"Обручальное" кольцо

      Солнце палило нещадно. Красная площадь, как всегда переполненная туристами, превращалась в адский котел, в котором варились и приезжие, и местные, и фотограф Фёдор.       Басманов фотографировал всё, что видел: красивые листья на деревьях, капельки росы на траве, здания, незнакомцев. Последние привлекали молодого фотографа больше остального. Запечатлеть обрывок жизни проходящего мимо человека доставляло Фёдору почти что физическое удовлетворение. Блеск в глазах, позы, жесты — все это на фотографиях жутко приманивало Басманова своей грацией и красотой.       Но сейчас ни одного подходящего объекта для фотосессий поблизости не было. Вот же незадача — плюнуть некуда, и фотографировать некого. Фёдор тяжко вздохнул.       Вдруг его чуткий слух уловил среди гула голосов, сплетающихся в разные языки и диалекты, что-то знакомое. Слова песни.       — Вот-те граппа, вот-те пицца, вот лазанья, черт возьми! Как же здорово напиться с интересными людьми!       Хриплый баритон. Его Басманов не раз слышал около баров, кафе и прочих заведений, где человек, которому этот голос принадлежал, всеми правдами и неправдами добывал себе выпивку. Фёдор усмехнулся и двинулся на звук, надеясь хоть как-то развеять скуку беседой со знакомым и, возможно, найти по дороге подходящую «модель».       Пока Басманов достиг места назначения, песня уже сменилась.       — Гости въехали боярам во дворы!       Во дворы!       Загуляли по боярам топоры! Топоры! — душевно тянул Грязной, сидя прямо на камнях и отбивая ритм руками по ляхам. Рядом сиротливо лежала потрепанная тяжелой жизнью владельца кепка, в которую особо жалостливые скидывали мелочь из карманов. Среди мелких монет красовалась одна сторублевая купюра. «Кто-то с хорошим слухом надеялся избавиться от уличного запевалы, отвалив такую сумму. Щедро», — заключил про себя Фёдор.       — Гойда, гойда, говори, говори.       Говори, приговаривай,       Говори, да приговаривай,       Топорами приколачивай!       Толпа, ранее не заинтересованная пьянчугой, фальшиво горланящим неизвестную многим песню, теперь останавливалась и глазела на молодого человека приятной, даже сказать, миловидной наружности, что лихо отплясывал и подпевал Грязному. Движения были ладными, плавными, точными. Черные волнистые волосы до плеч развевались от поворотов и приседаний, глаза сияли. Аккуратные сапожки с маленькими каблучками отбивали ритм гораздо лучше, чем трясущиеся руки Василия. Тонкие, почти женские руки разводились в стороны, прижимались к груди, притягивая взгляды не только женщин, но и мужчин. В кепке сразу прибавилось крупных купюр.       — Федька! — взревел Грязной, вставая и бросаясь на Басманова, дабы заключить в крепкие дружеские объятия.       — Васька! — в тон ему ответствовал фотограф и кинулся обнимать собутыльника в ответ. — Как жизнь, фуфлыга? *       — Ничего, живу. Слушай, — спохватился Грязной. — А у тебя деньги есть?       Басманов только кивнул в сторону «банка сбережений», куда скорее всего Федьке, а не Ваське, бросали деньги.       — Господь Всемилостивый! Федька, ты ж моё золотце! — Василий от избытка нежности и благодарности полез к Басманову, дабы дарить любовь и ласку.       — Ну-ну, друг мой, моё сердце занято, — Фёдор ловко увернулся. — Я не могу изменять.       — Да? И кто же это тебя вытерпит? Ты же любую бабу разоришь, если в ювелирный попадешь. Или зафоткаешь до смерти.       — Это ты преувеличил, — немного смущенно отрицал Басманов, задетый темой ювелирных украшений.       — Эх, ладно, краса Руси, иди, а если…       — Когда, — поправил Федя.       — …Когда деньги закончатся, я тебя позову. Номерок уже знаю.       Фёдор натянул на лицо доброжелательный оскал, отметив про себя, что сим-карту стоило бы поменять.       Оставив Грязного дальше посвящать прохожих в искусство, Басманов оглядел площадь на предмет чего-нибудь интересного. ГУМ. Неплохо. Там магазины. Мороженое. Да, мороженое. Пломбирное. Белое, как… снег. Да, снег.       Фёдор облизнул губы и направился в Государственный Универсальный Магазин. Витрины призывно блестели, как украшенные перед Новым годом ёлки, выставляя напоказ товары и зазывая этим покупателей. Басманов тщетно пытался среди всей этой яркой мишуры найти маленькую палатку с мороженным. Боже, хоть один стаканчик… Фёдор готов был прилипнуть к любому ледяному предмету и наслаждаться его прохладой. А еще лучше, погрызть сосульку. Или снег поесть. Всё, что угодно, только бы холодное.       Как и во всех приличных заведениях, из динамиков звучала музыка, дабы развлекать заблудших покупателей. Федя невольно поморщился. «Верасы — Малиновка». Чтоб этих диджеев да на кол, чтоб всякую дрянь не ставили. Однако проклятия, посылаемые в адрес авторов этой песни и тех, кто включил её здесь и сейчас, не уберегли Басманова от воспоминаний.       Вечеринка. Грандиозная пьянка на Новый год. Где-то три часа ночи. Частная дача. Курбский, Вяземский и, конечно же, Грязной. Все уже изрядно поддатые, как и Фёдор. Он вообще крайне восприимчив к алкоголю. Собутыльники, окрыленные выпитым, решили устроить вечер плясок с тематикой «кто проиграет в карты, тот танцует в бабьем платье». Угадайте, кто проиграл? Последующие картины вырисовывались в памяти особенно ярко: надетый сверху простенькой футболки с надписью «Совести — нет» летник, добытый кем-то на распродаже, женский лифчик поверх летника, накрашенные ресницы и губы (зачем, кто бы знал?), Афанасий, льющий шампанское на голову танцующего Феди, сам Басманов, орущий: «Я королева лебедей!»…       Фёдор скривился. Жуть, а не Новый год. После этого случая он, безусловно, стал ближе к этой компании, но это как-то не особо радовало. А «Верасы» все пели и пели…       Тут перед глазами Феди мелькнула вывеска ювелирного. Она будто излучала божественный свет. Басманов, словно его кто-то вел, вошел в магазин. Огромное количество украшений с драгоценными камнями, сделанных из золота, серебра, платины… Так, надо идти отсюда, пока не поздно.       — Молодой человек, что-то интересует? — кокетливо спросила девушка, стоящая за кассой, надеясь, что именно она интересует такого красивого посетителя.       — Меня? — голос внезапно сел. Украшения всегда были слабостью Басманова. — Да. Пожалуй, да…       «Я только посмотрю, только посмотрю…» — скорее умолял, нежели внушал себе Фёдор. Его одержимость «цацками» была непонятна ни ему, ни его окружению. «Ты же не баба!», «Сколько можно тратить на это деньги?». Ничего они не понимают. Красиво же… Блестят…       Федя завороженно рассматривал ассортимент товаров, стараясь не смотреть на ценники, чтобы не получить сердечный приступ раньше времени. Тут его взгляд задержался на одном кольце. Ободок в виде плюща сделан из золота. Цветок, напоминающий то ли фиалку, то ли пион, состоял из россыпи мелких камней. Опалы. Любимый камень Басманова. Стоит баснословных денег.       — Девушка, а можете это колечко показать? — попросил Фёдор. Девушка кивнула и подошла к Басманову.       «Ну ты и кретин. Беги, беги, пока не поздно».       — Какое?       — Вот это, — Федя ткнул в стекло витрины.       «Не-а. Не стоит. Правда, не стоит. У тебя же денег не хватит!»       — Для девушки покупаете?       — Д-да…       — Повезло ей с вами, — томно вздохнула продавщица, наклонившись, доставая кольцо, так, чтобы открылся шикарный вид на декольте.       — Угу…       «Вали отсюда. У тебя и так уже долги».       — Вот, возьмите.       Фёдор трепетно взял кольцо и принялся его осматривать.       «Не сметь».       — А можно мне…       — Да?       «Нет! Федя, даже не думай!»       — Примерить.       «Блять!»       — Что? — продавщица опешила.       — Ну, у моей девушки такой же размер, как и у меня.       — Ах, вот оно что… Ну да, у вас очень тонкие и красивые пальцы.       — Ага… — Фёдор не слышал, что она говорила. Он надевал кольцо. Черт, идеально подходит. А как смотрится, как опалы переливаются…       «У нас еще есть шанс. Пойдем отсюда».       — А сколько стоит?       «Плохая идея».       — Тридцать пять тысяч, — виновато поджала губки продавщица.       «Твою же мать».       «Согласен», — подтвердил Фёдор слова своего сознания.       — Ладно, я еще подумаю.       — Хорошо, — девушка пошла обратно к кассе, а Басманов так и остался рассматривать кольцо. Так и манит, порождение Сатаны… Но цена… Точно порождение Нечистого.       — Нравится? — раздался за спиной приятный хриплый голос. Фёдор резко обернулся и увидел высокого рыжего мужчину. Ухоженный вид, дорогой костюм, небольшая борода. А смотрит… Прям буравит взглядом. В таких глазах и утонуть недолго.       — Да… — голос Феди сорвался на фальцет.       — Хорошее, одобряю. Девушка? Сколько стоит?       Девушка за прилавком назвала цену. Фёдор тихо всхлипнул.       — М-да, дорогое. Не можешь себе позволить?       — Не могу, — грустно подтвердил Басманов.       — Бывает… А что, очень-очень понравилось? — мужчина хитро прищурился. Басманов лишь поднял на него полный отчаянья взгляд. — Ох, как смотришь, бедолага.       Рыжий нахмурился и посмотрел поверх головы Басманова, будто размышляя.       — Девушка. Я заплачу, — вдруг подал он голос и пошел к кассе, оставив за спиной пораженного Фёдора.       — Нет, нет, что Вы, не стоит… — попытался отговорить незнакомца Басманов, когда к нему вернулся дар речи.       — Еще как стоит, — не слушая возражений Фёдора, рыжий оплатил кольцо.       — Поздравляю с покупкой.       Мужчина тепло, по-отечески улыбнулся.       — Как… Как мне Вас отблагодарить?       — Никак. Это подарок.       — Зачем? — Фёдор взглянул в пронзительные глаза незнакомца, в надежде найти в них ответ.       — Захотелось, — небрежно ответил мужчина. — А знаешь… Ты можешь меня отблагодарить.       — Как? — Басманов заметно оживился. Не хотелось ходить в должниках.       — Сфотографируй меня.       Федя ошалело смерил взглядом рыжего. Странный тип. Очень странный. Кольцо покупает, а потом просит сфотографировать. Крайне странный. Фёдор включил фотоаппарат и сделал несколько снимков незнакомца.       — Всё.       — Отлично, спасибо, — улыбнулся рыжий. Еще и благодарит!. — У-у-у, мне пора. Скоро встреча.       Рыжий направился к выходу.       — Стойте! А как Ваше имя? — Федя догнал незнакомца в дверях.       — Иван. Друзья зовут «Грозным». Ладно, свидимся.       И ушел. Черт возьми. Это же богатейший олигарх страны! И ему, Федору Басманову, посчастливилось его увидеть. Просто с ума сойти. Бывает же… Кольцо, поймав лучик света, блеснуло, словно подмигивая. Хриплый голос все еще отдавался эхом в ушах Федора.       «Свидимся». *— Фуфлыга — прыщ, дутик, невзрачный маленький мужичек («фуфлыжничать» — шататься, жить за чужой счет) (нар.)