Тихий огонёк моей души

Уже смеркалось, когда я подходила к такому знакомому и ставшему за несколько лет родным дому. Я знала, что мне будут там рады. Ведь Мирослав Александрович знал меня уже много лет – с завидной регулярностью я приходила к нему брать интервью. Это всегда были уютные беседы за чашечкой чая с ним и его супругой – Аэлитой Марковной. Мирослав Александрович был в то время достаточно известным писателем, а основным его жанром было фентези. Я с детства любила его книги и рассказы, а Аэлита Марковна просто принимала меня в их доме как родную дочь. Итак, я любила у них бывать. Хотя сегодня повод был не слишком радостным – Мирослава Александровича покинула супруга, и он остался совершенно один. Редакция нашей местной газеты решила отправить меня к нему, чтобы узнать не нужна ли ему помощь и, заодно, взять у него небольшое интервью насчёт их жизни с Аэлитой Марковной. Мирослав Александрович, увидев меня на пороге, изумлённо всплеснул руками и велел быстрее заходить, раздеваться и проходить на кухню – чай был уже готов. Когда мы сели за кухонный стол, я достала блокнот и решила задать тот вопрос, ради которого пришла сюда… Как ему живётся теперь без любимой женщины? Я видела, что ему не хочется говорить на эту тему, что это причиняет ему боль… Но я ничего не могла сделать – не принеси я статью с рассказом о семейной жизни легенды фантастики, меня бы просто уволили. И он это понимал, поэтому начал свой рассказ. И начал его издалека. «С Аэлитой мы познакомились, когда ей было 16, а мне 21. Я влюбился в неё просто как мальчишка, а она была холодна со мной – я ей был не нужен. Вокруг неё вились толпы поклонников – она была красива, - а я не умел ухаживать за девушками. В свои 21 я всё ещё был одинок… Я присылал ей букеты, реже – подарки, а ещё реже приходил, да-да пешком через полгорода, к ней сам. Но я любил её. Просто я был уверен, что я недостоин её. Красотой я не отличался, умом особенным тоже… Но я писал стихи, тогда это были всё больше мрачные стихи, с политическим или историческим подтекстом, реже – о любви. Я не мог выражать свои чувства в никуда. Мне всегда важен был читатель… А Аэлита не хотела читать мои письма, которые я отправлял ей с цветами. После двух проигнорированных писем, я перестал отправлять ей стихи. Уже позже, когда мы были уже долго женаты, она показала мне шкатулку, которая была забита письмами. Моими письмами! И они все были запечатаны. Судьба свела нас случайно – мы оказались на одном балу, мы танцевали вместе! Мне казалось, что это сон. Ну не могла Аэлита оказаться так близко ко мне… Но сном это не было. После бала я пригласил её гулять… На моё удивление, она согласилась, и мы гуляли по ночному Петербургу… Должно быть это выглядело странно – окраина города, девушка в фиолетовом бальном платье стиля 19 века и с ней, не сказать, что мужчина, парень в военной форме тех же лет. Я читал ей стихи, стихи, которые посвятил ей… Их было не так много, как хотелось бы, но они были.» Я с упоением слушала бархатистый голос Мирослава Александровича и мне вдруг очень захотелось услышать его стихи. Но он отказался, мотивировав это предательством памяти Аэлиты Марковны, стихи он писал и посвящал ей и соответственно не мог читать их другой девушке, даже той, которую считал почти дочерью. Тогда я попросила рассказать о их свадьбе… И он рассказал. «После того свидания прошло несколько дней, и я первый раз предложил ей руку и сердце. Она отказала… Аэлита долго не соглашалась выйти за меня замуж.» По лицу писателя скользнула тень улыбки. «Мне понадобилось почти шесть лет, чтобы уговорить её выйти за меня. Я долго добивался её согласия, не только привычными цветами, подарками, а ещё стихами. Мне было в радость писать ей признания в стихах и читать их ей и примерно тогда ж я стал писать прозу… Когда я в очередной раз услышал отказ на предложение, я не выдержал и сказал, что этот раз был последним и больше я не стану занимать её внимание собой, а найду более сговорчивую девушку. Я думал она меня убьет на месте, но всё же в этом году мы с Аэлитой Марковной отметили 48 лет со дня свадьбы. Она сделала меня тем, кем я являюсь сейчас и за всё это я благодарен лишь ей. Она никогда не опускала рук и всегда верила в меня и моё творчество, убеждала меня, что это будет нужно читателям и я обязательно найду тех, кому это будет интересно… А после свадьбы я был счастлив. Моя любимая женщина, моя муза была всегда рядом со мной. Она вдохновляла меня на написание фентезийных рассказов про эльфов, муз и неземной прекрасной любви, которая никогда не заканчивается. Именно благодаря Аэлите мои книги, мои рассказы увидели свет.» Слушая его рассказ, я едва сдерживала слёзы – в моей жизни не было такого человека, который добивался бы меня столь настойчиво. Мне вдруг подумалось, что такая любовь как у Мирослава Александровича и Аэлиты Марковны бывает раз в столетие и что сейчас таких мужчин как он просто не бывает. Но мне нужно было выходить из раздумий, у меня оставалось ещё два вопроса, которые необходимо было задать. Следующий вопрос был о детях, а точнее об их отсутствии. «Дети… Я тоже попал под волну тотального детоцентризма моего поколения, я хотел ребёнка от Аэлиты. Я хотел девочку, чтобы она как две капли воды была похожа на свою мать. И спустя несколько лет брака Аэлита забеременела… Мы были счастливы, пока не оказалось, что беременность замерла и ребёнка уже не спасти. После этого я видел, как убивается Аэлита и вдруг понял, что счастье не в детях, а в том, что она, моя самая прекрасная муза, рядом со мной и радует меня. Больше мы не планировали завести своих детей, а все разговоры о том, чтобы взять ребёнка из приюта Аэлита сводила на нет. Она не хотела брать кого попало, поэтому мы стали жить вдвоём. Потом она попросила собаку, и я, несмотря на стойкую нелюбовь к собакам, подобрал на улице и принёс домой маленького блохастого заморыша - щенка. Он заменил нам ребёнка и прожил с нами чуть больше двадцати лет. Я не жалею о такой жизни, наоборот, неизвестно как бы повернулась судьба, если бы у нас родился тот ребёнок… Но раз уж судьба не подарила мне своих детей, то я стал помогать приютам. Некоторую часть гонораров от издания моих книг я отдавал детскому дому, который был неподалёку от нас… Несколько раз я был там на встрече с детьми и одна девочка постоянно дарила мне свои рисунки с эльфами, нарисованными по мотивам моих книг… И они до сих пор у меня остались, но я так и не смог Аэлиту уговорить удочерить эту девочку». Мирослав Александрович достал с полки большой пыльный альбом и пролистав его показал мне те самые рисунки. Но он мог этого не делать, я и так помнила эти рисунки. Увы, своё детство я провела в детском доме и Мирослав Александрович был мои любимым писателем… Я решила пока что ничего не говорить, а только задать последний вопрос. Как же он теперь всё-таки без Аэлиты Марковны. «Что значит без неё? Аэлита Марковна всегда со мной рядом, где бы она не находилась. Даже если она не здесь, то она где-то откуда она сможет смотреть за тем, что я делаю и помогать мне. Она меня никогда не покинет, она мне это обещала ещё тогда, сорок лет назад… А когда придёт моё время, я знаю, что мы встретимся где-нибудь и тогда нас уже ничто не разлучит. А ещё я обещал ей, что напишу книгу, которая будет полностью посвящена ей. Моей музе, моему вдохновению…» Я всё ещё держала альбом в руках и смотрела на эти рисунки. А слова о том, что они встретятся запали мне в душу. Я отложила альбом и стала собираться уходить. Когда я уже оделась и попрощалась, что-то заставило меня остановиться и сказать что-нибудь напоследок. Правда моих сил хватило сказать ему спасибо за то, что он сохранил эти рисунки и призналась, что той девочкой была именно я. Мирослав Александрович по-отечески тепло смотрел на меня, я думаю даже сквозь года он видел во мне ту самую пятилетнюю девочку… Но ничего не сказал, только попросил приходить почаще. А я ему пообещала, что буду приходить, как только смогу. ... На следующий день я пришла к нему. Он долго не открывал, а когда наконец открыл, я увидела его совершенно потерянный вид. Этого человека я никогда не видела таким. Он пригласил меня в свой кабинет и стал читать свое новое стихотворение, которое написал этой ночью. Он не дочитал его и мне показалось, что он заснул. Я боялась разбудить его, но всё же подошла к нему и тронула его за запястье… Пульса не было. Гений ушел вслед за своей музой.