Мир для двоих

      — Ты знаешь, что палишься?       — Пялюсь?       — И это тоже, — ухмыляется Тайлер, скрестив руки на груди и ожидая, пока Джеймс откроет свою квартиру. — Она же замечает, как ты смотришь на меня. Я, разумеется, всё это перевожу в шутки, и мы даже смеёмся над этим, но серьёзно, — парни заходят во внутрь. — Ты подумал о том, как мне сложно себя сдерживать?       — Заметил, ведь ты постоянно отворачивался, стоило мне только на секунду посмотреть тебе в глаза, — блондин снимает с себя куртку, кидает её на кожаный пуф, стоящий возле парадной двери, и медленно, словно хищник, который гипнотизирует свою жертву взглядом, подходит к Янгу. Помогает стянуть с плеч джинсовую куртку, позволяя упасть ей на пол, одной рукой ведёт по шее, зарываясь в каштановые локоны, а другой — прижимает за талию ближе, пробираясь под футболку, чтобы скорее ощутить тепло тела любовника.       — Хочешь, чтобы я поцеловал тебя прямо на глазах у своей девушки? — Тайлер ухмыляется и наклоняет голову вбок, позволяя своему партнёру по съёмочной площадке и, с недавнего времени, постели, покрывать чувствительную кожу нежными, лёгкими, но такими возбуждающими поцелуями. Дыхание мгновенно прерывается, когда юноша чувствует на мочке своего уха острые зубы, распространяющие мурашки вдоль позвоночника. Янг счастливо улыбается и позволяет прижать себя к стене, слыша властное, утробное рычание экранного Лукаса. — Люблю, когда ты такой.       — Какой? — голубые глаза светятся возбуждением, а пальцы дрожат от нетерпения. Хочется трогать, сжимать, ласкать, чувствовать, и Джеймс больше не может сдерживать себя. Он притягивает любовника к себе за бёдра, сжимая их пальцами, и сталкивается с Янгом в поцелуе, мгновенно вталкиваясь в его сладкий, такой чертовски манящий рот языком. Тай даже не пытается сражаться за лидерство — он полностью растворяется в поцелуе, свободно позволяя блондину трахать его рот, постанывая от наслаждения; понимает, что сейчас Пэкстону это необходимо, сам он ещё успеет проявить свою натуру чуть позже, в постели. Парень тихо выдыхает, когда Джеймс подхватывает его под бёдра и несёт в спальню, чтобы там вместе упасть на кровать. Они словно повторяют ту сцену из первой серии в домике Лукаса, только сейчас всё немного иначе. Сейчас им никто не сможет помешать; сейчас они оба хотят почувствовать друг друга, слиться душевно и физически воедино.       Они разрывают поцелуй только для того, чтобы снять друг с друга одежду, да и поцелуй больше похож на взаимное вылизывание, столкновение зубов, языков. Юноши оба голодны и желают испить не только страсть друг друга, но и стоны, вздохи, разделяя дыхание на двоих.       Тайлер раздвигает ноги Джеймса, устраиваясь между ними, и, не разрывая зрительный контакт, начинает медленно вести пальцами по внутренней стороне бёдер, лишь слегка царапая их ногтями. Поднимается выше, ладонями оглаживая тазобедренные косточки, сжимая бока, чтобы завтра с утра облизывать каждый синяк, оставленный на этой мраморной коже. Гладит идеальный пресс, который напрягается под умелыми ласками, и на лице Янга появляется порочная ухмылка. Он наклоняется и, всё ещё смотря в голубые глаза, расширенные зрачки которых почти скрывают радужку, начинает медленно вести дорожку поцелуев-укусов от пупка ниже, срывая хриплое дыхание с уст любовника. Юноша обхватывает пальцами возбуждение Джеймса, а затем на пробу проводит языком по головке, слизывая капли смазки; ухмыляется, когда по всему телу Пэкстона проходит мелкая дрожь, а сам актёр судорожно цепляется пальцами за простынь так, что белеют костяшки пальцев. Тайлер медленно вбирает плоть в себя, втягивая щёки, стараясь дышать через нос и подобрать удобный темп, помогая себе рукой, и не спускает внимательного, изучающего взгляда с лица партнёра.       Джеймс глухо стонет, выгибаясь в спине, и зарывается пальцами в густые каштановые кудри, сжимает их в кулаках, но не старается насадить Тайлера глубже, как бы этого ни хотелось, а лишь сильнее закусывает губу и тихо скулит, сжимая веки до разноцветных пятен перед глазами. Тайлер отстраняется с характерным хлюпающим звуком и подтягивается выше, врываясь языком в приоткрытый рот. Он сжимает пальцами запястья Джеймса, приподняв их над головой, и начинает двигать бёдрами так, чтобы при каждом движении их члены соприкасались, тёрлись друг о друга, смешивая смазку. Пэкстон стонет, от чего узел внизу живота у Тайлера становится ещё больше и тяжелее, а желание наконец-то войти в узкое, горячее тело — сильнее. Он спускается губами ниже, оставляя собственнические метки на бледной коже, с тихим восхищением наблюдая, как они наливаются кровью и темнеют за считанные секунды; ведёт языком по выемке между ключицами, опускается к соскам, оставляя широкие мазки, и именно тогда Джеймс действительно теряет рассудок, всхлипывая и толкаясь бёдрами навстречу, чтобы усилить соприкосновение. Янг молчит и лишь наблюдает, как мелкие морщинки появляются меж сдвинутых бровей; как рот приоткрывается в беззвучном стоне, а на припухших от укусов губах появляются алые капельки крови. Он слизывает их, ощущая металлический вкус на кончике языка, а потом шепчет:       — Потерпи, — и тянется к джинсам, чтобы достать из кармана презерватив. Разрывает зубами серебристую упаковку, и раскатывает латекс по члену, стараясь не кончить лишь от одного прикосновения к себе.       Джеймс приподнимается и приоткрывает рот, чтобы через мгновение вобрать в себя пальцы любовника. Он обводит их языком, лаская подушечки, и немного двигает головой, имитируя то, что несколько минут назад с ним делал Тайлер. Последнего ведёт от одних хлюпающих звуков и губ, так плотно и правильно обхватывающих его пальцы. Он толкает Джеймса опять на кровать, шире раздвигает его ноги, а затем, устраиваясь удобнее, начинает медленно входить в его узкое тело, растягивая напряжённые мышцы. Пэкстон тихо стонет, вжимаясь затылком в подушку, и Янг не может удержать порыв — прикусывает открывшийся, манящий участок кожи, проводя языком по выпирающему кадыку.       Спустя несколько секунд шатен добавляет третий палец, вскоре ещё один, нащупывая простату, а затем мир Джеймса взрывается на миллион ярких, сияющих частиц, от чего его тело прошибает дрожь, а с губ срывается громкий стон. Он распахивает глаза и с немым обожанием скользит взглядом по лицу Тайлера, прося повторить ещё, что тот и делает.       Снова. И снова.       Сердце, кажется, стучит настолько быстро, что ещё немного, и рёбра не выдержат — треснут под таким напором. В груди разливается обжигающее тепло, от которого сложно дышать, а в ушах слышна лишь дикая пульсация, которая охватывает всё тело.       — Господи, Тай…лер, чёрт, пожалуйста, — сквозь стоны шепчет блондин, сжимая пальцами плечи любовника. Его голова мечется по подушке, а губы болят от укусов. Низ живота начинает болезненно ныть и тянуть, прося скорейшей, долгожданной разрядки, которую Тайлер, похоже, всеми силами старается отложить как можно дальше. — Пожалуйста!       Юноша тихо и облегчённо выдыхает, когда чувствует, как из него выскальзывают пальцы, а затем протяжно стонет, выгибаясь в спине. Янг медленно и плавно входит, растягивая мышцы, и сжимает крепче запястья любовника, пригвоздив их к матрацу. Он прекрасно знает, как действует подобная грубость и сила на Джеймса. Видит, как закатываются голубые глаза от наслаждения, а рот приоткрывается, жадно хватая воздух. Тайлер не находит смысла в том, чтобы дышать кислородом, когда человечество изобрело поцелуи, поэтому медленно склоняется и накрывает губы Пэкстона своими.       Парень начинает медленно, размеренно двигать бёдрами, почти полностью выходя, а затем одним движением заполняя блондина на всю длину. Джеймс стонет и пытается вырваться из хватки, но Янг лишь сильнее прижимает руки к кровати и начинает увеличивать темп, жестко вбиваясь в узкое пространство.       Комната наполняется протяжными стонами, горячим шёпотом, обжигающим ушную раковину, шлепками обнажённых тел друг о друга и запахом настоящего, почти животного секса, от которого начинает кружиться голова и растворяться реальность. Сейчас пара находится лишь в своём собственном мире, который построен лишь для них двоих. Мир, о котором никто и никогда не узнает, если только сами юноши не захотят этого. Мир, где смотрят глаза в глаза, замечая, впитывая в себя каждую эмоцию, каждую маленькую морщинку вокруг глаз. Мир, где можно не бояться показать своих желаний; где можно покрывать желанное тело миллионами поцелуев, от которых кровь в венах начинает бурлить, обжигая сердце. Мир, где стоны напоминают звуки Рая, уносящие на вершину блаженства и доводя до исступления. Мир, где они могут быть вдвоём.       Тайлер закидывает ноги Джеймса к себе на плечи, меняя этим угол проникновения, и проезжается головкой по простате, отчего блондин выкрикивает его имя, а затем тихо скулит при каждом толчке. По конечностям словно проходит электрический разряд, и каждую секунду юноши думают, что уже не смогут вынести этого напряжения. Они тянутся друг к другу, сталкиваясь языками, вылизывая друг друга, постанывая в поцелуй, и рука Джеймса тянется к собственному члену, стараясь поскорее приблизить долгожданную разрядку, но Тайлер отталкивает её и сжимает пальцы на бледной шее, от чего голубые глаза мгновенно встречаются взглядом с карими.       — Ты, — толчок. — Кончишь, — толчок. — Только, — толчок. — От моих прикосновений, — толчок прямо по простате, выбивающий последний запас кислорода из лёгких. — Ясно?       Пэкстон энергично и резко кивает головой, щурясь от эмоций, которые разрывают его тело изнутри, а затем чувствует, как пальцы на его шее сжимаются ещё сильнее. Он пытается вдохнуть, но воздух проходит в невероятно малом количестве, и Джеймс почти задыхается, чувствуя, как начинает кружиться голова. Тайлер не отрывает хищного, возбуждённого взгляда от голубых глаз, наблюдая за каждой эмоцией, жадно впитывает их в себя, сохраняя на задворках сознания, и ощущает, что уже не может оттягивать приближение оргазма. Ритм сбивается, и толчки становятся более жёсткими в тот момент, когда мышцы вокруг члена начинают сжиматься, а через несколько мгновений Джеймс выгибается, кончая себе на живот. Его тело охватывает крупная дрожь, пальцы на плечах Тайлера лишь сильнее сжимаются, пытаясь унять нахлынувшие эмоции.       Войдя в юношу на полную длину, Тайлер запрокидывает голову назад и тоже достигает разрядки, видя перед собой целую галактику. Мозг словно взрывается вместе со всем телом, а уже спустя мгновение собирается воедино, оглушая, полностью растворяя в пространстве. Янг обессиленно падает поверх тела блондина и старается выровнять тяжёлое дыхание, слыша, как быстро бьётся сердце в груди под его головой.       — Это было… вау, — спустя несколько минут шепчет Джеймс, заставляя Тайлера приподняться и, ухмыльнувшись, посмотреть ему в глаза.       — Ты так считаешь?       — Я так считаю. Иначе, согласился бы я на твоё предложение?       Янг тихо смеётся, качая головой и, выйдя наконец из тела любовника, снимает с себя презерватив, аккуратно положив его на пол. Юноша накрывает их тела белоснежным одеялом и прижимается грудью к спине Джеймса, подтягивая его ближе к себе рукой за талию.       — Мы же шутили, верно?       — Верно. Но в каждой шутке есть доля…       — О, Боже. Заткнись, пожалуйста, и давай спать.       Джеймс ещё несколько мгновений тихо смеётся, а уже через минуту юноши разделяют один сон на двоих, согреваясь теплом тел друг друга.       Мир за окнами, словно задержав дыхание, вновь возобновляет свою жизнь. Машины гудят, фарами освещая проезжую часть и тротуары, парочки, скрываясь от посторонних глаз в темной аллее, самозабвенно целуются, чувствуя быстрые удары сердца, а кошки выходят на балкон, чтобы посмотреть на свою подругу — Луну, вспоминая свои предыдущие жизни.       Ночной город прекрасен, но ночной город, пропитанный любовью, прекрасен вдвойне.