Kill la Kill - Огонь, Лед и... Кислота.

…Сеть, рассыпавшиеся на коконы, выпадала в осадок. Коконы были настолько плотными, что не успевали догореть окончательно, в результате чего их носители падали на землю, не погибая ни во время горения Ткани Жизни. За исключением редких несчастных случаев и травм, связанных с этим. От вспыхивающих кусков Нитей небо казалось усеянным падающими звёздами. — У них получилось! — дворецкий Сорой встал справа от вожатой, восторженно глядя в небо. — Теперь я избавлена от проклятия рода Кирюин. — Сацки с умиротворением глядела туда же. Сбылось то, о чём она всегда мечтала… Айкуро с Цумугу наблюдали в стороне за утренним небом, непривычно усеянным падающими звёздами. — А что будет дальше с остатками Ткани Жизни? — — То же, что и с тканью каверс. Отделившись от людей, они потеряют источник энергии, и в конце концов, вымрут. Цель нашей организации достигнута. — И мы наконец-то можем одеться, как обычные люди? — вздохнул боец с покрашенным в красный ирокезом. — Ну, нам ещё предстоит много работы по части уборки… — улыбнулся Айкуро. Он понимал, что придётся избавляться от остатков Нитей повсюду. Но теперь всё станет легче. Ведь теперь человечество свободно… *** Они зависли в невесомости тёмного космоса друг напротив друга, словно стояли по две стороны невидимой баррикады. Рюко — в камуи, который изменился до прежних форм, Рагё — без ничего. Углепластиковые материалы спутника, смешанные с Тканью Жизни, не выдержали мощности команды, отданной Рюко всей Ткани Жизни мира, и от перегрузки у спутника просто перегорели все системы, а сам он частично разрушился. Только его полуразвалившийся пепельно-серый корпус продолжал висеть в вакууме. Никаких звуков не было. Ничего. Только зрительный контакт, почти неслышный космический гул, и голос, который раздавался в голове при попытках говорить. Рагё неверяще посмотрела на младшую дочь: — Невозможно… Этого не может быть. Всё превращается в ничто?.. — растерянно пробормотала Рагё, осознав: она проиграла. А вместе с ней проиграли Ткани Жизни — высшие создания Вселенной пали перед кучкой самонадеянных людишек. А решающий удар нанесла её сумасбродная дочь… — Именно так, мама. — утвердительно кивнула Рюко. — Земля больше не станет «сферой кокона». Вернись на планету с миром. Они зависли в космосе друг напротив друга, сверля друг друга глазами: Рюко в бронированном Кровавом и Рагё, полностью обнажённая и лишившаяся былой мощи. Но не фанатизма. — Хмм… Как это жалко!.. — ни с того, ни с сего Рагё втыкает руку в грудь, проломив рёбра самой себе. Из большой, истекающей кровью дыры она вытащила сердце. Сжатое бледными пальцами, оно мучительно и часто пульсировало. Орган содержал настолько плотную концентрацию Ткани Жизни, что он дико пульсировал и светился, как лавовый сгусток. Сжимая его в пальцах, охваченная злобным безумием женщина крикнула: — Я сама решу, как мне умереть! — Нет! — Рюко хотела броситься вперёд, но не посмела продолжить, ибо Рагё на её глазах сжимала пальцы так, что в любой момент могла раздавить собственное сердце. — Рюко, это конец. Ткань Жизни продолжит продвижение по космосу. Ещё больше её придёт в этот мир, можешь быть уверена! — женщина назло сжала пальцы сильнее, без всяких намёков показывая готовность убить саму себя, отчего сердце в пальцах словно закашляло, затрепыхалось от той боли, которой подвергала саму себя Рагё. Она понимала, что без сердца не выживет. Но Ткань Жизни — да. Они просто выйдут из её тела, умчавшись в космос, при этом буквально разорвав её тело… Паразитические микроорганизмы умело управляли чужим сознанием и психикой. — Даже если так, люди всё равно останутся людьми. Можешь быть уверена! — самоуверенная, Рагё в ответ на речи дочери уже собралась сдавить пальцы, но её схватили когтями, и Ксеноморф пофигистично выдал, пока Рагё силилась вырваться из его лап: — Нет, ты умрёшь на Земле, на глазах у всех своих приспешников. — Стоп!!! — вскрикнула Рюко. — Не стоит этого делать! — Неужели ты не хочешь убить её, убить за всё, что она сделала тебе и твоим друзьям? — с укоризной ответил зверь, не выпуская горла поверженной Рагё, которая теперь безуспешно старалась выкрутиться. Сердце втянуло обратно под рану, которая затянулась вслед пропавшему внутри органу. — Я знаю. Да, хотела. Может быть, и сейчас хочу. Но я не хочу становиться такой же жестокой, как она. Я понимаю тебя… Я всё понимаю… — и она протявает руку в тонкой перчатке навстречу существу. — Ведь каждое живое существо хочет жить без страха. Хочет быть уверенным в том, что завтрашний день не принесёт страданий и не окажется последним… Но ответный телепатический крик, полный звериной ярости и раздражения, потрясает пустоты космоса: — Хватит уже забивать мне голову своими человеческими заморочками, я не за ними здесь! Мне нужно гнездо! И я убью кого угодно и сколько угодно, чтобы выжить и обеспечить безопасность для себя и своего вида в будущем!!! — Рагё, намерившаяся вытащить ножницы и напасть, сама становится объектом вымещения ярости, когда монстр впивается ей когтями в плечо… Она закружилась и закружила самого Ксеноморфа, вытаскивая прокушенную конечность, но существо хватает её за голову, вырвав клок волос, рассыпавшихся по космосу. Изувеченные и обессиленные враги метались по обугленному остову спутника в последней бессмысленной попытке убить друг друга, вскоре тварь хватает Кирюин за горло и пытается задушить. Рюко захотела их остановить, но незадолго до этого наметились перемены, которые оборвали всё в один момент. Камуи Сенкецу, разорвавший на части Шин-Ра-Кокетсу, вёл борьбу с его Тканью Жизни внутри себя. Причём всё тяжелее и тяжелее. Потихоньку, понемногу, грамм за граммом — агрессивная масса клеток выходила из-под контроля, не желая быть съеденной и норовила сожрать самого Кровавого и разорвать её. Их просто было больше в своей массе. Кроме того, были и другие проблемы — неизвестно, как вернуть Рюко обратно на Землю. Прохождение через атмосферу для многих объектов чревато сгоранием при трении и ионизации газов в атмосфере. Сразу отмечено — спутник сам не полетит. Камуи быстро пришла идея: нужно дать ему разгон. А Рюко уж спрячется за ним. Но даже этого мало, чтоб уберечь её. Значит — он сам её закроет. Этим убьёт сразу двух зайцев: послужит живым «заграждением» для своего друга, и заодно уничтожит Ткань Жизни. И он понимает, что они будут уничтожены… вместе с ним. Ибо непереваренная Изначальная Ткань прилипла к его собственной ткани. К его плоти. И она сильнее. *** POV Рюко Мне оставалось только наблюдать. Хотя, какой там наблюдать — я же могу всё изменить! Нужно только пристукнуть двух придурков, что хотят убить друг друга! Но мне не суждено было сделать этого. Кровавый уговаривающим тоном сказал мне: — Пошли домой, Рюко. — слишком уж напуганным и торопливым в этот раз показался мне его голос. Не к добру это… На сей раз серьёзно, без шуток. Без юмора. — Что такое, Кровавый? — Рюко. Сила Превосходного камуи значительно больше, чем я думал… Я не смогу долго держать её под контролем. — я посмотрела на изогнутые крыловидные глаза-отростки своего напарника. У меня дрогнуло сердце. Из некоторых складок и по краям моего драгоценного камуи проступила какая-то светящаяся красная слизь. Это выглядит очень плохо. Напоминало сочащийся сок или… ну да, слизь. Ох, нет. Ведь он же принял в себя огромное по своим скромным меркам количество Нитей! — Погоди, ты… POV прерывается *** — Скорее, у нас мало времени! — Кровавый, который всё с большим трудом справлялся с непокорными Нитями, выпустил залп энергии со спинного решётчатого «модуля» и Рюко не успела понять, как Кровавый прилепил её к верхушке спутника. — Ты что вытворяешь?! — рявкнула она, но Сенкецу её теперь не слушал, а действовал согласно собственным решениям. На плечах отросло два шипа, пригвоздивших Матои к обшивке спутника. И прежде чем она принялась возмущаться, Кровавый запустил себя со скоростью, равной скорости истребителя двадцать первого века. А ей осталось только прижаться, потеряв возможность повлиять на его действия. Земля приближалась на огромной скорости, и вскоре Матои увидела, как нижний край спутника покраснел. Всё стало неожиданно нагреваться: возникало трение о молекулы воздуха при столь стремительном прохождении атмосферы. Вместе с этим возрастало давление на объект — то есть, именно на спутник. А рост давления приводит к росту температуры. Спереди появился полупрозрачный огненный купол — первые проявления аэродинамического нагрева. Через секунду в глазах Рюко он перекинулся на остальную часть спутника. И в этот момент она ощутила, как Кровавый скинулся с её тела. Плоская, ровная ткань камуи сполза с её ног и груди, переползая вперёд. Жар почти что накрывает с головой — и Сенкецу закрывает её спереди разом! И оказавшись под огнём, он немедленно стал его жертвой: очертания камуи разом вспыхнули, отразившись пляшущими огоньками в потемневших глазах Рюко. Рукава и воротник занялись огнём. Рюко пришла в ужас, наблюдая за тем, что творится с её ближайшим другом за последние месяцы. Обхватив рукава матроски пальцами и ладонями, девчушка впилась мёртвой хваткой в Сенкецу. — Кровавый, не смей творить безумство! — кричит она невыносимым воплем. Вспомнился Матои Ишшин, которого она даже не смогла вытащить из дома, погнавшись за Нуй, а потом стёкла дома вылетели под взрывом. И вот теперь снова: глухой к мольбам и алчный огонь, и она опять на грани. Она теряет того, любит, и кто о ней заботился всё время, согревая одним присутствием. Она теряет его по мере того, как гладкий покров тлеет, отпадая золой и пеплом. В уши уже забивается горячий воздух, пока она пытается докричаться до — И это говорит та, кто иначе не умеет! Даже если так, это по мне… — совершенно спокойно прозвучал хрипловатый голос объятого огнём Кровавого. Казалось, его совершенно ничего больше не заботило. Он был рад только одному: что она в безопасности и наконец сможет вернуть. И не важно — с ним или без него… — Твой отец наверняка доволен… Я чудесно провёл с тобою время. — Идиот, ты разве не видишь, что горишь?! — орала она, раздирая себе горло своим криком. «Он не может умереть! Не сейчас, не надо! Я не хочу… Только не он!» — думала Матои Рюко, совершенно теряя вменяемость. Каждое мгновение, прожитое бок о бок со странным существом — живой школьной матроской, созданной из клеток инопланетного симбиота-паразита, — пронеслось у неё перед глазами. Всё это отдаётся в сердце сильным, больным стуком. Слезы разбегаются по лицу, мешая видеть. — Не плачь, Рюко. ПРИХОДИТ ВРЕМЯ, КОГДА ДЕВОЧКА ВЫРАСТАЕТ ИЗ СВОЕЙ ФОРМЫ. С этого дня — носи, что хочешь. Одежду красивее меня… — хуже слов она и представить себе не могла. Ведь эта разлука — навсегда. Ещё хочется ему что-то сказать. Но он умирает… Нити горят. Покрой горит. Кровавый горит. *** Клубок из человеческого и биомеханического тел продолжал яростно взмахивать руками и ногами, не обращая внимания на падение и огонь. Убийство одного являлось целью другого вне зависимости от того, какой смысл в этой цели. Это — просто выплеск ненависти одного против второго, и наоборот. И даже когда обшивка начала плавиться прямо под ними, а пламя обжигало их, они не прекращали гибельного, бессмысленного сражения… Чужой, несмотря на слабость, всё равно одерживал верх. И уже не помнил себя… (Саундтрек «I want to know» — OST Kill la Kill, композитор: Hiroyuki Sawano, исполнитель: Benjamin Anderson) Но когда Чужой уже занёс хвост, чтобы снова воткнуть его в тело врага, рецепторы зрения выхватили позади него охваченные сиюминутными языками пламени две фигурки. Рюко, сжимающая пальцами охваченного огнём Кровавого, и что-то кричащая ему. Она была в отчаянии. Камуи был на удивление спокоен, несмотря на то, что его тело сгорало в огне. Он просто закрыл её своей тканью, намеренно разогняя самого себя до большой скорости и сгорая при стремительном прохождении через атмосферу от нагревающихся газов при эффекте аэродинамического нагрева. Как будто он с чем-то примирился и теперь, совершенно спокойный — горел… Заживо. Тварь примерно пару секунд осмысливала происходящее в ступоре. Покуда не стало предельно понятно: Сенкецу специально закрывает собой Рюко, чтобы уберечь от сгорания в атмосфере. А это значит — он умрёт. Сперва сгорит непереваренная им Ткань Жизни Сверхкамуи. Потом и он сам… И Рюко потеряет ещё одну родственную душу. Биомеханическое существо слезло с Рагё, поволочившись к верхней секции спутника. А вслед — ехидный смешок ухмыляющейся жрицы Тканей Жизни: — Она — твоя слабость… *** POV Рюко …И когда я уже готовилась распрощаться с Сенкецу — его чем-то прибило к корпусу спутника. Пламя сразу сбилось, переходя в едкий, чёрный дым. Однако камуи не совсем прекратил пылать, и по нему принялось молотить что-то чёрное, неразличимое среди всполохов пламени… И я решила не упускать мгновения, и тоже принялась хлопать и забивать руками огонь. Раз за разом хлопаю, уже все руки обожгло; от дыма больно слезятся и без того заплаканные глаза. Но мне всё равно — есть шанс спасти моего самого лучшего друга. Он всегда был самым лучшим… Настолько близким мне, что я его буквально на себе носила. Не позволю вырвать это странное создание из моей жизни. Я не отдам его… Я не отдам его! Не-от-дам!!! Когда прекращает дымить, я увидела тряпичное, помятое тельце моего напарника. С несколькими дырами, обожжённый, с обугленным воротником. Но — ЖИВОЙ… — Кровавый… — хватаю и прижимаю его к себе. Он такой горячий, и от него ещё идёт немного дыма… Но кто помог мне его вытащить? Поднимая глаза, я вижу Чужого, вжимающегося в корпус подальше от огня. Мы с Кровавым сами зажимаемся чуть дальше, где не так жарко, потому что крайняя надстройка, за которую мы уцепились, начала плавиться почти на глазах, и мне обожгло руку, которой я держалась за спутник. — Осторожно, сзади! — кричу я, протягивая к нему руку. Позади него поднялась Рагё, вытащившая из обшивки спутника часть моих ножниц. Она заносит её над головой, чтобы кинуть в меня с Кровавым. Но вместо этого своей спиной подставилось существо. Что-то хрустнуло, и это я услышала даже через шум сгорающего металлопластика… Вдруг ослабевшая тварь, безрезультатно цепляясь когтями, перекинулась через спутник. И исчезла в завихряющихся потоках ветра маленькой чёрной тряпицей… И нам с Кровавым после этого не осталось ничего, кроме как лишь ещё сильнее вжиматься в обшивку дурацкой груды железа… POV прерывается *** Увидев огненную стрелку, стремительно перечертившую небо сверху вниз, Мако показала на небо: — Вон там! — Сацуки подняла голову. Наконец-то они дождались. Она уже так жаждала поздравить свою сестру с этим событием. Но почему-то её посетило нехорошее предчувствие. Что-то не так… «Рюко не должна так быстро спускаться… Она падает вместе с Кровавым!» — и тогда в глазах резко померкло. Нереально выжить при таком падении. А падает сейчас именно её сестра. Последний родной человек, который у неё остался, не считая утратившей разум матери. Она не собиралась снова терять сестру… Не хотела снова остаться без родной крови, как после смерти, как ей казалась, Кирюина Соичиро — того отца, которого знала она. Она быстро огляделась вокруг себя и выхватила из рук ближестоящего Кинагасе огнемёт, который тот пронёс с собой в кейсе, спрятанном в ДТР. — Госпожа Сацуки! Стойте, вы куда? — запоздало крикнула Нонон, но «Элитной четвёрке» абсолютно ничего не объяснили, вопреки обыкновению вожатой Сацуки всё всегда объяснять и своевренно давать необходимые указания. Кирюин Сацки теперь просто побежала вперёд. И без всяких рассуждений. — Вожатая Сацуки! — пропищала Мако и пулей дёрнула за ней. Всё-таки в одном мнении они сошлись: надо выручать Рюко… Увидев мерцающий свет в небе, устремившийся вниз, Чак очнулся от оцепенения и тоскливо взвыл. Альфа недоволен им. Но сейчас Альфа слаб, как никогда. И осознание этого приходило на уровне инстинктов. Бегун засеменил вслед Мако и Сацки, к предполагаемому месту падения. У Сацуки, как оказалось, был повод брать с собой огнемёт… Две белёсых, резко очерченных головы гибридов Ткани Жизни и Чужого также повернулись в сторону «падающей звезды». При начале катастрофы они спрятались в подвале ближнего дома. Но теперь инвазия окончилась, и твари вышли наружу. Ткани Жизни. Их было очень много высоко в воздухе. Но большая их часть до земли не долетела, сгорев в атмосфере. Генетически выведенным уродцам ничего не досталось. Но увидев падающий огонёк, они пошли к нему, инстинктивно рассчитывая на удачу… *** POV Рюко …Жар уже был просто нестерпимый. Руки и ноги, кажется, уже получили ожоги. Прямо надо мной торчит из обшивки вторая половина ножниц. Опять у меня под рукой только одна их половиночка… Со скрежетом вырываю её из обшивки, и подставляю под удар Рагё, загораживая себя и Кровавого. — Рррраааах!!! — аж зарычав, я через боль бью ногой по плавящемуся листу обшивки, и его отрывает напрочь. Этот кусок помогает нам на долю секунды преодолеть огненно-воздушный барьер, возникший при падении в атмосферу. Нас отрывает от обшивки прежде, чем Рагё успевает прихлопнуть нас второй половиной ножниц. И нас уносит бьющий по телу ветер, от которого можно задохнуться. Потеря опоры окончательно сбивает меня с толку, пространство кружится вокруг меня, голову как будто сдавливает при скачках из стороны в сторону. Но Кровавого, который также старается держаться за меня своими тряпичными рукавами-руками, я не отпускаю. И лечу с ним куда-то вниз… И вот — мы бултыхнулись в море, вместо того, чтобы оказаться размазанными о землю. Мы сразу оказались где-то на глубине, где вода чуть не забилась мне в рот и в нос, я едва успеваю задержать дыхание. А на глубине только мёртвый гул. Почти как в космосе, только звук явно ощущается. Это жутко… Мне страшно до того, что я чуть не открыла рот и не захлебнулась. Чуть придя в себя, неуверенно принимаюсь проталкивать себя руками и ногами, плыву через ледяную воду, крепко держа камуи-матроску. Прорываясь на поверхность, сразу же глотаю воздух, но долго удержаться не получается. Выше бери, не то утонешь, недоводоплавающая! Да что ж я так криворуко сейчас плаваю?! — Кххаа… — давай, давай, только держись! Опять волны бьют мне в лицо, и я вынужденно окунаюсь с головой, опять в носу вода. И вообще, вода слишком холодная. Надо выбираться скорей куда-нибудь, а то замёрзну и пойду на дно. Вынырнув, вижу академию Покаяния, её дома и серую от тумана полоску песка. Изо всех сил необходимо плыть, пока совсем не окоченела, а то руки и ноги уже заметно деревенеют, хотя я всего минуту пробыла в воде. Холод этот ощущался тем сильнее, чем резче был контраст между испепеляющей «духовкой» горящего спутника и «морозилкой» морской воды. Ах, да, зимнее ж времечко… Крови я тоже потеряла много в бою с Рагё в космосе. В любом случае, сил у меня остаётся всё меньше, чтобы плыть… POV прерывается *** Чужой рухнул в воду где-то близко к берегу. Избитый. Ослабший. Но больше всего мучает боль внутри — монстр пытался осознать, что же именно он упустил… Слабые проблески угасающего сознания отчаянно пытаются разрешить эту проблему, но без особых успехов… Когда в сотне метров от него падает второе тело. Рюко начинает всплывать. А с ней — и маленькая, нерассказанная история о монстре и девочке, перед которой остановило свою спешку живое олицетворение Костлявой, поражённая отсутствием страха в крохотном существе… Тогда — девочка не более года. Теперь — юная, боевитая особа. Она ищет свою дорогу в жизни… Свой смысл. И улыбается, вопреки всему. И существо понимает: это — лучшее, что оно когда-либо имело. Единственное, о чём оно заботилось. Единственное, что пробудило в нём первые проблески личного сознания — и ещё одну непонятную вещь. Которую люди зовут «эмоциями». Зверь неосмысленно протягивает лапы вслед, но впечатывается в придонный песок, утопая в облаке взвеси… *** POV Рюко …Добралась-таки. Правая рука упирается во влажный песок и пальцами начинаю грести на себя, отчего моё худое тельце наконец выползает на берег. Кровавый уцепился за вторую мою руку, весь ещё более мокрый и дрожащий, чем я. Наконец, я без сил и без воли падаю спиной на песок. Ааах, как же руки-то да ноги болят! Отожгла их, держась за плавившуюся обшивку. Но понимаю — главное, что живая. И не я одна. И тогда с облегчением прижимаю к себе своего тряпочного напарника. Живооой… Живооой, хороший ты мой. А уже чего-то там завёл речи о том, что «я из него вырасту» и т.д., и т.п. Фигушки! Пессимизму не место в моей жизни и ни в чьей, кто со мной! Осматриваю свою прежнюю матроску, осторожно поворачивая к себе. Бог мой, что ж с тобой сделалось-то?! Он весь какой-то закопчённый, в дыму, воротник прожжён в двух местах, рукава испещрены мелкими точками-дырками — одним словом, решето, а не одежда. Да и мокрый весь как… тряпка? Мда, что называется, с определением не ошиблась. Но живые глаза сияют и смотрят на меня… Я слабо улыбаюсь и замечаю: — Кровавый, а у тебя второй глаз прорезался… Из-под повязки… Я тебя поздравляю. Зубастый рот, складывающийся из складок туловища матроски, неожиданно растянулся в ответной улыбке, и я с облегчением понимаю: мы действительно спаслись… Но вдруг вспоминаю, что ещё кое-кто упал в воду. Я поднимаюсь, чтобы осмотреть море. Но он так и не выплыл. Либо рухнул в совсем другом месте, где я не могла этого видеть. Впереди только море, взбудораженное волнами. Чужой куда-то пропал… Тут я слышу крики чаек. Тройка птиц вылетела вперёд принимаясь носиться на морем Токийского залива. Когда угроза катастрофы миновала, вся живность, видимо, сразу же очухалась… Тяжко поднимаясь с мокрого песка, подбираю свой злосчастный потрёпанный камуи, в другую руку беру оставшееся лезвие от ножниц и несу в руках, двигаясь в сторону трущоб академии. Там, по ступенькам, я проберусь на верхнюю улицу, в район «однозвёздочных», потом — в район «двухзвёздочных» и так далее… Понастроили конечно, блин, но куда деваться… Но на глаза мне попадается большая железная коробка… Корабль Чужого, «Торренс». Двухсотметровая металлическая махина на амортизированных подпорках. Так, так, так… Это мне уже больше нравится. Не думая особо долго, молча ползу туда, надеясь найти там укрытие. POV прерывается *** По другую сторону от корабля на пляж ступает четырёхпалая чёрная нога со странными механическими узорами. Пляж накрыла ползущая к «Торренсу» тень. *** POV Рюко Пять минут назад я дралась, как Наруто, но теперь… Это у-у-ужас! Пройти всего шестьдесят метров, шатаясь из стороны в сторону и спотыкаясь на каждой неровности, несмотря на то, что кругом голимый песок! При каждом таком толчке мои ноги норовили предать меня и повалить вниз, но я старалась удерживаться в одном положении как можно дольше. Хотя, учитывая, что я ещё и обожгла ступни об плавившийся спутник, это не особо удивительно. Да и ладони тоже заметно покраснели и, кажется, чуть опухли. Кажется, не особо всё серьёзно, может быть, это только ожог первой степени. Каждый шаг давался, как по иголкам. Это мы ещё легко отделались… Шатаясь как травинка, голая и грязная, в копоти и песке, я плетусь вперёд, надеясь найти надёжное убежище, а к груди прижимаю Кровавого. Прижимаю так, словно боюсь, что он вот так вот прямо сейчас и рассыпется пеплом у меня в руках. Ни за что. Не допущу… Дойдя наконец до транспорта инопланетного хищника (за «каких-то десять минут», увы!), я осматриваю мрачный, серый корпус. Вообще, всё кругом мрачное и серое из-за тумана, аж тошнит до «тоски зелёной»… А шлюз, похоже, они закрыть забыли. Чёрная и глубокая пустота, ведущая хрен знает куда, встала передо мной. Кровавый пугливо посмотрел на меня и помотал воротником: «А может, не стоит?» Причины для опасений были: Хариме Нуй, возможно, ещё жива, если Ксеноморф не выпотрошил её в припадке злобы перед битвой с Рагё. Хотя, я считаю, стоит войти и прикончить её. Но как — без второй половины ножниц? Которая осталась вместе с Рагё? Интересно, я даже не видела сгорел ли спутник в атмосфере. Может, и спутник, и Рагё, и вторая половина ножниц сгорели в атмосфере уже минут двадцать назад, пока я копошилась на пляже. А до того я ещё плыла к берегу, и логично подумать, что времени ещё больше прошло… Кругом тишина. Такая, что я слышала собственное дыхание. Это жутко. Словно в целом мире не осталось никого, кроме нас двоих. Всматриваясь в открытый шлюз, я почему-то ожидала услышать какой-нибудь потусторонний гул… Я надеялась кого-нибудь найти. Но меня нашли раньше. К сожалению… Это я поняла, когда жестокий режущий удар лезвием в спину настиг меня и сбил с ног. Упав сверху на Кровавого, я почувствовала глубокую рану у себя в спине. Он повредил мне рёбра, и я уж было захрипела, но моя собственная регенерация не дала мне отдать концы, и через секунду зияющая дыра уже начала стягиваться. Надеюсь, когда рёбра и позвоночник срастаются, то это происходит не абы как. Не хотелось бы жить с искривлённым и неправильно сросшимся скелетом… Оглянувшись через плечо, я увидела Рагё. Ополоумевшая мамаша выглядела донельзя устращающе: правая часть туловища и кисть руки у неё были местами обожжены, и в одной руке она удерживает вторую половину ножниц. А второй держится за обгоревший до мяса, сморщенный бок. И на глазах эти раны рассасываются, регенерируют, хоть и медленно. Вот же чёрт, у неё же намного больше Тканей Жизни, чем у меня, а то смотрю, у меня так мои ладони с пятками не заживают! Каждой клеточкой я улавливаю её невероятную ненависть, за то, что мы сделали. От слабости я не могу уже нормально сопротивляться, поэтому просто подставляю обыкновенно лёгкий, но теперь казавшийся таким тяжёлым, меч-ножницы, спасая себя и Кровавого от сокрушительного удара, который наверняка развалил бы нас пополам… Встала на ноги для сопротивления, скрипя зубами. Тем не менее, ножницы быстро улетели с моих рук, а меня быстренько и безапеляционно опускают с ног на землю, и я уже просто отползаю, выгибая спину и стискивая зубы всякий раз, как лезвие вскрывает мне позвоночник… — Нет! — Кровавый пытается загородить меня, но я с криком: «Не смей, бестолочь! В сторону!» — пытаюсь отвести его локтём в сторону. Пока мы препирались, Рагё подхватила второй клинок с земли, с злорадным любопытством повертев его в руках, кровожадно хихикнув: — Неа, пусть твой бесценный камуи тебя загораживает! Мне куда легче порезать вас двоих сразу… — и она заносит над нами сразу два клинка. Я сжимаю Кровавого, ожидая, что это в последний раз… И… Что-то хрустнуло. Но это не наши два несчастных тельца. Открываю осторожно глаза, не веря в наше везение… Рагё замерла с занесёнными над головой ножницами. В груди у неё зияла здоровенная дыра, из которой тянулись длинные трубки, аорты, или что там. А её бившееся сердце оказалось зажато в когтях Чужого. Он всё-таки достал её. Пока из рук Рагё выпали ножницы, тварь отчётливо прошипела: — Не дам… Не дам их, сука!.. — и отпустил сердце. Потом подцепил хвостом моё оружие, обе части красных ножниц, и поплёлся назад. Побитый, с вмятиной на трубчатых рёбрах и сочащейся с пасти желтоватой кислотой, он был страшным и жалким одновременно. И вдруг — он протянул ко мне свои лапы… И поднял меня с Кровавым, несколько обалдевших от такого поворота, на руки. И я почему-то успокоилась, как будто и страх, и гнев — всё само собой утихомирилось. Посмотрев на камуи, я поняла, что с ним происходит то же самое — зрачки умеренно сияли парой огоньков. Когда Рагё опомнилась и зашевелилась, я неожиданно для самой себя инстинктивно прижалась к существу, в поисках защиты. И к собственному изумлению, я не обнаруживаю у себя ни страха, ни ужаса перед живой машиной смерти, только желание вжаться потеснее и удержать при себе Кровавого. И вдруг слышу виноватый голос в голове у себя в голове: — Прости меня, маленькая моя… Прости за всё… — Ч-что? Я не… Я не понимаю… — а сама почти неосознанно жмусь ещё теснее, и к нему, и к Кровавому, сама грязная, перепачканная в саже, песке и собственной крови, а ладони и ступни болят от ожогов. — Прости… Из-за меня ты чуть не погибла… Прости, прошу!.. — отрывочно выдавал он всю горечь, прижимая мою лохматую, грязную голову. — Я не дам тебе больше так страдать… Обещаю, скоро всё закончится… Рагё, у которой сердце уже вросло обратно под рёбра, вдруг фыркнула: — Какие ж вы всё-таки убогие… Чужой с агрессивным шипением повернулся к ней: — Что ты за мразь такая, что так жестоко обращаешься с родной дочерью и со своими сородичами вообще?! Что она тебе такого сделала, что ты её всячески желаешь изничтожить, мразота? Тебе Ткань Жизни совсем мозг проела?! Оставь их уже в покое, пока я тебе голову не оторвал. — Да брось ты. — невозмутимо ответила женщина. — Она глупое, ничтожное, примитивное существо, не годное соответствовать надлежащему образцу вселенского величия, так как сама ищет смысл в тех, кто слаб и не заслужил выжить. И ты вдруг тоже в такие подался… И значит, ты слаб. И жалок. Вдруг из-под меня вылез Кровавый, и оказалось, его тоже потянуло на разговоры: — Как ты смеешь! О каком ещё «вселенском величии» ты говоришь?! Тот, кто готов рискнуть собой ради помощи другим, не может быть жалким! Пусть он и монстр… — А вот помалкивал бы ты, выродок среди Ткани Жизни. — злобно оскалилась Рагё. — Жестоко… Но признай: ты проиграла. Тебе не удалось продолжить распространение Нитей Жизни. Но теперь уже только ты продолжаешь всех ненавидеть до смерти. Посмотри вокруг, что ты сделала. — огрызнулась я, выворачиваясь из рук зверя. Экстремалка с чсв выше горы Фудзиямы! — Мой… наш с Сацки отец точно не монстр, как ты. Он был умнее всех нас. Мудрее нас. Многое, из того что уже было — он предвидел. Он смог спасти мир даже после того, как ушёл в могилу. И смог изменить всё в лучшую сторону. Интересно… что такой человек, как он, вообще в тебе нашёл? Почему у тебя вообще родились от него дети? Один тот факт, что папа женился на тебе, ни о чём больше не говорит… И по мере того, как я продолжала пороть бредятину, Рагё вдруг замолкла… Неужели и её перемкнуло?! Хотя, мне плевать — она чуть не убила без тени сожаления меня и мою сестру с друзьями, плюс всё живое, и мне безразлично всё, что она сейчас испытывает к нам — ненависть, злобу, разочарование и тому подобное, — у меня есть те, кто мне более важен в данный момент. -…Раз не можешь ответить — тогда захлопни пасть, мразота, и не смей трогать тех, кто защищает меня! Или на себя пеняй! Ты сама слабая, так как ты проиграла. А те, кого ты презирала — выжили! Вот тебе и вся логика! Так ведь? — пихнула я в плечо биомеханоида. — Эй. Чего молчишь?.. Верно? Чего ж он молчит?.. *** Ксеноморф ни с того ни с сего сделал шаг назад. Довольно настороженно. И уставился с раскрытой пастью куда-то позади Рагё. И меня угораздило зыркнуть за спину Рагё. Вот тогда я сама почувствовала на своей спине мурашки ужаса… Мать, не понимая, куда все смотрят, сама оглянулась. Лучше б она этого не делала. (Саундтрек «Epiloge» — OST Alien: Isolation) Два белых остроголовых гомункула стояли позади неё. Их неестество большие для таких тощих тел черепа задумчиво склонились набок… POV прерывается *** Будь Чужой в лучшей форме, чем теперь, он непременно бы разделался с мелкими гадёнышами. Но в этот раз он оценил исход сил не в свою пользу. Одного — ещё убьёт кое-как. Двоих, которые явно ещё и действуют заодно, в стае, — ни за что. Они сами его положат. А после — возьмутся за Рюко, у которой тоже нет никаких сил. А потому лучше последовать принципу «да пошло оно все нахрен». Развернувшись, Ксеноморф хромающе побежал, или, скорее, засеменил на ногах, поднимаясь по выдвижному трапу наверх, в шлюз. В глазах Рюко резко потемнело, когда они проходили через затемнённый отсек корабля. Пробежав через ангар, тварь нажала на кнопку ладонью, и шлюз позади них стал автоматически закрываться. Но пока он бежал, Рюко успела увидеть, как гибриды бросились на Рагё… Один острозубыми челюстями с хрустом прокусил шею. Рагё задёргалась куклой, пока второй впился зубами и когтями ей в бок. Кажется, она действительно вспомнила Соичиро. В тот момент, когда говорила Рюко. И теперь снова — когда перед глазами встала кровавая пелена… …С хрустом произошёл отрыв головы, Ткани Жизни вырвались из рассыпавшегося тела бесформенным рваным комом, двигавшим отдельными нитями, как щупальцами. Гибриды втягивали их к себе в пасти. Не давая им сбежать, они притягивали Нити Жизни, как рыболов свою сеть. Нити были обречены, исчезая в двух тёмных, отвратительных провалах. Сожрав всю Ткань Жизни, уродцы встрепенулись. Их движения резко переменились. Сутулая, неуверенная поза резко сменилась прямой хищной позицией. В полупрозрачных телах ярко засветились поглощённые нити. Затем они повернулись к шлюзу. Они учуяли ещё одну добычу. Ещё Нити. И за ними нужно проследовать внутрь корабля. Ксеноморф вбежал в отсек управления полётом, положив Рюко с Кровавым в кресло. Затем замер и прислушался. — …Они там. У шлюза. Я слышу их отсюда. Они хотят найти вход и скребутся там. — Но что им нужно? — боязливо спросила. — Боюсь… что им нужна ты. — проворчал Чужой, дрожа от слабости и ран. — Я не смогу дать им двоим отпор. Но что-то они плохо ориентируются… — длинный череп опять приподнялся. — Они умны, но похоже, не настолько. Не понимают, что может быть ещё вход в другой части корабля. Я слышу, как они царапают створки. Они хотят влезть именно в погрузочный шлюз. — Рюко закусила губу до крови, вместе со зверем раздумывая, как же выйти из ситуации. — Слушай… А продукты сгорания топлива выбрасывается с той стороны шлюза? — Если ты имеешь в виду, что сопла досветовых двигателей работают там, то нет. Но там есть установки для подъема в воздух на старте. — Сожги их… — жёстко свернула она глазами. — Включи двигатель и сожги уродов, пока они там тугодумничают! — паразитоид тут же принялся щёлкать рычажками переключателей на верхней панели, над мониторами. Затем за местом первого пилота через компьютер. Загудели системы, начинавшие по обыкновению работу основного в использовании лётного движущего средства «Торренса», его «святой святых» — двух досветовых двигателей Rolls-Royce N66 «Cyclone». *** Ксеноморф был прав: гибриды, колупавшие когтями створки шлюза, явно не предполагали, что в корабле могут найтись и другие пути. Интеллект их был высок, но недостаточно для более быстрого соображения, поэтому вместо того, чтобы сразу искать второй вход, они серьёзно «завтыкали» и теперь старались открыть основной, который уже видели. Им пришлось несладко: заработавшие сопла подъемных установок окатили их сильным потоком пламени, отчего они отскочили словно мячи, дико визжа! Твари отбежали, дождались, пока лёгкие ожоги на шкурах регенерировали, потом снова попробовали вернуться к шлюзу через дым, но сильный жар не позволял им приблизиться. Вот тогда-то гибриды додумались поползти дальше по кораблю в поисках другого хода. — Ну что думаешь, сработало? Поджарили монстряков? — спросила Рюко. Ксеноморф ничего не ответил. Вдруг пара липких, как бы лягушачьих, лапок, приземлились на акриловый иллюминатор. Полупрозрачный головастый уродец нахально пялился внутрь кабины «Торренса». — Ой… Едрить-колотить. — хрипло прошептала Рюко, не ожидавшая, что всё окажется настолько прозаично. Затем второй уродец сунул окровавленную морду к иллюминатору и тоже уставился на «содержимое» капитанского мостика. Рюко перебирала в голове варианты. И в итоге выбрала самый что ни на есть бредовый: — Слышишь чё… Давай взлетай! — Чего?! Ты спятила?! Они всё равно не пробьются! Зачем нам… — А если отыщут какую-нибудь систему воздуховодов? Тупо раздвинут створки силой и пролезут. А уж внутри корабля они нас как пить дать прихлопнут. Взлети и попробуй их стряхнуть с обшивки! — Как я тебе их стряхну, если они по любой поверхности могут полезть, в том числе вниз головой?! — тем не менее, тварь понимала, что такой проход есть, и возможен вариант, что гибриды действительно просто накроют их внутри «Торренса», пока они слабы. Тут твари в один прыжок поспрыгивали вниз на землю и встали плечом к плечу перед носом «Торренса», явно что-то задумав. Под бледной кожей засветились алой сетью Нити Жизни — они поглощались внутренними тканями организмов гибридов, накапливаясь в виде внутренних запасов. Хвосты подёргивались, пасти оскалены. Более того, глотки распахнулись довольно, а внутри будто пульсировала энергия… Рюко уже видела подобное. Они с Кровавым порой сами использовали накопленную энергию в бою в качестве оружия, и именно так переведёнка разрубила пару небоскрёбов в Осаке, и так её атаковала Хариме Нуй на «Голом Солнце» посредством ножниц. Такая способность — выделять для сражений чистую энергию, — свойственна лишь Ткани Жизни, и для неё была распространённым явлением. Девчушка старалась соображать по возможности быстрее, и решила — если не действовать быстро, от удара как минимум случится сбой систем, откажет двигатель и они окажутся запертыми в окружении двух хищных гадёнышей. Об артефакте Жокеев и его свойствах Матои не имела понятия, и потому допускала, что в худшем варианте корабль окажется разрублен пополам или взорван. — Взлетай давай!!! Чего тормозишь?! Они сейчас ударят по кораблю! — выкрикнула Рюко, поторапливая Чужого. Тот в ступоре пялился, как заворожённый, на яркое свечение, но теперь, своевременно проинформированный, засуетился. Пока уродцы напрягали глотки, был опущен сооветствующий рычаг, и установки подъёма судна заработали в полную силу — корабль с разогретыми двигателями медленно стал отрывать себя от Земли. Громкий, оглушающий вопль вырвался у тварей — превышающая безопасный для человеческого уха и жизни организма уровень децибел, плюс с высокой частотой вибрации — и пуская вперёд ударную волну. Та прокатилась в воздухе, зацепив корабль по днищу. «Торренс» заметно тряхнуло в воздухе, по мониторам пробежали сильные помехи. Рюко пыталась усидеть в кресле, вскрикнув при толчке и держа Кровавого, пока Чужой работал с переключателями, выравнивая подскочившее давление в цилиндрах. При встряске переведёнка с криком стукнулась лбом и в области переносицы об компьютерную панель перед собой так, что аж отдалось в затылок, после чего ошалело схватилась обеими руками за кровоточащую ссадину на лице, которая, правда, затянулась в мгновение ока. А снаружи гибриды снова готовились к ультразвуковому удару. Ксеноморф понял, что теперь генетические выродки готовы вовсю пользоваться новообретёнными возможностями. Когти щёлкают на компьютере, вводя координаты той цели, которую Чужой в спешке счёл наиболее приемлимой… Заброшенный город. «Торренс» стал поворачиваться со скрипом и грохотом огня своих сопел, потом, наконец, разгоняется и начинает улетать с острова Хонно. Вслед ему покатилась энергитическая волна, но она уже не достала до кормы буксировщика. Аэродинамический, серебристый корпус рассекает воздух и скрывается вдали. Гибриды высоко и досадливо визжат… *** Самое время — найти их. Где-то там, в глубине этой непонятной штуковины, покоились ещё Нити, и гибриды собрались их отыскать… Шестиметровая струя пламени прямо в оскаленные морды заставляет монстров визжать и отскочить прочь, корчась от огня, нестерпимо обжигавшего их органы чувств и мягкую, обвислую кожу. Перепуганные огнём, они шарахнулись прочь от прибежавшей Кирюин Сацуки, которая просто заливала струёй пламени всё, что попадалось в поле зрения. В первую очередь, двух мелких монстряков, которые не продержались против огня и пары секунд, предпочтя убежать. Но распалившаяся во всех смыслах вожатая ещё успела дать им вслед «прикурить», поджарив мягкотелые шкуры. Гибриды, сломя голову и дико крича, умчались, унося дым и искры на себе. Сацуки встала, переводя дыхание. Рюко не было на месте. Не было на месте и «Торренса». Ещё среди крыш домов она видела его взлёт и движение по направлению к береговой линии острова Хонсю. Она зря бежала на всех парах… Мако примчалась, увидев стоящую на опустевшем берегу Кирюин Сацуки, смотрящую вдаль. Прибежали «Элитная четвёрка» и бойцы «Нудистского пляжа» во главе с Айкуро Микисуги. Вожатая бегло посмотрела на них, после она отвернулась, смотря в сторону моря. — Вожатая Сацуки, что произошло? Куда они улетели? И зачем? — спрашивал он, но тут же умолк: Сацки не обратилась к нему, и не слышала вовсе, что ей говорили. Её занимала лишь одна мысль: она упустила сестру. Упустила шанс встретиться с ней. Опять. Последнее, что у неё осталось от отца. Родная кровь, близкая ей по духу, с кем она, даже сама того не замечая, втайне надеялась связать себя в жизни узами дружбы, каких больше в мире не бывает. И пока на море подымался ветер, раскидав по воздуху длинные, смоляные волосы вожатой, Сацуки-сама — великая легенда академии Покаяния и умелая предводительница, — впервые в жизни чувствовавшая себя потерянной, прошептала: — Сестрёнка… *** (Саундтрек «Desolation» — OST Alien: Isolation) Двигатель «Торренса» неожиданно стал звучать тише и глуше, с некими перебоями. Пара ЕGA-мониторов включила кромкий писк, привлекая внимание к тому, что на них было зафиксировано. На красных экранах появилось слово «Attention: danger disconnect the system». Рюко, удерживая себя в кресле, услышала этот звук и, посмотрев на экран, нетерпеливо полюбытствовала: — Нехорошо это сейчас прозвучало… Там ничего, случаем, сейчас не навернулось? Не сломалось? А то трещит без умолку и выводит на экран: «Внимание: Опасность». Что за опасность-то? — Нет, только не сейчас! Нет! — Чужой зашипел. — Термоядерный реактор… Он израсходовал свою энергию. А значит — закончится питание всех механизмов и систем, скоро и двигатель откажет. И нам придётся совершать аварийную посадку. — Сможешь посадить СТО ПРОЦЕНТОВ без крушения? — Нет… Зато разбиться могу очень красиво! — издевательски объявил монстр. — Аха… Гмм… — сглотнула девчонка, заметно нервничая. Перспектива стать подобием «яйца всмятку» её не прельщала, и она зажмурилась, сильнее вжимаясь в трясущееся кресло, при этом понимая, что если они разобьются, это мало поможет. Вернее, совсем не поможет. Одновременно она опасливо посматривает в радар сканирования поверхности с синтезированной апертурой (то бишь, радиолокационную станцию), который располагался как раз перед ней, рассматривая рельеф местности под ними, состоявший местами почти сплошь из старых заброшек. Корабль аккуратно снижался, замедляя быстроту движения. Всё медленнее. Вот он уже летит над окраиной, над более низкими зданиями в городе, картинка под днищем смазывается в движении. При этом звук двигателя как будто стал глуше. Действительно, все системы словно работали на исходе. Реактор опустошил свои запасы за последние 16 лет постоянного неактивного потребления энергии и нескольких активных вылетов. И поддерживаемое им стабильное питание механизмов двигателя закончилось. Но корабль вовремя замирает на перекрёстке, рядом с парой домов. Рюко облегчённо вздыхает, наблюдая за посадкой. Корабль выдвигает посадочные посадочные модули, готовясь мягко приземлиться на них. В пятнадцати метрах над землёй всё же случилось ожидаемое — двигатель замолчал. И тысячетонный железный корабль задержался лишь на секунду… «Торренс» рухнул вниз, раздавив и похоронив под собой с десяток построек. А внутри Рюко подпрыгнула вместе с креслом, и опрокинулась с криком, приложившись головой. Пол принялся ходить ходуном на мгновение и в определённый момент подкинул всё, что на нём держалось, в воздух. В глазах потемнело, когда все лампочки и экраны разом потухли. Из одной трубы пошёл выброс пара, отчего крайнюю правую панель скрыло за белыми разводами выходящей струи. Отовсюду брызнули снопы искр вышедших из строя приборов. Откуда-то завыла аварийная сирена, а помещение стало багрово-красным от света лампочки тревоги. Всё же гидравлика посадочных модулей выдержала подобное приземление. Качнув прямоугольной серой тушей, «Торренс» скрипуче замер среди развалин бывших городских построек… *** ЭПИЛОГ …С трудом разомкнув глаза спустя пять минут, девчонка убедилась, что ещё жива. Затылок саднило, под ним натекло немного крови. Но для неё на сегодня было слишком много ран, и теперь затылок заживал медленнее. Убедившись, что Кровавый с ней, невольная пассажирка злосчастного буксировщика стала искать выход наружу, пока сирена раздирала слух. К ней добавился голос бортового компьютера: «ВНИМАНИЕ: ОБЩИЙ СБОЙ 60% ВСЕХ ПЕРЕЗАГРУЖАЕМЫХ СИСТЕМ. ВНИМАНИЕ: ОБЩИЙ СБОЙ 60% ВСЕХ ПЕРЕЗАГРУЖАЕМЫХ СИСТЕМ. ТРЕБУЕТСЯ ТЕХНИЧЕСКОЕ ВМЕШАТЕЛЬСТВО НА УРОВНЯХ «B» И «C».»… Тут всё разом погасло. Тревожные оповещения компьютера тоже прекратились. Только шум паровой трубы забивал слух. «Кажется, отключили.» — смутно решила Рюко, пытаясь разглядеть что-либо во всеобщем хаосе. Она и так догадалась, что реактор прекратил питание, и теперь пыталась нашарить руками выход со своего опрокинутого кресла. Но потом свет снова почему-то заработал, и тогда уже легче стало встать при освещении. Когда вдруг холодные лапы осторожно нащупали её за плечи, и Ксеноморф понёс её на выход… *** И на первом торможении дня Ваша настоящая любовь уйдет. О, позволь мне оказаться рядом, Пусть дьявол возьмет меня. Отпусти, разве ты не видишь? Ты не можешь спасти меня. Поэтому я сижу и жду, До той ночи, когда он пришёл… (Перевод «Red» — Mirel Wagner) (Саундтрек «Specimem 6» — OST Aliens versus Predator 2010, до 2:02 по времени) Малая комната смотрелась так, будто по её центру раньше стояла некая перегородка. Тусклый, моргающий с перебоями свет ламп. Столик, грубо приваренный металлическими ножками к полу. Пара матерчатых серых диванов, прикреплённых к полу винтами, с двух сторон от столика. Внизу валялось цветастое потёртое одеяло, свалившееся вниз. Рюко показалось, что она скорее вывалилась из лап существа, нежели оно её положило. Сил монстру уже катастрофически не хватало, Ксеноморф шёл на «автопилоте». Затем монстр направился куда-то в угол. А вернулся со старой подушкой в когтях, осторожным, заботливым жестом подложив её под голову Матои, которая только хлопала глазами. Затем вышел неизвестно куда. Спустя десять минут зверь принёс бутылки с водой и H2O2. Девушка нагнула шею, чтобы посмотреть поближе. Опухшие руки с ожогами четвёртой степени сперва обтёрлись мягко промоченной в прохладной воде марлей, для смягчения боли. Затем Чужой разорвал основную марлю на четыре клока и смочил перекисью водорода. Затем поочерёдно они были приложены к открытым ладоням и пяткам, весьма покрасневшим и опухлым. Рюко кратковременно прикусила губу, терпя едкую боль, пока химический состав делал своё дело. Резаные и колотые раны заживали быстрее и без осложнений, не то что ожоги, при которых повреждалась структура клеток кожи. Кровавый переполз на спинку дивана, наблюдая сверху треугольными, оранжевыми глазищами, напоминая чуть-чуть любопытного осторожничающего филина со своим воротником-бровями, «красуясь» жжёными дырками. Смертоносные руки чудовища теперь были заняты только лечением, что со стороны казалось неестественным для такого существа. Но было уже плевать на все. Плевать, как это смотрится, плевать, что слишком странно, что девчонка совсем его не боится. Плевать… Через пять минут боль стала утихать, а пришелец накрыл Рюко тонким одеялом. Удивлённо раскрыв глаза, Рюко показалось, что с ней обходятся сейчас, как с маленькой девочкой. Уголками глаз она нашла Кровавого, обменявшись с ним коротко удивлением по поводу одного и того же. Сидя на кортчках рядом, тварь отчаянно и тихо гладила её по голове, ища в этом своё забвение… А Рюко повернула голову на подушке вверх, осторожно прислушиваясь. Ей потихоньку становилось совсем спокойно и не хотелось больше о чём-либо думать. Время текло всё медленнее, становясь незаметным. Каюта со своими холодными, мерцающими лампами (тварь подключила запасной, электрогенератор, недостаточный, однако для работы двигателя) белыми лампами и железными, тесными стенками становилась всё менее реальной. Кругом — лишь космос. И мерцающие звёзды. Мерцающие в ночной темноте. И не нужно особо думать. Нужно просто смотреть… Девочка, повидавшая и вобравшая в себя за последние несколько дней столько потрясений, так и не заметила, как засопела. Она заснула. Спокойно, без тревог. Просто по-человечески заснула. Кровавый перебрался вниз, к ней на грудь, всматриваясь в перепачканное сажей и грязью лицо, глаза на котором были спрятаны за рваной, неухоженной чёлкой, а рот чуть приоткрыт во сне. — Поразительно… — удивился он. — Она так быстро заснула. Как это? Чужой тем временем уходил, и в коридоре резко выгнул спину назад — распрямлял вмятину на грудной части экзоскелета. Рёбра с хрустом выпрямились, а тварь едва слышно прошипела. Перетерпев, он поволочился дальше, смутно как-то ответив: — Ага, да… Конечно… С ней всё будет хорошо… Всё хорошо… — после чего быстро исчез. Кровавый остался наедине с Рюко. И тягостным, тоскливым ощущением от ответа. И больше ничего. Только мерное потрескивание холодных ламп в тесноватом помещении. И девочка, мирно спавшая с охраняющим её сон верным другом. И тишина. TO BE CONTINUED. (В ТИТРАХ играет: «Red» — автор и исполнитель Mirel Wagner)