Круг мести

Голова чужеземца, не пожелавшего назвать своего имени, отлетела. Турандот лишь усмехнулась – и вздрогнула: с площади донёсся безумный, нечеловеческий вопль. – Кто посмел? – ахнула принцесса. Она оглядела безмолвную толпу горожан – у всех в глазах читались страх и покорность судьбе. Или не у всех? С взглядом Турандот встретился ненавидящий взгляд голубых глаз. Как? И эта дерзкая монгольская девчонка в одеждах рабыни считает себя способной нарушать покой в столице? – Схватите монголку в синих одеждах! – сделала принцесса знак страже. Но народу было много, стражникам пришлось долго искать… и никого они, конечно же, не нашли: в суматохе молодая рабыня скрылась. После того происшествия прошли двадцать лет. Турандот было почти сорок, но её красота почти не угасла, и по-прежнему каждый год находились претенденты – если не на руку теперь уже императрицы, так на китайский трон. И тут громом с ясного неба пришло известие: татарский царь Тимур идёт на Китай с огромным войском. – Какой ещё Тимур? – не поверила сначала императрица Понгу, который ей это сообщил. – Он был разбит и изгнан ещё моим отцом! – Он вновь набрал сторонников, дочь неба. – Ты с ума сошёл! Мой отец его ослепил! Понг шарахнулся в сторону – лишь чудом он, единственный из трёх министров прежнего императора, уцелел за годы правления Турандот, и ему бы хотелось, чтобы и дальше продолжалось так же. – Я не знаю, – просипел он. – Я знаю только одно: идут бесчисленные войска, и, если сиятельная государыня позволит, я бы хотел пойти собирать наших воинов. – Ступай, – холодно сказала Турандот. Понг облегчённо перевёл дух: обошлось. Всё-таки свою роль играло и то, что он знал императрицу с детства – знал её ещё до тех пор, как эта дрянная нянька рассказала девочке историю Лоу Линг. Турандот долгое время не особо волновалась – её армия была мощной. Но после нескольких первых побед начали приходить вести об отступлении... о разгромах... о взятых городах... и настал момент, когда стало ясно, что татары подходят к Пекину. Императрица просто разрывалась. С одной стороны, она в жизни бы не оставила родную столицу, когда той грозит опасность. С другой – грозила повториться судьба Лоу Линг!.. Та судьба, которую Турандот избегала с ранней юности... В конце концов, она всё же отказалась от мыслей о побеге. Что бы то ни было, императрица не должна быть трусливой! В день последних боёв Турандот гордо сидела на троне. Она переговорила накануне с Понгом и солдатами, наблюдала учения, оценила боевой дух избранных частей армии – татар отбросят. Пусть в самый последний момент, но их оттеснят, по крайней мере, от столицы. Первые солнечные лучи озарили тронный зал – и в тот же миг распахнулись двери, и вбежал Понг. – Императрица, скорее! – закричал он. – Прячьтесь! Мои воины сложили оружие! – Как?! – взметнулась Турандот. – Палача! Сюда! Где он? – Палач вчера бежал в Гуандун, – Понг схватил её за руку и потянул в сторону стены, где находилась устроенная ещё дедом Турандот потайная дверца, через которую можно было выбраться в дворцовый сад. Щёку министра обожгла боль. – Наглец! Прикасаться ко мне?! – в истерике выкрикнула Турандот, занося руку для второй пощёчины. – Прочь отсюда! Понг, который искренне хотел помочь ей спастись, совершенно растерялся. Но тут за дверьми послышались боевые кличи, брань, лязг оружия, и министр ринулся к дверце. Попытаться увести обезумевшую императрицу было бы себе дороже. Турандот до последнего не могла поверить в происходящее. Солдаты – не только татары, но и те, кого она ещё недавно видела среди своих полков – связали её и бросили оземь. Оледенев от ужаса, императрица взмолилась к духу Лоу Линг за поддержкой. – Отойдите все, – внезапно прозвучал нежный женский голос. Нападавшие почтительно расступились. К Турандот подошёл величавый седой старик, невидящими глазами глядевший вперёд; его поддерживали невысокая голубоглазая женщина и молодой, богато одетый воин. При виде женщины у Турандот перехватило дыхание – это была давешняя рабыня с дикой ненавистью во взгляде, которая запомнилась императрице с того далёкого дня! Только теперь эта девчонка была в роскошных царских одеждах. – Вот она, отец, – сказал юноша. – Наконец-то, – прохрипел старик – как Турандот поняла, это и был Тимур. – Она, она убила моего сына! Его – и бессчётное множество других! – очевидно, обессилев, старик схватился за руки юноши, чтобы не упасть. – Он сам выбрал свою судьбу! – собралась с последними силами императрица. – Я никого из женихов насильно сюда не звала! – Не звала! – дрожащим голосом повторила рабыня... то есть уже не рабыня. – Ты их завлекала своей красотой, своим притворным очарованием – и знала об этом! На её ресницах заблестели слёзы: – Если бы Калаф просто любил тебя, я бы слова не сказала. Я молчала много лет. Разве я могла даже надеяться, что он удостоит ничтожную рабыню чем-то свыше улыбки? Кого бы он ни избрал, я была бы за него счастлива. Но ты – ты, убийца, прикрывающаяся именем достойных предков! – ты затащила его в свои сети, он потерял из-за тебя разум, а потом и жизнь! – Я не прикрываюсь именем... – Ах, ты хочешь убедить меня, что добродетельной Лоу Линг понравилось бы то, что ты делала? Да ты ещё более мерзкая, чем тот, кто её обесчестил! – лицо женщины было уже совсем мокрым от слёз. – Клянусь Белым тигром, я никому не желала в этом мире зла – пока ты не убила Калафа! С тех пор не было у меня в жизни дня, когда бы я не мечтала отомстить за него. Его благородная душа не найдёт покоя, пока ты живёшь безнаказанной! – Как ты, рабыня, смеешь... – Турандот осеклась, увидев у горла кинжал юного воина. – Лиу давно не рабыня, а моя жена, – тихо сказал старик. – Моему господину нужны были наследники, и он выбрал меня в качестве их матери. Я с готовностью согласилась за одно то, что он был отцом Калафа. Мои восемь сыновей стояли во главе этого войска – они были взращены на мысли о том, чтобы отомстить за брата! Лиу закрыла лицо руками: – Уведите её. Она не хотела достаться мужчине, как Лоу Линг – так не будет, она недостойна даже этого. Пусть её рассекут на столько частей, сколько невинных жизней загубила она сама*! И татарская царица, дождавшись, когда бесчувственную Турандот уволокли прочь, в беззвучных рыданиях опустилась на пол. Как тяжело ей дался этот приказ – даже сейчас! Она славилась своим милосердием – сколько казней по её просьбе отменил Тимур, сколько помилованных преступников целовали ей ноги! Никто не знал, что с того дня, как меч отсёк голову Калафа, в сердце Лиу жила ярая ненависть. – Лиу, где ты? – пошарил рукой в воздухе Тимур и слабо улыбнулся, коснувшись затылка женщины. – Ты плачешь? – Ничуть, мой господин. Пойдёмте. Где-то вдалеке слышались крики Турандот. Лиу нестерпимо хотелось заткнуть уши, спрятаться... но она не могла. Царица должна казнить преступников, а страшнейшей преступницы, чем эта, не было на земле.