Не лезь в мои сны

— Ты уверен, что это хорошая идея? Может, остановишься? Они оживут и… Гуань Шань сжал зубы, продолжая идти сквозь заросли. Казалось, что он пробирается через две стены из спрессованных лепестков, которые то и дело норовили выпустить запас своих оборонительных колючек. Сладковатый запах щекотал ноздри, доводя до тошнотворного головокружения. Мо не видел, по чему он ступал: цветы закрывали почву, оставляя теряться в догадках, почему от земли тянет холодом, словно она была покрыта льдом. — Эй, я же по-хорошему советую. Без уловок. — Как же! — Не выдержал рыжий, сплюнув на очередную мозаику из роз и фиалок. Он разгребал руками тянущиеся к нему лианы, убирал с глаз лепестки, продолжая шагать вперёд с гордо поднятой головой. Над этим цветочным лабиринтом, прямо над рыжим, выдыхал дым Хэ Тянь. Часть дыма подымалась вверх, как ей было положено по законам природы, а другая часть оседала вниз, загустевая и образовывая своеобразную летающую подушку, на которой наглый придурок усадил свои мощи. Противная гусеница, подумал Гуань Шань, фыркнув на розочку. Хэ Тянь с интересом поглядывал на прорывающегося вперёд парня. — Королевство цветов достаточно гадкое само по себе. Три пули в лоб — это вполне в их стиле, так что раздавленная ромашка обернётся тебе головой с, — он хохотнул, — плеч, моя дорогая. — Отстань. Отвали. Хэ Тянь окунул руку в цветочные вихри, продолжая неспешно лететь следом за бойким рыжим. — Сразу видно, что твои желания не слишком сопряжены с интеллектом... Но это ничего, Алиса и не должна быть шибко умной. Сам посуди, это кем надо быть, чтоб побежать за кроликом, у которого ответы на итоговые тесты в пиджачке затерялись, и в конечном счёте упасть в дыру. И в какую дыру! Возле кабинета директора. Мо уже здорово оцарапался, проделывая этот неистовый путь то ли воина, то ли одуревшего. Он торопился выбраться из этого лабиринта, отвязаться от надоедливой гусеницы и добраться домой. Знать бы только куда идти. Одно было ясно — задохнуться в этом сладком подобии смерти совершенно не хотелось; нужно было сматывать удочки, призывая богов указать ему путь. Ещё следовало игнорировать шута над головой. Что ещё за дурацкий маскарад, думал про себя Гуань Шань, вырядился в парящую гусеницу с кальяном! Сам по себе этот факт не особенно удивлял парня, разве только раздражал. В довесок ко всему Мо очень чётко осознавал, что Хэ Тянь каким-то образом учился с ним в одной школе. О, так он был школьником! А школьникам нужно в школу, это очевидно, это гениально. Победоносная улыбка вырисовалась на лице парня, и он, уклонившись от навязчивого подсолнуха, захохотал. Хэ Тянь приподнял брови. — Знал, что тебя надо сразу запугивать, а не просто мило оскорблять. Мо фыркнул. — Вытащи меня отсюда, если тебе делать нечего. — Так бы сразу. Гуань Шань внезапно почувствовал, что нечто тёмное и холодное у его ног пропадает, зато появляется чувство невесомости и странная дрожь по всему телу. Его окутал розоватый дым, который поднял его наверх, прямо к гусенице. Как только он сумел оглядеться, игнорируя своего спасителя, он охнул — лабиринту не было конца и края. Над их головами возвышались кроны деревьев и огромные папоротники. — Поблагодарил бы. — Это ловушка! Куда не сунься, нигде покоя нет! Везде твоя морда, твой запах, твои подколы, бля! — брыкнулся Мо, но понял, что дым его здорово сковал и двинуться было не так-то и легко. Хэ Тянь посадил его к себе на облако. Тут Мо и заметил, что он был одет в совершенно «истерическую» одежду, как он любил говорить о дурацких шмотках. Внутренне заорав от ужаса, он сумел просто прикусить левую ладошку, не выказывая своей явной паники. Раз Хэ Тянь никак не комментировал его вид, значит, тут вполне можно разгуливать в чулках, юбке и блузке с корсетом. Это вполне молодёжно, в ногу со временем. Свои спадающие на плечи пряди в цветах он предпочёл заклеймить фатальной галлюцинацией. Хэ Тянь, нахмурившись, приблизился к нему. Он был одет в чёрный костюм тройку с галстуком в розоватые разводы, похожими на дым, который он же и выдыхал. У уголков его глаз были странные красноватые полоски, а на лбу красовались три чёрные точки. Гуань Шань отодвинулся на самый край их импровизированного средства передвижения. На волосы гусеницы упала капля росы, скатившаяся с листа папоротника. — Тебе везде мерещится мой голос? Мо ухватился правой рукой за затылок, начиная его слегка царапать. — Потому что ты без перестану трындишь, летая над ухом! — И моё лицо везде? В каждом уголке? — улыбка гусеницы становилась уверенней. — Не лицо — морда. А как же, если ты то и дело выскакиваешь из-за каждого угла как поганый клоун из коробки-сюрприза… — Мо занервничал. — И мой запах, значит? — Да, я чувствую его даже сквозь все эти цветы… — до него начало доходить, как всё это звучит. — Твои сигареты и… Гуань Шань охнул, когда чужие губы накрыли его собственные. Мо открыл глаза и сразу же посмотрел на свой пах. Он прислушался к ощущениям с напряжённым выражением на лице, сконцентрировавшись на избранном участке своего тела. Ничего, штиль. Он облегчённо выдохнул, стукнув себя по лбу. По-хорошему ему следовало бы проснуться с бурным воплем или с громким вдохом спасенного от смерти, но у Гуань Шаня раньше таких повадок не замечалось, так не следовало и начинать. Он немного качнулся взад и вперёд, ударяясь спиной о стенку пристройки на крыше школы, после чего лёг на покрывало, которое заботливо расстелил себе полтора часа назад. Розовый закат теперь разрезал его зрачки вертикально. Он ждал одного парня, который готов был купить у него скопированные ответы на итоговые тесты. Товар страдал в правом кармане Мо в ужасно скомканном состоянии. Посмотрев на наручные часы он отметил, что ждать покупателя халявы оставалось пятнадцать минут. Возле его головы оказалась пачка сигарет, вероятно выпавшая из его же кармана. — Чертов запах… — Мо зажмурился, стараясь дать ветру прогнать остатки сна из воспалённого сознания.