Дар или Проклятие?

      Довольно странно было думать, что препятствий больше не будет, и жизнь станет лучше. Может быть, с кем-то такое и бывает, но явно не с Мари. Она уже привыкла к тому, что её руки вечно обвязаны тугими веревками страданий и мучений. Усердно пытаясь вырваться, девушка только спутывала их сильней, отчего по её телу проходила острая боль. Но, скорее, это боль была больше душевной, нежели телесной. Невидимая и тяжелая. И сколько бы она не утверждала, что сильная, что справиться со всем, что будет выше, все только катилось куда-то вниз, утягивая за собой хрупкую Маринетт, силы которой были на исходе.       К чему снова плакать? К чему биться в истерике и вновь мучиться от боли в сердце? Нет. Пора прекращать это. Если уж ей не суждено любить и быть любимой, то она больше не станет бороться. Иногда проще унять свои чувства, оставив там, где никто не найдет. Пусть она и станет пустой, пусть её перестанут донимать сладостные мысли, но зато она больше не позволит мучить, если не себя, то свое сердце точно.       Маринетт шла как на казнь. Делая медленные шаги, она ощущала горечь слез, вытекавших с её голубых глаз. Стараясь убрать их с щек как можно скорей, девушка уже ни о чем не хотела думать. Но внутри до сих пор кто-то рвал и терзал сердце, потому становилось не столько больно, сколько противно и тошно. Другие ребята, мимо шедшие, видели её разбитость и, возможно, хотели спросить, что с ней, но никто не осмеливался подойти ближе. Да и сказала бы им сама Мари? Их недоуменный взгляд проходил рядом с девушкой, но она достойно ловила его и улыбалась.       Но до ребят она так и не добралась. Лежа на кровати, Мари смотрела в потолок, понимая, что он такой же пустой, как и её душа. Мрачный, некрасивый, ужасный. Усталые глаза стали слипаться. Тяжелые веки сомкнули глаза девушки, и она заснула, сама того не заметив.       Аля примчалась в комнату спустя час. Она истошно искала подругу, избивая свои ноги, оглядывая почти все уголки лагеря. Другие ребята не отставали от Сезер, но и их попытки обнаружить девушку оказались тщетными. Тогда у Али осталась только одна надежда на то, что Мари будет в корпусе. И она оказалась права. Влетев в дверь, она увидела измученно спавшую Маринетт, на своей кровати.       Услышав громкие звуки, темноволосая открыла усталые глаза и окликнула подругу. Та подбежала к синевласке и прижала к себе так крепко, что Маринетт перестала чувствовать воздух внутри себя. -Боже, Маринетт, где ты была?! Мы так волновались за тебя! — положив руки на плечи девушки, взволновано говорила Аля, — Ну, вот скажи мне, почему тебя постоянно куда-то заносит, причем ни я, ни кто-то другой не знает о твоем местонахождении, а? -Аля, прости, просто так вышло,— уныло ответила Мари, опустив голову вниз. -Что случилось? -Я поругалась с Адрианом. -Опять Агрест?! Ну всё, мое терпение лопнуло! Где этот подлец, у меня для него сюрприз есть! — вспылила Аля, вскочив с кровати. -Аля! Аля, перестань! -Что на этот раз? -Он… он видел меня и Ната и подумал, что мы вместе. Ух, я не знаю, что делается у него в голове! Он просто с ума сошел! — разозлилась Маринетт. -Постой, тебя и Ната? А что ты вообще делала рядом с ним? — опешила Аля, вопросительно изогнув брови. -Ну, просто Натаниэль оказался влюблен в… Хлою. -В Хлою? В эту идиотку, которую саму в порошок стереть надо?! — воскликнула та. -Да, в неё. Я тоже удивилась, — девушка подошла к окну, соединив руки перед собой. —Но не мне решать, кого ему любить. -И что потом? -Я просто помогла ему. Словами, разумеется, — добавила темноволосая. —Но почему он решил, что я с ним встречаюсь? -Ах, Маринетт, я давно говорила тебе, что Адриан Агрест не твой тип! Напомни, сколько раз я предупреждала тебя, чтобы ты перестала думать о нем? Сколько раз я видела тебя такой несчастной, что у самой разрывалось сердце? Сколько слез ты пролила, лишь бы смягчить ту боль, которую он тебе принес? — слова Али сейчас были очень уместными, и Мари в глубине души сожалела о том, что не послушала подругу ещё в самый первый раз, когда она только начала думать и говорить о нем. — Маринетт, и ради чего? Что принесла тебе твоя любовь? Зачем было так страдать, если ты все равно оказалась ему не нужной! Он поигрался с тобой и бросил! — развела руками Сезер. — Я говорила тебе, ты ему не нужна! Ты всего лишь игрушка! -Ты права, Аля. Ты всегда была права, — посмотрев на подругу, тихо проговорила Мари. — Я не слушала тебя и надеялась, что все будет хорошо. Подбадривала себя, искала силы, но все оказалось бесполезным! Похоже, я проиграла, — почти не слышно произнеся последнюю фразу, Маринетт скрестила руки перед собой и, пройдя мимо подруги, вышла из комнаты. -Куда ты? -Искать место, где я буду хоть кому-то нужной, — захлопнув дверь, девушка быстро выскочила на улицу, не давая себе объяснения, куда она вообще направляется.       Что теперь? Пустая кукла. Внешность, фигура, завораживающие глаза, пустая улыбка. Но все это лишь лицевая часть её. Странные силы, опустевшая душа, медленно двигающееся сердце — все как у неживой игрушки. Как она была глупа, что велась на эти слова, взгляды, улыбки. Это был лишь обман. Она видела друзей, видела врагов, видела того, кто был и сейчас является ей дорогим, но есть другой вопрос. А кем для всех является она? Кто она? Девушка? Кукла? Человек? Игрушка? Что скрывает она? Силы? Дар? Проклятие? Много бесконечных вопросов, ответы на которые получить непросто.       Что искала, то потеряла, а что не искала, обрела навсегда. И вот она идет куда-то прямо, в сторону моря. Мимо дети, подростки, все они улыбаются, смеются, не обращают внимания на Мари, которая как призрак идет рядом и смотрит на свои руки. Они могли творить то, что нравилось другим. Но в то же время они могли сотворить то, что пугало и саму Мари. Она могла остановить время, могла навредить человеку, а могла и помочь.       Тут девушку словно током ударило. Она может остановить время! Если она остановит его, то тогда все её страдания могут закончиться, но теперь нужно было остановить не что-то и не на определенное время, теперь надо было остановить все. Если она постарается, то сможет остановить время на очень долгий период, а значит и остановить саму жизнь. И пусть Маринетт и все остальные застрянут в этом большом промежутке, но зато никто, как и сама Маринетт не будут страдать. Тогда закончится все: печаль, горе, не будет страха, унижений, обиды, разочарования.       Девушка смотрела на бушующие волны и стремительно глядела вдаль, понимая, что скоро она не увидит ни моря, ни солнца, она не увидит жизнь.