А давай представим...

Вы всегда замечаете за человеком, которого любите, некоторые странности, незначительные изменения в характере? Может, он уже несколько дней ходит без настроения и явно не хочет разговаривать о той проблеме, которая его беспокоит? Или в тот же вечер он становится без причины чересчур весёлым и нежным к вам? Если вы этого не делали, то стоит начать. Ким Сокджин и Мин Юнги были знакомы уже пять лет, и за это время оба стали друг другу больше чем просто друзьями. Брат, наставник, поддержка, рука помощи. Но для Джина этот список дополнялся ещё одним пунктом, который постепенно начал разрушать столь крепкую связь между ними. Молодой человек понял, что влюблён в этого совершенно противоположного ему по характеру человека и… Ему стало страшно. Он знал, что Юнги точно даже не захочет его слушать, скажи Ким о своей проблеме. И хуже того, парень мог остаться совершенно один и полностью потерять любимого человека, навсегда утратив возможность быть рядом с ним. Хотя, сейчас Джин мог только догадываться о том, что происходит в голове у его друга. Уже несколько дней Мин выглядит и ведёт себя не лучшим образом. К тому же, бедняга явно спит не больше двух-трёх часов в день, и это не могло не сказаться на его самочувствии. — Я тут у тебя полежу немного… — уставшим, и от чего-то севшим голосом хрипит Юнги, прежде чем положив голову на колени хёна. Это уж точно выходило за рамки привычного. В иной ситуации парень без всякого сомнения так не сделал бы, это же несгибаемый и стойкий Мин Юнги, которого нельзя сломить обычным недосыпом. — Ты спишь? — после минут молчания спрашивает Джин. Ответом ему служит лишь сонное сопение парня, лежащего у него на ногах. Руки осторожно ложатся на голову Юнги, пальцы перебирают тёмные жёсткие локоны волос, а сердце с каждым ударом норовит сломать юноше рёбра. Бледное лицо, до этого такое напряженное, сейчас настолько спокойное и умиротворенное, что невольно можно залюбоваться столь необычным зрелищем. От волос пальцы переходят к лицу, нежно касаясь носа и губ, по пути слегка задевая ресницы, от чего Мин что-то недовольно мычит, убирая от себя руки друга. Именно в те мгновения Джин наконец понял, что чувства к этому с виду холодному куску оголённых нервов по-настоящему приносят ему одни лишь страдания. Может стоит наконец… — Признаться? — непроизвольно, будто не по своей воле парень говорит вслух последние слово, которое должно было закончить его долгие размышления по поводу нераздельной любви и поставить всё на свои места. — Ты о чём? — сонно спрашивает Юнги, наблюдая за молодым человеком из-под полуоткрытых век. — Да так, о своём. — Натягивая улыбку произносит Джин. — А я то думал, что у нас уже нет ничего такого, что можно было бы скрывать от друг друга. — Вставая и толкая друга в бок ворчит брюнет. — Ты говоришь это так, будто ты являешься моим парнем. — Лицо Сокджина искажается нервной улыбкой. — Вот именно. — Выкрикивает Мин, скрываясь на кухне, оставляя сидящего в гостиной смещённого парня одного. — Так что? Рассказываешь, или нет? — Встречался бы со мной, может быть и рассказал бы. А так… — Что? — Удивлённое лицо Юнги выплывает из-за угла кухни, встречаясь с решительным взглядом старшего. — Был бы моим парнем — узнал бы все подробности моей личной жизни. Вот ты мне можешь рассказать причину твоего, э… Не совсем обычного состояния? Мин на секунду будто зависает, в упор глядя на Сокджина, но потом вздрагивает, и расплываясь в улыбке говорит: — Ну ладно. Представим, что я без памяти влюблён в тебя, а ты в меня, и всё такое, и все розовые слюни, сопли и тому подобное. Кому же ты хочешь признаться, и в чём? По мере произношения слов, которые вызвали у Джина бурную реакцию в виде покраснения щёк и ушей, Юнги подходил всё ближе и ближе, наконец сев напротив блондинка, и взглянув молодому человеку в глаза. — Ну уж нет! — рассмеявшись, Ким пытается отстранится, но с испуганным визгом падает обратно на пол, оказавшись прижатыми к ковру крепкими, хоть и тонкими с виду рукам брюнета. — Руки убери! Думай головой, прежде чем что-то делаешь, окей? Но Мин молчит. Его взгляд с игривого в миг стал серьёзным и сосредоточенным, изучающим перепуганное лицо Джина с неприятной внимательностью. — А красивый-то какой…— Выдыхает молодой человек, ослабляя хватку. Старший тоже не спешит вырываться. Дыхание то и дело прерывало свою нормальную функциональность, сердце било в горло, а кровь ещё в большем количестве прилила к лицу. Всё складывалось как нельзя лучше, но боязнь подобного контакта явно брала верх. — Ты настолько сильно хочешь узнать о моих секретах, что пытаешься меня перед этим смутить? — Ким застенчиво отводит взгляд, при этом больше напоминая зажатую у стенки школьницу, чем вполне себе зрелого молодого человека. — Хочу. — Раз так, то давай попробую объяснить. Есть некие Человек А и Человек Б. Человек А и Человек Б знают друг друга туеву хучу времени, но тут Человек А понимает, что Человек Б стал для него больше, чем просто другом. — Тебе не кажется, что ты сейчас описыв… — Заткнись. — Ворчит Сокджин, слегка ударяя нависшего сверху Юнги в грудь. — Человек Б немного глупый, и поэтому на все намёки Человека А реагирует ровным счётом никак. — А теперь Человек Б очень яро начал реагировать на эти самые намёки, а ты, Ким Сокджин, ломаешься как маленькая девочка. Джин замирает, в ужасе глядя в тёмные суровые глаза парня напротив. Пальцы, холод которых чувствуется даже через ткань рубашки, сжимаются ещё сильней, подгоняя того к своему окончательному решению. И это решение приходит с молниеносно й скоростью. Джин поддаётся вперёд, осторожно и быстро целуя брюнета в щёку, тем самым вызывая у того смех. — Что это было? Мне тебя самому поцеловать нужно? Не успеет Джин кивнуть головой в знак согласия, как его настигает поцелуй уже со стороны Юнги. Первые секунды он даже не понял, что язык Мина соприкасается с его языком, а после понимания данного факта начал активно отвечать взаимностью. — Теперь твоя очередь. — Сокджин задыхается, но всё же пытается узнать всю правду о самочувствим своего возлюбленного. — Я простудился. — Утыкаясь лбом в лоб парня, шепчет Юнги. — Думаю, ради того, чтобы ты узнал, что я истекают соплями и бациллами, тебе стоило поцеловать меня. Даже в щеку. — Так это получается теперь мы… — Теперь ты рассказываешь обо всем мне, а я тебе. Ясно?