Темное будущее.

Предупреждение! Невилл Лонгботтом в моем фанфике не соответствует канону, так как он автоматически становится избранным. Он спокойно находит себе друзей, хотя по прежнему боится свою бабушку, Снейпа и неодобрение друзей. Ну, вот и все, что я могу сказать. Приятного прочтения! ________________________________________________________________ POV Невилл В школе оказалось не так страшно, как мне казалось, и я даже смог найти себе друзей. Рон и Гермиона хорошие ребята. Бабушка рассказывала о семье Рона много разного. И, конечно, половина из того, что она сказала, оказалось неправдой. Но это моя бабушка, поэтому я не удивлен. Рон простой, без закидонов чистокровных. И именно это мне в нем понравилось. Гермиона из семьи магглов. Моя бабушка таких не любит, но мне девочка очень понравилась. Несмотря на то, что она родилась в семье магглов, она очень умная и уже знает многое из программы первого курса. С первого взгляда может показаться, что она заучка, но это не так. Гермиона просто хочет влиться в мир волшебников, так, словно она всегда знала, что магия существует. Предметы оказались для меня достаточно сложными, особенно Зельеварение. В этом я вообще ничего не смыслю и не понимаю. А вот Травология мне показалась интересной. За неделю учебы я окончательно убедился, что мне очень нравятся такие предметы как: Защита от темных искусств, Травология и Трансфигурация, но совсем не нравится Зельеварение. На втором уроке, когда профессор Снейп нам задал сварить зелье для излечения фурункулов, мне каким-то образом удалось сварить вонючую зеленую слизь. Но я старался, как мог. А еще на моем курсе, в Слизерине, учится сын моего злейший врага. Его зовут Двейн Лестрейндж. Его мать Беллатриса Лестрейндж, когда Сами-Знаете-Кто был еще жив, довела моих родителей до безумства заклятием Круциатус. Именно из-за нее мои папа с мамой лежат в больнице Святого Мунго. Именно из-за нее меня воспитывает моя бабушка, которая, честно сказать, уже надоела своим сравнением меня и отца. Скорее всего Двейн и не подозревает, кем является его мать. Я хочу попробовать с ним подружиться, если, конечно, мне удастся это сделать. На четвертом уроке Зельеварения нам задали приготовить дыбоволосное зелье. И, так как я совершенно не мог сварить подобающего зелья, по словам Снейпа, я работал вместе с Лестрейнджем. Возможно это и есть мой шанс? — Привет, я Невилл. Будем дружить? — выдал я, смотря на мальчика с черными волосами и шрамом на лбу в виде молнии. Кстати, нужно будет спросить, откуда он у него. Двейн окинул меня взглядом, а после непринужденно спросил: — А тебе это нужно, Лонгботтом? — Двейн как-то кривовато улыбнулся, и стал нарезать папоротник. — В смысле? — я не понял, что он имел в виду. Тут Лестрейндж остановился и повернувшись ко мне, посмотрел прямо в глаза. Да так, что у меня аж мурашки по коже пошли. Такой взгляд до этого я видел лишь у Снейпа. Оказывается, они похожи. — Как я понял, ты хочешь дружить с сыном женщины, которая практически убила твоих родителей. А теперь вопрос: Лонгботтом, ты в своем уме вообще? — усмешка на губах Двейна появилась неожиданно. По правде, я думал, что на лице маленького мальчика усмешка будет смотреться неуместно, но… ощущение, словно Двейн родился с ней. Я ошарашено смотрел на Лестрейнджа. Хотя, не один я. На него смотрел весь класс, включая Снейпа. Но профессор не спешил снимать баллы или останавливать конфликт. Даже странно. — Ты знаешь об этом? — мой голос чуть дрогнул. — Конечно, знаю. У мамы никогда не было секретов от меня. И, знаешь… — Двейн на несколько секунд замолчал, бросая в кастрюлю, вслед за папоротником, крысиные хвосты, и помешивая все варево, продолжил, — … я считаю, что так оно и должно быть. Его слова больно задели меня. Внутри стало колоть, а после, будто огнем обожгло. Я сжал пальцы в кулаки и почти закричал: — Да как ты можешь так говорить?! Разве ты не понимаешь, что из-за нее я расту без родителей?! — Выживают сильнейшие, Лонгботтом. Твои родители оказались слабыми. Им не место в этом мире, — Двейн даже не смотрел в мою сторону, полностью погруженный помешиванием зелья, — а ты должен быть счастлив. Ведь тебе дали шанс быть сильным. Двейн закончил помешивать зелье, и, взяв половник, налил его в склянку для проверки. Приклеив на склянку бумажку с нашими фамилиями, Лестрейндж отнес его на стол учителя. Снейп лишь кивнул ему. Когда Лестрейндж вернулся к своему месту и стал собирать вещи, я все еще молчал и краснел от злости. — Ты не терял родителей! Поэтому так говоришь! Ты не знаешь, что такое потерять любимых! — я кричал, а из глаз предательски лились слезы. Слезы обиды, отчаяния. Лестрейндж, одарив меня взглядом изумрудно-зеленых глаз, хмыкнул и сказал: — Никогда не зарекайся о том, чего не знаешь, Лонгботтом. И радуйся тому, что тебе жизнь оставили, — Двейн, взяв сумку, пошел к двери. Проходя мимо меня, он понизил голос, шепотом сказав: — Теперь у тебя есть цель в этой жизни. Цель и предназначение. И тебе нужно очень сильно постараться, чтобы достичь своей цели. Усмехнувшись, Лестрейндж вышел из класса, даже не спросив разрешения об этом у профессора Снейпа. А я стоял у своего, уже пустого, котла со слезами на глазах. А внутри просыпалась сильнейшая, жгучая ненависть. Ненависть, которая исчезнет вместе с двумя злейшими врагами. Вы, Лестрейнджи, должны поплатиться за испорченную жизнь моих родителей. За мою испорченную жизнь. Я не заметил, когда ко мне подошли мои друзья. Гермиона успокаивала меня, а Рон поддерживал. Вот, наверное, ради чего еще нужно жить. Ты знаешь не все цели, Двейн. И в этом твоя беда. Ты никогда не узнаешь, что такое дружба или любовь. Ты будешь таким же, как твоя мать: черствым, ненавистным ко всему и всем, сумасшедшим существом. Мне жаль тебя, Двейн.