Звонок разбудил Ивайзуми в половину девятого утра в субботу, когда тот мирно спал в комнате своей съемной квартиры в районе Сибуя. Не глядя на номер телефона, Хаджиме поднес к уху трубку и сонно буркнул первое, что пришло ему на ум:
– Хаджиме у аппарата.
На другом конце провода послышался смешок, после которого последовал бодрый, до чертиков знакомый медовый голос:
– Спишь в такую рань,
Ива-чан? Удивительно, раньше в такое время ты бы уже возвращался домой с утренней пробежки.
Сонливость как рукой сняло, и Хаджиме уставился в потолок, чувствуя, как по телу прокатилась волна чувства, схожего с удивлением или даже шоком, задев собой каждый его орган, словно цунами, что набросилось на город, и заставила сердце биться с невероятной скоростью. Стало даже тяжело дышать, будто эта волна захлестнула его с головой, и он резко сел на кровати, сделав глубокий вдох.
– Что молчишь, а? – голос Ойкавы оставался таким же бодрым и невозмутимым, будто бы они виделись только вчера, выпили пива вечером в парке, поговорили о том, о сем, обсудили предстоящую игру с Карасуно и разошлись по домам. – Удивлен?
– Даже не знаю, описывает ли слово «удивлен» то состояние, что я испытываю сейчас, – мысли прорвались в голову, словно поток воды через разрушенную дамбу, и Ивайзуми стал бегать взглядом по комнате в надежде зацепиться за какой-то предмет и переключить на него свое внимание.
Он не слышал этого голоса чуть больше года. Последними словами, которые произнес Тоору в присутствии Хаджиме, были: «Я больше не хочу тебя видеть», после чего Ивайзуми медленно, словно ноги его стали свинцовыми, покинул дом Ойкавы. Через некоторое время после того, как они расстались, Ойкава уехал из родного городка, контакты с Хаджиме оборвались, и больше Ивайзуми о нем не слышал. Как казалось Ива-чану, жизнь только начала налаживаться. Он поступил в университет, сумел найти несколько подработок и стал сам себя обеспечивать, познакомился с новыми людьми, обзавелся парой новых друзей и засунул воспоминания об Ойкаве в самый дальний ящик. Но ураган под названием «Ойкава Тоору» вернулся, и весь тот порядок, которого так старательно и кропотливо добивался Хаджиме, разрушился в одну секунду.
– Что ты хочешь,
Ойкава? – только и смог выдавить он.
– И это все, что ты можешь сказать мне спустя все это время? – парень на том конце драматично вздохнул, и тут же в его голосе послышалась улыбка. – Ты расстраиваешь меня, Ива-чан.
– Просто скажи.
– Давай сбежим?
– Что?
– Давай сбежим, Ива-чан? Только ты и я. Куда-нибудь, куда сами захотим. Пожалуйста, – Ивайзуми всегда удивлялся тому, с какой скоростью менялось настроение Тоору. Только что парень улыбался во всю, и Хаджиме видел эту улыбку перед собой, она всплыла в его голове, словно фотография из прошлого. А сейчас в голосе Ойкавы чувствовалась тяжесть, тоска.
– Что с тобой? – голос и самого Хаджиме изменился, стал мягче, тише.
–
Мне просто нужно это, Ива-чан.
– Где ты сейчас?
– Где я сейчас? – через пару мгновений на том конце в трубке послышался звук поезда, ехавшего по рельсам где-то совсем рядом с Ойкавой. – Станция Гиндза.
– Езжай на Сибую. Встретимся там, – устало ответил Хаджиме и поднялся с кровати. Он взглянул в окно – над городом сгущались тучи. Ивайзуми вспомнил о том, что в прогнозе, который он посмотрел вчера на работе перед уходом, на сегодня передавали дождь, и юноша запланировал, что останется дома, выспится и займется домашними делами.
– Спасибо, Ива-чан.
Только ты понимаешь.
После этих слов Тоору повесил трубку. Ивайзуми так и остался стоять посреди своей комнаты в одних лишь спальных штанах, глядя в окно и ощущая, как удары сердца отдаются о его ребра. Мысли смешались в одну сплошную кучу, он не сумел ухватиться за что-то одно, голову посетила идея о том – а вдруг все это лишь сон? После чего сам себя ущипнул за руку.
С тяжелой головой он переоделся в уличное. Надел на себя простой серый свитер, синие джинсы, наспех сделанный тост запил кофе, взял рюкзак, в который бросил документы и кошелек, обулся и покинул квартиру. До станции метро от его дома пешком идти было минут 15, но Ивайзуми, побежал, только выйдя из дома, и был на месте уже минут через 7. На улице оказалось холоднее, чем он рассчитывал, но пока он бежал – успел согреться. Спустившись в метро, он остановился и стал рассматривать пассажиров на станции. Их оказалось не так уж и много. Кто-то втыкал в свой мобильный телефон, кто-то то и дело заглядывал в тоннель, ожидая, когда приедет поезд, компашка ребят-подростков, стоявших на другом конце станции, что-то бурно обсуждала, другие просто сновали туда-сюда вдоль желтой линии.
Тоору стоял, облокотившись о колонну, в одной руке держал мобильный телефон, а в другой – стаканчик с кофе, купленный, судя по всему, в кафе рядом со станцией. На нем были белые джинсы и такие же белые кроссовки, поверх рубашки голубого цвета был накинут синий шерстяной кардиган, в ногах стояла походная сумка черного цвета. С одного плеча свисал рюкзак, и Ивайзуми, глядя на парня, невольно вспомнил его любимую и такую глупую фразу еще со времен старшей школы: «Крутые ребята носят рюкзак на одной лямке, Ива-чан». Похоже, привычка никуда не делась. Хаджиме улыбнулся. Но с места не сдвинулся, ноги будто перестали его слушаться, или вросли в землю. Все мысли куда-то исчезли и в голове остался лишь вопрос «что я здесь делаю?», на который у Ивайзуми не было ответа.
Ойкава оторвал взгляд от телефона и повернул голову в сторону Ивайзуми. «Его волосы стали короче», отметил Хаджиме и, наконец, заставил себя сделать шаг на встречу. Тоору тут же заулыбался. Он убрал в карман телефон, выпрямился и полностью повернулся к Ивайзуми. Металлический голос объявил о прибытии поезда и люди засуетились. Ивайзуми тоже ускорился.
– Ты такой медленный,
Ива-чан, – саркастично заявил Ойкава и сделал глоток из стаканчика. – Хочешь кофе?
– Нет, спасибо, – сдавленно ответил Хаджиме и перевел взгляд на людей, что стали заходить в вагоны. – Куда мы едем?
– Туда, где море, – недолго думая, сказал Тоору. Покончив с кофе, он опустил стаканчик в мусорку и осторожно взял Хаджиме под руку. Они зашли в вагон последними, и двери за ними закрылись. В вагоне оказалось мало народу, они заняли два свободных места. Тоору взгромоздил свой рюкзак на колени, сумка осталась на полу, закинул ногу на ногу и уставился в окно, а Хаджиме, сидящий рядом, стал рассматривать людей.
Ехали молча. Перешли на другую линию и добрались до автобусной станции. Там купили два билета до Осаки на автобус, что отправлялся через 35 минут.
– Что все это значит? – поинтересовался Хаджиме, когда они заняли один из столиков в кафетерии и заказали себе по чашке кофе.
– Ты о чем? – как ни в чем не бывало, тем же непринужденным тоном спросил Ойкава.
– Ты знаешь. Об этом всем. Твой звонок сегодня утром, это предложение. Что ты вообще делаешь в Сибуе?
– Проезжал мимо, – тихо ответил парень и перевел взгляд в окно. Моросил дождь. К одной из платформ подъехал автобус и люди стали быстро забираться в салон. Под лавочкой у входа в кафе сидели два кота, один из них заботливо вылизывал холку второму. – Просто так.
– Я не верю, – отрезал Ивайзуми. Он положил на стол руки и подался вперед. – Ты ничего не делаешь просто так. Тем более, спустя все это время.
– Почему ты согласился на встречу? – Тоору резко перевел взгляд на сидящего перед ним Ивайзуми. – Ты мог бы отказать мне, разве не так? Почему пришел?
– Я не знаю, – честно ответил тот. – Я не знаю…
– Ты злишься на меня?
– Злился. Очень злился. Но со временем притупилось, постепенно стало забываться, и я успокоился.
– Простил?
– Простил.
– Стал забывать меня? – голос Ойкавы надломился, стал тише.
– Нет. Стал забывать обиду. Или думал, что стал забывать.
Так нельзя, Ойкава.
– Ты о чем?
– О том, что ты просто вычеркнул меня из своей жизни. Сбежал, сменил номер, удалил аккаунт. Просто пропал.
– Хаджиме, я…
– Ваш заказ, – произнес официант и поставил на стол две чашки, в одной из которых был капучино, а во второй – обыкновенный черный кофе. Ойкава откинулся на спинку стула и стал рассматривать столешницу.
– Спасибо, – ответил Ивайзуми. Он оплатил заказ, взял в руки чашку с черным кофе и сделал глоток, взглядом провожая отбывающий от станции автобус. – Допивай быстрее, у нас десять минут.
– Ива-чан… – дождавшись, когда официант отойдет, начал было Тоору.
– Девять минут, некогда растягивать удовольствие.
Дождь усилился, и тяжелые капли стали барабанить по козырьку над входом в кафе. Оба кота куда-то убежали, а кафе стало наполняться людьми, что не желали мокнуть под дождем. Оба молча допили свой кофе.
– У меня нет зонтика, – тихо сказал Хаджиме, когда они оказались на улице под тем козырьком. – Я хотел взять перед выходом, но забыл.
– Ничего. Кажется, это наш, – ответил Ойкава, сделал вдох и быстро направился к стоящему на 11й платформе большому автобусу.
Они зашли в салон и заняли свои места – два сидения в середине салона. Ойкава расположился у окна, а Хаджиме – ближе к проходу. Походную сумку Ойкавы они поместили на полку над сидениями, рюкзаки оставили с собой.
– Дорога будет долгой, – произнес Хаджиме, наблюдая за людьми, что рассаживались по салону. В ответ Тоору лишь кивнул. – Ты не голоден?
–
Это имеет значение?
– Не хочу, чтобы ты ныл мне в дороге о том, как у тебя урчит желудок, – Тоору снова промолчал. – Ладно, на одной из остановок я куплю нам бэнто.
Через час они уже были за пределами Токио. За окном мелькали поля, леса, изредка встречались какие-то одинокие домики или мелкие селения. За все это время Тоору не проронил ни слова, просто молча смотрел в окно, прижавшись к стеклу виском. Спустя какое-то время Ойкава задремал. Через еще час автобус добрался до первой остановки, которая длилась, по словам водителя, полчаса.
– Ойкава, – тихо произнес Хаджиме, опустив руку на плечо парня. –
Эй, Тоору.
– Ммм? Приехали?
– Нет, просто остановка. Ты хочешь чего-нибудь?
– Не знаю, – Ойкава перевел взгляд на Ивайзуми и пожал плечами. – Выпустишь меня?
– Да. Пойдем, пройдемся.
Ивайзуми поднялся, прошел по салону и вышел на станцию. Дождь прекратился, но небо все так же было затянуто тучами, на улице было зябко. Тоору занял столик во дворе закусочной и доверил Хаджиме покупку обеда.
Хаджиме заказал два комплексных бэнто с рисом, лососем и овощами и два кофе. Они перекусили, не произнося ни слова. Хаджиме выпил кофе сразу. Привычка Тоору растягивать удовольствие от горячего напитка так и осталась за ним спустя все это время, он пил медленно и без интереса смотрел в экран телефона.
– Чего ты ожидаешь от этой поездки? – прервал тишину Ивайзуми.
– В смысле?
– Ну… в чем смысл нашего путешествия?
– Сбежать.
– От чего?
– От всего, – тихо ответил Ойкава. – От людей, от мегаполиса, учебы, работы.
От жизни, той жизни, которую мы живем.
– Почему ты позвал именно меня?
– Мне некого больше. С ребятами из Сейджо я общаться перестал, оставался лишь Ханамаки, но через время и с ним общение закончилось. Те, с кем я учусь, не относятся к кругу близких мне людей. По сути, у меня и нет этого круга.
Есть только ты. Я знаю, что я могу тебе доверять, – сказал Тоору, и взгляд его встретился со взглядом Ивайзуми.
– Я не думал, что мы встретимся еще раз. Думал, что все кончено, раз и навсегда. Никак не ожидал, что ты позвонишь мне и предложишь отправиться с тобой куда-нибудь.
– Я сам не ожидал, но ты же знаешь меня. Проснулся, и мысль сбежать стала первой, что посетила меня этим утром. Я собрал вещи, снял деньги с карточки и первым человеком, о котором я подумал как о компании, стал
ты. Знаешь, я очень боялся тебе звонить. Я не знал, что сказать, не репетировал речь, не имел представления. Но, услышав твой сонный голос, все как-то само вышло, – он пожал плечами и сделал еще глоток. – Знаешь ведь, я способен на необдуманные поступки, и даже сейчас, сидя здесь и говоря тебе все это, я знаю, что будет дальше. Но я устал. Я так устал, Ива-чан.
– Мне всегда было сложно понять, что творится в твоей светлой головке, Тоору. Я не понимаю и сейчас, – Ивайзуми улыбнулся. – Допивай кофе, посадка началась.
– Расскажи о своей жизни, Ива-чан, – попросил Тоору, когда автобус тронулся.
– Что именно?
– Что произошло за все это время? О своей учебе, о друзьях.
– Ну… я поступил, куда хотел, и оплату учебы на себя взяли мои родители. Со своих сбережений я снял в районе Сибуя квартиру, стал подрабатывать, сперва на одной работе, потом на двух. Там же и познакомился с ребятами. Один парень из универа, второй парень с работы и одна девушка оттуда – их могу назвать своими друзьями. Иногда общаюсь с Ханамаки, Мацуном, Киндаичи и…
–
У тебя есть кто-то? – перебил его рассказ Ойкава.
– Нет.
– И ни разу не было?
– Нет. Я не хочу отношений, – ответил Ивайзуми и поднял взгляд вверх, стал рассматривать потолок.
В Осаку автобус прибыл около часу ночи. Апрельская ночь оказалась гораздо холоднее, чем они ожидали. Судя по мокрому асфальту, здесь тоже недавно прошел дождь.
– Нам нужно где-то перекантоваться, – сказал Ивайзуми, стоя плечом к плечу с Ойкавой под навесом платформы, на которой их высадили. – Найти отель, или гостиницу, снять номер.
– Есть один на примете, здесь, рядом, – ответил Тоору. – Я смотрел сегодня утром по картам. Нам нужно выйти к трассе, повернуть налево и идти вперед, вперед, вперед. И там будет отель. Судя по отзывам, не дорогой и хороший.
– У меня совсем нет одежды с собой, – растеряно произнес Хаджиме, глядя вниз на свои промокшие кроссовки. – Не думал, что все это так далеко зайдет.
– Я поделюсь с тобой своей, – весело произнес Ойкава. – Пойдем, не ночевать же здесь.
Отель, и правда, оказался рядом, в двадцати минутах ходьбы от станции. Тоору снял номер на свое имя и оплатил за две ночи. Комната находилась на третьем этаже. В стоимость оплаты входил завтрак, ужин с доставкой в номер и уборка комнаты, если нужна.
Сама комната была просторной и светлой. Ивайзуми ожидал увидеть футоны, но вместо футонов в комнате стояли две одноместные кровати, между которыми находилась тумбочка с ночником. В стене расположилась кладовка, в которой они нашли постельное белье и где Тоору разложил свои вещи. К удивлению Хаджиме, их оказалось немного. Белье, две футболки, свитер, пижамные штаны и одна сменная пара джинсов.
Первым в душ пошел Ойкава, а Хаджиме взял на себя обязанность постелить кровати. Для себя он выбрал ту, что располагалась у стенки, Ойкаве же оставил ту, что стояла ближе к окну. Помимо кроватей, прикроватной тумбочки и шкафа из мебели в комнате находился низкий обеденный стол, по обе стороны от которого лежали две подушки, заменяющие стулья, диванчик и небольшая плазма, мини-холодильник, в котором Хаджиме обнаружил пиво. Вид с балкона и окна выходил на местный парк, освещаемый фонарями, в котором вовсю цвела сакура. Рассматривая окрестности, Ивайзуми в который раз задумался о том – а не зря ли все это. Он сам не понимал, зачем он согласился, почему он поехал вместе сюда с Ойкавой. И почему этот апрель оказался таким холодным.
– Холодно ведь, ты зачем окно распахнул? – послышался голос Ойкавы и Хаджиме обернулся. Тоору стоял около диванчика, на плечах его покоилось полотенце, волосы были растрепанными и мокрыми. Он немного поежился. – Закрой.
В ответ Ивайзуми лишь кивнул и закрыл окно. Брать с собой в душ из своих вещей ему было нечего, лишь та футболка, что дал ему Тоору.
– Там висят два халата на двери, возьми себе один.
– Хорошо.
И Хаджиме скрылся за дверью ванной. Когда он вышел – Ойкава лежал на своей кровати к нему спиной, укрытый одеялом по самые уши, ночник горел, но верхний свет Тоору потушил.
– Спишь? – тихо поинтересовался Хаджиме.
– Засыпаю, – ответил Ойкава. – Прости, я плохо спал той ночью. И много произошло за этот день. Тебе тоже нужно отдохнуть.
– Ты прав.
Ивайзуми снял с себя джинсы и забрался под одеяло, заставив под собой пару пружин поскрипеть. Окинув Ойкаву взглядом, он потушил ночник.
– Доброй ночи,
Ива-чан.
– Доброй ночи…
Тоору.
***
На пляже оказалось очень ветрено и пустынно, только две чайки висели в воздухе над водой, словно застывшие. Они спустились с деревянной набережной по ступенькам и ступили на песок. В рюкзаке Хаджиме покоились две бутылки пива, а в руках Ойкавы – телефон. Сделав пару снимков и одну панораму, он подошел к самой воде, расставил руки и простоял так с минуты две. После – обернулся к Хаджиме и крикнул:
– Здесь прекрасно!
Ивайзуми кратко улыбнулся и кивнул в ответ. Он снял рюкзак и опустился на самую нижнюю ступеньку лестницы, по которой они сюда спустились, достал из рюкзака бутылки, открыл их и одну поставил рядом с собой, для Ойкавы. Тоору сел рядом, взял бутылку и чокнулся о бутылку Хаджиме.
– За встречу, Ива-чан, – кратко отвесил он и сделал глоток, после чего – обнял себя руками и перевел взгляд на Ивайзуми. – Что чувствуешь?
– Чувствую себя странно. Я второй раз на море за всю свою жизнь, – юноша перевел взгляд на воду и сделал глоток. – Воздух здесь совсем не такой, как в Токио. Здесь не чувствуешь выхлопов и грязи, пыли, тяжести. Здесь свежо, пахнет морем, и от этого запаха кружится голова, – он кратко улыбнулся и взглянул на Тоору.
– Воздух холодный, – ответил Тоору, задумчиво рассматривая лицо Ивайзуми. – Пронзает легкие прохладой, будто бы затягиваешься ментоловым «Мальборо», только это сильнее и приятнее.
И здесь нет людей.
Хаджиме осмотрелся. И действительно – на пляже, в беседках не было ни души. Далеко, на горизонте, виднелись очертания какого-то судна, возможно, рыбацкого, но кроме них двоих тут не было никого.
– Знаешь,
я скучал по тебе, – произнес Ойкава и опустил взгляд. Он стал катать по песку ногой маленький камушек и внимательно наблюдать за ним, рассматривать следы, что тот оставлял за собой на песке. – Невыносимо скучал. Все то, что я наговорил тебе в тот последний вечер – ложь. Оказывается, ты нужен мне. Так глупо, но
чтобы понять это мне понадобился год с половиной. Целый год. Долго же до меня доходит, а? – парень почувствовал, как глаза начинает резать от подходящих к ним слез, но не пошевелился, взгляда не поднял. – Я, и правда, дурак.
Ивайзуми молча рассматривал его. Сегодня Тоору надел на себя кремовый свитер, который на размер-два больше его самого. Хаджиме помнил этот свитер еще со времен старшей школы, он был одной из самых любимых вещей парня. Волосы его действительно стали короче. Не привычно было видеть Тоору без укладки, сейчас волосы лежали так, как им того хотелось, время от времени новый порыв ветра менял эту своеобразную прическу. Одна его рука была прижата к животу, во второй он держал бутылку пива. Выглядел Ойкава уставшим. Для себя Хаджиме отметил, что Тоору стал еще немного выше, стройнее, теперь на его щеках четко вырисовывались скулы, сами черты лица стали чуть более грубее, но не менее прекрасны.
«Он стал старше», подумал про себя Ива-чан.
Но, по-прежнему, не проронил ни слова, а лишь слушал, впитывал те слова, что исходили от Ойкавы. Слушал, слушал. Рука его невольно потянулась к Тоору, пальцы коснулись его щеки. Где-то внутри что-то защемило, словно какая-то деталь соскочила и весь механизм дал сбой. Пальцами он прочувствовал легкую щетину, выступающую на щеке Ойкавы, но кожа его оставалась такой же нежной, какой Хаджиме ее помнил. Ойкава перевел на него взгляд и прекратил говорить. Пальцами он осторожно обхватил запястье Хаджиме, но шевелиться не смел, будто боялся. Спустя какое-то мгновение их губы соприкоснулись.
***
Дождь барабанил по стеклам, подоконникам, асфальту. Небо затянуло тучами, в Осаке начался ливень. Люди бежали по своим делам, скрываясь под зонтиками или в капюшонах, и город продолжал жить своей жизнью. Шум дождя никак не заглушал стоны Ойкавы. Они отбивались от стен комнаты номер 316 в отеле на третьем этаже, сливались со скрипом кровати и шумом дождя, сливались с музыкой, что доносилась из соседнего номера, с сигнализацией машины, звучавшей с улицы. Пальцы Ойкавы сжимали волосы Ивайзуми, руки его обнимали Хаджиме за шею, плечи, его колени дрожали, ногами он крепко обхватывал тело парня, прогибался в спине и старался движениями попадать в такт толчков Хаджиме. Джинсы Ойкавы, его белье, вместе с джинсами Ивайзуми покоились на полу у кровати, его кремовый свитер остался где-то возле входной двери, тогда как свитер Ивайзуми повис на спинке дивана. Пошорхлыми губами Тоору покрывал шею Хаджиме, его плечи, ключицы поцелуями, оставляя кое-где следы. Движения Ивайзуми не были одинаковыми, толчки становились то грубее, то нежнее, позади остались два оргазма, но тела просили еще, еще.
– Пожалуйста, – прошептал Ойкава, –
пожалуйста, не уходи…
– Тсс…
– Я прошу тебя… – в ответ Хаджиме прислонил руки к его щекам и завлек парня в поцелуй, продолжая входить неспешно, мягко, доводя и себя, и Ойкаву до нового оргазма.
День плавно перешел в вечер. Звуки вокруг стали тише, за стенкой одна песня сменяла другую, дождь на улице немного поутих, и теперь капли мягко тарабанили по подоконнику, только в их комнате теперь было тихо. Ойкава покоился в объятиях Ивайзуми, указательным пальцем он вырисовывал какие-то незамысловатые узоры на груди парня, при этом лицо Тоору было серьезным и сосредоточенным. Хаджиме молча наблюдал за ним, перебирая прядки в без того растрепанных волосах Ойкавы.
– Ты правда был на море всего раз? – спросил Тоору слегка охрипшим голосом и взглянул на парня.
– Да. Мне тогда было лет 10, или 11. Я не предавал этому особого значения, и из того путешествия не помню почти ничего. Помню лишь, что было жарко, и что у воды соленый вкус. А, и еще помню, что медуза похожа на желе и это отвратительно, – Тоору прыснул и Хаджиме невольно заулыбался.
– Знаешь, Ханамаки и Матсун когда-то поспорили. Маки сказал, что у тебя смуглый цвет кожи, потому что ты живешь в горах, а Матсун – потому что ты куролесишь по морям.
– Да? И что в итоге?
– Победил Матсун, потому что я сказал, что ты живешь со мной на одной улице, а я не живу в горах.
– Но ведь и на море я не езжу, – губы Ивайзуми снова растянулись в улыбке.
– Да, но я не стал рушить красивую и романтичную легенду о тебе.
Тоору медленно сел, прижавшись спиной к стенке, Ивайзуми умостился возле него и позволил Ойкаве опустить голову на свое плечо.
– Что будет дальше? – спросил Хаджиме.
– Я не знаю.
– Что будет с нами?
– Не знаю.
–
Я все еще люблю тебя, Дуракава. Несмотря на то, что ты бросил меня, несмотря на то, что я так сильно злился на тебя, не смотря на полтора года молчания. Ты вернулся так внезапно, словно снег в жаркий июльский день, и разрушил все то, что я строил эти полтора года, – пальцы Хаджиме блуждали в волосах Ойкавы, он чувствовал тепло, что исходит от парня, чувствовал слезы Тоору на своем плече. – Ты предложил мне уехать, и я без колебаний согласился. Были сомнения, не спорю. Я думал о том, что все это – полное сумасшествие, и не раз на полпути хотел вернуться домой, все это забыть. Но сидя на том пляже и глядя на тебя я понял, что все эти сомнения напрасны, понял, что пожалел бы, оставь я тебя на вокзале одного, или не приди я на станцию метро. Все так, как должно было случиться,
и я сейчас на своем месте.
– Все эти полтора года я не жил, будто просто существовал, дрейфовал, искал, куда прибиться, к кому. Но так и не нашел. Находил и терял людей, пытался даже завести отношения, но все это так не по-настоящему, – тихо начал Ойкава. – Будто не живу, а смотрю фильм про дурака, который по своей вине погубил все и пытается построить песочный замок на берегу во время шторма.
– Только ты не дурак,
Тоору. Просто ты запутался, как и я. Последний год обучения в школе, поступление в разные места, и тот проигрыш Карасуно. Мелкие повседневные проблемы, все это намешалось в одну кучу и нервы просто сдали. Мы запутались. Мы оба виноваты.
Вместо слов Ойкава просто теснее прижался к Хаджиме, оба замолчали. Спустя время Тоору нарушил тишину.
– Не оставляй меня больше,
Хаджиме, – прошептал он. – Я не вынесу. Эти полтора года длились так долго, я думал, что этому не будет конца. Не оставляй меня.
Ивайзуми снова промолчал. Он не выпускал Тоору из объятий, кратко целовал его щеки, виски, не переставал, даже когда он успокоился, а затем – провалился в сон. Дождь закончился, музыка в соседнем номере перестала играть и на комнату, наконец-то, опустилась тишина.
Ойкава заснул крепко, он не слышал, как в номер принесли ужин, и Хаджиме поднялся с кровати, уложив Тоору на подушку, как Ивайзуми дал на чай парню, что принес им эту еду, не слышал их краткого диалога, не слышал того, как он убрал еду в холодильник и вернулся в кровать. Проспал так до следующего утра, которое, на удивление, оказалось солнечным. Они снова отправились на пляж, где сегодня кроме них было еще несколько человек, захватили с собой пиво, по пути в ресторанчике заказали суши и заняли беседку, что находилась к воде ближе всех.
– Слушай, Тоору, – начал Ивайзуми, отложив палочки.
– М? – Тоору выбирал ролл, который хотел съесть следующим, потому не отрывал заинтересованного взгляда от набора, стоящего на столике перед ним.
– Что ты скажешь, если я предложу тебе перебраться в свою квартиру на Сибуе?
– А?
– Что ты скажешь, если я предложу тебе жить со мной?
– А…а? – Тоору выронил ролл, тот упал в песок.
– Что ты… скажешь? – Ивайзуми сложил руки на столе и стал изучать лицо Ойкавы.
– Я… ты… серьезно?
– Абсолютно.
Ойкава, я не хочу тебя снова потерять.
– Я… да.
– Да?
– Да…
– Надеюсь, нам хватит места для твоей одежды в шкафу, – улыбнулся Хаджиме и перевел взгляд на волны, плещущиеся за спиной Ойкавы. – Спасибо, что вытащил меня сюда. Знаешь, я люблю эти твои спонтанные идеи. Без них жизнь была совсем не той.
