***
Пустота — вот что он чувствовал. Леденящая душу, абсолютная пустота и страх от того, что он ничего не может изменить. Ему не хватало воздуха, и он задыхался, он не дышал без неё, наверное, даже и не хотел дышать. Плагг с ужасом наблюдал, как Адриан Агрест, его хранитель, зажимая в руке нож, бездумно проводит им по запястью, слегка оцарапывая кожу и наблюдая, как капельки крови выступают из небольшого пореза. «О Господи! Эти ужасные людишки с их непонятными чувствами, доводящими до безумия! Срочно надо лететь к ней, не то будет поздно!» — от этой мысли квами содрогнулся всем своим маленьким тельцем. Адриан же совсем не задумывался, что он делает — ему просто хотелось почувствовать боль, чтобы понять — жив ли он ещё?***
— Маринетт Дюпен-Чэн, срочно нужна твоя помощь! — Без отлагательств отчеканил маленький чёрный котик, проникая в комнату девушки прямо сквозь окно. — Что такое? — холодно спросила Леди, сразу узнав квами Адриана. — Он сейчас перережет себе вены! — завопил Плагг, понимая, что не имеет права разводить тут долгие разговоры. — Что? Тикки, пятна!***
И вот она уже стоит перед ним — его Леди, прекрасная и самая лучшая в мире Маринетт. — Ты что творишь? — её глаза горят… испугом? И только тут Адриан вспоминает в какой позе сидит на полу и что держит в руках. Полгода персонального ада, в котором он всё это время кипел и варился, сделали своё дело — он стал почти безумным и не видел в своём занятии ничего ужасного. Он просто оцарапал себе кожу, желая, чтобы боль физическая хоть немного заглушила душевную. Она, как и прежде, не смотрит ему в глаза. Словно чувствует, что стоит ей хоть раз взглянуть на него, и это будет финиш. Просто финиш. Девушка подходит и вырывает из его рук нож, стараясь не касаться парня. — Ничего особенного, — равнодушно роняет он, чувствуя, какими картонными кажутся его слова после такого долгого молчания между ними. И вдруг, словно плотина прорывается, словно терзающая его боль вырывается наружу, выступая на глазах слезами: — Если бы ты дала мне один только шанс, если бы ты прикоснулась к моей руке… Ты бы поверила, ты бы поняла, и всё бы встало на свои места. Чёрное стало бы белым! И то, что казалось когда-то кому-то неправильным, стало бы самым верным. Маринетт, ты слышишь меня? Я словами не могу объяснить, как я тебя люблю! Ты не понимаешь меня, не так ли? Эти несколько минут с тобой для меня — ценою в жизнь. Я думал, что больше ничего не хочу в жизни, что ты никогда не поймёшь и не простишь, и никто не спасёт меня, но… Прошу тебя, услышь меня сейчас. И он зарыдал, совсем как маленький ребёнок, уткнувшись лицом в ладони и пачкая свою дорогую одежду кровью, сочащейся из небольшого пореза на запястье. Маринетт застыла, сердце её сделало неимоверный скачок и остановилось, прежде чем забиться с такой силой, что грудь резануло острой болью. — У тебя есть бинты? — захлёбываясь словами, спрашивает девушка. Он сумел обнажить её чувства, и это было слишком больно, слишком нестерпимо, слишком… Адриан не успевает ответить, как появляется Плагг, держащий в лапках всё необходимое — антисептик и бинт. Сегодня бедный квами пережил такое потрясение, что, казалось, напрочь растерял все свои противненькие шуточки и свою вечную иронию. — Спасибо, — несмело прошептала девушка, понимая, что прикосновений к парню ей не избежать, как бы она ни старалась. Она несмело подходит к нему, всё ещё дрожащему от пролившихся только что слёз, и трогает за плечо со словами: — Дай, я перевяжу… Адриан медленно отрывает руки от лица, протягивая ей порезанную. И вздрагивает, когда она прикасается к горящей коже прохладными пальцами. Маринетт делает всё быстро и уже через минуту завязывает на его запястье бинт. — Зачем ты сделал это? Вопрос тяжело повисает в воздухе и каменным грузом ложится на душу. — Как будто ты не знаешь, — снова задыхаясь от застревающих в горле чувств, шепчет он. ЛедиБаг поворачивается к нему спиной, опуская глаза вниз. Слёзы невыносимо душат, её так и не пролитые слёзы. И вдруг сильные руки хватают её за плечи, рывком разворачивая лицом к себе. Маринетт, сама не зная зачем, тут же отменяет трансформацию. И теперь девушка стоит перед ним — такая нежная, беззащитная и трогательная. — Маринетт, — его губы безостановочно шепчут её имя, а рука приподнимает подбородок, в надежде поймать её ускользающий взгляд. Подумать только, целых полгода она прятала от него свой взгляд — и как он только смог выжить без её прекрасных глаз? Она вдруг моргнула, и так долго сдерживаемые слёзы предательски поползли по щекам, сердце Адриана претерпело жестокий удар, когда он понял, насколько было больно ей всё это время. — Не надо, не плачь, — сам не понимая что делает, парень лихорадочно целовал её глаза, щёки, нос, — не надо, я люблю тебя, люблю тебя, моя Маринетт! И тут девушка подняла взгляд и взглянула ему прямо в глаза, он застыл, думая, что сердце не выдержит, и он тут же упадёт замертво. Она заглянула ему в самую душу, Адриан сам обнажил перед ней каждую её фибру, не скрывая ничего, опять безмолвно прося прощения у своей Леди. Адриан почувствовал, как Маринетт обмякла в его руках, больше не сопротивляясь ни себе, ни ему. Горячий поцелуй тут же обжёг девушку — исступлённый, отчаянный, выстраданный. Он легко покусывал её губы, проводил по ним языком, трепетно пил каждый её вздох, будто изнывающий от жажды путник. Ещё один судорожный вздох — и Адриан проникает в её рот языком, нежно лаская и забирая у неё остатки сомнений. Они ещё долго стоят, прижавшись друг к другу и ощущая бешеный стук слетевших с катушек сердец.***
Для Маринетт теперь уже не имеет значения, что полгода назад, она, глупая дурочка, решила признаться Адриану прямо в день святого Валентина, а он холодно отказал, но признался ей в любви именно как Кот Нуар своей Леди, и тогда она, найдя в себе силы и, как ни странно, не проронив ни слезинки, честно сказала ему, что её сердце, увы, разбито вдребезги, и его теперь не склеить. И как они чуть позже, в тот же день, совершенно случайно раскрыли личности друг друга. Как ей было больно от того, что любят супергероиню, но не её. Но Адриан в который раз доказывает своей любимой девушке, что он любит именно её, кем бы она ни была — ЛедиБаг или Маринетт Дюпен-Чэн. — Я любил свою Леди только потому, что она — это ты! А то, что я не узнавал тебя, но ведь и ты не узнала меня в Нуаре, хотя Нуар — это тоже настоящий я. — Адриан говорил эти слова запальчиво, вкладывая в них такой смысл, что Маринетт верила ему и больше не сомневалась ни в чём. А теперь уже счастливый Адриан думал, что не узнав, что такое ад, в полной мере не оценишь, каким может быть настоящий рай; без парящих ангелочков и без райских садов — он теперь жил в нём, и у этого персонального рая было имя: «Любовь Маринетт».