Kill la Kill - Огонь, Лед и... Кислота.

Много лет назад здесь царила японская корпорация «Ютани». В 2099 году она объединилась в единый конгломерат с более мощной корпорацией «Вэйланд», которую основал умерший ко времени объединения Питер Вэйланд. Затем этот двухголовый монстр «Вэйланд-Ютани», поглощённый устранением своих основных соперников (в числе которых и «Сигсон»), двадцать лет назад незаметно потерял влияние в самой Японии. Новорожденная компания «Ревокс» прибрала там всё к своим рукам фактически «под шумок», так как сил для открытой конкуренции с титаном вроде «В-Ю», не было даже у неё. Поэтому пришлось выкручиваться, как я понимаю. Хотя утерей Японии «Вэйланд-Ютани» и её приспешники, похоже, не особенно огорчились. Несмотря на то, что «Ревокс» выпускает свою текстильную продукцию во ВСЕ страны мира, «В-Ю» из-за малого веса «Ревокс» на мировом рынке не видит в ней особой опасности для себя, поскольку сама подмяла под себя вообще все остальные сферы человеческой жизни — промышленность, хозяйство, сферу услуг, разработки новейших технологий (в особенности космических) и даже сферу военных разработок (поставив таким образом ВКС Земли в зависимость от себя). Чего уж там какая-то одежда! В общем, «Вэйланд-Ютани» пренебрежительно отнеслась к своему конкуренту, не видя особой угрозы для себя (А зря. Впрочем, человеческий фактор может сра). Хотя «Ревокс» довольно независима от «вэйландовцев» и не выпускает из-под своего влияния целую Японию. Впрочем, не совсем всю Японию… Есть ещё конгломерат японской семьи Такарада, деливший с «Ревокс» территорию страны, и единственный наследник которой Канэо Такарада владел школой «Кинман». Он был достаточно хитроумен и знал толк в бизнесе и больших деньгах, но… против «Ревокс» и академии «Хоннодзи» он не мог держаться бесконечно. *** После того кошмарного буйства, превращения в берсерк-чудище, Рюко оправилась дома и три дня спустя вновь пошла в школу. А вернулась почему-то вся подавленная… Мако не могла понять, что произошло. И только Матои знала… Сацуки ведь пригласила её для небольшого «задушевного» разговора после того, как переведёнка чуть оправилась… *** — Я смотрю, ты уже можешь ходить. — отметила Кирюин, даже не глядя. — Где Хариме Нуй? — Зачем тебе знать? Хочешь отомстить за отца? — В точку. — Это я приказала отнять ножницы у Матои Ишшина, и если тебе нужен объект ненависти — сделай им меня. — Ты?.. Стерва… — обозлилась Рюко почти моментально, но не торопилась делать выводы, зная, что Сацки любит поиграть в подобные загадки, преждевременно давая ложную информацию. — Почему он был убит? Что такое камуи и Нити Жизни? — Я знаю ответы… — Тогда прямо здесь и сейчас… — рука Матои потянулась к кармашку с ножницами. — Думаешь, если мы сейчас схватимся, то сможешь победить? Твоё тело ещё не восстановилось после недавнего буйства… — Замолчи! — Рюко вскакивает на раздробленный в каменья подиум с кулаками. Но вожатая теперь вовсю пользовалась её бессилием: — Аяйййх… — Рюко осела с хрипом, держась за бок, когда Кирюин болезненно ткнула её тупым концом ножен в область селезёнки. — Прими мою благодарность, Матои Рюко. — Благодарность? Не понимаю… — Да, именно. После твоих сражений с четырьмя генералами были сделаны последние улучшения Гоку-формы, и теперь их можно использовать в настоящем бою. Поэтому я не разжаловала их в однозвёздочные, эти соревнования были лишь частью общего плана. — Рюко не верила своим ушам. Её всё это время использовали. Кирюин целые дни обманывала её, вынуждая драться, ради грядущей модернизации… — Так вот зачем были все эти дурацкие выживанческие соревнования, тварь! Но зачем?.. — Скоро академия Покаяния… покорит все школы в стране! — Что?!.. — Да. Завтра академия Покаяния одним ударом подчинит противостоящие нам западные школы! Оформлено это будет в документах как учебная экскурсия. А ты сиди и смотри… — с победоносной ухмылкой вожатая удалилась, оставив Рюко наедине с собой, в ужасе от этого чудовищного обмана… *** Кровавый лежал. И Рюко лежала. Молчала. Они не разговаривали с тех самых пор, как она ходила расспрашивать Сацки. Напарница не отвечала на его попытки с ней связаться, замкнулась в себе. Лежала неподвижно, в полнейшей апатии к происходящему. И сейчас — всё ровно также… — Держи, Рюкочка. — рядом с её постелью тяжело ухнула большая тарелка с валившим изнутри паром. Рюко поднялась, несколько изменившись в лице. Тётя Сукуё вновь приготовила свою стряпню и принесла к ней, сев рядом. — Что это? — Особые тефтельки из мелко нарубленного, суперсекретного непонятно-чего! — улыбнулась довольная домохозяйка. — Они поставят тебя на ноги. Вон, посмотри как Маторо с папой словили энергию! Те и впрямь почувствовали себя энергичней и теперь усердствовали над уборкой во дворе. На плечо Рюко спокойно легла рука Манкансёку-старшей: — Поешь, подвигайся и пропотей — и всё плохое, что сидит в твоём сердце, вытечет наружу! — подмигнув, она вышла из комнаты, закрыв за собой перегородку. — Спасибо. — улыбнулась Рюко ей вслед. Но к еде не притронулась. Продолжала смотреть на Кровавого. С недоверием. С опаской. Тот день был сущим кошмаром. Она перевоплотилась через камуи в непонятную человекоподобную тварь, сравнявшую с землёй всю арену. Едва едва не убив Цумугу и Мако. Даже саму себя. «Я… Не смогла сдержать свою ярость. Я хотела убить Хариме Нуй, даже если бы мне пришлось уничтожить всё.» И в связи с этим задавалась лишь одним вопросом: — Кровавый… Безопасно ли тебя носить? И тут раздвинулось окно. — Пожалуйста! Мелькнувшее лицо неожиданно её напугало. — Какого чёрта?! — выругалась Матои. И тут же через дверь врывается странный парень. Потрёпанный, тощий, но с осанкой, в округлых очках с тонкой оправой, с маслянистой небрежной причёской, падавшей на левую сторону лица и закрывавшую глаз. Судя по стандартной серой форме — типичный беззвёздочный. Но по взбудораженному поведению он не походил на простого ученика. Либо чем-то напуган, либо спешит по особому делу… В любом случае, не понравился этот тип ей сразу. Ворвавшись, он лихорадочно огляделся. Рюко, то ли от простого удивления с этого странного парня, то ли от негодования, выкрикнула: — Ты кто вообще? Откуда взялся?! И тут же голос Мако в прихожей: — Мам, я привела друга… О, он уже здесь! «Что? Это Мако привела домой этого полоумного? С какой стати дома делает этот незнакомец, и что ему, нахрен, надо?» — вопрос она задала себе вполне резонный, с пытливым любопытством рассматривая гостя, пока тётя Сукуё любезно того встречала… *** Ученик Синдзиро Нагита, член клуба газетчиков. Вернее, как оказалось, бывший член этого клуба… Буквально на днях его исключили. По его словам — за «несоответствие издательского материала» пропагандистской политике академии. Пытался втихаря писать правду об академии, но Дисциплинарный комитет, возглавляемый Гамагори, этого рвения не оценил положительно… Теперь он прятался поблизости от Хоннодзи в трущобах, со стопкой последних его газет, не принятых к изданию после проверки Дисциплинарным комитетом. Этот странный малый и теперь припёрся со стопкой газет. Сукуё накрыла для гостя столик, и пока он обедал, Рюко взяла из интереса одну из его газетёнок. Мако присела за спиной и принялась вычитывать материал. Который был весь помечен. Явно после комиссионной проверки напечатанного… — И что тут у нас? Так, «цензура», «цензура», «цензура»… Ох ты, тут написаны всякие неприличности, Рюкочка! — Мако явно плохо знала, что зацензуренный материал не всегда подразумевает «контент для взрослых»… — Да какие тут неприличности! Ах да, и канди прочитай! Кирюин Сацки и конгломерат Кирюин хотят сделать из студентов солдат! Я не мог остаться в стороне. Но школьную газету проверяет цензор из Дисциплинарного комитета, я не мог раздать её студентам. С ума сойти, насколько я беспомощен! — хрипло дышавший Нагито схватил со стола чашку с чаем, выпив её в присест, а затем грохнув на столик. Он явно торопился, или тревожился. Вот только куда? Вроде бы он говорил, что его исключили. Тогда что он здесь делает? Зачем остался?.. — Нагита сказал, что он разоблачил Студенческий совет и его изгнали с территории школы. — вставила слово Мако. «Значит, разоблачил Студсовет? А ко мне это какое отношение имеет? — В этой школе нет свободы слова. Ни один человек не противостоит Кирюин! Я так думал. Но… Но ты другая. Ты победила четвёрку генералов в одиночку и посеяла страх даже в Кирюин Сацки! — ткнул пальцем разошедшийся в боевом запале Нагита в Матои. У которой прямо на лице было написано: явно ей не понравилось, что этот малой выставил её в некие борцы за свободу… — Ты — революционерка академии Покаяния! Я тоже могу драться! Укажи мне путь! Неизвестный пацан пришёл тут с газетами, утверждает, что ему можно верить. Уж больно подпекает его на бунт против Сацуки. А с хрена ли? …Если она всё равно найдет, как прищучить. И смысл Рюко его поддерживать? Её ведь тоже нашли как использовать. Нет, она не пойдёт. -…Так, значит, будешь драться сам. — бросила Матои, откладывая газету. — Я дерусь не потому, что хочу. Иди домой. Хватит! — в ответ несколько остолбеневший газетчик выпалил через две секунды: — А за что же ты сражаешься?! — А я откуда знаю! — Хотя бы одна причина есть! Один человек видел, что ты сделала, и перевернул свою жизнь! Твоя битва не напрасна! Надень эту униформу и сразись ещё раз! — театрально простёр он руку к шкафу, где висела униформа. Всё его театральное мастерство, однако, пропало даром: Матои вскочила с постели и, грубо развернув за плечо, стала выталкивать Синдзиро в дверь, прочь из комнаты. Девушка навалилась плечом, прогоняя нежеланного гостя: — Я не дерусь за других! Хватит уже, проваливай домой! — Я не сдамся, Матои! — но Нагита уже выдавили в прихожую. — Ты мой маяк! — орал газетчик, цепляясь пальцами за вход. Добродеятельная звезда надежды для академии Покаяния! — наконец, Матои толкает парнишку, и тот падает на землю. Захлопнув дверь, она немного выдыхает, как слышит прощальную фразу в окно: — И отвага, которую ты мне придала, не пропадёт! Прощай! Разозлённо глянув через плечо, Рюко видит воодушевлённо бежащего по улице Нагито. — Да что у него с головой?.. — с ворчанием она возвращается в комнатушку. Со своей вешалки Сенкецу продолжал неподвижно следить. — Рюко… — Заткнись. Ни слова. — замотавшись в одеяло, она легла и замолчала. Кризис продолжался. *** Сидящий перед экраном ноутбука Айкуро придерживал плечом телефон. Он связывался с Цумугу. И на то были КРАЙНЕ веские причины: — Да, верно. Академия Покаяния собирает силы. Я послал эти данные в штат. — Значит они наконец пускают общую атаку? — отвечал ему напарник через гарнитуру в ухе. Он направлялся на стародревнем военном джипе к базе. — Благодаря твоему расследованию у нас есть нужный инструмент. Но меня выбешивает ставка на эту чудовищную девчонку. — Жалобы от тебя — это редкость, Цумугу. — Айкуро понимал, что вчерашнее бешенство Матои оставило неизгладимый след в памяти Кинагасе, который едва не погиб, пытаясь её отвлечь. — У нас ведь нет другого выбора, верно? Даже если придётся совсем остаться без одежды, только бы отделаться от Нитей Жизни. — Я разберусь с одной проблемкой и присоединюсь к тебе. — выключив связь, Микисуги вернулся к экрану. Эти файлы он обнаружил в электронной системе учёта учащийхся академии. Синдзиро Нагита. Глава кружка новостей. Кружок расформирован после финального «аккорда» Боёв за выживание. Синдзиро — отчислен. Без права на возвращение. Вроде бы всё, как положено. Но этот парниша не выделялся со своими новостями, и Айкуро никогда о нём слышал. С чего вдруг Нагита оказался настолько революционно настроенной натурой? Ведь тогда бы он точно прогремел по Хоннодзи. Или вылетел раньше… Что-то здесь не совсем чисто. — Его и правда досрочно исключили. Как он и сказал. Но всё же… *** Куча «людей в чёрном», в одинаковых смокингах и чёрных очках, стоявших ровными рядами вокруг трибуны. Какая-то баба со сверкающей радугами раскинутой шевелюрой, которая что-то там толковала (баба, разумеется, а не шевелюра) про то, что «одежда — прежде всего, и весь мир создан для одежды!» Ксеноморф, поглядывая из люка вентиляции, почти ничего не понимал из происходящего. Так или иначе, но тварь уже через полчаса отправилась на поиски Хариме Нуй. Вчера поймать её так и не удалось. Но существо знало: «розовая» мразь непременно вернётся. Ей есть, за чем вернуться… *** Мако ушла в школу. Солнце постепенно близилось к закату. И они продолжают играть в молчанку… Рюко не шевелится, уставившись в ноги, и обхватив колени. А Кровавый висит неподвижно, разглаженный, на вешалке. Странное существо, живая одежда, словно сюрреалистичная издёвка над сутью мира. Смотрит треугольным зрачком со своей позиции… Пытаясь понять: они ведь через столько прошли… Почему она его отвергла? Откуда эта боязнь? — Ты боишься меня, Рюко? Напарница продолжала бессмысленно смотреть в одну точку на полу. Не реагируя. Сенкецу поразмыслил, решив, что от неё ответа не дождётся и теперь… Пока Рюко не обратилась к нему с тихим шёпотом: — Нет. Я боюсь себя. Ты плакал, когда всё закрутилось. Тебя втянуло в мой мозг, а я вышла из-под контроля. И я накачала в тебя ярость и мрак. Вытянула из тебя силы больше, чем ты хотел. И ты сломался и заплакал… И теперь до меня доходит, как горько тебе пришлось… И всё равно — не смогла остановиться! Если бы не Мако, не знаю, чтоб тогда вышло… Вот оно что! Она не его боится. Значит, ей не хочется наводит беды и страдания на друзей. Она боялась собственной ярости после погрома в академии… Кровавый сейчас мог быть и тронут, но он понимал: следует поднять упавшую духом Рюко, Пока она идёт на диалог. — Пусть так. — Рюко подняла глаза, в которых теперь был виден страх, когда камуи обратился к ней. — Но не отвергай меня. Я хочу, чтобы ты меня носила. Я был рождён для этой цели: чтобы ты меня носила. Рюко вслушивалась в его слова, раздумывая, прав ли её старина камуи. После всего… Он её не боится? Она ему нужна? Стоп: всмысле, рождён?.. — Ты что-то вспомнил? — спросила она сразу, как додумалась. — Нет, просто такое чувство… Но каждый раз, когда пью твою кровь, оно становится сильнее. Рюко выслушала его смутные предположения и продолжила думать. Ей нужно выбрать: или вернуться, или сложить оружие в страхе перед своими же силёнками… Увы, времени подумать у неё не осталось. *** И тут распахивается окно: — Спаси меня, Матои! «Нагита?! А он что здесь делает?» — Рюко лицезрела очкастое лицо отчисленного студента, взбирающегося на подоконник. Он смотрелся… До смерти напуганным. И как в подтверждение, в через то же самое окно ввалились три громилы-студента, однозвёздочных. Из армии Сацки. — Ты допрыгрался! Забирай его! — проорали они, заламывая руки Синдзиро за спину. — Прости, я не хотел тебя впутывать!.. — беспомощно протягивал руки несчастный пацан, получая тяжёлые тумаки. — Эй, что вы творите в чужом доме?! — ворвался в комнату грузный Барадзо, приняв на себя грозный вид. …И получил кулаком в лицо, опрокинувшись мешком на пол. В нокауте. — Папа!!! — Маторо и Сукуё окружили отца, который с расквашенным в кровь лицом и полусчастливым видом начинал бредить и что-то считать на потолке… — Дядя?! — Матои схватилась за голову. — Матоииии!.. — ещё один повод для неё хвататься за голову: студентишку уже уволокли нагрянувшие бугаи. — Готовься к операции, Маторо! — серьёзно заявила Сукуё, прослушивая пульс постепенно уходящему в забытье мужу. — Ты умеешь оперировать? — Всё бывает в первый раз! Тащи дефибрилятор! — решительно стукнула она кулаком по полу. Рюко, видя что они займутся Манкансёку-старшим, кинулась к шкафу. И протянув руку… замерла. Боится сорваться. — Кровавый… — смущённо скривив нос, она выдавливает из себя просьбу. — Слушай, если я зайду слишком далеко, останови меня. — Я не могу обещать — это ведь ты меня носишь. — буркнул камуи, поведя глазами, мол: «А я-то что сделаю?» — Знаешь, а ты не очень обнадёживающая шмотка. — мрачно поёжилась Матои. — Но когда ты вышла из-под контроля, то остановилась, используя свою силу воли, поэтому я не капли не боюсь. — Ясно. *** Рюко всё-таки оделась в Кровавого и рванула на скорости сто миль в час по улице до окраины городка, найдя наконец попадальца в неприятности. Нагите приходилось, мягко говоря, туго: удары в лицо и по почкам должны были превратить его в фарш в самое скорое время. И самое удивительное — этот чудак продолжал стоять на своём, даже когда его избивали: — Ч-что бы. вы… не делали… Я никогда не сдамся… Меня… Не победить… — Стоять! Чего-то вы творите с этим парнем? — Матои с ножницами наперевес вышла к ним. Наполовину стёртый в порошок Нагита сразу обнадёжился… — Хватит кукситься. Ты же знаешь: я бы не смогла не вмешаться. Один из бугаев заносит кулак, но Матои молнией проскальзывает под рукой и срубает ткань. И заодно ещё под двумя телами. Проверенный метод и всё закончено… Она снова в деле и может продолжать драться… Или?.. *** Стук деревяшек за спиной отрезвляет переведёнку, вынуждая обратить внимание на побеждённых… Это были не бойцы армии Сацки. Это куклы. Деревянные куклы… — Что за?.. — Рюко пришла в недоумение, поняв, что не всё так, как ей казалось. Вопрос лишь в одном: что конкретно? Пока Нагита не заговорил за спиной: — Ты наконец оделась, Рюко. — на сей раз он был необычайно спокоен, что напрягло Рюко до боли в мышцах. Она встала в стойку, однако, даже то, как она стояла, выдавало испуг. На газетчике не осталось ни царапины. Ни синяков на лице, ни разорванной формы. И он необычайно умильно улыбался. — Нагита? Это ты всё подстроил? — Матои почувствовала от былого малахольного газетчика опасность. Теперь было видно: на малозаметных маленьких механизмах сверху, по крышам, тянулись нити кукловода. Нагита одёрнул нитки, и раздробленные конечности и прочие части деревянных кукол подлетели в воздух. Они управлялись этим механизмом… — Да, это мои куклы. Они управлялись этими нитями, а их голоса — это запись с микрофона. Это всего лишь марионетки. Как и ты, полагаю… «Что? Я марионетка?» — потерялась Рюко в догадках. — Повтори… — Страх — результат инцидента с бегством, и отказ от твоего камуи. — объяснял утративший былое впечатление беспомощного очкарика Нагито, не теряя почему-то улыбки. — Ты победила страх, чтобы спасти беспомощного. Твои реакции настолько предсказуемы что это просто… прелестно. Последнее слово прозвучало слишком странно для мальчишеской манеры выражаться. Слишком изысканно, приторно… Так разговаривает только… Нагита сбросил очки, со злорадством раздавив их ногой. Ветер подул в лицо лже-газетчику, оторвав от его левой половины лица небрежно спадавшие волосы. Но там НЕ БЫЛО глаза. Там расположилась розовая тряпица в форме иероглифа. Это никакой не газетчик. Розовая маньячка… — Нет… Не может б… — Рюко наконец, оценила, что на самом деле ей угрожало. Нечто захохотало, но не голосом газетчика, а противным, девчачьим голоском, раздражавшим слух. На глазах от незнакомца протянулись жуткие алые нити, веером рассредоточившиеся вокруг силуэта. По щелчку пальцев они дёрнулись — и силуэт рассыпался… И в зрачках Рюко отразился приторно-розовый цвет шёлкового платьица Хариме Нуй. — Та-даааам! — играючи поприветствовала её маньячка. Всё это время она строила засаду… — Хариме… Так это была ты?! *** Айкуро Мкисуги через полчаса шифрования тоже был неприятно удивлён: данные на имя Синдзиро Нагита оказались несуществующими. Лицо и текстовый документ на экране стремительно распадались на пискели, пропадая бесследно… — Что? Данные исчезают. Значит этот мальчик… О, нет, Рюко! — Айкуро подскочил к выходу из квартиры, перевернув стул, стремясь успеть к Рюко раньше, чем её настигнет опасность. Но он не знал, что уже опоздал… *** Маньячка в сарафане, словно скопированном с таковых у детских кукол, фамильярно улыбалась, не отрывая своего единственного озорного глаза от Рюко. — А чего ты злишься? Это была отличная реабилитация. — И зачем такая искусная подстава? Чтобы я надела камуи? — догадалась Рюко. Нуй в первый раз приходила развлекаться и испытывать её силу, а также, чтобы убить. Вот и теперь она выцепила их из дома. Чтобы на сей раз без свидетелей. — Сацки выгнала меня с территории школы. У меня свои проблемы, чтобы ты знала! Покажи! Покажи, сколько силы ты сможешь выплеснуть на меня в этот раз! — Матои поспешно думала о путях отступления или об атаке. Но после учинённого кошмара на центральной площади Хоннодзи она опасалась вновь схватиться с маньячкой. Вдруг это повторится? Выбор сделан в пользу убийства Нуй. — Ах ты, мелкая… — однако прежде чем Рюко сорвалась в атаку, произошло нечто, что выбило её из колеи… Нуй атаковала первой. Этот живой снаряд вдавил её прямо в воздухе! А затем Рюко почувствовала, как каблуки её камуи разгребают камни под ногами, а по бокам от неё несутся обломки снесённых досок от гнилых заборов… Сориентировавшись, Рюко попровала ударить Нуй клинком, но та подозрительно быстро уклонилась, сделав шажок вбок… — Ну и что это? С прошлым разом не сравнить! — тонким голоском хихикала Кутюрье. — Отвали! — но каждый шаг Матои, каждый взмах оружием выражал неуверенность. Она не вполне окрепла, чтобы уже противостоять подобному врагу… Слабость. Нуй тотчас уловила это: — Ты и правда боишься себя. — клинок! Удар! Ещё! Вновь звенит! Рюко переступает каблуками с места на места, выгибается пружиной, но Хариме Нуй даже не напрягается и лишь делает маленькие шажки, как балерина. Играючи… Это-то и страшно… — У меня из-за тебя столько проблем. Ты сдерживаешься! В одно мгновение ножничная половина Кутюрье попадает по ручке ножниц Рюко. И Рюко с ужасом ощущает, как пальцы разжимаются и оружие покидает её руку… Это фатальная ошибка. — Ты слабее, чем я думала… Мне скучно! — пискнуло маленькое кукольное чудище. Кровавый в акте отчаяния заметно уплотнил ткань, желая хоть чем-то убезопасить напарницу… Исчезнув в долю секунды, Кутюрье вынудила Матои на месте оцепенеть от страха… Она стала жертвой собственной импульсивности и сейчас в полной мере поплатится за свою ошибку… И она прочувствала всю горечь настоящего, осязаемого поражения вместе с режущим ударом со спины снизу вверх. Рюко выгнулась и захрипела от боли, как тут же её резануло поперёк. А потом спереди, сверху вниз, зрение стало расплывчатым… — Все кончено. — перед тем как упасть, она смутно видит насмешливое розовое пятно… Но главное — она чувствует, как с руки осыпаются тряпицы, прямо в падении. С руки, с торса, с ног, оголяя соответствующие места… Кровавый рассыпался на части. Ударами Хариме нашинковала его в десятки лоскутов. Её словно саму уничтожили… Рухнув, Рюко в отчаянии повторила перед тем, как отключиться: — К-Кровавый… *** Хариме Нуй, наконец, позволяет себе взглянуть на результат своей работы, распластавшуюся на куске шифера потерявшую все силы переведёнку в нижнем белье и среди грубо обрезанных лоскутов камуи, с тремя порезами на спине. Ножницы улетели неизвестно куда, но искать их Нуй и не торопилась, Рюко занимала всё её внимание. С такой силой — и быть настолько уязвимой… Кутюрье весьма забавляла эта ситуация. Все порывы отомстить за отца оказались слабы перед банальным страхом, который сама же Нуй сумела искусно породить внутри несчастной дочки Ишшина. «Действительно, очаровательная ситуация…» — хихикнула она про себя. Впрочем, пора заканчивать. Главная причина, по которой Кутюрье преследовала Матои — всё-таки не чисто садистское удовольствие… Важно то, что переведёнка слишком много хочет знать. Именно за этим Нуй и пришла из «Ревокс». — Ты не в состоянии носить камуи. — улыбнулась Хариме. «Пора с ней закончить, все соки из этой разнесчастной уже вытянуты, больше ничего интересного…» — решает маньячка. Прозвенело фиолетовое лезвие. Роковое движение направляет его прямо над уязвимым животом Рюко, с целью оборвать последнее, что осталось с ней после боя — её жизнь. — Поздоровайся со своим папочкой! — и Кутюрье приготовилась зарезать её… Но ей помешали. Звон стали. Сзади. Так звенеть могло лишь одно лезвие в Хоннодзи. Баку-Дзан. — Ой! Ты уже всё поняла? — Хариме Нуй спрятала клинок, понимая: Сацки Кирюин хоть и жёсткая, а временами и жестокая, но никого из учащихся за просто так убить не позволит, как, скажем, Гамагори. Особенно, если это подлое нападение. Однако за простым учащимся вожатая ни за что не явится. Тем более она не придёт в район трущоб. Поэтому было понятно, почему она вмешалась сейчас — с Матои спрос особенный. — Почему ты здесь? Тебе запрещено появляться на территории Хоннодзи. — в тишине позднего вечера, нарушаемой лишь шумом лёгкого ветра, Кирюин неспешно прошлась к Хариме Нуй, презрительно прорезая её стальным взглядом. — Ты злишься? — поддразнила её Нуй, не желая оканчивать игру. Ей очень досадило, что ей помешали отправить жертву в мир иной. Но с Кирюин спорить в данный момент было себе дороже… — Есть лишь один способ разобраться с теми, кто не слушает мои приказы. — О нет, она это серьёзно? Кирюин увидела, что по-хорошему Нуй не понимает, и наполовину вытащила катану, обозначая непоколебимость своих притязаний: -…Ты готова подвергнуться чистке? Вот тут-то Нуй и испугалась, хотя виду и не подала: — Хорошо, хорошо, уже ухожу. Она мне всё равно наскучила. — умильно улыбнувшись, она взмахнула своим сарафнчиком за поворотом в последний раз. Кирюин подождала пару минут и наконец удовлетворённо вложила меч в ножны: — Вот так будет лучше… А вот теперь-то можно обратить внимание и на главный повод заявиться в эти никчёмные трущобы. И скривилась в презрении. Матои позволила вот так легко выудить себя. Подставилась под угрозу смерти. И ещё лишилась камуи, его разрезали на лоскуты… — Какой позор. — небрежно бросила Сацки, словно обращаясь с вещью. Её занимало: как же можно использовать эту ситацию с наибольшей выгодой для себя? Стоп. Камуи… Его части… Подобрав одну тряпицу, Кирюин удовлетворённо ухмыльнулась. «Вот оно.» — достав рацию, она связалась с главой Швейного клуба Сиро Иори: — Иори, слушай. Подготовь-ка все Гоку-формы. Я сейчас нашла кое-какие дополнительные компоненты для их усиления. О да, ты точно удивишься, ха… Иори на другом конце связи отметил, что впервые слышит её усмешку. Значит — действительно его ждёт особенный сюрприз… *** Совершив чёрное дело, Нуй слонялась в потёмках по улицам города, напевая про себя коротенький, малость глуповатый мотивчик. Внезапно где-то в глубине улице шаркнуло по стене. Но ничего не видно. На улице тишина. Хариме вытянулась тонкой стрункой на месте, распушив края розового платья. Её личико излучало любопытство. Но ничто не привлекало глаз и лишь пустота царила на улице. Подозрительно тихо… …Ей уже привиделся промелькнувший в переулке хвост. Да нет, показалось, решила Нуй. Последние два дня её преследовала тревога, связанная с чудовищем, ошивавшимся в округе академии. Даже госпожа Рагё заметила её обеспокоенность, хотя Хариме Нуй, что удивительно, ничегошеньки ей не сказала. «Всё хорошо…» — отвечала она с бледнотой на лице. Видно, стыдно признаться, что она чего-то боится! Рагё про себя отметила это, решив разобраться самой. Только попозже. А теперь Нуй, не подумав, вздумала бродить ночью по переулкам. Где ходит эта тварь. Потихоньку любопытство стало сменяться не свойственным её лицу выражением страха. Опять шорох. Теперь уже близко. Воображение рисует чёрную, головастую тень, плавно скользящую на четвереньках. Оно распрямляется за спиной у неё, протягивая к ней свои шестипалые, блестящие конечности… — Э-э-эмм… Ку-ку! — с наигранной весёлостью поворачивается Нуй, держась за фиолетовый клинок, ожидая увидеть существо. Но более-менее достигнутая уверенность моментально оборвалась… Ведь никого она не увидела. А шелестящий шорох как будто приближался… Хариме нервно сглотнула, и руки, держащие клинок, мелко задрожали. Она крутила головой, пытаясь глазами (вернее, глазом) выловить тёмный, ныряющий во тьму силуэт… Но даже эти отчаянные попытки не давали результатов… И тут позади неё откинулся люк вентиляции, а за край платья в долю секунды уцепились острые когти… Подкравшийся через канализацию Чужой ощутил, как она резко трепыхнулась в попытке вырваться, но не вышло. Тварь хватает «розовую» лапами, готовясь пробить ей голову: — Сладких кошмаров, цыплёнок… Что?! Вместо Хариме Нуй оно видит перед собой одно розовое платье, которое оглядываю с недоумением. Внезапно через люк просовывается смущённое лицо неодетой Хариме Нуй, которая прикрывается тряпкой. Рукой она выхватывает своё платье у существа из лап, скрываясь наверху. Цепляясь когтями, тварь выскакивает наверх, подтягивая двухметровый хвост. С подобием офигевшей мины на морде зверь наблюдает, как Нуй на ходу вскакивает в собственную юбку и удирает по улице. И только потом бросается в погоню по узкой улице. Вскоре Хариме Нуй вспрыгивает на крышу и с помощью зонтика взмывает вверх, цепляясь за пролетевший мимо вертолёт. Существо досадливо шипит. Наконец, оно обращает внимание на колонну грузовиков, покидающую остров Хонно по мосту. Решая понаблюдать за целым войском, тварь переползает ближе. И тут же в переулке — Рюко. Она лежала на земле без всяких чувств, укрытая белой простынёй. Тварь обеспокоенно затаилась, сканируя зрением местность. Куда-то исчез Кровавый… А рядом стоял этот Микисуги, охранявший её. Тварь припоминает, что он нёс союзнице угрозу, попытавшись застрелить её на площади в «берсерк-режиме», и тут же воспламеняется старый инстинкт — убить. Подавив инстинкт с трудом, существо решает разобраться. *** Микисуги следил за колонной автомобилей, покидавших остров. Скоро они покорят все школы главного японского острова Хонсю. Похоже, приходит время для начала активного сопротивления «Нудистского пляжа». В который раз он уже подбирает Рюко после её поражения. Наверное, пятый или шестой. Он уже и со счёта, похоже, сбился. И это лишь часть невзгод, выпавших на её недолгую пока жизнь. И ничего ещё не закончилось. Айкуро было тяжко смотреть на собственную ученицу, которая успела всего натерпеться… Уже собравшись сворачиваться, он слышит за спиной тихий свист. Или не столько свист, скорее это… Обернувшись, он увидел на крыше Чужого, чей мрачный тёмный силуэт жутковато выделялся на фоне неба, затянутого облаками. Спрыгнув на траву, существо подошло к Рюко, наклонившись к ней и, покачивая головой, обнюхало её. Потом зверь встал на ноги, уставившись в лицо Айкуро, который напрягся и снял очки перед тварью… Кровожадная бестия резко схватила его за горло, бесцеремонно приподняв над землёй. В голове задыхавшегося Айкуро нетерпеливо прозвучал голос: — …Хорош дёргаться, лучше давай отвечай, что произошло?! — Микисуги, задыхаясь, ответил: — Сам пока не знаю, но вероятнее всего это была Хариме Нуй. Она… была… неподалёку. От… пусти… Задушишь… — зверь внимательно рассмотрел медленно едущие грузовики и отпустил Микисуги. Тот глотнул воздуха и затем аккуратно прощупал себе шею, так как монстр своей хваткой передавил ему кадык. — Ладно… Есть безопасная дорога. Если отправишься по улице, могут заметить. Я доведу. — Без лишних комментариев Микисуги поднял Рюко на руки и последовал за зверем. Вообще-то Микисуги для этой цели уже вызвал Цумугу, но тот должен явиться ещё не так скоро, где-то минут через двадцать, а то и более, и был риск, что его с Рюко полицейские обнаружат раньше… *** «Безопасный путь» оказался канализацией! Существо, очевидно, неплохо ориентировалось там, и довольно быстро довело Микисуги до его дома, только вот прогулка через вонючую канализацию в темноте с грязными, скользкими стенами доставила мало приятного. Кроме того, включенный фонарик пришлось вручить Чужому, так как одновременно светить и нести на руках отключившуюся ученицу было нелегко. Существо перехватило фонарик в зубы (как будто руками не удобно!) и поползло вперёд, жутковато мелькая хвостом. Вот и нужный люк, Ксеноморф помогает Микисуги вытащить наверх Рюко, завёрнутую в простыню. Затем они добираются до квартиры… *** — Вот так… — аккуратно Микисуги укладывает Рюко на диван. Её рука бессильно свесилась вниз, и Ксеноморф аккуратно поднял её, положив сверху на груди. Айкуро подоткнул одеяло под подбородок девушке, которая едва заметно дышала в забытьи. — Ну-с, будем знакомы — я классный руководитель Рюко, учитель истории Айкуро Микисуги. — задвинув очки наверх, Айкуро любезно протянул руку. — Местный «бабай». А будешь докапываться, отрублю тебе Вай-Фай. — тварь кивнула на камеры в углах квартиры. — Надо же, напугал, я весь дрожу!.. — хохотнул Айкуро. — Это ещё не всё… — с этими словами существо стало злобно наступать вперёд. Микисуги, почувствовав угрозу, отступает назад. Дальше отходить некуда, и он спиной и локтями прижимается к столу. — Стрелок несчастный, какого хрена меня подстрелил?! Если криворукий, нефиг пушку в руки брать! — неистово заорало в мозгу у сэнсея. — Ты сам попал под прицел, у меня и дрогнула рука. Понимаешь хоть, каково наблюдать в прицел такую «улыбочку»? — Микисуги нервно сглотнул, глядя на стальные зубы ксеноморфа. — Да что ты! И кстати… Ещё один момент, гадёныш: ты ведь не в меня целился… Вот тут Айкуро стало действительно неудобно. Как ранее ему говорила Рюко, выходило, что это чудовище защищает её, и происходящее на арене подтвердило эту теорию перед Айкуро. Выходит, теперь он вляпался, ибо существо явно вознамерилось отделать его. Оно уже начало раздражённо шипеть, а пасть безобразно оскалилась. — Нельзя. Ей. Даже угрожать. Смертью. Мы недавно с ней виделись и договорились о том, что у нас есть общий уголок, и мы на одной стороне. А я за «своих»… убиваю. Айкуро в панике зажмурил глаза и закряхтел, ожидая получить по полной программе. Развитие ситуации складывалось явно не в его пользу. И тогда он лихорадочно стал думать, как нужно действовать… (Играет саундтрек «Nudist Beach» — Kill la Kill OST) Парень разлохматил волосы и дёрнул воротник рубашки, стараясь выглядеть как можно более непристойно. — Что ты делаешь? — недоумевающе покосился Чужой. — То, что умею лучше всего. Кажется, пришло время для моего сверхсекретного метода… — рот Айкуро растянулся в самой таинственной улыбке на Земле. — И затем дёрнул рубашку со всей дури, отчего пуговицы посыпались на пол! Одним движением, выражавшим ощущение полной свободы, охватившей весь дух Айкуро Микисуги, тот окончательно срывает с себя рубашку, которая жалкой тряпкой оседает на пол. А Микисуги было и этого мало! Он ещё и штаны скинул, оставшись лишь в нижнем белье! И как же он засверкал, ну как засиял! Невероятное самодовольство от своей победы накрыло Айкуро с головой, и он с чувством невероятного удовольствия даже закрыл глаза. Рюко всегда не выдерживала подобных выходок сэнсея. Так почему на твари не попробовать? — Ну… Что же ты не падаешь? Это моя лучшая фишка, друг! Ещё никто не устоял. — довольно протянул, наконец, Айкуро, слащаво улыбаясь. Но что-то его любимый приём, даже будучи выкрученным на максимум, не работал: тварь стояла, равнодушная к его «модельной внешности». — Послушай, парниша. Я твою братию ел. Я видел вас не только снаружи, но и изнутри, так что голым торсом меня не напугать. — прошипел монстр немного апатично. Микисуги заметно утратил бодрость духа, поняв, что за лишнюю наглость его ещё и могут сожрать, но сдаваться не собирался. Тем более один весомый козырь в рукаве имелся: — Ладно… Тогда ешь меня. Посмотрим, как она к этому отнесётся. Между прочим, только я знаю обо всём, что творится в Хоннодзи, и тебе пригодится. — Да, ты много знаешь, но не зазнавайся. Потому что я всегда буду готов набить тобой желудок. Внезапно что звякнуло на кухне. Оба оглянулись в один момент и, не договорив, бросились на звук. Дверца холодильника была распахнута настиж и оттуда торчал длинный сегментчатый хвост грязно-коричневого окраса, плюс, одна худощавая нога, упиравшаяся в пол. Затем из-за дверцы высунулась округлая тёмная морда, с деловитым чавкающим звуком пережёвывавшая длинную вереницу из сосисок. Чак-бегун с нагловатым видом уставился на своего прибежавшего «босса», который тут же спросил: — Ну что, вкусно? Давно у этого места устроился, болван? — Очень! А кто это? Он с тобой? А чё это он голый? А чем вы там занимались?.. — чавкая, кивнул разведчик на вошедшего Микисуги, который уже накидывал рубашку. Не отвечая ни на один из последовавшей кучи вопросов, Чужой медленно, со страшной злостью повернулся задрожавшей головой к Айкуро и вцепился когтями в воротник. Притянув к себе, он втащил его обратно в комнату и свирепо выдохнул ему в лицо. — Так… выбирай, обо что тебя приложить: об стол или об стенку? — Стоп… Ты же говорил, что не смущаешься? — Не тогда, когда мне намекают на ксенофилию. Так обо что сегодня твоя черепушка чпокнется? — Я бы предпочёл не биться сегодня ни обо что, трезвая и… целая голова на плечах мне ещё нужна. — съязвил нудист. Зверь злобно зашипел, зубы в пасти обнажились до предела… И тварь выпустила Айкуро из рук. С каким-то отрешённым Ксеноморф отстранился прочь. И прошипел: — Ты невыносимый мудак. А тот в ответ лишь сладко улыбнулся… Вердикт: против такого харизматичного, развязного и уверенного в себе паренюги, как Айкуро, не выстоит даже Чужой! *** Одевшись по-нормальному, Айкуро заварил себе кофе и сел на стул возле окна. Он уже забрал платок-глаз, оставшийся от Кровавого, из рук Рюко. Чужой сел напротив лежавшей без сознания ученицы и безглазый, вытянутый череп был направлен на неё. Айкуро немного пугало это: у существа не было глаз, и тот факт, что он не понимал, куда Ксеноморф может смотреть, заставлял его нервничать. — Всё просто: я помогу выжить ей, а она мне, разгромив эту Кирюин. Хотя, есть ли резон об этом говорить тебе — ведь ты несерьёзный. — Это часть моего имиджа, не более. — отозвался Айкуро, отложив учительские очки на стол. — Я на самом деле не такой, как ты думаешь. Это иногда пригождается. Особенно, когда Рюко мне хочет фингал поставить! — они одновременно усмехнулись: Айкуро своим голосом, Чужой — телепатическим. — И всё-таки? Хотелось бы ещё знать — кто ты такой? — Загугли, чепушила. — тихо прошелестел Чужой, раскинув хвост по полу. «Да что ж ты такой непробиваемый!» — с досадой подумал Айкуро. Где-то на кухне продолжал аккуратно греметь (как, спросите вы, можно «аккуратно греметь»!) Чак, ищущий всё мясное, которого потихоньку становилось всё меньше и меньше… *** (Звучит «Red» — Mirel Wagner) Айкуро незаметно вырубился прямо на стуле. Вроде бы кофе пил, а бодрости ему не хватает. Чужой «переехал» за диван и свесив на спинке голову и лапы, решил наблюдать за переведёнкой. Она лежит, укрытая одеялом, которое набросил на неё Микисуги. Совершенно бледная, девчонка растянулась под одеялом без сознания. Тонкое лицо выражало сильную усталость, закрытые глаза скрыты под растрёпанной чёлкой, а грудь едва вздымалась, выдавая её слабое дыхание. Конечно, слабое… Пережить нападение Хариме Нуй и умудриться не погибнуть! Она даже окрепнуть не успела, а уже вляпалась. Вообще пережить всё… Существо задумалось: она всё время строила из себя грозную «пацанку». Проще говоря, сильную. Но в такой обстановке легко разглядеть, что она нуждается в поддержке. Ей бы сейчас жить, как простой человек. Ходить гулять в парк, кушать мороженое на остановке, выбирать себе одежду по вкусу и скучать по вечерам у окна своего дома. А ей приходится испытывать страшные лишения и потрясения, изнурять себя… В общем, ей достаётся то, что в её возрасте не все двуногие способны выдержать морально. И вдруг чужеродное существо приходит к неожиданному для себя выводу: оно солидарно с ней. Тварь тихо клокочет, с неприязнью пытаясь отмести ощущения. Но по какой-то причине не выходит… Вдруг переведёнка сжимает глаза и начинает крутить головой по подушке, болезненно застонав и мучительно скривив губы. И ежу понятно, что ей кошмары снятся. И вдруг тварь неожиданно подмечает за собой, что испытывает нечто вроде боли. Не физической, нет… Существо прикладывает чёрную руку ко лбу девушки, и та постепенно облегчённо вздыхает. И вместе с ней успокаивается и существо. А затем — шёпот: — Пссс! — это ещё кто? Вроде в квартире никого более нет… Только Чак, который притих на кухне, наполнив свой бездонный желудок, и Микисуги, отрубившийся на стуле. И вот снова: — Да здесь я, голову поверни! — опять странный голос с заговорщической интонацией в шёпоте позвал монстра. И тварь находит источник: Микисуги забрал уцелевший обрывок Кровавого из рук Рюко и поместил в задний карман брюк. Оказалось, он жив, даже будучи разорван на кусочки. *** …Кровавому, очнувшемуся после болезненной «шинковки» от Хариме Нуй, уже порядком надоело торчать в кармане брюк Микисуги и кроме того, тот малость придавил его собой, когда заснул. Учитель-мучитель ещё сыскался! Несмотря на то, что к нему он относился более терпимо, чем Рюко (по причине более спокойного характера), но временами у него также возникало желание надрать этому бесстыжему нудистскому недоразумению задницу. Собственными тряпичными рукавами. С самого знакомства он становился только ближе к ней. Был посвящён во все её тайны, секреты. Во всё, о чём она думала, о чём знала. С ней Кровавый начинал познавать этот мир, в который он явился по задумке профессора Матои Ишшина, С ней он проводил время, встречал новые лица — приятные и не очень. С ней он проводил почти всё свободное время и они делились друг с другом своими размышлениями. И конечно же, он помогал ей в её нелёгкой борьбе в «Хоннодзи», спасал, если мог, в моменты поражений, изобретал новые выходы из самых безнадёжных, на первый взгляд, ситуаций, за счёт собственных трансформаций. И не замечал, как простая привязанность стала перерастать во что-то куда более значимое… Сперва они стали лучшими друзьями. И эта дружба крепчала с каждым днём. Для самой Рюко он уже был больше, чем просто одежда. Ведь он был живой и заботился о ней. Был ей другом. И просыпаясь по утрам вместе с Рюкочкой и в очередной раз наблюдая, как она потягивается и тепло мямлит спросонья «С добрым утром, Сенкецу», камуи всё ближе постигал смысл человечности. Благодаря ей… Правда, сейчас Рюко в отключке, и поболтать не с кем. А потребность в этом была срочная. Из собеседников — только чёрный монстр. Что ж, на худой конец и эта зверюга, свесившаяся на спинке дивана, как полотенце, сойдёт. И Кровавый тихо позвал его: — Пссс! — Чужой приподнял свою гладкую черную голову-банан и слегка наклонил в сторону. Затем вылез из-за дивана. Поняв, что тот не может сориентироваться, так как ему не приходило в голову, кто может разговаривать, Кровавый попробовал вновь послать телепатический сигнал: — Да здесь я, голову поверни! — Ксеноморф повернулся и наконец-то, через пару секунд впился мордой в торчавший золотистый глаз-платок. — А… Это ты? Ты как вообще жив остался? Где остальное твое… Ну, там — воротник, рукава и прочее? — Это всё Хариме Нуй, её рук дело. Она меня разрезала на части во время поединка. — Так и думал… — Что? — Да ничего. Просто я видел её неподалёку… Сожрать хотел. Как это вы так попались? — Она притворилась каким-то газетчиком и в итоге смогла убедить её покинуть дом Манкансёку. Схитрила, в общем. А затем напала на нас… — Я так понимаю, силёнок вам в этот раз не хватило… — Да. Она хотела убить Рюко… Но тут явилась Сацки и остановила её. А потом забрала с собой мои обрывки. — Вот как, значит… — Ксеноморф, видимо, рассчитывал возможные варианты и предположения. — Странно, почему она тогда оставила её? Ведь Рюко для Сацки является врагом, не логичней было бы взять в плен и сломить того, кто сопротивляется насаждаемым порядкам? Подозрительно как-то, не находишь? — Согласен. — ответил Кровавый. Но тут же вспомнил. — Не вытащишь меня? Надоело торчать в кармане. — Сейчас. Кстати, ты Рюко за этот случай с Микисуги ничего не говори. А то она его ещё похоронит. — Да я-то уже понял… — существо аккуратно подцепило когтями платок и вытянуло его из кармана. Микисуги слегка покрутил подбородком и потянул носом, но продолжил спать. Кровавый ощутил лёгкий испуг от близости чудовища, но быстро «взял себя в руки». Как-никак, а стоит быть храбрее, решил он! — А почему ты прячешься от людей? — Думаешь, меня на опыты не отправят? Слишком «диковинных» зверушек людишки обожают препарировать, называя это «исследованием», «наукой». Все, кто видел меня, считал простым зверем. А сами в большинстве интеллектом не блещут, друг друга гробят и эксплуатируют почём зря, да и опасны. Я пожирал их одно время… Есть претензии к моему человекоядному образу жизни? — Нет, нет, что ты!. — поторопился успокоить его Кровавый, которому совсем не хотелось выводить из себя биомеханоида, который уже оскалил клыки. — Ладно… А для тебя она что значит? — вдруг задал он наводящий вопрос. — Она особенная. Лучшая из лучших! — воскликнул Кровавый. Весь его дух был настолько взвинчен сущностью вопроса, что он горел нетерпением ответить. — Хотя она и бывает грубовата Мы с ней в бою — одно целое. С ней кажется, что можно выйти победителем в любой, пусть и самой безнадёжной, ситуации! А главное — у неё большое сердце. Она научила меня многому, в том числе как устроен этот мир. А главное, понимать людей, как они живут, и что есть плохое и хорошее. И они далеко не все так плохи, и такие как Рюко и Мако есть одни из лучших. Так что я за ней — хоть на край свет. — Так вы, как это у людей называется, «друзья»? — Мы — лучше, чем друзья. Мы семья. — Забавно… А у меня то, что люди зовут «семьёй», они же и отняли. Мои сородичи, кроме Чака, мертвы… — Оу… Мне жаль. Правда. — Кровавый понял, что зацепил наболевшее. — Спасибо, что поговорил с мной! А то сам понимаешь… — Ксеноморф в ответ усмехнулся: — Нет… тебе спасибо! — Кровавый попробовал улыбнуться, но не вышло, так как остального тела матроски не доставало, поэтому закрыл глаз-повязку и стал отходить в сон. А инопланетно существо, держа в своих чёрных когтистых лапах яркую, огненную тряпицу, покосилось в окно, глядя на звёзды далёкого космоса, откуда пришло… *** В главном здании корпорации «Ревокс» получили видеозаписи из академии «Хоннодзи», в том числе запись поединка с выборов. Кое-кто ею уже заинтересовался… Перед экраном за офисным столом сидела смутная фигура женщины с раскинутыми в стороны, белоснежными волосами. При определённом угле можно было заметить, что волосы с нижней стороны причёски отливают неестественно радужным блеском… Пышные одеяния свидетельствовали о её занимаемом ею положении. О том, что она здесь выше всех… Изящным и аристократичным движением она взяла пульт и нажала на кнопку, активировав запись на экране. Она видела всё: схватку Рюко с четырьмя генералами, затем появление Нуй… И вот перед ней в кадре предстал чёрный, жестокий монстр, атаковавший без тени жалости… Тонкие губы изогнулись в дьявольской, не сулящей ничего хорошего ухмылке, ибо её интересовало абсолютно всё… Что происходит в ЕЁ владениях. Коротковолосая, яростная девушка в камуи и чёрная тварь, бодро валившие всех налево и направо, были неожиданным сюрпризом для НЕЁ. Загадочная женщина задумчиво произнесла про себя, сидя в тени: — Интересненько! И это всё происходит буквально у меня под носом… До чего же жизнь — забавная штука…