The Light Behind Your Eyes

POV Gerard Way Я видел это. И это повторялось снова и снова. Каждую ночь. Перед моими глазами. Я не мог больше сдерживаться. Иногда я кричал, но никто, ни единая душа меня не слышала. Один, в тишине, сотни, тысячи раз я смотрел на эту картину в своих снах. Я проиграл эту битву, как последний неудачник, но потерпев поражение, я понял свои ошибки, которые, к сожалению, уже не исправить. Тогда я попрощался со всеми своими друзьями и родными, и правильно сделал, так как они меня больше никогда не увидят. Я ушел достойно. Но каждого из них рано или поздно встретит печальный конец. Мы все сгорим. И если бы я говорил, что я не скучаю по ним, это бы была самая большая ложь на свете. Если бы они только знали, как я жажду поговорить с ними. Как же это сложно, просыпаться одному в тишине. Потерянным и одиноким. Зная, что никто к тебе не придет, не скажет «доброе утро». Еще совсем недавно все это было в моей жизни, а сейчас я потерял свою жизнь в одно мгновение. Я помню, как еще год назад я просыпался с ним в одной кровати, и видел его счастливую улыбку с утра. Сейчас я один, вдалеке ото всех. И возможно – последний. 2001 год Мы сидим на качелях в парке, и разговариваем на волнующие нас темы. Вдруг ты поворачиваешься и с серьезным видом произносишь: - Я люблю тебя. Я ошалел. - Любишь? - Да, - жестко отвечаешь ты. Я приобнимаю тебя за плечи и целую в лоб. - Возьмись за мою руку. Время еще придет, обещаю. Ты смотришь на меня своими большими глазами, мило улыбаешься и крепко хватаешься за меня. - Я всегда буду с тобой. - Я тоже, малыш. Тогда все казалось таким безоблачным и беззаботным. Он держался за мою руку. Его пальцы переплетались с моими. Я до сих пор чувствую его тепло. Я не знаю, где он сейчас. Может погиб, может до сих пор сражается за свою жизнь. По – крайней мере, он обещал мне дождаться. Чертов Апокалипсис. Я и сам не особо понимаю, где я. Времен года не существует, суток тоже. Сейчас все очень сложно. Иногда может выдастся ужасающе жаркий день, до +80. Я уже привык. Моя кожа огрубела, и, кажется, она вообще перестала что либо чувствовать. Завтра может моментально выпасть снег, и температура будет, где то, в районе -120. Мне уже все равно. Человек ли я? 2003 год Я смотрю в твои глаза уже слишком долго. Это терзает. - Хватит на меня глазеть, - шепчешь ты. - Ты мне нравишься. Ты знал это? - так же шепотом спрашиваю я. - Конечно, знал. Ты говоришь мне это каждый день, - отвечаешь ты, и усмехаешься. Я прикасаюсь к твоей горячей щеке. Мы одни. И эта ночь только наша. Я максимально подвигаюсь к тебе так, что бы между нами оставались миллиметры. - Слишком близко, - испуганно говоришь ты и моргаешь своими большими удивленными глазами. - Плевать. Я люблю тебя, ты любишь меня, что может нам помешать? – спрашиваю я и прижимаю тебя к себе. Я целую тебя. Сначала в шею, легкими, порхающими поцелуями, поднимаясь все выше, ближе к твоим губам. Ты стесняешься. Ты боишься. Я тоже. Мы с тобой – одно целое. Я осторожно прикасаюсь к уголку твоих губ. Горячие. Я не выдерживаю этого, и целую тебя. Ты что – то мычишь сквозь поцелуй, но потом сдаешься. Я проникаю языком в твой рот, а ты неловко пытаешься ответить мне. Ты еще совсем маленький. Я буду оберегать тебя, так, насколько это возможно. Но от себя я уберечь тебя не в силах. Мы падаем на пол, я случайно повалил тебя. Но случайно ли? Я осторожно поднимаю края твоей белой футболки. Ты смущен, но не можешь противиться. Я провожу рукой по твоей груди, а ты вздрагиваешь от каждого моего прикосновения. Правильно ли я поступаю? Наверняка нет, но меня это не волнует. У нас еще много времени, мы успеем все, что хотим. Я выбираюсь на улицу. Палящие лучи солнца уже давно перестали существовать для меня. Небо цвета грейпфрута затянуто черным дымом. Темно – красные небеса… Почти как Аду. Но здесь еще хуже. По моим расчетам я где – то на месте бывшего Вашингтона. Сейчас здесь расположилась сплошная, не имеющая границ, степь. Каждый шаг по высохшей земле – подвиг. Сил почти не остается, и с каждым движением их становится все меньше и меньше. Осталось только ждать снега, что бы хоть как – то восстановить энергию. Надеюсь, он выпадет как можно скорее. Когда – то здесь был большой город, в котором, как в муравейнике, сновали туда – сюда люди. Жизнь здесь не стояла на месте. Огромные высотки, бетонные дороги, куча маленьких кафе и магазинчиков… Я скучаю по этому. Все города снесли в одно мгновение два года назад, но говорят, что японцы изобрели что – то, что позволяет им находить материал для строительства новых городов. Интересно, на территории Америки остался хотя бы один населенный пункт? Хотелось бы мне его найти. Сколько времени я уже не видел людей? Месяц, может больше. После смерти Майки я не разговаривал ни с одним человеком. Он умер от обезвоживания. Тогда снег не выпадал около недели, и он не выдержал. А знаете, что самое ужасное? Что буквально через три часа после того, как он перестал дышать, с неба посыпались белые хлопья. Он не дотерпел совсем чуть – чуть. Я даже не плакал. Я просто похоронил его в снегу, немного посидел, и ушел на запад. Надеюсь, его душа покоится с миром. Целью моей жизни стал поиск. Поиск тебя. Иногда я чувствую, что я слишком слаб. Я просто останавливаюсь и не могу идти дальше. Я могу простоять так целый день, пока не восстановлю силы. Дышать тяжело. Раскаленный воздух с песчинками попадает в рот, и заставляет кашлять. Мои легкие, наверное, скоро уже сгорят. Я не хочу умирать. 1996 год, декабрь. Я стою в художественном магазине и пожираю взглядом краски и карандаши. Прохожие оборачиваются на меня и тихо хихикают. Я выворачиваю карманы и с сожалением вздыхаю – не единого цента. Зато теперь я знаю, что попросить у родителей на Рождество. Я тихо бреду обратно домой, погруженный в свои мысли, и не замечаю, как ты идешь на меня. Ты тоже в раздумьях, и не смотришь вперед. Между нами остается буквально десять шагов, как вдруг мы оба слышим гудок клаксона на машине. К сожалению, к тебе она оказалась ближе. Стук тела об капот, и ты падаешь на землю. Я подбегаю к тебе с обеспокоенными глазами и помогаю подняться. Водитель вылезает из машины и орет на тебя. Ты с виноватыми глазами произносишь что – то, и тут я заслоняю тебя. - Не кричите на него! – говорю я мужчине. Мой дрожащий мальчишеский голос звучит отнюдь не убедительно. - А чего он по сторонам не смотрит? Ты тоже хорош, пёрся прямо на него! – возмущенно отвечает тот. - Ну и что, - пробурчал я и зло посмотрел на мужчину. Я протягиваю тебе руку, а ты сквозь боль улыбаешься мне и встаешь на ноги. - Ничего не повредил? Не обращай внимания на этого придурка, - спрашиваю я у тебя. - Нет, все нормально, только колено немного болит, - отвечаешь ты. Мы идем вместе до перекрестка, не говоря друг другу не слова. Когда мы дошли до поворота, пришло время прощаться. - Как тебя зовут? – спрашиваешь ты. - Джерард. Джерард Уэй, - отвечаю я и улыбаюсь во все тридцать зуба. - Я Фрэнк Айеро… - мямлишь ты, - Давай встретимся завтра на этом же месте? Прошу тебя! – говоришь ты умоляющим голосом и смотришь мне прямо в глаза. - Ладно. В 15:00 тебя устроит? - Да. Ну, тогда до встречи, Джерард! – отвечаешь ты и разворачиваешься. - Погоди, - останавливаю я тебя. - Чего? - Я просто хотел еще раз взглянуть на твое лицо… Я больше не могу выдерживать этого. Когда же я найду тебя? Я не видел тебя уже пол – года. Тогда ты ушел, ушел на войну. Мы пошли разными дорогами. Я – в оппозицию против правительства, ты – в армию. Но мы поклялись друг другу, что мы обязательно встретимся вновь. Война проходит по всему миру. Люди просто воюют друг с другом, что бы убить время. Это решение приняли единогласно все лидеры стран. Они понимали, что все всё равно рано или поздно умрут, и решили устроить межнациональную бойню. Я против этого. Нас, оппозиционеров, именуемых «Killjoys», было около миллиона человек по всему миру. Это очень и очень мало для целой Земли. Когда произошла дизклиматизация, и погодой стало невозможно управлять, очень много людей ушло из наших рядов. Многие умирали прямо на моих глазах, не выдерживали резкой смены погоды. Я не знаю, почему я выжил. Наверное, так было предрешено судьбой. Мой организм сам по себе как – то приспособился к особенностям изменившейся погоды: кожа стала толстой и перестала реагировать на прикосновения, хрусталик глаза деформировался и не воспринимает солнечный свет, желудок сузился и не требовал еды – я мог не есть месяц, и он даже звука не подаст. В воде я тоже особо не нуждался, мог пить раз в две недели. Я деформировался и внешне. Мои волосы выгорели на солнце, и стали какого – то непонятного желто – русого цвета; кожа загорела, рост уменьшился, сам не знаю, почему. Наверное, от постоянной ходьбы. Я шел на запад, никуда не сворачивая, по пустыне. Я искал тебя. 2013 год. - Ты пойдешь с ними? - Да. Так надо. Иначе они убьют всю мою семью. Я не хочу, что бы она пострадала. - Ясно. Удачи тебе. - А ты куда? - В оппозиционеры. - Зачем? – испуганно спрашиваешь ты и немного отстраняешься от меня, - Они же найдут тебя и прикончат, как и всех остальных. Ты хочешь этого? - Конечно нет, дурачок, - говорю я и целую тебя в лоб, - Просто я не согласен с ними. Зачем мне делать и служить на тех, кто мне противен? - Не знаю. Ради собственной безопасности? - Ты все такой же, как и десять лет назад, Фрэнки… - шепчу я. - Возможно. Но единственное, что никогда не изменится во мне – это любовь к тебе. Ты прижимаешь тебя ближе к себе, и целуешь меня в губы. Я вдыхаю твой аромат и прикусываю твою губу. Мы так давно не целовались. Спустя некоторое время вся одежда полетела куда – то в сторону, и мы лежим вдвоем, в обнимку, почти полностью обнаженные, и просто наслаждаемся существованием друг друга. Внезапно ты дернулся вниз, прямиком к моим боксерам. Ты цепляешь зубами ткань и медленно стягиваешь ее. Ты проводишь руками по плечам, а я тяжело дышу и хватаю ртом воздух. - Сделай это прямо сейчас. Не медли, - говорю я и окунаюсь в наслаждение. Ты не собираешься делать этого по моему приказу. Сначала ты слегка прикусываешь кожу на плечах, шее, и тут же проводишь по микроскопическим укусам языком. Когда ты спускаешься ниже, я выгибаюсь и слегка начинаю стонать. Ты облизываешь ладонь и начинаешь медленно двигать ей по мне. Ты делаешь это настолько медленно, что мне хочется кричать, что бы ты двигался быстрее, но я молчу. Наконец ты обхватываешь мой член губами, надавливая языком на головку. С моих губ непроизвольно вырывается стон. Ты ускоряешься, а я подаюсь вперед. Ты двигаешь головой, с каждым разом захватывая все больше плоти. Твой язык умело скользит от основания до конца, ведь ты делаешь это далеко не впервые. Еще немного, и я кончу. Вдруг ты останавливаешься, ловя мои озлобленные взгляды. - Зачем? Закончи это. - Не хочу. Я чувствую, что если ты кончишь сейчас, это будет означать конец нам. Ведь это, возможно, наша последняя встреча. Я не умру. Я буду жить, пока не увижу тебя снова. Цель моего существования – ты.