***
Как только звякнул дверной колокольчик, Голд, даже не оборачиваясь на звук, спинным мозгом почувствовал, что за гость возник на пороге его лавки. Он знал, что её план провалится, впрочем, как обычно, и она непременно заявится к нему просить о помощи. Вот только есть ли у неё что-нибудь, что она может ему предложить? Вот в чём вопрос. Вероятно, сейчас он об этом и узнает. — Ты бы набралась храбрости войти в эту дверь только по одной причине: Пират и его сын в итоге со всем справились, — начал он без обиняков. — Беззубая стая. Они, правда, помешаны на прощении. — Умение прощать — это достоинство, поклонником которого я не являюсь. — Жаль, поскольку я пришла извиниться. Понимаешь, я всё не так начала, пыталась натравить Прекрасных друг на друга. Тут Румпель всё же посчитал нужным обернуться к своей гостье, поскольку судя по приближающимся шагам и голосу, который звучал всё ближе, Королева подбиралась к нему, чтобы наконец изложить свою просьбу. К тому же с предполагаемым врагом, каковым Королева могла стать в любой момент, лучше встретиться лицом к лицу. — Я позабыла о самом важном из твоих уроков, — продолжила женщина вкрадчивым тоном, томно приближаясь к Тёмному магу. Она считала, что знает, как умилостивить своего учителя: — если знаешь, чего хочешь, иди и возьми. Используй все средства. С этими словами Королева подошла к Голду ещё ближе. — И что ты на самом деле хочешь? — подтолкнул её Румпельштильцхен к ответу. Женщина приблизилась ещё на шаг, наклонилась к мужчине и прижалась губами к его губам. Он не потворствовал, но и не отстранялся. Лишь когда поцелуй закончился, отдёрнул голову и удивлённо уточнил: — Меня? Ты этого хочешь? — Нет, — прошептала Королева, но отчего-то в этом тихом «нет» слишком громко слышалось согласие. — Есть кое-что ещё… Но мне нужна твоя помощь. — И с чего ты решила, что я соглашусь помогать? — Потому что, к счастью для тебя, есть ещё парочка морских созданий, которые задолжали мне услугу. Тут Королева, словно заправский фокусник, вытащила из рукава золотые ножницы, и в неверном освещении лавки они заиграли светлыми бликами на лицах договорщиков. Прекрасно, Королева — действительно его лучшая ученица: она знает, как сделать предложение, от которого невозможно отказаться. Румпель взял ножницы, и они приятной тяжестью легли в его руку. Ему едва удалось скрыть своё торжество от Королевы. Хотя, скорее всего, не удалось, да это было уже и не важно. Теперь главное — чего потребует она. — Итак, скажи мне, что я должен помочь тебе получить? — То, что я всегда хотела… Сердце Белоснежки, — в её огромных карих глазах мелькнула надежда, которую она постаралась тут же спрятать за своей дежурной безумной улыбкой.***
Когда Злая Королева ушла, Румпельштильцхену было о чём поразмыслить. Теперь он получил ножницы и может приступить к выполнению своего плана. Он ещё, правда, не решил, какого из парочки-тройки вариантов. С помощью магического помощника он может отсечь от себя судьбу Тёмного мага и попытаться воссоединиться с Белль. Изменившегося, она его, конечно же, примет и даже на какое-то время успокоится, уверенная, что добилась своей цели: сделала из чудовища человека. Но вряд ли их семейная идиллия продлится долго. Найдётся тысяча причин для того, чтобы Белль снова захотела, чтобы он что-то изменил в себе. Но дело здесь даже не в Белль. Ради ребёнка Румпельштильцхен готов был отказаться от магии, но ради него же он хотел бы сохранить свою силу: мир опасен и непредсказуем, уж Голду ли этого не знать, так зачем же отказываться от лучшего средства защитить своё дитя от любых невзгод. Но в таком случае ни о каком согласии с Белль не может быть и речи. А пострадает от вечного раздора между родителями, конечно же, ребёнок. Этого Румпельштильцхен не хотел вовсе. Второй вариант — отсечь Белль от её судьбы: чтобы она прекратила геройствовать, стала наконец примерной женой Тёмного, и ему не пришлось бы больше терпеть бесконечные войны внутри собственной семьи. Тогда Белль придётся слегка подкорректировать память — одними ножницами с её стремлением к героизму тут не справиться. Но рано или поздно правда всплывёт наружу, и присказка «ты мне вновь соврал» снова станет лейтмотивом в их отношениях. Этого Румпель не мог допустить. Он в задумчивости покрутил в руках золотые ножницы, на которые возлагал такие большие надежды. Ничего, он непременно что-нибудь придумает. Ради ребёнка. Ведь сумел он перевернуть мир с ног на голову ради возвращения своего мальчика. При мысли о Бэе из груди Тёмного мага вырвался судорожный вздох, но Румпельштильцхен мгновенно взял себя в руки: дверь в ту жизнь закрыта. Закрыта навсегда. Сейчас нужно думать о будущем малыше. Он не должен повторить судьбу Румпеля и Бэя и расти без отца. Этого Голд не допустит. Тут взгляд Тёмного рассеянно скользнул по полу и упёрся в неброский бежевый конверт, лежащий под дверью лавки. Любопытно, что это может быть? Голд на всякий случай просканировал магией привет от пока ещё неизвестного: врагов у Румпельштильцхена предостаточно, предосторожности лишними не будут. Ничего опасного. Тогда маг вскрыл конверт, достал вложенный в него листок и замер, глядя на снимок УЗИ своего ещё не появившегося на свет ребёнка, от которого его уже стремятся оградить. Милый привет от любимой Белль. Любимой ли? Гнев, обида, боль… Разве такие эмоции должны возникать, когда думаешь о возлюбленной? Вряд ли. Румпель смотрел на фотоотпечаток существа, которое вскоре станет для него самым дорогим и при этом самым недоступным, благодаря усилиям его дражайшей супруги. И с его души будто падал морок, заставляя видеть всё яснее, что любви к Белль в его сердце уже нет. Осталось лишь недоумение, как он так долго позволял манипулировать собой, лишь бы иметь живую иллюзию, что он кому-то нужен. Теперь ему нужен только ребёнок, и он его получит. И никто не сможет встать у него на пути. Даже Белль. Он придумает как. А пока нужно выполнить свою часть сделки со Злой Королевой. Голд устало вздохнул и переместился в уютное гнёздышко Прекрасных.***
Белоснежка только уложила Нила спать и спустилась вниз, чтобы несколько минут побыть наедине с мужем. Эти моменты, когда они могли просто посидеть рядом друг с другом, без забот об очередной проблеме Сторибрука, случались всё реже, что лишь добавляло им ценности. Одна только мысль о Дэвиде наполнила сердце отважной охотницы и принцессы приятным теплом. На губах Белоснежки появилась нежная улыбка, которая тут же сползла с её лица, когда она увидела, что происходило в гостиной. Её муж — рассерженный и беспомощный — стоял посреди комнаты, не в силах пошевельнуться, а напротив него, скрестив руки на груди, жуткий в своём спокойствии, расположился Румпельштильцхен. Женщина бросилась к нему: — Зачем ты здесь? Что ты с ним сделал? Лёгким пасом руки Тёмный заставил Белоснежку застыть на месте. — А вот и вы, Ваше Высочество. Вас-то я и жду. Он не торопясь подошёл к ней и быстрым уверенным движением вырвал её сердце. — Не беспокойтесь. Вы об этом даже не вспомните, — тихо произнёс Голд и хотел было что-то добавить, но Прекрасные перебили его, воскликнув в один голос: — Тебе это не сойдёт с рук. Эмма до тебя доберётся. — Бросьте, — усмехнулся Голд. — У вашей дочери сейчас проблемы с магией. Она себя-то защитить не может, не то, что других, — и прежде чем исчезнуть в клубах бордового дыма, добавил: — Ваши дети не пострадают. Мне, правда, жаль, но я должен позаботиться о своей семье. Но Прекрасных он, похоже, больше не интересовал. Взгляд Дэвида, полный сожаления и любви, пересекался с любящим и понимающим взглядом Белоснежки. Голд постарался игнорировать укол зависти, которая норовила расцвести в его душе, и быстро удалился из этой будущей юдоли скорби.***
Румпельштильцхен договорился со Злой Королевой, что за своим трофеем она придёт к нему в лавку. И Королева не заставила себя ждать. Лишь только он позвонил в дом Зелены и сообщил ведьме радостную весть, не прошло и пяти минут, как среди антикварных ценностей во всём своём блеске и торжестве явилась Злая Королева. — Ну же, где оно? — кинулась она к Голду. Глаза Королевы горели нетерпением и предвкушением близкого свершения мести, такой долгожданной, сладкой мести. Румпельштильцхен достал из холщового мешочка трепетное сияющее сердце и протянул своей визави, но как только она попыталась его схватить, слегка отстранился. — В чём дело? — даже ничтожная задержка теперь, когда цель была так неправдоподобно близка, выводила Королеву из себя. — Отдай его мне! У нас сделка! — Отдам, когда ответишь мне на один вопрос. Зачем оно тебе? Злая Королева внутренне подобралась и ощетинилась: — Тебе-то что за дело, дорогуша?! Ты же знаешь, что я всегда хотела его получить. Ты знаешь всю нашу историю. — Так давай я помогу тебе. И с этими словами Голд слегка сдавил сердце двумя пальцами. Злая Королева дёрнулась вперёд и едва удержалась, чтобы не броситься на Тёмного и остановить его. Движение женщины не ускользнуло от взгляда мага. Он подошёл к ней ближе, взял за руку и, глядя в глаза, душевно произнёс: — Что-то ты темнишь, дорогуша. В чём дело? Может быть, я смогу тебе помочь. Злая Королева недоверчиво взглянула в почти чёрные глаза собеседника. Он, конечно, хитрый лис и ничего не делает просто так, но он могущественный маг и, возможно, действительно найдёт тот путь, который ей самой неведом. В конце концов, драться со всем миром в одиночку — дело утомительное. Помощь не помешает. Даже от Тёмного мага. Лишь бы цена не оказалась непомерной. И она решилась: — Я умираю. — Что? — Голд недоверчиво отшатнулся. — Умираю, — повторила Королева. — Видишь ли, весьма затруднительно жить без сердца, даже если ты всего лишь половина личности, — горько усмехнулась ведьма, — тем более если ты — лучшая половина. — И ты решила присвоить себе сердце Белоснежки? — уточнил Голд. — По-моему, это справедливо: та, что отняла у меня жизнь, мне её и подарит. Разве нет? — Не думаю, что это лучшее решение. В мгновение ока сердце, бывшее в руках Румпельштильцхена, растворилось в воздухе. — Ты обманул меня! — взвилась Королева. — Великий Тёмный нарушил сделку! — Успокойся, Иви, от сделки я не отказываюсь, мы всего лишь подредактируем условия. Я достану тебе сердце. — Ну ты же понимаешь, что обычное здесь не подойдёт, — подколола его Королева. — Разумеется. Странно, что ты сама об этом не подумала. Хотя, похоже, холодный расчёт не твой конёк. Королева передёрнула плечами и отвела взгляд в сторону. — Да будет вам, Ваше Величество! Не обижайтесь, — примирительно протянул Голд и продолжил без всякого перехода: — Всё-таки интересно, какой же принцип разделения личности по методу доктора Джекилла? С этими словами Голд вплотную приблизился к Королеве, взял её за подбородок, внимательно посмотрел в её чёрные глаза, в которых отчего-то заполоскался неуместный испуг, и неожиданно вернул ей давешний поцелуй. Его рука переместилась с подбородка на затылок женщины, а вторая скользнула по её спине. И Злая Королева почувствовала, что в его уверенных объятиях и под мягким натиском тёплых губ в её душе рушатся стены недоверия и злобы, старательно возводимые ею годами. Когда поцелуй закончился, Румпель слегка отстранился от неё и снова заглянул в глаза: на него смотрела та Реджина, какой она была до смерти Дэниэла и ненавистного замужества, — любящая и доверчивая. — Я так и думал, — кивнул Тёмный маг. — То, что это не добро и зло, стало ясно после случая с Хайдом. И сейчас это только подтвердилось. Так вот как! Это какой-то очередной извращённый эксперимент! Оскорблённая, Королева мгновенно вернулась к привычному амплуа злобной и мстительной ведьмы. — Надо же, — ядовито заметила она. — И с чего такие выводы? Она попыталась освободиться из рук Румпельштильцхена, но безуспешно: он и не думал отпускать свою жертву. — Но я ведь прав, — игнорировал её вопрос Румпель. — Значит, сыворотка избавляет не от зла, а от того, от чего человек сам хочет избавиться? Не так ли? — Мне-то откуда знать? — избегая взгляда Тёмного, прошипела Королева. Объятия, которые только что давали такое волшебное ощущение защищённости, теперь больше напоминали клетку, из которой не выбраться. — Так и есть, — кивнул Тёмный. — Похоже, Реджина выбрала не самый удачный момент для разделения. От чего ещё она избавилась, кроме одержимости местью, ярости и завидной целеустремлённости? От способности любить? По тому, как поморщилась при его словах Королева, Голд понял, что попал в точку. — Ничего, — прошептал он на ухо притихшей женщине, — мы поможем друг другу. И, возможно, плата окажется не такой уж высокой. Легонько поцеловав Королеву в висок, Румпельштильцхен выпустил её наконец из объятий и переместился куда-то, оставив её в растерянности.***
Долго оставаться в неведении Королеве не пришлось. Спустя десять минут Голд тем же манером вернулся обратно в лавку, но уже не один, а с Реджиной. Судя по виду мадам мэр, она не была в восторге от этого вояжа. — Зачем ты её притащил? — недовольно процедила Королева. — К чему впутывать в наши дела врагов? И она с нескрываемой ненавистью посмотрела на свою вторую половину. — Не принимать часть себя — это так по-человечески, — ни к кому не обращаясь, пробормотал Румпельштильцхен. — Ну думаю, нет смысла зря тянуть время. Вы позволите, госпожа мэр? Реджина с неудовольствием, но всё же кивнула. Злая Королева всё еще не понимала, что происходит. И Голд, будто отвечая на её сомнения, сказал: — Сейчас я выполню свою часть нашей сделки — достану тебе сердце. Голд вынул сердце из груди Реджины, ловко разделил его пополам: одну часть вернул Редж, а вторую поместил в грудную клетку Королевы. Она тут же почувствовала, как по жилам побежала обновлённая кровь, наполняя каждую клеточку тела истинной жизнью. — Благодарю вас, госпожа мэр. Ваш бесценный опыт оправдал наши ожидания. — Надеюсь, что вы выполните свою часть сделки, мистер Голд, — сказав это и едва ответив на лёгкий поклон ростовщика, Реджина растворилась в пурпурном тумане, даже не взглянув на Королеву. — Что за сделка?! — неведение стало раздражать женщину, к тому же её злило, что такое простое решение не пришло ей самой в голову. — О чём вы могли с ней договориться? — Не волнуйтесь так, Ваше Величество. Это вредно для сердца, — снисходительно заметил Румпельштильцхен. — Сделка самая примитивная: баш на баш, сердце Белоснежки в обмен на ваше собственное. — Теперь семья Прекрасных тебя возненавидит. — Мы никогда и не были друзьями. У меня вообще нет друзей. — Да уж. Может, оттого, что ты делаешь только то, что выгодно тебе? — Сказала величайшая альтруистка на свете. Кстати, о выгоде. Я предложу тебе новую сделку, от которой ты не откажешься, душа моя. Голд подошёл к Королеве и нежно положил руку на её живот. От этого по-хозяйски уверенного жеста женщина вздрогнула и замерла. — Что это значит? — севшим голосом спросила она. — Почему ты всегда хотела отомстить Белоснежке? Потому что она лишила тебя любимого или надежды? Надежды на простое женское счастье? — в последних словах проскользнула лёгкая издёвка, но внимательный взгляд карих бездонных глаз оставался серьёзным. — Надежды на любовь, обретение семьи, детей? Королеву всегда нервировало, что Румпельштильцхен видит её насквозь со всеми её комплексами и слабостями. Но он снова был прав. И это раздражало больше всего. А ещё то, что что бы он ни говорил, её участь от этого не изменится. Из-за стремления когда-то давно насолить собственной матери она навредила себе почище Белоснежки: ей самой теперь матерью не стать. Она сглотнула вставший в горле ком и выдавила из себя: — Это непоправимо. — Магия не может справиться только со смертью, дорогуша. Всё остальное поправимо. — Не шути так, — её голос снизился до шёпота. — Чувство юмора не входит в обширный перечень моих достоинств. — Значит? — Королева не смогла скрыть надежду в голосе, чем порадовала Румпельштильцхена. — Если ты использовала заклинание из моей книги, я могу это исправить. Не бесплатно, конечно. — Чего ты хочешь? — Я хочу, чтобы ты стала моей женой и выносила моего ребёнка. — Что? — Королева не могла поверить в то, что слышала. — А как же истинная любовь? Белль? — Истинной любовью я сыт по горло. К тому же, не беспокойся: наш союз будет по расчёту. По верному, заметь, расчёту. Мы знаем друг друга тысячу лет и не испытываем по отношению друг к другу никаких иллюзий. Так что, уверен, мы всегда сумеем договориться. — А если не сумеем? — Ребёнок в любом случае останется со мной. В данный момент только это важно. — Я так понимаю, особого выбора у меня нет? В ответ Голд лишь ухмыльнулся. — Договорились! Только у меня есть ещё один вопрос. Брови Румпеля недоумённо взлетели вверх. — Почему ты назвал меня Иви? — Ну не Квини же. — Нет, спасибо, — её передёрнуло при воспоминании о кличке, которой её наградила дражайшая половина. — Если не нравится, можно придумать что-то другое. По именам я специалист. Новоявленная Иви неопределённо пожала плечами и чуть улыбнулась.***
В один из вечеров, спустя пару недель после свершившейся сделки между Румпельштильцхеном и Королевой, когда маг заканчивал последнее из тысячи ежедневных дел, прежде чем закрыть лавку, в неё ворвалась взбешённая и зарёванная Белль. — Как ты мог такое сотворить?! Чудовище! Предатель! Мерзавец! Если бы не разделявший их прилавок, она бы вцепилась Голду в лицо. — Я так понимаю, ты наконец обнаружила, что больше не беременна, не так ли, Белль? Ну так радуйся! Ты, наконец, совершенно свободна от чудовища, последнего гада и мерзавца. Надеюсь, ты получила документы о разводе? Мне кажется, и ты, и твой папаша, и твои героические друзья должны быть счастливы, что тебя больше ничего не связывает с такой мерзкой личностью, как я. Белль ничего не могла возразить, только хватала ртом воздух в бессильной ярости. — И теперь тебе даже не придётся растить ребёнка чудовища и переживать, что твоё дитя не герой, а отродье Тёмного. Так что выше нос, Белль! И вперёд, в своё светлое будущее! А о ребёнке не волнуйся: мы с Иви о нём позаботимся, так что он ни в чём не будет нуждаться. Голд не дал Белль возможности высказаться и сразу переместил её домой, где бы её дом в данный момент ни находился, а сам отправился в особняк. Поднимаясь на крыльцо, он подумал, что завтра с утра всё же подкорректирует воспоминания Белль (и не только ей), ведь им ещё жить в этом городе вместе, да и усугублять её страдания он не желал: только сохранить ребёнка за собой. Едва он переступил порог, как его чуткий нос уловил аппетитный аромат свежеприготовленной лазаньи. Он прошёл в гостиную, где на софе, забравшись на неё с ногами, уютно расположилась с журналом бывшая Королева. В домашней одежде, с ниспадающими на плечи волнами волос, без яркого макияжа, она излучала спокойствие и умиротворение. Женщина подняла на Голда свои прекрасные тёмные глаза, которые особенно ярко сияли на её чистом безмятежном лице. Румпель невольно залюбовался ею — ни дать ни взять, воплощённая женственность. С тех пор, как он отсёк её от судьбы Злой Королевы, и она обрела настоящее живое сердце, а вместе с ним — дом и семью, она просто расцвела. — Привет! — улыбнулась она. — Привет! — улыбнулся он. — Как вы сегодня? — Хорошо, — снова улыбнулась она. — Мой руки, ужин стынет. — Хорошо, — откликнулся он. И понял, что теперь у него действительно всё будет хорошо. У них всё будет хорошо.