Парочка влажных фантазий

Мы играем в эту дурацкую игру — «Правда или поцелуй». Тут Полли, и Кэл, и я с Алекс. Остальные разошлись или спят где придется: после того количества алкоголя, что было выпито, это и неудивительно. — Я кручу, кручу! — радостно кричит Полли и неверной рукой запускает стеклянную бутылку. Кэл гыгыкает и готовится целоваться, но у бутылки свои планы, и они касаются меня. — Йохохо! — я делаю быстрый глоток и утираю рот. Сидящая рядом Алекс кажется невозмутимой. Ах, так, значит, ей все равно, что я собираюсь поцеловаться с Полли?! Кажется, Полли тоже все равно, потому что она грозит мне пальцем и хихикает: — Правда! — Эй, это я должна выбирать! — возмущаюсь я, но Полли меня не слушает: она слишком пьяна, чтобы кого-нибудь слушать. Думаю, Кэл с удовольствием воспользовался бы этим обстоятельством, но тут есть еще мы с Алекс, и если я ему вряд ли помеха, то выражение лица Алекс отпугнет любого. Возможно, даже меня. — Помнишь, как ты украла в магазине куклу? Полли вспоминает то, что я давно забыла. Мне слегка неудобно, но лишь до того момента, как я вижу приподнятые брови Алекс. Она явно удивлена. О, еще бы! Ведь я — пай-девочка. Ее пай-девочка. И вот выясняется, что она чего-то обо мне не знает! Я важно киваю, преисполняясь гордостью. Полли снова хихикает. — Представь, что ты попала бы за это в тюрьму. Опиши, что там было бы? Я начинаю говорить что-то о том, что детей не сажают в тюрьмы, потом снова кошусь на Алекс, вижу неподдельный интерес на ее лице и внезапно вдохновляюсь. — Мы бы попали туда вдвоем с Алекс! Мне кажется это ужасно романтичным, я даже не замечаю, что Алекс так точно не думает. Во всяком случае, на ее лице ни грамма энтузиазма. Зато Кэл оживляется. — И что бы вы там, девчонки, делали? — он подается вперед. Ясно, что за мыслишки бродят в его развратной голове! Я деланно равнодушно пожимаю плечами. — То же, что и всегда. Алекс смотрит на меня ужасно серьезно. Ну, почему, почему ей всегда надо испортить веселье? Я придвигаюсь ближе и обнимаю ее за плечи. Полли в который раз хихикает: после того, как она выпьет, наши с Алекс обнимашки даже кажутся ей милыми. Надо чаще ее поить. — Только представь, — я обдаю Алекс дыханием. — Ты. Я. Закрытая камера. Ночь. Я облизываю губы – как можно эротичнее. Во всяком случае, мне кажется, что это очень эротично: после текилы все становится эротичным. — Охранники. Сокамерницы. Большой срок, — портит игру Алекс, и ее кислая физиономия вырывает у меня досадливый вздох. — Они все спят! Алекс пытается возражать, но я закрываю ей рот поцелуем. Краем уха слышу одобрительный возглас Кэла. Пофиг. Пусть смотрит. Мне начинает нравиться эта фантазия. Она меня заводит. Я седлаю колени Алекс, не прекращая ее целовать, и ее руки ползут по моей спине: от шеи вниз, как раз к… — Охранники!! — начинает буянить Полли. — Охранники идут! Она, не вставая, принимается топать ногами. Кэл выражает недовольство, но его никто не слушает. Тяжело дыша, я отпускаю Алекс и остаюсь довольна тем, как запотели ее очки. — Я же говорила — охранники, — шепчет она мне и корчит комичную гримасу. Я гримасничаю в ответ, отклоняюсь назад и, не глядя, кручу бутылку. — Алекс! — радостно выкрикивает Полли, и я заимствую ее правила игры. — Что бы ты делала, если бы попала в тюрьму? Я все еще сижу у Алекс на коленях, и она гладит ладонями мою спину. Я выгибаюсь и повторяю с придыханием: — Что бы ты сделала? Я хочу услышать, что бы она сделала со мной, но вместо этого… — Я бы туда не попала, — уверенно говорит она. – Туда попала бы ты, помнишь? А я бы носила тебе передачи. Я хохочу и машу рукой. Кто бы мог подумать, что она такая зануда? — Я передумала! Передумала! — кричу я. — Поцелуй! Поцелуй! Меня активно поддерживает Кэл. Полли же потихоньку начинает засыпать. Я думаю, что надо как-нибудь устроить камеру из нашей спальни, и шепчу это Алекс. Она подмигивает мне и склоняется вперед для поцелуя, я вижу свое мутное отражение в не менее мутных стеклах ее очков. Кажется, мы обе довольны.