Лед и пламя

Гулкие шаги эхом отражались от каменных стен дворца. Кругом стояла непривычная тишина и опустошение. Коридоры были пусты и никто не смел тревожить безмятежность, окутавшую замок. Теплый летний день был в самом разгаре, время едва перевалило за полдень, солнце раскидало свои лучи, грея остывшую за ночь землю, шелестела листва, щебетали птицы. Но коридоры Ривенделла тонули в липком мраке, схожем с холодом воцарившимся в раненом сердце влюбленного эльфа. Его шаги становились все быстрее, ноги путались в длинных тяжелых одеждах и, не удержавшись, он сорвался с места, переходя на бег. Дыхание его сбилось, тело натянулось, как тетива. Толкнув тяжелые двери, эльф вышел на улицу и прикрыл глаза, от резко ударившего по ним света. Он ясно слышал топот копыт, нежный мелодичный голос эльфов, сливающийся с грубой речью гномов. Медленно распахнув глаза, он озирался по сторонам, пытаясь высмотреть владыку Ривенделла, но в общей суете и гомоне голосов, так сложно было уловить те рассудительные снисходительные нотки присущие только голосу Элронда. Но вот по мосту скачет последняя лошадь, замыкая колонну. Золотая диадема блестит на солнце, темные волосы развеваются на ветру, открывая взору спокойное лицо владыки. Серые глаза усталым взглядом мимолетно окидывают присутствующих и останавливаются на кучке гномов, в окружении эльфийских воинов. Менестрель быстрым взглядом обволакивает фигуру Элронда, выискивая явные повреждения, но ничего не находит. Доспехи в пыли, каплях грязи и крови, волосы слегка растрепаны. Лошадь в мыле от быстрого бега и беспокойно переступает с ноги на ногу. От облегчения эльф теряет последние остатки самообладания. Тело становится мягким и податливым, как воск. Руки мелко подрагивают, по телу проходят судороги, ноги становятся бессильными и Линдир опирается на стену, силясь удержать равновесие. Он не отводит восхищенных глаз от своего владыки, отмечая каждую мелочь в движении рук или смену эмоций в его глазах. Губы полуэльфа сжаты в тонкую плотную нить сильнее, чем обычно, на лбу залегла глубокая морщинка, а в глазах застыл то ли немой вопрос, то ли немой упрек. На мгновение Линдиру показалось, что он перестал быть частью этого мира. Не существует ничего: ни времени, ни звуков, ни людей, ни орков, ни гномов, ни даже эльфов. Нет ни добра, ни зла, ни отчаяние, ни горя и даже счастье, лишь выдумка воспаленного ума. Обиды – все это, словно из другого мира, из другой жизни, которая приснилась ему. И он рад, что, то лишь мираж и ничего более. Линдир слышал в ушах стук сердца и, ему казалось, что он слышит и ЕГО сердце тоже, потому что они бьются в унисон. Не важно, что своим неистовым сокращением они бьются о его грудную стенку, причиняя жгучую боль, он может, он должен выдержать ее. В голове стало пусто, ничто не нарушало образы мечт, мелькающих в ней. Наступило полное беззвучие, порывы ветра перестали тревожить, разом смолкли все птицы, забыв о своих беззаботных песнях, голоса померкли в горячем пламени окутывающего их вакуума, и не осталось никого на этой земле, кроме их двоих. Закрыв глаза, эльф прислонился затылком к холодной стене, надеясь охладить свой разум и медленно придти в себя. Глубоко вдыхая витающий в воздухе аромат цветов, он медленно, но уверенно выталкивал себя из тягучих опасных сетей желаний, которые услужливо подкидывало замутненное сознание. Но сердце билось в радостном возбуждении, оно ликовало от одной только мысли о тех наслаждениях, что могло обрести от жизни с тем, кого желало. И Линдир тихо стоял и задыхался от проносящихся перед глазами образов двух тел, стоящих друг против друга. Ему чудилось, что он уже чувствует на себе невесомое дыхание своего владыки, чувствует, как его теплая рука нежно касается его головы в похвальном жесте. От этого становилось и горько и сладко одновременно. Открыв глаза, менестрель посмотрел на круживших в небе соек и позавидовал их свободе. Плотно сжав губы и выпрямившись, он смахнул с себя груз тяжелых фантазий. Поправив складки одежды и стряхнув несуществующую пыль, уверенно, но спокойно, спустился с лестницы и подошел к владыке. Элронд спешился и похлопывал лошадь по шее, попутно отвечая на множество вопросов, задаваемых окружившими его эльфами. -Мой Лорд, - произнес Линдир и низко поклонился. - Линдир, рад тебя видеть,- рассеяно ответил полуэльф, отдавая ему поводья, - Позаботься о наших гостях, - не глянув на эльфа, он обошел его и подошел к ожидающему его Гендальфу. - Как прикажете, мой Господин,- ответил эльф, но голос дрогнул и он прокашлялся, возвращая себе контроль. Поклонившись, ему оставалось смотреть вслед удаляющемуся полуэльфу. Линдир держал под уздцы коня и нежно поглаживал того по влажной морде, наблюдая за владыкой. Гендальф был чем-то озабочен. Они оба громко спорили, волшебник поминутно бросал беглые взгляды на запад и махал руками, а Элронд, отвлекаясь, смотрел в ту сторону, куда указывает маг. Оторвавшись, Линдир развернулся и отдал коня ждущему эльфу. Войдя в замок, проверил приготовленные покои для неожиданных гостей и вышел на балкон, на котором велено было расставить длинные столы. Гномы уже заняли свои места и вовсю трапезничали. Эльфы в углу ненавязчиво играли на лютнях и арфах, разливаясь с мелодией флейты, развлекавшей гостей. Менестрель встал в стороне, готовый придти на помощь или исполнить возникшую просьбу. Гномы о чем-то громко переговаривались, шутили и громко смеялись. Здесь, в Ривенделле, они находились в безопасности, а гостеприимные эльфы всегда были готовы услужить им. Линдиру было не спокойно. Взволнованный, он ежеминутно бросал беглые взгляды на раскинувшиеся сады под балконом, среди которых, неспешно прогуливаясь, беседовали Элронд и Гендальф. Владыка улыбнулся и тихо рассмеялся, на слова волшебника, которые здесь были неслышны и они двинулись дальше, обходя заросли разросшихся роз, высокие клумбы ирисов и пионов. На мгновение эльф возненавидел мага, за то, что тот может так спокойно и беспечно разговаривать с владыкой, а он, Линдир, навсегда лишен этого. Никогда он не будет допущен в райские сады владыки, где сможет гулять с ним тихими летними вечерами и тихо беседовать в свете луны. Не будет он удостоен внимания этих серебристых глаз и не услышит мягкого тембра голоса своего повелителя в такой непозволительной близости, как маг. Ревность жгла молодое наивное сердце Линдира, и он сгорал в пламени любви. Яд безответных чувств отравлял его тело и изо дня в день, он делался слабее и уязвимее. Кожа побледнела, глаза потухли, дыхание стало быстрым и отрывистым. Отвернувшись, Линдир медленно приходил в себя, глядя отсутствующим взором себе под ноги и хмурясь. Он не знал, сколько простоял, но не услышал, как кто-то подошел к нему и коснулся плеча. Менестрель вздрогнул и поднял взгляд, сталкиваясь с добрыми глазами старого волшебника. - Линдир, рад видеть вас,- мягко произнес Гендальф. - И я вас. Добро пожаловать в Ривенделл. Я к вашим услугам, - покорно произнес эльф, склоняя голову. - Благодарю вас, мой друг, но у нас есть все, что нужно: еда на столе, теплая постель, чего можно еще желать? - ответил маг, неопределенно обводя рукой своих друзей, - Владыка Элронд ожидает вас в своих покоях. - Благодарю, - рассеяно ответил смущенный эльф. Румянец коснулся его щек и кончиков ушей. Поклонившись, Линдир оставил шумную компанию и вошел внутрь темных коридоров замка. Подойдя к покоям Элронда, он остановился, сосчитал до десяти, сделал глубокий вдох и выдох, и постучал. Из-за двери донеслось тихое «войдите» и, толкнув дверь, эльф оказался внутри покоев владыки. - Мой Господин, позвольте, я помогу вам, - удерживая спокойную маску, уверенно произнес менестрель, подходя к полуэльфу. Оторвавшись от бумаг, Элронд махнул рукой, позволяя Линдиру приблизиться. Остановившись позади полуэльфа Линдир уверенно расстегивал ремни наплечников, снимая холодный метал. Обойдя своего господина, он остановился напротив его лица, но не смел поднять глаз. Ощущение теплого дыхания владыки на лице эльфа внесло смуту в его иллюзорное равнодушие и его тело задрожало, пальцы похолодели и отказывались подчиняться. Безмолвие воцарилось в светлой спальне наместника, нарушаемое лишь звяканьем пряжек о металлические доспехи. Менестрель вспомнил, как впервые въехал в эти долины еще совсем мальчишкой, зеленым юнцом. Как раскрыв рот, слушал о подвигах Ривенделлского наместника, о его мудрости и знаниях в области искусства и музыки. Как сердце впервые получило колотую рану, от снисходительной улыбки Элронда и как взгляд серых глаз навсегда стал путеводной звездой в его жизни. Это была любовь с первого вздоха, сделанного рядом с господином. Не просто слепая преданность и восхищение, нет, такое чувство не спутаешь ни с чем. Он чувствовал себя так, как описывают в книгах, как поют в песнях и о чем рассказывают в легендах. Главный менестрель сразу нашел в нем талант к музыке и вскоре Линдир стал не просто помощником главного советника и слугой наместника, но ему позволили петь в покоях владыки. Линдир снял верхнюю и нижнюю часть нагрудников, отстегнул подол и набедренник, освобождая тело полуэльфа слой за слоем. Кончиками пальцев он чувствовал, как от разгоряченного тела владыки исходит тепло, смешиваясь в воздухе с запахом пота и крови. Тяжело и часто задышав, Линдир опустился на колени, отстегивая наголенники. - Ничего не произошло во время моего отсутствия? - мягко спросил владыка, глядя на эльфа, стоящего на коленях. -Нет, Господин, - ответил менестрель, поднимая голову и встречаясь с взглядом внимательных серых глаз. - Ты ждал моего возвращения, Линдир? -Я думал о вас, каждую секунду, - смело произнес эльф. Карие глаза, с позолотой, неотрывно смотрели в лицо владыки. Протянув руку, Элронд нежно обвел скулу Линдира, не говоря ни слова. Дыхание эльфа сбилось, стало тяжелым и прерывистым. Он схватил теплую ладонь господина в свои руки и коснулся пальцев мягкими губами. Элронд удивленно выдохнул, но внешне оставался спокойным, а Линдир продолжал целовать руку повелителя, закрыв глаза и выбившись из ощущения реальности. - Тебе следует спуститься к гостям, - проговорил Элронд, мягко высвобождая свою ладонь из холодных пальцев эльфа, - Будь весел и беззаботен, порадуй всех своими чудесными песнями о далеких странствиях и невиданных землях. Я присоединюсь позже, - отстраненно отдавал приказы владыка, возвращаясь к столу и просматривая лежащие пергаменты. - Как прикажете, Господин,- глухо ответил Линдир, вставая. Не поднимая лица, Линдир низко поклонился и, собрав доспехи, вышел из спальни, бесшумно прикрыв за собой дверь. Отдав снаряжение владыки в оружейную, эльф вернулся в спальню, чтобы сменить наряд. Одев светло-фиолетовый камзол, Линдир переплел волосы и вышел, бесшумно передвигаясь по коридорам замка. С балкона доносились веселые крики гномов и топот танцующих ног. Линдир вошел и присоединился к музыкантам. Улыбаясь, он начал петь песни о подвигах, о драконах, о землях, где еще не ступала нога живых существ, ни человека, ни эльфа. Он пел о тех землях и путешествиях, в которых никогда не был и не участвовал, но ему казалось, что все это происходило именно с ним. Сытые гномы широко улыбались, пили вино и хлопали в ладоши, подзадоривая музыкантов и танцующих. В общем веселье неожиданно промелькнула тень Элронда, незаметно вошедшего и занявшего место за столом рядом с Гендальфом. Продолжая петь, Линдир воззрился бесконечно влюбленным взглядом на владыку, отмечая его посвежевшее после душа лицо, расслабленные плечи, обтянутые белой шелковой тканью, идеально уложенные волосы. Беседа с магом вновь приобрела оживленную нотку и, Линдир отвернулся, продолжая улыбаться и петь. Когда гномам наскучили танцы, а все вино было выпито, они поблагодарили эльфов за их щедрость и удалились в свои покои. Музыканты рождали тихие неспешные мотивы, которые лились из их инструментов. За столом остался владыка, Гендальф, да пара эльфов. День близился к закату, дневная жара спала, в воздухе запахло полынью, птицы уснули и были слышны ночные трели сверчков. Линдир встал за креслом Элронда, по правую руку, готовый в любую секунду услужить. Гендальф едва слышно что-то разъяснял наместнику, склонившему к нему голову. Взгляд владыки был спокойным, но сосредоточенным. От него веяло рассудительностью, надежностью. Не потому ли мудрому магу было так легко найти в нем союзника и помощника. А несчастный Линдир, позабыв о голосах и звуках, не сводил внимательного взгляда с господина. Он впитывал наклоны его головы, подергивания мышц губ, когда Элронд снисходительно улыбался, он смотрел, как наместник медленно крутит в длинных пальцах серебряную вилку и сглотнул, от нахлынувшего возбуждения. Чтобы хоть чем-то себя занять, он оторвал взгляд от руки владыки и посмотрел на стол. Бокал Элронда оказался пуст и менестрель, взяв кувшин, подошел, чтобы наполнить его. Держа бокал за серебряную ножку, эльф наклонил кувшин, и красная жидкость медленно полилась, наполняя сосуд. Но не успел Линдир убрать руки, как почувствовал, что его пальцы обволакивает теплом руки владыки. Прикосновение было легким, нежным и интимным. Словно лаская, Элронд, мягко провел по холодным пальцам эльфа, прежде чем обвить ножку бокала. От волнения, Линдир резко отдернул руку. Задрожав, он хотел было опустить кувшин на стол, но пролил пару багровых капель на белую скатерть. Отвлекшийся владыка удивленно посмотрел на эльфа, выгнув бровь. - Простите, милорд,- пролепетал смущенный менестрель. Румянец окрасил его бледные скулы. Линдир отступил в тень высоких башен, прикрыв глаза и мысленно коря себя, за свою несдержанность. Но как не пытался он ругать себя за свои чувства, рука все еще хранила тепло пальцев повелителя. И, перестав борьбу, Линдир улыбнулся, глядя на прямую спину Элронда. Постепенно эльфы стали расходится, музыкантов отпустили и Элронд, поднявшись, попрощался с уставшим магом. Отодвинув стул, Линдир подождал пока владыка пройдет вперед, а за тем бесшумной тенью заскользил по его пятам. Но полуэльф не сказал эльфу ни слова, задумчиво идя в свои покои. Остановившись перед дверью, Элронд взялся за резную ручку и, наконец, словно очнулся от раздумий. - Идем со мной, Линдир, - мягко позвал он, входя и оставляя дверь открытой. Менестрель вошел вслед за наместником и остановился возле закрытой двери. Элронд подошел к распахнутому окну, в котором было видно полную луну. Прохладный ветер мягко трепал волосы полуэльфа. Положив руки на подоконник, владыка вдохнул ночной воздух полной грудью и шумно выдохнул. -Прекрасная ночь, - едва улыбаясь, выговорил полуэльф, - Спой для меня Линдир, позволь своему Господину насладиться звуками твоего голоса. - Как прикажете, Владыка,- хрипло ответил эльф, кланяясь. И тогда Линдир запел, его чистый хрустальный голос, как мед, плавно расплывался по комнате. Он пел о несчастном мужчине, безответно влюбленным в свою королеву. В своих стихах он просил ее забыть о прошлом, оставить время размолвок позади и просто позволить ему быть рядом. Он молил ее смилостивиться над ним, и не покидать его и не убивать счастливое сердце ударами сомнения. Он обещал ей, принести хрустальные слезы дождя, из стран, где не идет дождь. Создать для них новую землю, где будет править любовь и любовь будет законом. Даже если он не вернется из дальних странствий, даже после своей смерти обещает покрыть ее тело золотом и светом. Элронд отвлекся от созерцания пейзажа за окном и посмотрел на юное невинное лицо поющего Линдира. Отойдя от окна, он бесшумно пересек комнату и опустился на кровать поверх одеяла, опуская уставшие веки. Его лицо стало расслабленным, а дыхание тихим и равномерным. А Линдир продолжал петь о вулкане в сердце, который давно потух, но с возвращением возлюбленной, вновь ожил с новой силой. Менестрель пел и понимал, что сейчас с ним происходит то же самое. Чувства и эмоции, описанные в стихах песни, как никогда соответствовали буре, разгоревшейся внутри его раненной, больной, искалеченной душе. Он сам не знал, в какой момент перестал обращаться к возлюбленной, заменяя ее имя, призывными шепотами к своему господину. Он просил его быть милосердным. Но самое главное, счастливым. Линдир обещал ему, что пройдет сотни земель и тысячи миль, прячась там, где владыка не сможет его найти, но только лишь для того, чтобы смотреть как он вновь станет улыбаться и танцевать. Он издали будет слушать его волшебные песни и радостный смех. Он станет тенью его руки, туманом в его жизни, только бы видеть его счастливым. Линдир был взволнован. Сердце неистово билось в груди, когда он перестал петь. Часто дыша, он почувствовал, как все его тело горит, словно в лихорадке и хотел было выйти. Но владыка мирно лежал на кровати, его дыхание было ровным. Подойдя, Линдир снял туфли с ног наместника и, взяв покрывало, хотел укрыть от ночного ветра. - Останься со мной, Линдир,- не открывая глаз, хрипло произнес Элронд. - Не могу, мой Господин, - в отчаянии менестрель упал на колени, хватаясь за руку наместника. - От чего же?- приоткрыв глаза и повернув к нему голову, спросил полуэльф. - Я не достоин, мой Лорд,- зашептал Линдир, целуя раскрытую ладонь Элронда. Высвободив руку, владыка коснулся подбородка эльфа, поднимая его голову и вынуждая смотреть ему в глаза. Несколько секунд ничего не происходило, но вот, привстав, Элронд поддался вперед и коснулся теплыми губами мягких губ Линдира. Сердце взбудораженного эльфа застучало через раз. Он не позволял себе думать о том, что происходит: ни о теплоте рта, который он исследовал нетерпеливым языком, ни о руке, ласкающей волосы на его затылке. Он опьянел и не от вкуса вина, который чувствовал на губах владыки, а от счастья, от желания, от безумной мечты. Это было либидо: разум отключился, тело возбудилось и все разом стало таким неважным, таким незначим и логичным. Неумолимая рука Элронда потянула Линдира вверх, заставляя затекшие ноги подломиться и неловко упасть сверху, на широкую грудь владыки, и видеть его глаза в такой непозволительной близости, что можно рассмотреть темные крапинки на пасмурной радужке. Линдир почти не дышал, заставляя себя быть медленным, боясь показаться настойчивым и нетерпеливым и, тем самым, возвести стену, что так долго и бережно он пытался разрушить. Кончиком горячего языка, он очерчивал тонкие, нарисованные искусным мастером, линии губ, оттягивая и посасывая их. Но волнение не позволяло ему полностью отдаться ощущениям, руки дрожали и вспотели, тело было напряжено и от того ему казалось, что он двигается неуклюже. Румянец выступил на острых скулах Линдира. Оторвавшись от губ Элронда, эльф пристыжено закрыл глаза. Владыка под ним оставался спокойным и невозмутимым, словно это не его соблазняет молодой менестрель. Дыхание оставалось ровным, не на миг, не нарушая своего ритма, взгляд серых глаз выдавал безучастность. От этого Линдир разволновался еще пуще прежнего, чувствуя себя униженным и отвергнутым. Его мозг стал лихорадочно искать выход из сложившейся ситуации, и страшная догадка вдруг озарила взбудораженное сознание. Владыка Элронд не такой как все: ему не нужна верность юного эльфа, почти мальчишки, ему не нужны свидания, песни и тихие вечера в саду, ему нужен здоровый секс и красивые спутники для приемов. И тут же Линдир стал ругать себя за глупость, за вольность, что позволил себе мечтать оказаться рядом с господином. От этого стало тошно и горько, а еще странно больно, словно он сам себя исполосовал ножом по груди. Душа менестреля разрывалась на части, мелкие и острые, а затем вновь собиралась в сложный пазл, причиняя муки. Что мог дать молодой неопытный эльф своему господину? Может он и был талантливым менестрелем и способным учеником советника, но любовником… Прикрыв глаза, Линдир медленно отстранился от Элронда, намереваясь встать. - Мой Господин,- робко прошептал менестрель припухшими красными губами, пряча пристыженный взгляд. - Линдир, чего ты хочешь? – полушепотом спросил полуэльф. - Я хочу, чтобы вы были счастливы, мой Владыка. - А чего ты хочешь на самом деле? - Быть рядом с вами. - Попробуй еще раз, Линдир,- призывно позвал Элронд, запуская руку в волосы эльфа и притягивая к себе для поцелуя. Горячие губы владыки, его настойчивый и наглый язык во рту Линдира, властная ладонь, вновь оказавшаяся на затылке, а другая между лопаток - такая горячая, что тепло проникает даже сквозь плотную ткань - лишили молодого эльфа нелепых сомнений. На этот раз полуэльф не был так спокоен, как казался вначале. Дыхание его сбилось, язык вступил в яростный танец, лаская рот эльфа. Линдир гладил твердую грудь Элронда, наслаждаясь мягкостью ткани, скользящей под ладонями. Оторвавшись, менестрель стал целовать щеки владыки, горячим влажным языком очертил раковину уха, коснулся виска, припал к шее, целуя подрагивающую сонную артерию. Холодными пальцами, Линдир расстегивал пуговицы, на белом камзоле, расшитом серебряными нитями. Плавным движением, отодвинув ткань, он открыл для себя новые неисследованные участки тела владыки и стал жадно впитывать их в себя: золотящиеся загаром плечи, мощная шея, широкая грудь, плоский рельефный живот. Элронд был красив той самой мужской красотой, от которой эльфийки сходили с ума. И не только они. Нервно задышав, Линдир с наслаждением вдыхал запах тела полуэльфа, присущий только ему: смесь трав, цветов и нотки морозного воздуха. Языком, Линдир плавно заскользил от ямочки между ключицами вниз к плоскому животу, оставляя важный след на коже. Элронд глубоко и часто дышал, вздрагивая от особенно откровенных ласк эльфа, невзначай касающегося его паха, но не торопил, вцепившись длинными пальцами в холодные простыни. Завязки на белых хлопковых штанах поддались пальцам Линдира не сразу, сопротивляясь до последнего. Но эльф был очень нежным и внимательным, в полной мере наслаждаясь теми ощущениями, что сейчас испытывал. Он хотел запомнить. Он будет помнить о них, чтобы, когда станет нестерпимо больно от одиночества и неутоленной жажды, он мог вспоминать, как владыка Элронд прикрывал глаза от наслаждения, выгибаясь ему навстречу, как проводил кончиками пальцев по его щеке, сжимая тонкие губы, чтобы не застонать. Уверенно, но не умело, Линдир обхватил пальцами член Элронда и вобрал его в рот. Владыка вздрогнул, с присвистом втягивая воздух сквозь сжатые зубы, стоило эльфу очертить головку горячим языком. Менестрель обхватил член губами плотнее, как мечталось теми сумасшедшими, наполненными безумием ночами, когда невозможно было утолить лихорадочное возбуждение и забыться во сне. Он проводил языком по всей длине, наслаждаясь его вкусом и твердостью. Линдир не задумывался о том, что делает, но поощрением для него служили тихие хриплые стоны. Член запульсировал у него во рту, рука, схватившая за волосы, одумавшись, разжалась, поглаживая затылок, ресницы полуэльфа подрагивали. На мгновение Линдир задумался, какой цвет приобретают глаза господина во время оргазма. Наверное, они темнеют, становясь глубоко серыми, почти несуществующего цвета, присущего лишь им. - Остановись, Линдир, - хрипло попросил владыка, распахивая туманные от удовольствия глаза. Менестрель повиновался и, не отводя глаз от лица полуэльфа, стал сбрасывать с себя одежду. Поднявшись, Элронд повел плечами, и мягкий шелк соскользнул с его рук, падая на пол бесформенной лужицей. Схватив Линдира за запястья, Элронд властно притянул его к себе, опрокидывая эльфа на кровать животом вниз и нависая над ним. Менестрель уперся руками в кровать, задыхаясь от ощущения губ владыки на своем плече, от его прикосновений теплыми руками к тонкой изящной шее. Владыка поцелуями прокладывал себе дорожку от чувствительного места за ушком, до сведенных в напряжении лопаток. - Не тяните, мой Лорд, возьмите меня. Элронд оказался очень нежным любовником, горячим, заботливым и осторожным. Он медленно и осторожно толкнулся внутрь Линдира, слушая тихий вскрик эльфа, смешавшийся с утробным стоном. - Тише, мой дорогой, сейчас все пройдет,- жарко шептал владыка. Входя глубже, он то и дело останавливался, стараясь не причинить эльфу еще большей боли. Целовал напряженные плечи, обнимал подрагивающее тело. Прошло пару секунд, прежде чем Линдир пошевелился и Элронд медленно и плавно задвигался. Менестрель быстро поймал нужный ритм и начал подаваться ему навстречу, но вскоре ему оказалось этого мало. Толчки стали более резкими и частыми. Глаза полуэльфа темнели с каждым движением, он запрокидывал голову глухо стонав, а капельки пота скатывались по вискам, волосы непростительно растрепались и это оказалось намного больше, чем представлял себе Линдир и заводило сильнее, чем ощущение члена, двигающегося в нем. Менестрель громко и бесстыдно застонал, чувствуя конец развязки, а Элронд вздрагивал от этих звуков и сбивался с ритма. Еще пара судорожных толчков и Лидир почувствовал, как его заполняет горячее семя, достигая оргазма вместе с владыкой. Линдир сжал в кулак смятую простынь, касаясь лбом холодного шелка. Его дыхание было громким и хриплым, на висках блестели бисеринки пота, темные волосы рассыпались по плечам, ухо мягко опаляло теплое дыхание расслабленного владыки за его спиной. Элронд глубоко и часто дышал, нежно касаясь спины Линдира, гладя бледную кожу. Придя в себя, Элронд скатился с теплой спины менестреля и откинулся на подушки, пытаясь нормализовать дыхание. В спальне царило безмолвие, было слышно лишь напряженное дыхание обоих любовник. Невысказанные слова и образовавшаяся неловкость, словно возвела между ними стену, не позволяя никому начать первым. Линдир влюбленными глазами посмотрел на спокойное разгладившееся лицо господина и бесшумно соскользнул с кровати, собирая разбросанную одежду. Прикрыв обнаженное тело накидкой, эльф направился к двери, ссутулив плечи и желая оказаться невидимым. Он понимал, разумом, что никогда господин не будет любить его так, как он, не будет чувствовать, как он, а Линдиру хотелось именно так, и упрямое сердце отказывалось мириться с поражением, захлебываясь в собственной крови и слезах. Коснувшись ручки, менестрель плавно повернул ее, открывая дверь. - Линдир, я просил тебя остаться, - раздался в тишине уверенный голос владыки. - Мой Господин, скоро рассвет, - попытался оправдать эльф свой постыдный побег. - Я знаю, Линдир, но я просил тебя остаться со мной навсегда, - владыка поднялся в постели, опираясь на локти и, выжидающе, взглянул на эльфа. - С удовольствием, мой Лорд,- не раздумывая, ответил менестрель, выходя в коридор, но развернувшись и, широко улыбаясь, добавил, - Я отдаю вам свое сердце. - Тогда, позволь мне заменить его своим.