Лесбияночки.

      Юнги скользит щекой по усыпанной мелкими каплями плитке: — Сонсе… сонсэнним… — он максимально прогнут в пояснице, одна рука заведена за спину, пальцы движутся между ягодиц, находят розовую сжатую дырочку. — Пожалуйста… — вторая рука на стволе, ласкает головку, медленно и аккуратно. — Пожалуйста…       Глаза прикрыты, мокрые ресницы дрожат на выдохе, когда он проникает в себя сначала одним, затем вторым пальчиком. Тихие стоны заглушаются звуком разбивающейся о кафель воды. Юнги совсем один в душевых, но не в своём воображении. Под закрытыми веками, он видит ласковый взгляд, запавшую в душу улыбку, широкие плечи и крепкие руки, что так хотел бы ощутить сейчас на себе и внутри, там, где так горячо и узко: — Учитель… — шепот громче, разносится по помещению, отскакивает от стен. — Учитель, я так хочу, пожалуйста…       Уже совсем близко к разрядке, движения чаще и резче, в голове лёгкий туман, но собственных пальцев безнадёжно мало, совершенно недостаточно. Юнги вздрагивает и бьёт кулаком о стену, скользя по ней спиной, вниз, разводя ноги максимально, роняя голову на плечо. Веки трепещут, из-под них, тонкой струйкой слёзы мешаются с водой из лейки душа. Пальцы двигаются быстрее, ещё чуть-чуть, ещё немного и он взрывается белёсой жидкостью, ударяясь затылком о кафельную плитку, с розовых ярких губ срывается непрошенное: — Намджун! — и тонет, вместе с остатками наваждения, утекая через решётку водостока.       Юнги дышит часто, поглаживая себя, то тут, то там, поднимается на ноги. В раздевалке тихо, в отражении бледный худой мальчик с прилипшими тёмными водорослями волос на лбу, выпирающими бедренными косточками и рёбрами. Юнги проводит по мутному стеклу и горько ухмыляется — ему совсем не нравится своё отражение. ***       Чимину начинает казаться, что за ним кто-то следит. На площадке, в общей комнате, на лестнице по пути в спальню. Потом казаться перестаёт, становится очевидным — сталкер не скрывается абсолютно. Чёрные жгучие глаза то и дело останавливаются на нём и изучают, по ощущениям, это словно у тебя под кожей тараканы ползают или чего похуже. Юнги неохотно выдаёт всё что знает, а знает он крайне мало — Чон Чонгук, ученик — первогодка, приехал из Пусана, учится средне, играет — отлично. Силён, хитёр, хорош собой, сердцеед и обаяшка. Чимину не кажется совсем, что Чонгук обаяшка, он ему не нравится, слишком наглый и самоуверенный, хоть и привлекает чертовски. Есть в Чонгуке что-то от дьявола, какая-то тайна, которые Чим так любит и это факт. И когда в один из вечеров тот снова пристально разглядывает Чимина с дивана напротив, Пак не выдерживает и уходит, комкая край кофты. Конечно, в мечтах он герой и может постоять за себя, но нет, пожалуй, не в этот раз. Слишком поздно он замечает шаги на лестнице позади него и оказывается застигнутым врасплох на полутёмном пролёте и зажатым в угол. Чим издаёт писк, вертит головой пытаясь сбросить ладонь, что крепко накрепко впилась в его лицо, закрывая рот. Шёпот, такой пугающий сейчас, заставляет Чиму дрожать: — Я тебя себе хочу…       Не проходит и секунды как его отпускают и уносятся вниз по лестнице. У Чимина нет доказательств, но он уверен, что это Чонгук, уверен ровно настолько же, насколько и в том, что у него встал. Не до болезненного, не камнем, но ещё бы пару минут такого тесного и пугающего контакта и… Чимин решает, что пока не остыл и ощущения ещё живы, нужно скорей бежать к себе в комнату.       Небольшая коробочка вынимается из-под кровати, Чимин находит её на ощупь, не включая свет. Тонкий проводок любимой игрушки разматывается уже привычными движениями. Штаны, вместе с трусами на полу, а Пак уже на постели, разводит ноги в стороны, поджимая колени, обильно смачивая игрушку слюной, посасывая её, тянется рукой к своему члену и тихо стонет, всё так же, не вынимая массажёр изо рта. Новый стон, уже громче, срывается с его губ, когда продолговатый предмет с усилием входит в него: — Госопдиблятьбоже… — скороговоркоркой, еле различимо.       Его выгибает и подбрасывает с каждым новым резким движением, именно сейчас хочется грубо, он даже не включает вибрацию, просто трахает себя со всей жёсткостью на которую способен: — Блять… блять… - вспоминая напор и силу с которыми его вжимали в твёрдую стену.       Пальцы смыкаются у основания, Чимин всхлипывает, жмурит глаза до белых кругов и вскрикивает, потому что дверь в комнату открывается, а под потолком вспыхивает одинокая лампочка, как раз в тот момент, когда Чимин кончает с последним движением. — Ну, какого хрена, Чимин… Фу… — Юнги вытирает волосы полотенцем и морщится. — А если бы Тэхён зашёл? — То что? — гулкий бас за спиной Юнги оповещает о том, что на место преступления прибыл ранее упомянутый индивид.       Юнги жалеет в очередной раз — ему совсем не хватает роста, чтобы закрыть весь вид на разомлевшего Пака с раздвинутыми конечностями. Тэхёну всё прекрасно видно и сначала, губы его складываются в удивлённое «О», потом глаза округляются, он отпихивает Юнги в сторону (в который раз уже) и несётся к Чимину, падая на колени перед кроватью: — Чимини, это что? — он тянет за проводок, вынимая игрушку на свет с громким хлюпом. — Это что, тот самый? Надувной? Ваааа…       Чимин пребывает в нескольких состояниях сразу — в прострации из-за оргазма, в шоке от поведения одноклассника, чей нос сейчас находится в нескольких сантиметрах от его перепачканного спермой живота, и в возмущении, собственно по тому же поводу. — Ваааа, прикольно, — Тэхён несколько раз сжимает грушу на конце провода, нажимает на кнопочки переключателя. — Офигеть, он ещё и вибрирует… Где взял? — Хён прислал из Америки… — зачем-то отвечает Чимин, а потом подскакивает на месте, суетливо прикрываясь покрывалом и одновременно отпихивая Тэхёна ногой. — Ты чего творишь? — он выхватывает чёрную игрушку и рук Тэ, потому что тот поднёс её подозрительно близко к своим губам. — Она же только что из меня! — Я попробовать хотел… — Ким обиженно опускает глаза и дует губы. — Интересно же, какая она по ощущениям во рту… — Ты больной? — Да вы оба, по ходу, — скалится Юнги, натягивая шорты на тощие бёдра. — Собирайтесь, сейчас костёр будет. — А вы нашли друг друга, да? — смеется Мин по дороге к площадке с костром. — Встретились два одиночества. — Я не такой отбитый… — Чимин бурчит под нос и убегает на пару шагов вперёд, пряча кулаки глубоко в карманах. ***       Учитель теперь везде и Юнги потихонечку сходит с ума. Учитель идёт с ними на тренировки, на соревнования и эстафеты, сидит вечером у костра, ест в одной столовой и смотрит телик в одной с ними комнате отдыха. Учитель рассказывает кучу интересных фактов про баскетбол, смешно шутит и улыбается. И смотрит. Смотрит только на Юнги. Мин прекрасно знает, что это всего лишь его воображение, что учитель не может пялиться, просто все эти мечты и мокрые сны с Ким Намджуном, заставляют Юнги галлюцинировать и ловить взгляды случайно. Это просто совпадение, Мин Юнги, успокойся.       Когда тренер ведёт их к реке с песчаным пляжем, чтобы поиграть там в волейбол и позагорать, учитель, конечно же, идёт с ними. Юнги, который постирал форменные тренировочные шорты намедни, сиротливо одёргивает свои личные, коротенькие, которые он взял из дома и которые, бесстыдно оголяют его стройные бледные ноги. Чимин старательно обмазал хёна солнцезащитным кремом, крепко привязал очки к голове, потом ржал пару минут над Юнги, к обычному ошарашено — ботаническому виду которого, прибавилась ещё и белая клякса на аккуратном носике, нахлобучил на голову старшего панаму и только тогда отпустил к сетке. Сам он ни капли не стеснялся своего загорелого тела, потому шорты выбрал особо вызывающей длины и степени облегания (старательно убеждая себя, что это вовсе не потому, что в команде-противнике был Чон Чонгук, стоявший прямо напротив) и свободную растянутую майку на тонких лямках в противовес огромной футболке Юнги. Он потягивался и наклонялся посреди площадки разминаясь и совсем не ловил кайф от того как жадно его пожирает глазами Чон. Под босыми ногами приятно чувствовался песок, друзья получали невероятное удовольствие от этого, потому что обоим очень давно не доводилось бывать на пляже. — Хён, надерём им зад! — восклицает Чимин, и Юнги поворачивается в его сторону, а лучше бы не.       Как раз в той стороне речка и учитель, который решил окунуться в прохладную воду, поэтому разделся по пояс и влажно блестел сейчас на солнце сотнями бриллиантов, выходя из реки на берег. Что-то внутри Юнги ломается, а потом рассыпается со звоном, когда чёртов учитель трясёт головой и с его волос срываются сверкающие капли. У Юнги отличные очки. Слишком. Он видит маленькую бисеринку влаги, что скатывается по шее в ямку ключиц, поднимает глаза выше, на пухлые губы по которым юрко проходится язык и ещё выше…и... Учитель смотрит на него. Это не может быть галлюцинацией. Учитель улыбается ему и подмигивает, а затем в голове Юнги звенит, а в глазах резко темнеет и он валится на бок «Убил улыбкой своей? Я что, умираю?» думает Юнги в первые секунды, но потом слышит обеспокоенный голос Чимина над собой, а затем его же гневный вопль «Чон Чонгук! ТЫ СЛЕПОЙ?!». Юнги подхватывают на руки, так легко и несут куда-то, а он боится открывать глаза, потому что под ладонями мокро и горячо и он боится умереть по-настоящему, когда увидит учителя так близко.       Он открывает глаза, только когда его кладут на кушетку в медкабинете: — Со мной всё в порядке, сонсэнним, — шепчет Юнги, смущённо пряча глаза под испуганным взглядом Намджуна. — Это я от неожиданности…       Намджун поджимает губы и вопросительно смотрит на медсестру, что кивает, соглашаясь с парнем. Когда она выходит, убедив Джуна, что всё действительно в порядке и Юнги совсем не пострадал, Мин снова прикрывает веки, чувствует Кима совсем близко, ему даже кажется, что его тёплое дыхание доходит до рдеющих щёк. — Юнги-ши… — горячие пальцы касаются худой коленки обтянутой светлой нежной кожей без единого волоска. — Я так испугался. — Почему, учитель? — сипит Мин, всё это, слишком смахивает на начало какой-нибудь яойной манги и чувствовать хочется всю ладонь и повыше колена. — Просто… Знаешь. Ты мой лучший ученик, — тихо отвечает Намджун. — Ммм, ясно, можете идти, я тоже скоро приду, — Юнги сбрасывает руку и поворачивается на бок, отворачиваясь от старшего, одновременно фигея от своего поведения, похоже Пак Чимин заразил его своей склонностью к беспочвенным ожиданиям.       Дверь закрывается с характерным щелчком. Юнги очень грустно и обидно и это бесит ещё больше. Кажется, он неподобающе повёл себя с сонсэннимом, хотя тот совсем не виноват в том, что Юнги такой наивный дурачок.