Лёгкая и счастливая

Она ужасно любила балконы и крыши. Ей нравилось наблюдать за всем сверху, будто отделяясь от мира, в котором она обитала каждый день и, переносясь в новый, где на все смотришь со стороны, где чувствуешь себя совсем другим человеком, ведь все проблемы и страхи остались где-то там, внизу. Паутина мегаполиса тянулась до самого горизонта. Как и в любой паутине, там копошились большие и маленькие, ядовитые и совсем безобидные пауки вместе с безжалостно пойманными в ловушку мухами, которые никак не могли выбраться на волю из туго сплетенных сетей, медленно и неотвратимо погибали. Она не знала кто она — паук или муха, но если она спустится вниз, то точно будет кем-то из них. Ей не хотелось возвращаться. Там, внизу она была лишь частью чего-то необъятного, маленькой песчинкой в огромной пустыне, а тут она словно становилась чем-то более значимым, чем-то отдельным и большим как мегаполис, к которому был прикован ее взгляд. Она смотрела на знакомые окна (из которых выглядывала каждое утро) теперь уже с другой, с непривычной стороны — внешней. Отсюда они казались ей жутко маленькими, как и весь ее дом. А ведь когда ходишь там, внизу, то приходится высоко задирать голову, чтобы увидеть крышу. Ей казалось это забавным. Внизу столько проблем, которые, как и её дом, кажутся жутко большими и весомыми, но если посмотреть сверху, то вся их громоздкость теряется, тает в общей картине. И нет на свете ничего более удивительного, чем чувство свободы, которое обретаешь, когда весь груз твоих переживаний пусть и ненадолго, но остается где-то там, а ты стоишь тут, обдуваемый ледяным ветром, такой лёгкий и счастливый. Наверное, такими мы были, когда пришли в этот мир, когда не было в нас ни страха, который сковывает словно цепь, ни боли, которая накапливается внутри и въевшимися пятнами навсегда остается в душе. Тебе холодно, но мурашки, расползающиеся хаотичными волнами по телу, вызваны лишь немым восторгом. Восторгом от жизни, от красоты той дьявольской паутины, что плодит тысячи пауков и обрекает на гибель тысячи мух. Восторгом от мысли, что мир намного больше, чем тот несчастный кусочек, на котором ты обитаешь. Восторгом от того, что ты жив, что дышишь и весь мир сейчас перед тобой — как на ладони. Это ощущение совершенно теряется, когда спускаешься вниз, снова бродишь по улицам среди тянущихся к небу домов и сливаешься с морем вечно спешащих прохожих. Наверное, это высшее мастерство — всегда сохранять эту свободу в своей душе. Когда-нибудь так и будет. Когда-нибудь она научится смотреть на этот мир и сверху и снизу, смотреть из окон и смотреть на окна, чувствовать себя лишь маленькой частью этого мира и целым миром одновременно. Когда-нибудь для этого ей даже не придется забираться на крыши и осторожно свешиваться с балконов. Ведь это чувство будет жить в ней постоянно. Оно будет бодрить, греть и утешать.