Shambala

Кецилий платил по счетам. Он облачился в чёрное, дав клятву никогда не снимать траур «по своей душе» и не нарушать обет молчания. Ровно половину от дневного и ночного времени суток он отдавал медитации и молитвам, раз за разом заново постигая ужас своей ошибки, снова и снова переживая стыд и раскаяние, чтобы помнить о цене своей гордыни, чтобы помнить о том, как он слаб духом и что для самосовершенствования ему вряд ли хватит вечности. Спустя месяц в Камартадже на него уже почти никто не обращал внимания, он, как чёрная молчаливая тень, перемещался от своей небольшой кельи в западной башне к молельням, оттуда к стройным рядам скамеек под открытым небом трапезной, затем неизменные три часа тренировок в полном одиночестве, затем снова молельни и домой, в заброшенную башню. Кецилий не жаловался, не шёл на контакт ни с кем из мастеров, он хирургическим путём отрезал себя от внешнего мира, чтобы ничто не могло помешать ему заняться своим внутренним и излечить раны, которые он получил от Дормамму и которые нанёс себе сам. Его глаза исцелились, седых волос в всегда опрятной и уложенной причёске стало больше. Кицилий переоблачился в черные одежды с длинными полами и рукавами, не пригодные для боевых искусств, иметь хоть малейшее причастие к которым он больше не имел никакого желания. — Он что, не говорит, вообще? — Стивен недоверчиво вскинул брови. — Вообще, — Вонг категорично покачал головой, — некоторые поговаривают, что он отрезал себе язык… — Боже, какие страсти, — Стрэндж закатил глаза, — Ладно, дай мне что-нибудь скучное по истории и два тома «Продвинутых Тантр». Вонг вернулся из недр библиотеки с тремя увесистыми томами, которые бережно опустил перед Стрэнджем. Тот терпеливо ждал, сложив руки за спиной. — Стивен, я давно хотел тебя спросить, хотя знаю, что не имею права вмешиваться... — Вонг внимательно посмотрел на мага. — Но почему ты не принял пост защитника храма в Нью-Йорке? — Обучение и практика, мой дорогой друг, вот что делает из человека настоящего мага, а никак не карьерный рост, — назидательно покачал головой Стрэндж, и, коротко улыбнувшись, покинул библиотеку. Вечер плавно опускался на Катманду, дневной зной отпускал землю и та мирно выдыхала молочным туманом, укрывающим дома, деревья и тревожно багровое закатное солнце. Стивен быстрым и уверенным шагом пересекал двор, прижимая книги подмышкой, на нем была привычная малиновая роба, которую ему выдали ещё в самые первые месяцы его прибывания в Камартадже. После атаки темного измерения Стивен открыл бесценный урок, суть которого Древняя уже много раз пыталась донести до него, — погрузись в знания и признай собственную незначительность. Стивен возобновил обучение, залпом читал книги на всех языках от санскрита и до латыни, читал о магии, о истории магии, о духовных практиках, не имеющих ничего общего с мистическими и, наоборот читал все о мистериях, до чего только доходили руки. Стивен сбрил бородку, снова напоминая себе молодого врача, отчаянно желающего защитить докторскую и что-то доказать миру. Стивен изучал йогу, потянул спину, обе лодыжки и переключился на Раджа-Йогу, справедливо рассудив, что упражнения для концентрации сознания гораздо полезнее. Он жадно поглощал знания, питаясь и насыщаясь лишь ими. Стивен уже почти пересёк внутренний дворик и добрался до дощатого навеса веранды, когда чёрная тень скользнула слева от него и в следующее мгновение что-то слегка ударило его по плечу, столкнувшись. Доктор, уворачиваясь, отпрянул в сторону и выпустил увесистые тома из рук. — Извините, я вас не заметил… — В спешке начал извиняться Стивен, но в следующую секунду осекся. Перед ним стоял Кицилий. Он смотрел прямо и спокойно, после тех событий в Гонконге это была их первая встреча лицом к лицу. Кицилий молча поднял книги и протянул их владельцу. Стрэндж опасливо замер, но Кицилий улыбался спокойной улыбкой, просто протягивая книги. — Спасибо… — Насторожено протянул Доктор. Кицилий вежливо кивнул и бесшумно растворился в тумане. После этого случая Стрэндж все чаще ловил себя на мыслях о бывшем Темном Адепте. Когда он прогуливался по двору, его взгляд постоянно цеплялся за западную башню. Держи друзей близко, а врагов ещё ближе. Стрэндж не знал, были ли подобные прецеденты в Камартадже, но то, что Кицилию разрешили остаться, казалось ему странным. Впрочем, мастерам виднее. Стивен даже зашёл в молельню, хотя, будучи убежденным атеистом, не бывал там ни разу с того дня, как прибыл в Камартадж. Но в этот раз он просидел там шесть часов, наблюдая за молитвой Кицилия. Его лицо было полностью расслабленным, глаза закрыты, плечи, затянутые в черный атлас, широко расправлены, спина идеально ровная, дыхание поверхностное… Стивен почти восхищался небывалой силой духа и высокой концентрацией, астральное и физическое тела у него на глазах переплетались в гармонии и никто не смог бы сказать в этот момент, где начиналось одно и заканчивалось другое. Постепенно это начало превращаться в безобидную манию: Стивен незаметно (как ему казалось) ходил везде за ним по пятам, наблюдал за его одинокими тренировками, больше походившими на красивые танцы. Кицилий ни разу не взял в руки ни одного артефакта или оружия, кроме посоха, больше похожего на старую сухую корягу. Импульсивный Стрэндж видел в нём идеал сдержанности и силы воли. Кицилий признал своё поражение, став от этого только сильнее. Повелевай, покорившись, разве не в этом основа основ? Спустя две недели Стивен нашёл в своей комнате письмо: «Прекрати следить за мной». Руки Стрэнджа моментально похолодели от волнения. На следующий день, ранним утром после медитации Кицилий наслаждался прохладой утра с чашечкой чая и видом на садик во внутреннем дворе. Стрэндж трусцой преодолел расстояние от дворика до беседки и легко поднялся по ступенькам вверх. — Эм… Доброе утро?.. Кицилий перевёл взгляд с зелёных деревьев на непрошеного гостя и его взгляд тут же потух. Стрэндж стушевался ещё больше. — Я не следил за тобой, просто… Вернее следил, но ты не подумай, я не маньяк, это был чисто научный интерес… Твоя техника медитации в молельне просто потрясающая, правда! Я знаю, мы с тобой не очень-то поладили в нашу первую встречу, — Стивен виновато пожал плечами. Кицилий выглядел крайне удивленным и даже чуточку встревоженным, он все также молча сидел и сжимал в руках круглую пиалу с чаем, недоверчиво оглядывая собеседника. — Но, раз ты снова принял сторону добра, думаю нам было бы не лишним поближе познакомиться… Как считаешь? — Молодой маг неуверенно улыбнулся, ещё сильнее сжимая руки за спиной, он отчего-то жутко волновался. Кицилий опустил глиняную пиалу на перила беседки, встал и, наконец, поднял глаза на непрошеного собеседника. Стрэндж застыл, как кролик перед удавом, казалось, нет, он это чувствовал, как мужчина прощупывает все его силовое поле… Он коротко облизнул пересохшие от волнения губы, Кицилий детально осмотрел его лицо и молча вышел из беседки, так и не проронив ни единого слова. Вечером Стивен нашёл на своей кровати ещё одно письмо: «Мистер Доктор, вы можете стать моей слабостью, а я дал обет больше не быть слабым». Стивен ощутил как загорелись его щеки, он ещё раз пробежался по уже знакомым строчкам убористого почерка на пергаменте. «Быть слабостью?» Стивен с силой прикусил губу. Все эти танцы смыслов были ему совсем не по вкусу. Следующий день Стивен как мог удерживал себя на расстоянии от молельни, тренировочного зала в западной части Камартаджа и беседки… Он только издалека улавливал передвижения темной фигуры, жадно ловил их, но тут же одергивал себя и шёл в противоположном направлении… — Уже прочитал? — Вонг бережно, почти нежно убрал книги по своим местам. — Да, и хотел бы почитать что-нибудь о связи эмоций и магических практик, — Стивен нервно барабанил пальцами по столу. — Каких эмоций? — Вонг деловито шарил взглядом по необъятным стеллажам. — Положительных, конечно. — По тебе не скажешь. — В смысле? — Стрэндж удивлённо вскинул брови. — Ты какой-то дёрганный в последние дни, — пожал плечами Вонг, доставая нужную книгу. — Да у вас тут разве расслабишься, — почти зло, тихо процедил Стрэндж, забирая книгу со стола. — Ну, не скажи, — лицо Вонга вдруг озарила хитрая полуулыбка, — мастер Йошида у себя на заднем дворе кое-что выращивает, в общем… — Вонг открыл выдвижной ящик и достал два белых бумажных свёртка, напоминающих куколок. — Это то, о чем я думаю… — удивлению Доктора не было предела. — Бери, в Непале это легально, — с широкой улыбкой успокоил друга Вонг и вложил два белых свертка в его руку. Этим же вечером Стивен переоделся в пижамные штаны и растянутую футболку, открыл ноутбук, проверил почту, разобрал бардак на столе, выключил свет, широко раскрыл ставни, достал косячок, прикурил от лучины и глубоко затянулся, пропуская сладкий дымок в легкие. Мир на секунду замер. Стивен широко раскрыл глаза, медленно трава доходила до мозга и все становилось таким простым и незначительным. Стрэндж в три затяга прикончил первый белый свёрток и сразу принялся за второй, в голове приятно звенело, все тело налилось приятной ватной тяжестью. На глаза Стивена попался конверт с вчерашним посланием Кицилия. Стрэндж лениво снова взял его в руки и пробежал по нему глазами наверно в сотый раз и, ни секунды больше не размышляя, бросился к двери… Западная башня зияла заброшенными окнами из темноты и только на втором этаже теплился огонёк жизни. Вокруг чудно пели ночные птицы. Стивен бегом добежал до башни, взлетел на второй этаж по трухлявым ступенькам и замер перед дверью. Его переполняла легкость и чувство всемогущества, но все же здравый смысл подсказывал, что за этой дверью бывший темный, лучший ученик Древней, использовавший когда-то такие заклинания, о которых сам Стрэндж ещё пока только читал… Стивен колебался, борясь с собственным здравым смыслом, когда дверь внезапно открылась сама. Кицилий был одет в легкую выходную одежду и чёрный плащ, видимо собирался на вечернюю медитацию, выглядел он не менее удивленно, чем Доктор. — Я пришёл поговорить, — Стивен зачем-то поднял руки, как будто пришёл сдаваться, но быстро их опустил. Кицилий без особого удовольствия отошёл в сторону, давая ночному гостю войти внутрь своего небольшого жилища, состоящего из широкой кровати, письменного стола, заваленного пергаментами, и пары стульев. Один из листов тут же привлёк внимание Стрэнджа: все пергаменты были либо исписаны различными заклинаниями, которых Стивен до этого не встречал и которые, по видимому, Кицилий изобрёл сам, либо схематичными изображениями птиц и зверей, (некоторые рисунки повторялись по несколько раз, видимо художник старался отточить своё мастерство, пока птица или пейзаж не получались идеально) но на одном из этих пергаментов Стивен совершенно неожиданно узнал себя. Он смотрел с портрета куда-то вдаль и широко улыбался, что было Стивену, по его собственному мнению, совсем не свойственно. — Красиво, — честно оценил Стрэндж. Кицилий ожидаемо ничего не ответил, он только внимательно смотрел на босого молодого мага в пижаме, терпеливо ожидая, когда он озвучит цель своего визита. Стивен отложил пергамент и перевёл взгляд на Бывшего Темного, тот смотрел на него тяжелым взглядом, полным тревоги и какого-то сожаления. Черт возьми, сколько можно ходить вокруг да около, сколько можно довольствоваться двусмысленными намеками, ведь жить нужно здесь и сейчас. Время безумно скоротечно, а мы всего лишь его заложники. Стивен вдруг понял, что его Шамбала это не город и не место, и не учение, это один единственный человек, который сейчас стоит прямо перед ним, и чей хриплый глубокий голос он, скорее всего, больше никогда не услышит… — Я получил письмо, — Стивен сделал шаг навстречу хозяину жилища, — и я удивлён, что ты до сих пор не научился, — ещё шаг, — считаться с чужим мнением. Маг остановился напротив Кицилия, тот все также молчал, но его выдавал слегка участившейся пульс. — Я совсем не против быть твоей слабостью… — Выдохнул Стивен, сам поражаясь своей наглости, обводя жадным взглядом серые глаза, тонкие губы и высокие скулы. Секунду Кицилий смотрел ему прямо в глаза нечитаемым взглядом, Маг задержал дыхание, готовый к чему угодно. Сильная рука схватила его за загривок и притянула к себе, губам стало влажно и мягко, их ласково очерчивали чужой язык и губы. Кицилий издал нечто похожее на рык, отстранился, а затем снова набросился на этот податливо раскрытый рот. Он не просто целовал, он нападал, и Стрэндж безоговорочно отступал, шаг за шагом, пока послушно не упал на широкую кровать позади себя. Сильные руки оттянули ворот и без того растянутой футболки и зубы оставили красный след на бледной коже шеи ближе к загривку, затем на кадыке, ниже к ключицам, наконец, Кицилий задрал футболку и прикоснулся к соскам. Стивен потерял все ориентиры, его хватало только на жадные рваные вздохи. Кицилий прошёлся двумя руками по рёбрам любовника, чуть надавливая ногтями, и Стрэндж выгнулся, протяжно простонав, обвил руками шею своего мучителя и снова притянул к себе для поцелуя, вкладывая в него всю свою благодарность за то, что его заставили так сладко капитулировать. — Стивен… — тихо прошептал Кицилий, разрывая поцелуй, кажется, он тоже смутно осознавал, где он и что происходит. Стрэндж удивленно выдохнул, вглядываясь в его глаза, ему не показалось? Кицилий зарылся носом в черные кудри Доктора, вдыхая полной грудью его запах. — Стивен… — снова донеслось до ушей Стрэнджа и он блаженно закрыл глаза, прижимаясь к любовнику всем телом. Стивен мягко потерся стояком об ощутимую выпуклость на штанах Бывшего Темного, и Кицилий ещё сильнее сжал его в объятьях. Стивен провёл руками по его спине, стягивая плащ и развязывая рубашку на груди, его холодные длинные пальцы ловко скользнули под одежду, посылая миллион мурашек по телу мужчины. Кицилий мягко погладил выпирающий член доктора через легкую ткань пижамных штанов, доктор в ответ прикусил его плечо. Кицилий просунул руку под резинку боксеров и огладил головку, одновременно лаская шею легкими покусываниями. Стрэндж схватился за его спину и плечи как утопающий, жадно ловя воздух широко раскрытыми губами. Рука Кицилия набирала темп, двигаясь все быстрее, его губы терзали распухшие и влажные губы Доктора все настойчивее, пока тот, забыв собственное имя и захлебнувшись стоном, не кончил ему в руку. Стрэнджа буквально оглушил оргазм, он пришёл в себя, только ощутив, что исчез приятный и уже привычный вес чужого тела. Он приподнялся на локтях, ища Кицилия взглядом. Тот сидел на краю кровати всем своим отстранённым видом показывая: ты получил, что хотел, теперь можешь идти. У Стивена Стрэнджа было много грехов, но неблагодарным он никогда не был. К тому же ему отчаянно хотелось услышать снова хриплое и жаждущее "Стивен...", срывающееся с немых губ. Он осторожно приблизился к ровной спине Кицилия и обнял его со спины, прижимаясь к его шее легким поцелуем, провёл руками по груди Темного Мага и плавно спустился перед ним на колени, развязывая шнурки на легких чёрных штанах. Взгляд Кицилия был непередаваем, глаза стали полностью черными из-за расширившегося зрачка, он дышал глубоко и шумно, уже даже не пытаясь взять под контроль собственное тело, ведь это бесполезно, когда рядом этот невозможный Стивен Стрэндж…