Kill la Kill - Огонь, Лед и... Кислота.

…Присев у окна, темноволосая девушка среднего роста всматривалась в ночные звёзды, мерцавшие среди корявых крыш трущобных домов. Ровное, спокойное лицо не выражало ни тревоги, ни страха. Только большие глаза чуть видно блестели в темноте. Временами школьница сминала в ладони рукав тёмной униформы. Которую явно не торопилась менять… Платок униформы со стороны левого плеча имел треугольные очертания. И занятный рисунок в виде… глаза. С едва видным свечением. Иногда девушка склоняла подбородок к этому узору. Она ЗНАЛА, почему он так выглядел… Вдали, среди крыш, показывалось здание академии Хоннодзи. Где-то там покоилась цель, которая и стала столь вожделенной для девчушки… Молодая ещё, худая и ровная. Но жизнь не успела пока сказаться на внешности. Только в глазах заметна жёсткость. И маленькая искра… Прошло чуть больше недели, как Рюко появилась в академии. Воинственно настроенная девчонка устроила самый настоящий фурор — наголову разгромила главу теннисного кружка Хокадату Омико, уничтожив своим ножничным клинком её Архиформу. Матои Рюко оказалась настоящим «подарком» для Хоннодзи. Что может быть страшнее для этой застывшей за стальной решёткой правил, превращающих людей в марионеток строгого повелителя, чем мятежный хулиган, не только насмехающийся над каждым слепо пресмыкающимся, но и выбивающий дурь и зубы из самих властителей и их пешек? Рюко оказалась идеальнейшим кандидатом на роль «чистильщика» этой застывшей грязи. Хоть и цели у неё были сугубо личные… Она приплыла на первом же подвернувгимся пассажирском пароме до острова Хонно. Отец убит неизвестным. Саму её перевели из предыдущей школы за устроенные там побои одногруппников… Выяснилось, что переведёнка, как магнит, тяготеет к поиску справедливости. Посему авторитеты, утверждавшиеся и наживавшиеся за счёт слабых и безвольных учащихся, нещадно ею избивались. Девушка вела себя совсем не так, как полагается юной леди — она умела драться. И любила драться. Отстаивая своё право на неприкосновенность внутреннего достоинства и собственную жизнь. И даже внешний вид её был говорящим: короткая, ломаная стрижка с отрастающими рваными прядями, стандартная школьная униформа — юбка и рубашка с коротким рукавом, а поверх — куртка. Одевалась она просто, не вычурно, явно не стремясь выделяться, а значит, несмотря на горячий темперамент, она была достаточно скромна. Имелась в её внешности странная деталь: одна скошенная на бок прядь в чёлке окрашена в тёмно-красный… Но в первый же день она сменила прикид. С виду столь же скромный. Не считая разве что… Встретившийся ей в подвале особняка Кровавый — «камуи», костюм состоящий на 100% из нитей жизни — оказался довольно интересным существом. Он общался с Рюко, проявляя эмоции и пытаясь уберечь от опасностей… беспокоясь за неё. Он мог говорить, смеяться и вообще вёл себя как человек. Рюко вскоре прониклась к Кровавому симпатией, считая своим другом. Правда, она не могла сперва полностью принять его, стыдясь откровенности его внешнего, принимаемого при трансформации — облегающий костюм на подтяжках с весьма короткой мини-юбкой и высоких, вызывающих каблуках. Он стопроцентно привлекал слишком много внимания. В первую очередь неприличного характера… И для Рюко это было невыносимо стыдно. Тем не менее, она всё равно дралась в нём, ведь именно этот камуи позволял ей противостоять студентам Хоннодзи с их Гоку-формами. После поединка с Фукуродой она попала к семье Манкансёку. Истощённую после боя, её выходили, накормили и разрешили остаться жить с ними. Мако проявила немалое добродушие и даже щедрость, как и вся её семья, включавшую в себя отца, мать и брата. И пса — бурого мопса по кличке Кишка, одетого в миниатюрный балахон для комнатных собак. Потом произошло столкновение с Хокадате Омико — главой клуба по тэннису. Мако ненароком попала в беду, ибо на неё агрессивно среагировали за дружбу с переведёнкой, и в итоге Рюко явилась её выручать. В итоге это вылилось в матч на тэннисном корте. Сама Кирюин Сацуки явилась проследить. По правилам турнира, личным оружием пользоваться было запрещено. Но обычные ракетки ломались в руках Рюко, пока Омико пользовалась собственной, с улучшенными под Гоку-форму характеристиками… Но Рюко решила в нарушение правил использовать свой гигантский клинок-ножницы! Достать Кирюин Сацуки у неё уже не вышло после поединка с Омико: ей грозила потеря крови. Пришлось сбежать. Но она ещё успеет. И Кровавый готов был помогать ей в этом. Семья Манкансёку также оказались весьма хорошими людьми. После той первой встречи глава семьи, подпольный врач, залатал её, затем её накормили фирменными тефтелями Манкансёку… из чёрт знает чего. А этот пёс Кишка доставил Рюко немало проблем, целиком обслюнявив и сожрав больше половины содержимого тарелки. А потом — сон. Такой тихий и безмятежный, домашний сон. Так хорошо Рюко давно не спала… Правда, отец, брат и даже пёс имеют ту ещё гаденькую привычку — подглядывать в ванной! Такое Рюко не простит никому, и раздавала всем троим надлежащее «по щам». Болтать с Мако было приятным занятием — девушка была подвижной, жизнерадостной, почти в любой ситуации умела видеть хорошее. Она без страха заступалась за Рюко, когда главы комитетов напирали на неё за «нарушение правил» или выдумывали ещё какую бессмыслицу. И всегда с дружеской верностью её поддерживала… Конкретно доставлял ей Айкуро Микисуги — классный руководитель, тайно боровшийся против семьи Кирюин и нитей жизни. На виду у всех строивший из себя занудного учителя, в своём доме, причём при ней, он не стыдился скидывать рубашку и садиться поближе. Чёртов извращенец! Ещё раз этот придурок выкинет подобную штуку, и лишится нафиг того, что даёт ему право называть себя мужчиной! Именно он ей объяснил, как устроен её Кровавый, и именно он подстроил их встречу в подвале особняка Матои. Ещё он дал ей перчатку — Кастет-Секира, со встроенным в него лезвием, чтобы можно было пустить себе кровь и пробудить Кровавого. Хотя постоянно этот чудик что-нибудь умалчивает. И вскрывается это, как всегда, в самый неподходящий момент… Короче, весело проводить время в этой школе! *** Кирюин Сацуки ворвалась в подвал особняка своей семьи. Дворецкий поместья Куроидо, пригрозивший ей наказом никогда не заглядывать туда, был с презрением прогнан. Согласно отчёту Инумуты, проведённые исследования показали, что обычные учащиеся не могут носить форму с содержанием Ткани Жизни уже начиная с 50%. НО — переведёнка спокойно носила камуи со 100%-м содержанием Нитей. Теперь вожатая была обязана вмешаться… Ей требовалось оружие против Матои Рюко. И такое было в родовом поместье… Раздевшись догола, она вытащила величественную белоснежную униформу с царственными эполетами… Её личный дворецкий Сорой, прошедший следом за ней, предупреждает об опасности этой формы. Но кто может ей перечить? Её воле… Она приняла решение — во имя цели… Ничто не должно мешать ей на дороге к цели. Надрез катаной по пальцу в забвенной тишине… — Пробудись… Чистейший. — шепчет вожатая. *** — Тааак, спааать! Спать! Спать! Спать! Спать! — командовал крупнотелый Барадзо Манкансёку, переодеваясь и расстилая с дикой торопливостью. — Не то опять пришлют счёт за электричество! — В точку, папка! — вторил ему такой же заведённый Маторо. Тем временем Сукуё Манкансёку готовила ночную форму для Рюко, которой предстояло сожительствовать с семейкой неопределённое время: — Вот, держи. Это старая пижамка Мако. — протянула она свёрнутую оранжевую форму с узором из белых кроликов. — Спасибо огромное. — спрятала глаза Рюко, но тепло улыбнулась. Домашний уют за полгода скитаний оказался странной штукой… — Можешь гостить у нас столько, сколько захочется. А то в моём окружении одни бездельники да неряхи. — бросила Сукуё скучающий, но любящий взгляд на уже спящих мужа, сына и пса. — Как приятно, что кроме них теперь есть и ты, Рюкочка! — Рада это слышать! — Мако рассказала… как ты спасла её от тэннисного кружка, оставшись в итоге, — последние слова Сукуё произносит почти шёпотом. — почти голенькой! — Не то что бы почти… Скорее — совсем! — Как же так, Рюкочка? Тебе нравится, когда люди смотрят на тебя обнажённую? — Нет! — бродяга раскраснелась, как помидор, став от румянца совсем пунцовой. — Вы совсем не то подумали! Так уж вышло, и то я страшно стеснялась! И вообще мне не нравится, когда… кто-то… ну, голый. — Мам! Там в туалете унитаз опять засорился! — сообщила Мако. Да, дом не самый уютный, но люди в нём — настоящие… *** Прежде сна следовало принять душ. Рюко уже протягивала воротник Сенкецу через голову, как… Шорох за дверью. Чересчур подозрительный. И стоило открыть дверь — как за ней обнаружились хитрые лица Маторо и Барадзо с псом Кишкой… Покрасневшая Рюко тут же поняла — ЗАЧЕМ они встали под дверью. Волосы почти встали дыбом от накатившей злости, прожигающей сознание до дна. Эти мелкие пошляки собрались оттуда глазеть на неё голую!.. — Это вы в такую рань легли, чтобы за мной подглядывать?! Послышались звуки ударов, и все трое срочно побежали из ванной с тумаками! А Рюко, окончив работу кулаками, решила для себя: быть отныне начеку. Этих голодных взглядов ей ещё не хватало! *** Помывшись, Рюко переоделась в пижаму Мако, отчего та пришла в неистовый восторг, подпрыгивая рядом: — Ооох ты, клааас! Рюкочка — пупсяшка! В пижамке так вообще… — Да ладно тебе, успокойся! — и она чуть пригладила неровность на тёмном камуи, повешенном на вешалке. Вдруг Рюко насторожилась. Под рукой было странное ощущение. Как наждачка. Ткань стала неестественно жёсткой. Раньше подобного не происходило, и Кровавый оставался мягок, как простая одежда. Теперь перемена была заметной, ткань огрубела. Странные дела… — Что случилось? — взволновалась Мако, сверкнув своими большими глазами в полумраке. — Хм… Материал стал каким-то грубым. — Мако, естественно, не утерпела, и сама поспешила потрогать форму; — Кошмар! У бедной формы прям мурашки идут… Ну… Похоже на то! — Рюко подумала: «Что? Мурашки? Какие ещё мурашки?» — Мако? А разве одежда покрывается мурашками? Кровавый же не отвечал. Без подпитки и без телесного контакта он себя, как правило, не проявлял, и посему остался в темноте, загадочно смотрясь в комнате при ночной тени. — Что это может значить?.. *** Следующий же день — снова постылые стены этой академии, снова серые формы таких же серых студентов, лица которых фактически не различаешь, и сплошная тишина, ни считая топота ног… Рюко шла, таща на себе гитарный футляр под свои ножницы и зевая во весь рот. Выглядела она усталой. — Чего ты, Рюкочка? Не выспалась? — спросила Мако, сочувственно кивнув головой. — Мне всю ночь плохое предчувствие сон отгоняло… Но тут они прошли на центральный двор академии. Там студенты выстроились в два ряда, словно армейские шеренги. По земле стлался красный парадный ковёр. Очень длинный, он протягивался через центр академии, и до… Верно. Опять Сацуки решила покинуть свою резиденцию и выйти в академию. Не вожатая. Скорее, верховный диктатор. В плане понимания таких понятий как «школа» и «академия» — это просто бред, неспособный существовать. Но академия Хоннодзи была именно такой. Сацуки подмяла её под себя и установила собственные порядки. Академия принадлежала текстильной корпорации «Ревокс», крупному экономическому объединению. Сама академия считалась «элитной», престижной — но больше о ней было не известно ничего, кроме того, что располагалась она на искуственном острове с небольшим городком, построенном вокруг территории академии. Истинное знание о Хоннодзи имели лишь те, кто в ней непосредственно побывал. Однако до сих пор ещё никто её не покидал, хоть и открыта она сравнительно недавно… При такой изоляции у Сацуки были все возможности. Никто ничего не видел, не слышал, не узнал. Она стала верховным лидером, а академию превратила в военизированную крепость, тренирующую бойцов под видом спортивных и культурных мероприятий. Формы учащихся были оружием, усиливающим физические характеристики — поэтому боевые тренировки легко было замаскировать под нечто обыденное, типа повседневного обучения. Но обычный боксёр здесь может в пару ударов насмерть впечатать в землю соперника — в буквальном, не переносном смысле, — а теннисистка умеет подавать мячи со скоростью стрельбы пулемёта Гатлинга… И Сацуки правила этой армией стальной рукой: казарменные порядки для рядовых армии («однозвёздночных»), поощрение отличившихся рангом в две звезды, строжайшие порядки поведения и расписания. И главное — всеобщее подчинение и преклонение перед вожатой и её личностью, что охранялось «Элитной четвёркой» — её приближенными четырьмя генералами из Студенческого совета, самые приближенные к ней и почти такие же таинственные. Они не прощают ошибок, не сносят бунтов — без веления своей госпожи, как они её величают… Сацуки следила за всеми и каждым, не проявляя особых предпочтений кому-либо, отдавая приказы и требуя следовать им беспрекословно, ставила непреодолимые преграды для слабых и непокорных. Правила беспощадно и холодно, преследуя некую цель и становясь день ото дня всё сильнее. Её авторитет непогрешим. Его нельзя запятнать. Как славу древнего монумента. Она как скала… И сама Сацуки редко появляется на публику, что само по себе — нонсенс, означающий, что она явилась по особо значимому делу… И в этот раз всё было именно так. И причиной тому было именно посягательство на ЕЁ порядок. На порядок академии. Матои Рюко — причина этого беспорядка. Уличный боец, пинавшая ногами и дресс-код, и авторитет двузвёздочных и даже главы Дисциплинарного комитета Гамагори Иры хулиганка. Не желающая подчиняться Сацуки Кирюин и ставящая под сомнения как её цели, так и средства их достижения. И главное — сумевшая найти в себе силы для воплощения в жизнь предъявы Сацуки по счетам и обязательствам. Неслыханная наглость. Появление переведёнки и её деяния превратили академию в гудящий муравейник. Никто не ждал подобного. И теперь все ждали соответствующей реакции от главы всего и вся Хоннодзи… Статная, высокая фигура вожатой прорисовалась через лучи утреннего солнца, ослепляя всякого смотревшего в её сторону. Мало кто осмеливался это делать. Но Рюко смотрела, лишь прикрывая глаза ладонью: «Опять явилась эта охреневшая неприкасаемая!..» — Кирюин Сацуки! — крикнула она возмущённо — Смотрю, ты уже явилась, Матои. — Вся эта показуха, только чтобы меня поприветствовать? Весёленько! — нахально упёрлась руками в бока Рюко, как самодовольный гопник на повороте улицы. — То-то было неспокойно, что нарвусь на проблемы. А это всего лишь ты! — Если мне не изменяет память, ты жаждала этой встречи с момента поступления… — Сацуки начала вальяжно сходить по ступеням вниз. Что-то было в этот раз не так. Кирюин устроила ей прямую встречу лицом к лицу… — Богиня решила снизойти до меня? — хмыкнула Рюко. — Мако, сваливай! — Есть! Как говорится: «В здоровом теле сломанных костей нет!» — и Манкансёку быстро шмыгнула меж рядов приветственного парада. Рюко приметила: в этот раз Сацуки вышла в другой форме. Белая. В противоположность иссиня-чёрному Сенкецу у Рюко. Белые ботфорты до бедра, ровный покрой, золотые эполеты. Царственно и пышно — чего ещё скажешь. На губах вожатой играла зловещая улыбка… — Возрадуйся, Матои Рюко: тебе первой довелось испытать на себе мощь… Чистейшего! — Чистейшего? — девчушка чуть не поперхнулась от смеха. — Судя по названию, ты хочешь в меня полотенцем кинуть, так? — Сейчас покажу… — Рука Сацуки протянулась к трём пластинам на левом плече и сдвигает их… Маревная ослепляющая, как солнце, вспышка скрывает её… Сацуки появилась в камуи. Аналогичном тому, что у Рюко. Облегающий, открытый. Но белого окраса. Глаза отростки торчали двумя острыми вертикальными шипами, а вместо юбки — набедренная перетяжка… Это было полнейшей неожиданностью для Рюко! Сацуки вышла, чтобы устроить ей прямой поединок. В собственном камуи! Который неизвестно откуда раздобыла… — Какого чёрта?! — Именно так, вот это и есть мой Чистейший. — усмехнулась Кирюин. — Знай, не только ты обладаешь силой камуи. Микисуги тем временем наблюдал из своего кабинета в бинокль: — Боже-боже… Крошка Сацуки притащила в школу опасную штуковину. Рюко сразу дёрнула за перчатку, опасаясь потерять время: — Поехали, Кровавый! И матроска активировалась в тёмный облегающий наряд, видом скромнее Чистейшего, но тоже опасного. Они пошли навстречу друг другу, с зажатым наперевес холодным оружием, слишком разные, но двигаясь одинаково уверенно, как зеркальные отражения друг друга. Зеркальные, но слишком в то же время противоположные — как и случается часто со злейшими врагами. — Вчера ты так напрягся, потому что почувствовал присутствие её формы? — спросила Рюко Кровавого, который, по её ощущениям был заметно встревожен: его ткань опять грубая на ощупь. — Рюко, я должен тебя предупредить: твой противник слишком силён. — Спасибо, сама разберусь. Рюко прекращает говорить и подымает ножницы для атаки, прыгая вперёд… Катаной Сацуки бьёт лишь от плеча — вполсилы. Но Рюко едва не сносит под ударной волной, которая прогремела, срывая мелкие песчинки и пыль! Подставив красный клинок, она загораживает себя от лезвия Баку-Дзана и тем спасает себя… Ударная волна потрепала камуи, а оцарапанное мелкими камнями лицо болело. Всего одним ударом… Позади восхищённо наблюдали её четверо генералов. Более всех из них выделялся Гамагори Ира, глава Дисциплинарного патруля, высокий, накачанный и грозный, стоящий как скала и сверлящий взглядом окрестности на наличие порядка в округе. — Такой порыв ветра… и лишь из-за силы воли? — Признаюсь, я впечатлена. Но покажешь хоть малейшую слабость — тебе конец! — и Матои подскочила вперёд для удара! Но когда красное лезвие скрестилось с катаной, прокатилась ещё одна ударная волна, сильнее прежней, и грохот напоминал землетрясение. Студенты в спешке спасались бегством, но большинство из них подкинуло вверх, как на трамплине. Матои приходилось туго: она напрягалась изо всех сил и крутила лезвие как могла, но Сацуки играючи отбивала все удары. Переведёнка изворачивалась и сыпала, наверное, сотни ударов в секунду, но натыкалась на касательные мелкие раны от вражеской катаны, оставившую множество мелких болезненных порезов на её теле. При этом на земле уже были заметны брызги крови — её крови… — Будь осторожна! Необходимо избегать ненужной кровопотери. Или же время до потери сознания сократится! — предостерегал Кровавый, который был чрезвычайно встревожен. Камуи оценил угрозу Кирюин, овладевшей силой его сородича, как запредельную и теперь торопился уберечь Рюко от безрассудного решения продолжать атаковать. — Не болтай под руку! — вместо отступления Рюко на разгоне проскальзывает прямо на одном колене под локтём у Сацуки, и заходит ей за спину. Не самый честный приём, зато, как правило работающий… Но не в этот раз: Сацуки не оглядываясь отражает хитрый манёвр Баку-Дзаном! Рюко стискивает зубы, пытаясь продавить блок силой, но без толку. — Восхитительно… — Сацуки самозабвенно, будто и не находится в бою, сжимает пальцы одной руки в перчатке перед своим острым лицом. Затем суровый, ровный взгляд обращается к порядком уставшей Матои, не суля ничего хорошего. Баку-Дзан скрежещет, прорываясь через блок, а потом Сацуки бьёт рукоятью катаны в плечо… Удар из сильнейших, какие только можно было представить: Рюко сносит прочь, и она как бронебойный танковый снаряд по прямой траектории с криком летит в академию, это пятьдесят метров по воздуху. Проломив стену, она падает среди обломков в коридоре. Кирюин преследовала её быстрым, неуловимым для человеческого глаза, бегом. Пробежав в какие-то пять секунд поле, она достигает стены и неожиданно мчится по вертикали!.. — Да, превосходно. Сила камуи просто завораживает. — она врывается через пролом, продолжая беспощадно нападать — А в твоих руках такая мощь, и это всё, на что ты способна, Матои? — А ну, повтори!!! — вырвавшись из-под кусков попорченного стройматериала, Рюко взбешённо лупит по сопернице, однако её сил не хватило даже, чтобы поцарапать Сацки в её новом Чистейшем. Клинок-ножницы оказывается отражен и откидывается вместе с незадачливым владельцем, разрезая пол. Матои приходится перепрыгнуть метров на семь вглубь, спасаясь от Сацки, которая, казалось, владела атакой почти безупречно. Вожатая, растолкав в стороны парты, белой молнией настигает девчонку, вынуждая снова поставить ножницы под удар в качестве блока. Два лезвия со звоном перепихнулись, после чего Кирюин мгновенным скачком преодолевает несвоевременный апперкот Рюко. Та выжимала из себя и из Кровавого максимум усилий, но это оказалось бесполезным. — Ежели не способна на большее, то ты просто кусок плоти, втиснутый в камуи! — Кирюин с разворота бьёт каблуком. Позвоночник бедной Рюко достигает мощнейший удар, отправляя в полёт спиной вперёд через ряд выставленных в коридоре столов. Едва сориентировавшись, она перегруппировывается и тормозит в полуприсяде каблуками, но оппонент не даёт передышки и наваливается сверху. — А ты что, чем-то отличаешься?! — Не смей равнять меня с собой! Я полностью освоила способности камуи как только надела Чистейшего! — держа блоком каждую атаку ради собственной безопасности, Матои раз за разом приходится наблюдать блеск сверкающей катаны, которая оказалась для своего класса на удивление крепка. Переведёнка уже испытывала значительное переутомление… В голове нарастало давление, кровь в висках запульсировала значительно сильнее, покуда мясорубка с Кирюин набирала обороты, и руки уже не слушались, драться получалось из рук вон плохо. Нехватка крови, как и множество мелких ран, сделала бой для переведёнки делом времени. Через десять секунд тупой обух катаны катапультирует Матои в воздух, и та буквально спиной ощущает проломленный железобетон… Лёжа среди кусков стен и согнутых ребёр арматуры, Рюко слышит, как к ней возвращаеся слух через писк в ушах. Поднимаясь с помощью опоры на меч, она пытается унять дрожь от лихорадки, вызванной страшным перегревом от интенсивности этого чудовищного боя. Кожу жгли болезненные кровоточащие царапины на открытых частях тела, а обтянувший верхнюю часть тела и ноги Кровавый ощутимо потрёпан. Схватки с Фукуродой и Омико и близко не стояли. Чувство отвратительнейшее, картинка мира в глазах словно покраснела, а тело горячее, можно сказать, раскалённое… Чистейший сделал Сацки чуть ли не в десяток раз сильнее. Это ощущалось в каждом движении, она как опытный охотник, забивала Рюко везде, где настигала. Желанный бой оказался «избиением младенцев». Как бы Матои не пыталась язвить в ответ, но… было страшно видеть, как все её удары принимались противником не более чем за метание песка в стену. А в ответ самой Рюко, казалось, следовали удары молотом от умелого кузнеца… — Дела плохи, Рюко. — экстренно воззвал Кровавый. - Если бой продлится в том же духе, через пять минут ты утратишь свою силу! — В тебе что, пластинку заело?.. — сипло прокашляла девчонка. — Хлестай тогда из меня крови поменьше… — Будучи на тебе, я не контролирую её поток. — Чего?.. — Сила проявляется лишь когда ты принимаешь меня, а я принимаю тебя. Но ты, Рюко, всё ещё отказываешься принять меня! — укоризненно указывает камуи ей на её существенную ошибку. Стоит сказать, в ранних боях он успел понять, что Матои — боец крепкий и настойчивый, но слабо контролирует эмоции. Как оказалось, она неплохо подошла ему, и по размеру, и по характеристикам. Но она всегда стыдилась того внешнего вида, который он придаёт. Слишком уж открыто тело, всё равно что обнажён — и в этой недоделанной тряпке приходится щеголять прямо во время боя! Это страшно… Более пунцового лица, чем у Матои в момент активации на ней Кровавого, действительно было не сыскать. И сейчас, в этом месте и в это время, он чувствовал: она сопротивляется. Не даёт ему почувствовать её тело, слиться с ней. Её сопротивление вынуждает вытягивать больше крови, значительно сокращая время действия для камуи. А значит — он не в состоянии дать ей больше сил. У неё и сейчас щёки пунцовые. Она стесняется до одури. У Рюко подобное замечание вызвало бешенство. Что значит, сила иначе не проявляется?! Что значит, она его не принимает?! Их сейчас порешают, а этот кусок тряпки только сейчас сообщает ей о неких условностях проявления силы! Раздражённо дёрнув нагрудную переднюю лямку, она неистово орёт: — Я тебя нацепила, — шипела она, раздражённо склонив расцарапанное камнями и осколками лицо к нахмуренному огненному глазу на левом плече. — даю пить свою кровь, терплю этот долбаный срам на себе!!! Чего, блин, тебе не хватает?! — Не пори горячку! Это стоило тебе пятнадцати секунд! «Что?!» — Рюко в ужасе оглядывается на Сацки, беззвучно возникшую за ними… Многострадальные стены школы Хоннодзи потряс очередной удар, подобный взрыву тротила. Тонны бетона, шлакоблока и стекла обвалились вниз с низким гулом. Среди них неразличимо пролетело маленькое красно-чёрное тело, вскоре смазавшись в общей картинке. Тяжёлые тучи пыли поднялись повсюду, закрывая солнце и вызывая удушье у попавших внутрь студентов. Поднявшийся ветер развеял завесу, обнаружив местоположение Матои, застывшей на земле юбкой кверху. Судорожно корчась, она уже была на пределе… — Больше… не могу… Кровавый вдруг обрывает боевое состояние и возвращается к обыкновенному состоянию в виде школьной формы. — Кровавый… За что?.. — Матои в отчаянии легла на землю. Ей теперь не посражаться от слова «совсем». Вдруг за её короткие, чёрные волосы вороного оттенка схватились пальцы. Её дёрнули кверху, отчего из головы едва не вырвали клок. Рюко хрипло вскрикнула, в бессильном отчаянии хватая руку Сацуки. — Какое жалкое зрелище! — Кирюин, словно белоглавый орёл, рассматривала соперницу, которая, как теперь казалось, окончательно повержена. Брови ровные, глаза спокойные, лишь рот скривлен набок в некоем отвращении. — Твой камуи спас тебя от окончательной потери крови, однако без него ты обнажила передо мной все слабые места. Рюко, несмотря на своё безнадёжное положение и страшную боль в голове, однако, стала зло ехидничать, стирая рукой кровь с уголка губ: — Не желаю слушать об обнажёнке от девки, одетой, как грёбаная стриптизёрша!.. Сацуки на мгновение задержала дыхание от злости. Рюко, пытавшаяся держаться хоть как-то, оказывается брошена Кирюин за спину и бьётся лицом об камни, отчего ещё больше рассекла губу. Кирюин зло выпрямилась в своём хищном Чистейшем. Ей крайне не понравилось, что Матои попыталась её пристыдить за неприличный внешний вид, и оскорблённая до глубины души вожатая начала «тираду»: — Хм… Стриптизёрша? Что за вздор?! Это — форма, в которой камуи способен даровать безграничную мощь! Стыдиться подобного способны лишь ничтожества, зацикленные на низших потребностях! Кирюин Сацуки не ведомы стыд и сомнения, и я готова показать свои обнажённые груди всему миру во имя воплощения своих амбиций! — в ярости вожатая поднимает катану высоко над головой, и лезвие опасно сверкает на солнце. — Мои помыслы абсолютно чисты! Микисуги, видевший поединок в бинокль, оценил положение — всё из ряда вон плохо: — Так-с… Кажется, Сацуки поднатаскалась в боевой подготовке. Придётся мне выйти… — и уже заторопился к выходу… Только кое-кто вмешался раньше. Мако встала, загораживая собой Рюко. Первая же высказанная ею мысль маленько потрясла разум всех слышавших её: — Раздевайся, Рюкочка! Момент был по эффекту схож с раскатом грома — академия словно умерла в молчании. Слышно было только неистовые вопли Манкансёку Мако. Сацки, Рюко, Айкуро, генералы, рядовые студенты: все замерли с разинутыми ртами. — Я без тени сомнения заявляю, что ты ничем не уступаешь вожатой Сацки! И грудь у тебя больше, чем у неё! Я видела, и вся моя семья постоянно говорит об этом! Так что не нужно стесняться, сорви покров и разденься! Наслушавшись Сацуки, Мако явно решила подбодрить подругу именно в том аспекте, в котором Сацки явно стремилась показать своё превосходство. Но это вызвало у переведёнки удивлённый перекос челюсти: — Разд… Чего?.. Зато Сацуки недолго переваривала это дело: -…Чушь собачья!!! — Мако вынуждена была шмыгнуть за ближайший кусок стены, пока Кирюин не обратила свою ярость на неё вместо переведёнки. — Иметь дело со столь мерзкими человеческими отбросами… Ты вконец пала в моих глазах Матои!!! Баку-Дзан скрежещет об чужое лезвие… *** На сей раз… ветер переменился. Сацуки не могла нанести финальный удар. Ибо переведёнка держала нажим её катаны с невиданным ранее даже у неё упорством! Кирюин чуть слышно шипит: — Что?.. -…Это не чушь собачья! Совершенно не чушь собачья! — прохрипела Рюко, напрягаясь под давлением Баку-Дзана, меча Сацуки. Даже камуи Чистейший, который Кирюин забрала из семейного особняка, не дал ей нанести Рюко решающий удар. Она продолжала держаться, даже когда потеряла много сил и Кровавый вернулся к обычному, небоевому состоянию, в котором он уже был похож на обычную школьную форму. — Рюко?.. — Да! Бувкально зубами она сдвигает рычажок с лезвием на перчатку, пуская кровь… Маревная алая вспышка в мгновение ока скрывает её от Сацуки, и последняя отбегает! Алое пламя отразилось в суженных зрачках вожатой… …Рюко предстала в новом обличии перед Кирюин. Сацуки замечает, что Камуи стал заметно крупнее с виду. Вытянутые на плечах переведёнки двумя крыльями глаза Кровавого достигли длины в полметра, его общая форма стала ровнее, камуи из мелкой полуоткрытой тряпки превратился в некое подобие полуоткрытого платья. Крепления на плечах и запястьях расширились и казались крепче. Полоски вдоль рукавов и в длине каблуков обрели яркое алое свечение. Камуи вырос, очертаниями теперь напоминая Чистейшего, но несколько изящней. Матои тоже изменилась. Стояла, держа спину уверенно. Нижняя часть волос окрасилась алые языки пламени из-за того же самого пресловутого яркого свечения. Она и чувствовала себя по-другому. Без сомнения. Без смущения. Без того сдерживающего стыда. А румянец исчез… Зато по венам побежало приятное ощущение силы, энергии, бодрости. Вся слабость и боль от прежних ранений сначала заретушировалась, а после стихла совсем. Она получила шанс. Теперь она поняла… Это дело принципа. Раз вожатая даже наготы не постыдится ради принятия силы и достижения поставленных задач — то чем она хуже?.. — Наконец-то я всё поняла. — ножницы уверенно легли в руках владельца, отразив лучи восходящего солнца в сторону Кирюин. — Мне надо обнажиться. Принять камуи — значит стать с ним одним целым. Принять его не как одежду, но как собственную кожу! Носить его так, как часть себя! Вот она, истинная его форма!  Прежде чем Сацуки перешла в нападение, огненно-алый вихрь вспыхнул перед глазами. Матои возникает прямо перед ней, и полутарометровое изогнутое лезвие взметнулось чуть ли не перед носом Кирюин, которая от неожиданности впервые приняла оборонительную позицию. Камни и клочья земли летят из-под стремительно перемещающихся ног, пока схватившиеся предводительница академии и уличный боец мчатся через просторную пустую площадь. Матои на одном каблуке совершает волчок, и этим самодельным «вентилятором» Кирюин едва не посекло. «Быстро…» — только и успевает подумать она… Рюко перемещается в новую позицию. В голову ей ударила дичайшая порция адреналина. Наконец-то она в своей игре! Она дерётся, не забывая одновременно связываться с Сенкецу: — Вот теперь чувствую: это настоящий ты, Кровавый! — Вот теперь крови мне более чем достаточно! Единство — вот что мне было нужно! И сейчас наша с тобой сила едина! — Выходит, ты высасывал из меня столько крови, потому что мне было стыдно показаться людям! И я сопротивлялась тебе! — Точно! Но теперь… Давай покажем ей, где зимуют раки! Кирюин Сацуки отгибается назад спиной, пока перед ней проносится красный клинок, с острого края которого срывается сноп алой энергии. Взметнувшаяся волна устремляется над её телом, прорубая в ограждающем барьере здания полукруг… И само время будто остановилось в этот миг. — Наконец-то запахло жареным… — произнесла Сацуки, выравнивая спину и удерживая катану. Рюко заносит для удара меч-ножницы, Сацуки — Баку-Дзан. Клинки сталкиваются с огромной силой, порождая ударную волну, сносящую всех на своём пути. Комья почвы, студенты, обломки уже разбитых стен барьера академии — всё это разлеталось к чёртовой матери, а внутри кабинетов школы поднялся сильный ветер, вынудивший закрывать окна или спасаться под столами… Но двум дерущимся более интересны были собственные разборки, нежели учинённые ими разрушения. Они продолжали рубиться на поле боя, и шум клинков уже становился невыносим. — А теперь отвечай, Кирюин Сацуки, ты убила моего отца?! — свирепо спросила Рюко, глядя в глаза сопернице. — А если и так, что с того? — как можно наглее постаралась ответить Кирюин. — А я не знаю. НО — когда доберусь до убийцы, то он пожалеет, что вообще увидел этот свет!!! — и обрушила прямо в лицо черноволосой тяжелый, бойцовский удар, вложив в него всю накопившуюся ярость. Поражённая Сацуки едва удержалась на ногах. Но сдаваться также не собиралась. — Мне не о чем говорить с ничтожеством, ставящем перед собой столь глупые цели, — Сацуки ответила ударом ноги почти такой же силы в живот, и переведёнка пошатнулась. — Аррх, как же меня бесит то, как ты разговариваешь!!! — Рюко уже совсем себя не сдерживала. Эта самодовольная нахалка смеет так низко ставить её цель! Кем она вообще себя возомнила?! Она бросилась вперед, занеся ножничный клинок за самую спину, желая со всего удара закатать Сацуки в асфальт. — Да уйми своё невежство! — Кирюин также в своём репертуаре… Две девушки, одетые в камуи, с гневными криками сошлись в мощнейшем ударе, и от ударной волны буквально потрескались некоторые стены академии и разлетелись во все стороны куски асфальта… …Обе они обессилели от ранений и напряжения боя. От обеих шёл пар, выпускаемый камуи как средство самоохлаждения и средство защиты от перегрева тел. Обе покрыты ссадинами, нанесёнными друг другу. Ничья. Они не способны уже прожолжать бой, израсходовав много сил и просто замерли друг перед другом, тяжко дыша… Рюко припала от слабости на одно колено, но всё равно не сдалась. Более того… -…Я втопчу их в землю. — Что?! — удивленно приподняла одну бровь Сацуки. — Уж не знаю какие там у тебя цели, но я обещаю, что возьму все твои амбиции и стремления и втопчу у тебя на глазах в грязь все до самой последней!!! Надеюсь, это хоть немножко развяжет тебе язык… — Рюко, задрав курносое лицо на ненавистную ей вожатую, высказывала это так, как будто прямо здесь и сейчас втаптывала каблуком всю академию вместе с самой Сацки. Та сперва от ярости подняла Баку-Дзан. И… на губах прорезалась ухмылка. В вожатой от слов переведёнки сперва вырос гнев. Но потом… она задумалась. И в ней проснулся азарт. — Что ж, я заинтригована. Хочешь посягнуть на всё, к чему я стремлюсь? — Сацки отворачивается, направляясь к своей резиденции. «Элитная четвёрка» незаметно возникает между ними, загораживая вожатую собой словно стеной, чисто символически. — Академия Покаяния — моё славное королевство, и ежели ты готова ему противостоять, я принимаю твой вызов. С завтрашнего дня я открываю сезон охоты за твоей головой! Справишься со всеми кружками? — Я рискну. — Будь по-твоему. Победи всех, кто явится по твою душу. И после этого мы с тобой вновь сойдёмся в бою один на один. — И тогда ты ответишь мне на все вопросы! — Значит, так тому и быть… *** Мако, светясь от небывалой радости, встретила Рюко в дверях школы, обняв как только могла. Значительно потрёпанная Рюко, улыбнувшись, говорит: — Спасибо… Я победила. Первый раз… Идём в кабинет. *** Прошло менее полутора недель после появления в Хоннодзи переведёнки. Сацуки Кирюин спокойно сидела в кресле, попивая любимый чай Сороя, своего личного дворецкого и верного слуги. Относительно спокойно, несмотря на то, что в последнее время очень много «интересного» происходит, как выразился Инумута… Той схваткой Матои окончательно доказала, что с ней следует считаться. Никогда ещё Кирюин не встречала равного противника, не уступающего ни в принципах, ни в настойчивости, ни в драке. Основы авторитета вожатой впервые оказались под сомнением… Всего три дня назад переведёнка довела вожатую до довольно тяжёлого состояния своими ударами. Вдобавок выяснилось, что Сацуки не могла так синхронизироваться со своим Чистейшим, как Матои Рюко со своим камуи. После той схватки вожатая испытала сильное утомление — воздействие Чистейшего на нервную систему и поглощаемое им количество крови ставило под сомнение этот камуи, как подходящее оружие. Но другого выбора не было. Лично ей нечего больше противопоставить хулиганке из беззвёздочных с её чёрным камуи, кроме собственного камуи. Впрочем, у Сацуки есть оружие и получше — собственное стратегическое мышление. Пусть хулиганка-Матои дерётся — Кирюин при желании даже может найти этому применение. Например усиливать и совершенствовать формы-Гоку, основываясь на недостатках старых образцов, или чистить кадровый состав от слабаков, усиливая таким образом собственную армию. Важно лишь следить за Матои, не давать ей приблизиться к истинным планам руководительницы академии раньше времени. А она достаточно умна, чтобы сделать это в ненужный для Кирюин момент, если недостаточно тщательно скрывать замысел… …И как будто этого мало! Будто мало выходок мятежной переведёнки, так ещё и эта тварь, которая до полусмерти искалечила бойцов Инумуты. Вроде, сведений об этом новом знакомом не было уже полторы недели… Инумута с широко раскрытыми от ужаса глазами поведал, как неизвестное существо без особенных усилий расшвыряло по углам его бойцов, глубоко наплевав на наличие у всего отряда Гоку-форм. В том числе на его трёхзвездочную! По его словам выходило, что Ткань Жизни была бессильна против твари, внешне напоминавшей саму смерть… — Хватит! Ты всё время нам сказку эту пересказываешь, думаешь, тут поверят в такую бредятину, очкарик? — насмехалась Нонон Якудзуре, председатель Комитета кружков по творчеству и искусству. Её главной тягой была классическая музыка и даже её Гоку-форма была, так сказать, «музыкальной». В бою Нонон использовала… классические мелодии. Усиливая звук настолько, что удар звуковых волн мог буквально сдуть противника! Сама Нонон была довольно самодовольной и насмешливой натурой, но легко выходила из себя, как только ей указывали на её недостатки. Она довольно часто любила повздорить с Удзу Санагеямой, главой Спортивного комитета. — Но я не лгу. Спросите всех, кто участвовал в разведке! Это существо крайне опасно в бою! — возмутился Инумута. — Да чего их спрашивать, и так все загипсованные ходят. Один инвалидность получил, бедолага, — задумчиво пробормотал Санагеяма. Как правило, страшно самоуверенный, он тоже вынужден был задуматься! — Ничего не предпринимать, пока не удастся выяснить о нём как можно больше. Инумута, со спутников что-нибудь получено? — осведомилась Сацуки. — Да, госпожа… Чёрт! Корабль исчез с прежнего места! Ах нет, вот что-то вижу… Он стоит на другом месте! Прикрытый мусором и обломками. Видимо, его перевели на другое место, чтобы замести следы. Но кто это сделал… Оно что ли?! — Следи давай… — члены Элитной четвёрки редко видели вожатую Сацуки в таком напряжении. Вернее, не видели никогда… *** … Напугав нескольких местных рыбаков, чёрное существо взобралось на причал из воды. Оно слегка обтряхнулось, затем подняло голову и из любопытства скрутило хвост спиралью. Взор отсутствующих глаз чужого направлен был на академию, возвышавшуюся на вершине острова. Тварь злобно оскалилась и уверенно зашагала по направлению в «Хоннодзи», задрав горизонтально тонкий хвост и выпрямив длинные трубы на спине. *** «День без опозданий» — мероприятие, посвящённое отбору учеников, достойных продолжить обучение. Для этого надо было преодолеть 999 смертельных ловушек — различные ямы, пружины с шипами, бассейны с крокодилами, лестницы без ступенек и тому подобное, — и при этом не опоздать на уроки, иначе отчислят без права на возвращение. Бывший глава боксёрского клуба Фукурода ещё не прошёл и середины пути, как на глаза ему попался старый, знакомый ему тренировочный манекен. Он решил передохнуть. И заодно дать волю накопившимся эмоциям… Фукурода вымещал на этом манекене всё, что думал о переведёнке. Она в своём жалком полуголом прикиде и со своими жалкими ножницами сумела разбить его, единственного и неповторимого, в пух и прах на ринге! После чего у него изъяли его двухзвёздочную Архиформу, разжаловав в однозвёздочные. Самолюбие бывшего боксёра было уязвлено, и теперь он жаждал реванша. Шанса на который ему явно не предоставят. — Чтоб тебя, чтоб тебя, чтоб тебя… — скулил он, выбивая дробь ударами по манекену. И тут его взгляд остановился на переулке… Некто тёмный и высокий стоял прямо там. — Эй парень, ты случайно не ошибся? Тебе нечего ловить в академии, проваливай! — рявкнул Фукурода, встав в привычную стойку боксёра. В ответ в его голове прозвучала фраза, произнесённая незнакомцем телепатически: — А не всё ли тебе равно, недомерок?.. — Чё?! Я тебя щас… — Фукурода не выдержал. Теперь над ним смеётся кто попало! Ну этого он уже точно не спустит. Этот нахал заплатит… — Получа-а-а-а-а-ай!!! — боксёр готовился смаковать победу своего коронного удара… Его рука была безаппеляционно и безжалостно остановлена чёрной конечностью с шестью длинными когтистыми пальцами. И тут боксёр, предвкушавший месть за оскорбление, остолбенел. Противник не был человеком. Оно выглядело ужасно. Некая жуткая тварь не от мира сего… — ЧТО ТЫ ТАКОЕ??!! — Фукурода окончательно потерял самообладание от такой жути. По спине пробежал холодок ужаса… Тварь резким движением перекрутила ему руку так, что хрустнула лопатка. Боль была просто дикой. — АААААААА!!! — затем существо медленно наклонило голову прямо к его лицу и оскалилось. — Знаешь, не всякому встречному стоит совать кулак под нос… — Фукурода удивился — оно ещё и могло говорить… Внезапно оно откинулось спиной, а потом ударило кистью боксёра по рёбрам, отбрасывая как куклу… Разбитый боксёр в каждой клеточке тела чувствовал такую боль, что мозг отказывался служить ему. Похоже, было много переломов. Постепенно он отключился, закатив глаза, а тварь, блестя шкурой, неспешно продолжила путь к главному зданию академии…