Некоторые вещи невозможно забыть.
Руки Даниэля предательски дрожали, когда он подносил горящую спичку к тонкой, покрытой гарью лучине. Резкий порыв ветра внезапно накрыл комнату, подняв в воздух бумажные отрывки, и слабое пламя безвозвратно погасло, обратившись черным едким дымом. Даниэль закашлялся и прикусил язык от досады и злости — спичка была последней. Отчаявшись, молодой человек медленно сполз вдоль холодной кирпичной стены на пол. Тараканы бросились врассыпную. Страх вернулся. Едва стоило сгуститься тьме, как архив заполнился звуками — шуршанием, скрипом, шепотом невидимых глазу созданий. Даниэль дрожал, обхватив руками колени, и холодный пот медленно стекал по щеке — омерзительное чувство, от которого хотелось бежать со всех ног, кричать, но он продолжал сидеть. Клочки бумаги, принесенные ветром, лежали на книгах, изувеченных и покинутых прежним владельцем. Стеллажи пустовали. Мутный взгляд заскользил по знакомым словам заголовков газет, не останавливаясь. Глаза только привыкали к темноте, но лунного света, что лился из окна, оказалось вполне достаточно. Даниэль оживился. Перебирая бумаги, он зацепился плечом за ящики стола, что с глухим скрипом выдвинулись наружу. Потирая ушибленное место, юноша с удивлением выудил из хлама сложенный пополам лист бумаги. Это был его почерк.«…На этом странности не закончились. Ночью мне опять снились кошмары и я, поддавшись порыву, вышел из замка. По правде говоря, надеясь, что свежий воздух подарит мне забвенье. И тогда, в саду барона я встретил ее. Девушка в красном платье собирала розовые лепестки в плетеную корзину и была так увлечена работой, что не сразу заметила меня. А, увидев, испугалась и выронила ношу. Я кое-как подобрал слова, и мы познакомились. Девушка назвалась Деей и, казалось, была удивлена не меньше моего. Я попытался скрыть причину своего приезда, на что она лишь улыбнулась, назвалась бароновой дочкой и ушла. Очень странно. Александр ни разу о ней не упоминал. Почему?»
***
Красный туман лабиринта сводил с ума. Сколько еще пыток ему придётся ощутить? Чьим палачом стать? Что за жертва назначена Тьме на сей раз? Даниэль мучительно медленно полз вперед на корточках вдоль стены, чтобы не заблудиться в мареве. Тварь была совсем рядом. Молодой человек слышал хриплое дыхание монстра, лязг цепей, сковавших плоть, и протяжные, звериные стоны. Это существо не могло быть человеком. Ровно как и любым другим живым существом. Нет, оно обитало тут, во мраке, и ему, Даниэлю, здесь были не рады. Зажечь масляный фонарь слишком рискованно. Спички малы и недолговечны. Остается только ползти на ощупь, словно самому превращаясь в ночное создание. Двигаться вперед и хвататься за остатки рассудка, что норовил покинуть с минуты на минуты, убежать из жестокого кошмара, ставшего реальностью. Мир перед глазами поплыл. Даниэль остановился, прикрыв веки, и постарался выровнять сбившееся дыхание. Не получалось. Нужен свет. Капля. Миг. Чтобы поверить в то, что светлый мир существует, и Тень — не один лишь исход. Собранные участки Сферы жгли кожу за пазухой. Он узнал слишком много. Прежний Даниэль едва бы хотел этого, но юноша не мог отделаться от чувства всепоглощающего отвращения к бывшему-самому-себе. Неужели жизнь одного человека стоила стольких загубленных душ? Даниэль отворил дверь, торопясь покинуть туманный зал, как вдруг его покачнуло. Мир вокруг растворился, обратившись в сплошное белое пятно.Он очутился у себя в комнате — гостевой замка Бренненбург. И там с удивлением увидел самого себя. Его прошлое и Дея кружились в веселом танце, которому не нужна была музыка, и смеялись. Даниэль наблюдал, широко раскрыв глаза. Девушка ловко поставила подножку, и юноша ничком упал на кровать. Он хотел ответить тем же, но, заметив измененный взгляд Деи, осекся. Девушка сидела на краю кровати и печальным взглядом впивалась в приятеля, словно в последний раз. В руках она сжимала невесть откуда взявшийся цветок — дикую красную орхидею. Прошлый Даниэль сел в кровати и хотел что-то сказать, но девушка протестующе приложила палец к его губам. — Возьми, — сказала она, перекладывая цветок в ладони юноши. — Я хочу, чтобы она была у тебя. Даниэль удивленно разглядывал орхидею, однако по лицу было заметно, что его беспокоит другое. — Я не видел такие цветы в замке, — сказал он наконец, не в силах спросить о главном. Дея с грустью улыбнулась: — Это орхидея. Ее вырастил Александр в этом мрачном замке совсем одну. Ей тут не место, не находишь? Даниэль молчал. — Только барону удавалось поддерживать в ней жизнь так долго, — девушка осеклась. Настоящий Даниэль заметил, как в уголках ее глаз собираются слезы. — А сейчас, как видишь, он решил, что пришло время умереть. — Но я не понимаю! — прошлый Даниэль развел руки в сторону, начиная нервничать. Страшная действительность с Тенью и ритуалом вновь ворвались в его мысли. Девушка бросилась в его объятья, страстно целуя. Казалось, прошла вечность перед тем, как влюбленные отстранились. — Я буду помнить тебя, Даниэль, — строго прошептала девушка, всматриваясь в зелень глаз возлюбленного. — А ты?
Даниэль вернулся в реальность так же резко, как провалился в прошлое. Он часто дышал, и тысячи мыслей роем вились в его голове. Прощупав через ткань одежды, что с осколками Сферы все в порядке, Даниэль бодрым шагом поспешил к лестнице. Разум отзывался кристальной ясностью. Ему, неожиданно, вновь очень захотелось жить.***
— Подожди, Агриппа, — Даниэль отвел руку с пилой и обреченно облокотился на каменный постамент. — Что такое, мой мальчик? — участливо отозвался Агриппа. Насколько это было возможно для его положения. Даниэль с силой провел рукавом по лбу, стирая пот. От этого пыль и запекшаяся кровь лишь сильнее испачкали его кожу. Он с трудом подбирал слова. — Дея… У барона была дочь? — Дея? — Агриппа медлил. — Что тебе о ней известно? Даниэль с трудом улыбнулся, хотя это походило больше на гримасу боли. — Немного. Я помню ее, Агриппа, — произнес он твердо. — Ты не ответил. Агриппа погрузился в воспоминания. О, он был знаком с одной юной леди. Она иногда навещала его, не страшась мрачных слуг барона, ослабляла путы и рассказывала сказки. Возможно, ей было так же скучно и одиноко, раз она не отвернулась от подобной компании. По крайней мере, Агриппа не задавал лишних вопросов. Кроме одного. — Александр создал ее сам, Даниэль, — произнес Агриппа наконец. В его голосе явно читались нотки грусти. — По образу и подобию. Не из ребра, конечно же. Но, о ужас! Я и думать не хочу, каким образом. Назвать ее дочерью барона или нет — дело морали, мой мальчик. Но я, как и ты, не имею малейшего понятия, что приключилось с этой милой девушкой. Дея, верно? Зная Александра, не стоило бы надеяться на… — Я понял, — быстро перебил Даниэль и сильнее сжал в руках рукоятку пилы. — Спасибо. Разрезая плоть с удивительной легкостью, он в который раз пожелал, чтобы все поскорее закончилось. Страшные сказки лучше читать с конца.***
Летающие глыбы выстроились в только им известном порядке. Они принялись кружить, ускоряясь, а в середине образованного круга вспыхнуло синее пламя, заполнив собой весь проход. Точно гладь озера, портал расходился кругами, готовясь к открытию. — Ты видишь, Даниэль? Совершенно новый мир. Как он прекрасен! Наконец, я могу вернуться…домой, — голос Александра, восторженно-дрожащий, заставил юношу нервно передернуться от отвращения. Барон был счастлив, как дитя. И это после стольких грехов! Даниэль заставил себя взять эмоции под контроль. У него все еще оставался главный туз в рукаве. Тем временем, действие продолжалось. Земля тряслась под ногами, превращая каменные плиты в крошку. Даниэль смирно стоял у возвышенности, над которой парил Александр, борясь с желанием высказать все, как есть. Барон воспринял молчаливость ученика за смирение. — Но ты… Прости, Даниэль. Ты не сможешь войти, — произнес он по-отечески, заставив молодого человека с удивлением поднять глаза вверх. — Ты все еще запятнан, на тебе клеймо Тени. Она поглотит тебя в любом случае. Даниэль в который раз прикусил губу от злости — струйка крови потянулась по подбородку. Если бы не Александр, он был бы уже мертв. Но — оставаясь невинной жертвой. Не вовлекаясь в самый низ обоих миров. Не превратившись в монстра, увлекаемого лишь одним желанием жить. И, надо признать, он жаждал этого даже сейчас, когда смерть была совсем близко. Даниэль буквально чувствовал ее ледяные пальцы у себя на шее, но не спешил бросаться в бездну. Неведение о судьбе дорогого ему существа заставляло держаться за хрупкую нить. Гладь портала перестала рябить, превратившись в зеркальную поверхность, а камни вокруг взвились в безумном порядке. Сейчас или никогда! Голова Агриппы оказалась не тяжелее детского мяча и попала в цель, словно Даниэль ежедневно упражнялся в метании. Портал принял гостя и захлопнулся, комната задрожала сильнее, руша каменные столбы и магию, поддерживающую Александра. Тот кричал в отчаянии, пока Тьма разрывала его, но Даниэль уже ничего не слышал. Его опрокинуло на спину, и он продолжал смотреть вперед, не мигая и медленно, трудно дыша. Не было боли. Не было Тени. Даниэль выдохнул усталость и закрыл глаза. Сонная темнота охватила его со всех сторон, мягкая и могущественная. Даниэль ощущал свое тело и медленно двинулся вперед — туда, где мерцали, притягивая, мистические звезды. Они переливались, то становясь ближе, то отдаляясь. — Вот он! — раздалось мягким голосом во тьме. Агриппа. — Ты видишь его, Вейер? Он не заслуживает такой участи. Помоги ему. Я знаю, ты можешь. Даниэль не боялся, упрямо продолжая путь. Звезды казались такими реальными. Тут он потерял опору и плавно погружался в мерцающую пучину, теряя сознание. Последнее, что он слышал прежде, чем полностью забыться, был довольный голос Агриппы: — Не волнуйся, Даниэль. Все будет хорошо. И он верил.***
Слуха коснулось мелодичное пение птиц, а волосы нежно трепал ветер. Пахло медом и теплой землей. Где-то вдалеке говорили люди. Ресницы дрогнули, но веки оставались плотно сомкнутыми. Что происходит? Где он? — Ну здравствуй, Даниэль, — игривый женский шепот донесся откуда-то сверху. Лицо обхватили пальцами, принесшими запах ненавистных дамасских роз. Даниэль вслепую потянулся рукой вверх, наткнувшись на мягкие пряди волос. — Да что с тобой? — в голосе звучала укоризна. — Ты свободен. Даниэль с болью вздохнул. — Откуда знаешь, что это все не сон, Дея? — спросил он тихо. — Я боюсь открыть глаза и осознать, что мертв. Сверху послышался смешок. Губ коснулся теплый поцелуй, пахнущие розой волосы щекотали лицо. Дея отстранилась и приблизилась к уху. — А ты не бойся, — мягко посоветовала она.