, зевнув в ответ, и пробурчал что-то нечленораздельное. Жан глубоко вдохнул, насколько это было возможным, когда на тебе лежит чужое тело, в полтора раза превосходящее тебя по весу. Скользнув пальцами по шее Бертольда, он понял, что кроме Марко никогда не был ни с кем так же близок, как сейчас с Бертольдом и Райнером... Возможно, дружить с ними не такая плохая идея... Особенно, если это заполнит пустоту внутри. Никто не заменит Жану Марко, но последний явно бы не одобрил, продолжай Жан сходить с ума в одиночестве...