Don't judge

Марк идёт домой через парк, в кроссовках неприятно хлюпает каждый раз, когда он ступает на холодный вымерзший асфальт. Он ненавидит осень хотя бы за то, что паршивое состояние его души в это время года как бы передаётся всему миру - промозгло и сыро теперь в каждой подворотне, а ветер из приятно-теплого больно хлестает по лицу и рукам. Марк хмуро жуёт остывший хот-дог и смотрит по сторонам - вокруг слишком много серого - машины, здания и люди. Ему хочется чего-то нового и, наверное, более яркого, но в то же время он понимает, что в его случае даже такое простое желание чревато. Марк живет в неком подвешенном состоянии с самого своего переезда сюда. Сеул до тошноты привычный, правильный и жестокий в каком-то смысле. Город пустых надежд и разбитых иллюзий, он ненавидит его всей душой, Марк бы все отдал, чтобы вернуться назад в родную Канаду, где даже дышится легче и небо выглядит ярче. Он до сих пор проклинает свою озабоченную вторым ребенком мамашу, которая увезла всю семью «на их историческую родину, где лучше бы было вырасти их малышу Крису». Интересно, как она чувствует себя сейчас, после того, как отец скончался от инсульта, а Марк почти сразу съехал со съёмной двушки подальше от её сумасшедших воплей и от вечных истерик младшего брата. Иногда он звонил им, просто узнать, жива ли его "семья" и как они вообще теперь перебиваются, но мать начинала верещать в трубку и бесконечно умоляла приехать. Тогда он просто скидывал звонок и не звонил еще полтора месяца, пока опять не прижмет эта же дурацкая идея. Ему кажется, что все, что с ним происходит — это как плохо нарисованный комикс про неудачника-главного героя, который обязательно в будущем должен стать крутым супергероем или обрести какую-нибудь мощную суперсилу, станет тем Марком, который перестанет бесчисленное количество раз унижаться и втаптывать свою собственную жизнь грязными тяжелыми берцами в промерзшую землю. Но Марк точно так же не верит в чудеса и тем более в то, что кто-то свыше управляет им, в такое верят только сумасшедшие вроде его мамаши или поехавшие на религии старушки возле его дома, обожающие причитать про «ты не избежишь наказания», «однажды тебе воздастся» и подобную чушь, к которой нужно прислушиваться по их не самому скромному мнению. Забавно. Если жизнь сейчас — это не то самое наказание, то что может быть хуже? Он поднимается на лифте в свою квартиру (если эти четыре-стены-спальню и кухню можно так назвать), нашаривая руками в карманах ключи, задевая пальцем только что купленную упаковку таблеток снотворного. В последние пару лет он засыпает только так. Дома совершенно нет атмосферы уюта и тепла, как полагается нормальному жилому помещению для людей, тут все провоняло настолько, что даже стены впитали запах травы, дешевых сигарет и сырости, которая не выводится (как будто Марк пытался что-то с этим сделать). Он не считал себя недолюбленным ребенком или лишенным напрочь родительской любви и ласки мальчиком, просто оно само по себе так получалось и никто не спрашивал его самого. Когда ему было 13 лет, обида выросла настолько большой и выжигающей душу, что, наверное, с того момента у него и отключились все эмоции и чувства. Просто ничего не осталось. Пустота. В одночасье стало наплевать на мать и её ребенка (который между прочим его брат, но Марк не хочет даже думать об их родственной связи), на свою жизнь — просто все стало одним целым н-и-ч-е-г-о, беззвучным и звонким одновременно, поглощающим и опустошающим. По телевизору показывают новости, абсолютно не интересующие никого, кроме дедушек-пенсионеров и отчаянных домохозяек, поэтому Марк утыкается в телефон. От кого: Тэн-хён Кому: Марк Ты сегодня придешь? Джэхён мне тут нашептал, что твой любимый клиент придет сегодня :) От кого: Марк Кому: Тэн-хён Нет, я же говорил, не собираюсь больше в этом участвовать. От кого: Марк Кому: Тэн-хён Мне всё равно. От кого: Тэн-хён Кому: Марк Ой, смотрите, кто сидит прямо напротив меня, приходи посмотреть, тебе понравится ^^ Марк блокирует телефон и откидывает его на другой конец дивана — он ненавидит Тэна, ненавидит своего босса Джэхёна и еще больше ненавидит свою работу, потому что именно она добавила в его жизнь ту остроту, которой он боялся больше всего на свете — бесконечные преследования полицией и собственная зависимость от очередной дозы. Но было бы глупо с его стороны отказаться от хоть какой-то работы, тем более, когда ему хватает на оплату счетов, да и благодаря тем грязным деньгам он ещё не подох с голоду и даже всё ещё крепко стоит на ногах. После почти-вынужденного-съезда с родительского дома, работа — стала самой большой проблемой, ведь в 16 лет можно найти лишь подработку, причём для официального трудоустройства на которой требовалось разрешение родителей, что само по себе перечёркивало все. Тогда как из воздуха подвернулся Тэён, он удивительно быстро втёрся в доверие к тогда внутренне разбитому Марку и впервые показал, как раскурить первый косяк, а потом и научил колоться так, чтобы не оставалось следов. Марк всё ещё отчётливо помнит те ощущения, будто это все произошло только вчера. Тогда Тэён стал опорой и семьей Марка, если в его жизни наступал очередной трудный период, этот хён оказывался рядом и «вытаскивал» наружу из омута проблем, Марк не мог так просто признаться самому себе, но такая одержимость Тэёном стала привычной и неотделимой частью его жизни. И чертов Тэён сделал всё для этого. Он снова и снова предлагал вместе попробовать чуть-чуть из того пакетика, что предназначался очередному клиенту, с которым они должны были вот-вот встретиться, но Тэён в таких случаях переносил встречи на пару часов. Квартира провоняла настолько, что даже открытые сутками окна не давали никакого эффекта, кроме колючего сквозняка, а самого Марка обычно полоскало до самого вечера, после ухода его искусителя, он даже почти запомнил все потрескавшиеся плитки на полу возле туалета. А потом появился Джэхён, чуть ли не с порога предложивший попробовать войти в их сплоченную команду и стать одним из распространителей. За его спиной стоял улыбающийся во все тридцать два Тэён, счастливый и добившийся своего Ли Тэён. Марк тогда подумал, что почему бы и нет, вряд ли у него вообще есть выбор, поэтому не долго думал, прежде чем согласиться. Через пару дней Тэён позвал его на первое ответственное задание, которое Марк успешно провалил, оказавшись в полицейском участке, но благодаря тому же Тэёну был спасен. Теперь он не верит, что все это было случайностью, хотя тогда этот хён-учитель казался спасителем всего мира и просто посланием с небес. После той вылазки его привели в подвал, где и обосновалась их шайка — сам подвал находился под клубом, которым заведовал Джэхён и в котором и совершалось большинство сделок. С тех пор пролетело много времени, и Марку даже предложили работать в паре, чтобы наработать опыт, но Тэён категорически отказался, а больше никого он не знал так хорошо, как его и довериться так просто не мог. Юта привязался как-то сам собой, много болтал и слишком часто влюблялся, он просто выводил из себя своей непостоянностью. Приехавший за мечтой в Сеул японец хотел только заниматься творчеством — «я хочу быть свободным фотографом и ничего больше» — одно и то же твердил он из раза в раз, но этот город разбивал мечты каждого, абсолютно каждого, если у тебя нет влиятельных родителей или друзей. Юту вытащил из дерьма тот же Тэён, вовремя протянувший ему руку помощи. Только вот помощи ли, уже было безразлично. Марк смирился с его постоянным болботанием где-то сбоку и уже не раздражался так, как прежде. Но все перевернулось вверх головой в тот момент, когда Юта в очередной раз влюбился, но Хансоль оказался слишком идеальным и недосягаемым, он отучился в университете и устроился на неплохую работу. Таких, как он, вряд ли волнуют упавшие на дно люди, вроде Юты, или совершенно любой из их компании. Хансоль даже геем не был, он сразу на старте дал понять, что ничего не светит и решение его никогда не изменится. Марк думал, что Юта запросто переживет подобное, у него такие влюбленности могут по два раза на неделю случаться, но в этот раз все получилось серьезнее, Юта замкнулся в себе и просто молча выполнял свою работу, не контактируя вообще ни с кем, кроме Джэхёна. Марк не особо загонялся, ведь он же должен пережить несчастную любовь, не настолько велика беда, да и Юта всегда был склонен драматизировать. Когда он перестал появляться в их прогнившем подвале, Тэиль, один из них, стал бить тревогу, заставил Тэена связаться с негласным боссом Джэхёном и все выяснить. Джэхён выяснил и сказал, что Юта пару дней назад перебрал с героином и ввел себе больше, чем нужно было. Такая версия звучала сомнительно, ведь все они прекрасно знают дозировку и нужно быть не в себе, чтобы сознательно перебрать, но полиция просто констатировала передоз, закрыв дело, никто не стал добиваться правды или хотя бы требовать от следователей разобраться в деле, ни один не собирался подставляться — полицейский участок — табу для всех людей их рода деятельности. После этого в душе Марка Ли догорело все то, что еще до сих пор не выгорело, и это правда удивительно, что хоть какие-то всполохи радости жизни ещё теплились. С того дня мир не то чтобы стал серым и туманным, нет, жизнь просто на самом деле потеряла всякий смысл — теперь очень четко стало ощущаться, что и друзей то у него никогда не было и не будет — просто товарищи или даже коллеги, если эту шайку занюханных наркоманов можно так назвать. Когда-то Марк даже верил в байки вроде «время лечит» и «за черной полосой обязательно следует белая», но ничерта время не лечит, а белой полосы в его жизни и вовсе не существует. Ему даже не жаль себя, наверное, так и должно быть, наверное, он правда заслужил. Джэхён почти сразу нашел замену Юте и перераспределил Марка к тайцу-бармену в их клубе Тэну — работа здесь более спокойная и тихая, клиенты сами приходят и просят продать им по дешёвке пару «марок» под язык, чтобы «веселье ощущалось лучше». Единственный минус работы здесь Марк обнаружил спустя полторы недели, когда хорошо подвыпившая компания очень настойчиво требовала по-тихому продать побольше да по-дешевле — «это не серьезно, дай чего покрепче», что, конечно же, было недопустимо — Джэхён спросит недостающую сумму с него самого, а Марк и без того концы с концами сводит худо-бедно. Он не был психологом, даже в общении с людьми считал себя профаном, но выкручиваться было просто необходимо прямо здесь и сейчас, причем рассчитывать на собственное тело было пропащим вариантом изначально — Марк не был даже просто подтянутым, длинный и тощий двадцатилетний парень — поэтому, несомненно, упор делался на какие-никакие ум и сообразительность. Если в мире и есть чудеса, то это единственный случай, когда с ним случилось чудо — невысокий пацан с охрипшим голосом появился как из неоткуда и вложил в его руку маленький шуршащий пакетик и Марк сразу сообразил, что к чему. — Хрен с вами, это все, что у меня есть, — не глядя никому из них в глаза, протянул пакетик он. — Вот и умница, видишь, как быстро мы договорились, когда ты перестал упрямиться, — один из парней заулыбался и потрепал Марка по волосам, кивнув его напарнику-из-неоткуда. — Будьте здоровы. — Что это вообще было? — Марк обернулся, чтобы задать вопрос и рассмотреть спасителя, но того уже пятки сверкали. — Да подожди ты немного. Марк догнал его возле барной стойки, где неизвестный уже щебетал с Тэном, которому только дай повод лишний раз языком пощёлкать, естественно, эти двое даже не обратили особого внимания на насупившегося Марка. — Да чтоб вас, вы меня слышите вообще? — дождавшись долгожданной реакции, он поспешил продолжить. — Какого хрена это было? Ты кто такой? Что ты им дал? — Уу, Минхён-а, ты правда не знаком с Донхёком? Как же Марка воротило от этого проклятого «Минхён» — чисто корейское имя, которое приписал ему конченный Тэн, «ведь ты же сейчас в Корее». Почему он не провернул тот же трюк со своим собственным именем, но все еще издевался над Марком, было непонятно. — Не знаком. Кто это? Вышеупомянутый Донхёк соскочил с нагретого местечка и слишком уж показательно протянул руку для знакомства. Марк хмыкнул. — Меня зовут Ли Донхёк, рад знакомству, хён. — Я Марк Ли, мне тоже приятно позн… — даже не дослушав до конца, Донхёк круто развернулся и отчалил к выходу, помахав ручкой на прощание. Такая наглость по отношению к нему (тем более Марк — хён этому сопляку!) выбесила и зажгла кровь в жилах, заставляя пойти за мелким засранцем и показать, что Марк тоже не лыком шит. — Сюда подошел! — крикнул он, но Донхёк только обернулся и еще раз помахал рукой. Догоняя и грубо хватая его за руку, Марк резко развернул его лицом к себе. — Куда ты собрался, мы не договорили, — зашипел Марк, не ослабляя хватку ни на секунду. Донхёк посмотрел на его руку и быстро перезаключил их ладони в замок. — Слушай, ты мне тоже понравился, но давай в другой раз, мне правда нужно домой, хён убьет меня, если узнает, что я тут был. Марк глупо уставился огромными глазами на невменяемого Донхека, у которого уж слишком неестественно расширенные зрачки и сощуренные глаза. — Ты же не… — До встречи, Марк-хён. Он рассоединил руки и просто пошёл в нужную ему сторону, пока Марк тупо пялился ему вслед. Когда фигура Донхёка скрылась за поворотом, Марк взъерошил волосы и зашагал назад в клуб. — Ну что скажешь, как тебе наш малыш Донхёк? — ехидничал Тэн. — Ты, кажется, до этого не был с ним знаком. — Впервые вижу за все свое существование здесь. Кто он? Откуда взялся? Тэн раздумывал над ответом, но Марк знал, что уж кто-кто, а этот товарищ точно не сможет молчать долго. Закусив губу, Тэн произнес: — Он брат Тэён-хёна. Родной. Охренеть можно, думалось Марку, вот это заебись. — У него брат есть? А может и красавица жена да двое детишек дома? Пиздец, из-за этого семейства моя жизнь катится к чертям собачьим, какого хрена вообще все это происходит со мной. Тэн гаденько посмеивался, пока Марк морально убивался и думал, как завязать вообще со всем тем, что с ним произошло — вот бы с завтрашнего дня начать совершенно новую жизнь, без больного прошлого и тем более без паршивого настоящего. — Не переживай ты так, малыш, он нечасто здесь ошивается, боится попасться на глаза Тэёну, да и чего тебе вообще волноваться. Тэн скалился во все тридцать два и бесил, как три вместе взятых Донхёка, Марку хотелось задушить его. Обоих. — Ясно, заткнись, хён. Что за дрянь вы всучили той компашке? — Самый обыкновенный сушеный черный чай, он провалялся возле барной стойки месяца три, там не то, что запаха, там вообще уже ничего не осталось, — Марк удивленно поднял бровь — он знал о подвохе, но не думал о таком. — А почему ты под удар подставил этого идиота? Он же ребёнок совсем, что ты творишь? — озлобенно рычал он. Тэн щелкнул его по носу, мерзко цокая. — Это как посмотреть. Марк решил, что если не закончит этот разговор сейчас и не уйдет, сделает только хуже. *** От кого: Тэён-хён Кому: Марк Ли Приветик, трусишка :) Приходи сегодня пораньше, принеси чего покрепче, мне уж очень хочется <3 От кого: Марк Ли Кому: Тэён-хён Прекрати писать с номера брата, идиот. От кого: Марк Ли Кому: Тэён-хён Я попрошу у Джэхёна сегодня только для тебя, потом уйду домой, ни на что не рассчитывай. От кого: Тэён-хён Кому: Марк Ли Эй, оставайся! ㅠㅠ Мне одному там делать нечего :с От кого: Марк Ли Кому: Тэён-хён До вечера. Ближе к десяти вечера Марк заходил в настолько уже привычный разивший алкоголем и развратом клуб, выискивая глазами Донхёка. — А где… — не успел договорить Тэну он, как сзади нарисовались Джэхён и Тэён, как обычно чуть ли не под ручку. Марк отвернулся, все сильнее ощущая раздражение ко всем в этом зале. Не очень-то хотелось встречаться даже просто взглядами хоть с кем-нибудь из них, поэтому он просто трусливо сбежал в противоположную сторону, останавливаясь возле прохода в вип-зону. Позвонить Донхёку было тупой идеей, потому что музыка била по ушам и никаких телефонов не услышишь. Марк поднялся на лестницу, чтобы увеличить обзор — Донхёка нигде не было видно, а ведь попасться Тэёну категорически нельзя, нужно было что-то делать и побыстрее. Тогда Марк разумно решил, что раз гора не идёт к нему, то и он с места не сдвинется, в конце концов, не ему тут нужно. Донхёк объявился спустя двадцать минут, Марк даже заскучать успел. — Там Тэён! Нужно срочно идти, — начал встревоженно он. — Пойдем отсюда, выйдем, на улице походим. Донхёк так отчаянно запыхтел, пытаясь вытянуть Марка с насиженного места, что это даже забавно было, непривычно сосредототоченный и пугливый, как котёнок. Хотя он больше походил на воробья. Даже мозги птичьи. — Пойдём, говорю тебе, тут нельзя оставаться, — прогундосил он. — Ну пожалуйста! — Приглашешь меня на романтическую прогулку, да? Я согласен. Донхёк презрительно фыркнул. — Да пошутил я, нахрен ты мне такой сдался, — сдал на попятную Марк. Он поднялся со своего мягкого дивана и бездумно поплелся вслед за бестолковым ребёнком перед собой, который так и не отпустил его руку. Марк не был против, ему нравилось и совсем не хотелось разжимать руку — столько времени прошло с того момента, когда он чувствовал чужое тепло, даже эмоции подзабылись. Они вышли на улицу, где уже почти не было ни людей, ни машин, изредка можно было заметить какого-нибудь бездомного пса. — Ну пойдём ко мне, что ли, тебе все равно некуда идти, — пожав плечами, предложил Марк, на что Донхёк только коротко кивнул. *** — У вас с Тэён-хёном всегда были плохие отношения? Марк никогда не приводил в свою квартиру людей, кроме того самого Тэёна, который ошивался здесь почти все свободное время. Было немного стыдно перед Донхёком за неряшливое состояние дома и полное отсутствие уюта и домашнего тепла, но, кажется, он и не обращал на это внимания. Они сидели прямо на полу возле небольшого телевизора в полной темноте и тишине, изредка прерываемой короткими фразами. — Не то, чтобы плохие, — начал Донхёк. — Просто он меня всегда игнорировал. Марк кивнул, хотя все равно это было скрыто темнотой. — Сколько я себя помню, с ним всегда был Джэхён, он прилип как банный лист, а мне очень хотелось добиться внимания брата, но максимум, что он делал, это «иди спать, мелкий, пора бы уже» или молча по волосам потреплет. Обидно было, в общем. Марк закопошился в карманах, доставая сегодняшнюю дозу — две разноцветные таблетки, экстази, которые вряд ли его проймут, но принести «чего помощнее» ему не позволила совесть — Донхёк дурак совсем, не понимает, на что подписывается. Он протягивает руку и в темноте нащупывает руку Донхёка, вкладывая ему в ладонь одну таблетку, а сам кладет вторую себе в рот. Для Марка ожидаемо не приходит никакого эффекта, так было уже давно, да и в состоянии «отходов» он живет с самого первого дня в Сеуле, так что это оказывается даже скучно. Донхёк не подает признаков жизни, вообще не шевелится и молчит, даже дышит бесшумно. — Хён, обними меня, — резко прерывает тишину он, чем заставляет Марка мысленно отдать небесам душу. — Эй, если на тебя так действ… — Нет, таблетка у меня в руке, я пока в своем уме, — теперь уже Донхёк нащупывает руки Марка и двигается ближе к нему. — Просто посидим, я ничего такого не имею в виду. Наверное, Марк с ума сошел, раз соглашается и обхватывает его руками, утыкаясь носом в затылок Донхёка и закрепляет руки в замок. — Ты идиот и тебе не место рядом со мной, — шепчет ему в волосы Марк. — Уходи. Донхёк слишком приятно смеется и сплетает пальцы более-менее свободной руки Марка со своей. Марку тепло, тепло так, как не было последние пару лет. В душе гармония и умиротворение, он уже и забыл каково это. Донхёк старается не потерять контакт, но при этом развернуться и дотянуться к Марку, что у него не получается, пока он сам не тянется к нему. Ну дурак же. Они целуются неожиданно напористо, потому что все, что делает Донхёк, всегда внезапно, бездумно и не к месту, Марк еще не привык, хотя он и не был тем, кто быстрее всех умеет приспособиться к ситуации. В этот раз он даже не возражал. Второй поцелуй был уже более глубоким и влажным, хотя все еще не пошлым — Донхёк прижимался губами, запускал руку в чужие волосы и прикусывал зубами губы Марка. Он развернулся лицом к нему и снова припал к его губам, не разрывая тонкой нити слюны, образовавшиеся между ними. Марк воспользовался случаем и повалил его на пол, не рассчитав силу, Донхёк ударился головой о жесткий пол, злобно шипя и кусая чужие губы уже до крови, во имя мести, черт возьми. Пытаясь отдышаться, Марк вглядывался в его лицо, но в темноте сделать это было не так-то просто. — Тебе домой пора, — тихо произнес он. — Мне нужно привести мысли в порядок. Донхёк вымученно застонал, откидывая голову назад. — Ну ты серьезно, что ли? — и не получив ответа, резко встал, чудом не ударяясь головой о голову самого Марка. — Зануда. — Не доводи до греха, — ухмылялся он. — Спокойной ночи, Донхёк-а. — За-ну-да, — обиженно отчеканил в ответ Донхёк. Марк выпроводил его к двери, где Донхёк в последний раз вцепился жадными губами к нему. — Не подумай ничего такого, ты мне даже не нравишься, ясно, — все еще обиженный, Донхёк не мог оставить последнее слово за кем-то другим. — Да что ты, — помахал ему рукой Марк, вытаскивая из квартиры. — Вали уже. *** И без того хрупкий сон Марка разбил ночной телефонный звонок, еще не до конца осознав себя в реальном мире он берет телефон в руку, почти автоматически проводя большим пальцем вправо. — Алло, — хрипит он. — Срочно приезжай, у нас ЧП, — почти вопит Тэн на другом конце провода. Марк все еще плохо соображает, но привстает с постели, протирает глаза и пытается понять, что ему говорят. — Куда ехать, что случилось-то? — сонно бормочет он. — Нас накрыли, Тэёна избили, он не просыпается, — лепечет таец дрожащим голосом. — Мы пока что в загородном доме родителей Джэхёна, пожалуйста, быстрее. Марк хочет расспросить Тэна больше, но тот слишком быстро сбрасывает звонок. Мысли охватывает хаос — он даже не представляет, что делать дальше и что будет с ними со всеми. Что будет с Тэёном. Но понимает, что самое верное решение на данный момент — добраться ко всем и уже на месте разобраться, в конце концов, в этой ситуации он не один попал в самое пекло. В конце концов, Джэхён что-нибудь сделает, он должен. Марк собирается на лету, попутно снимает блокировку с экрана телефона и смотрит на время — 2:07, он шумно выдыхает и захлопывает за собой дверь. *** Входная дверь дома не заперта, что должно бы насторожить Марка, но он лишь врывается внутрь, Приглушенные голоса слышатся только из кухни, поэтому идти туда кажется самым верным действием на данный момент и Марк идет, упираясь в спину Джэхёну. Он поворачивает голову и серьезно смотрит на Марка, явно над чем-то раздумывая. — Так что случилось-то? — нервно спрашивает Марк у собравшихся здесь всех его почти-друзей. На Джэхёна он не смотрит и даже избегает, он всегда его избегал и даже побаивался — он всегда казался каким-то холодным и жестоким к другим, как-то не вызывал желания познакомиться хотя бы ближе, чем «привет-пока». Тэн хватает за руку и тянет на себя, хлопает рукой по сидению небольшой софы. Марк садится и все еще ничего не понимает, причем тревога внутри уже не просто сигнализирует об опасности, а яро вопит. Марк съеживается. — Нам срочно нужно менять место дислокации, — начинает Джэхён. — Я даже сам не знаю, что мы будем делать дальше, просто будьте на связи. Он уже в который раз за все время пребывания Марка здесь вздыхает и проводит ладонью по собственным волосам — он полностью растерян и потерян, сломлен внутри. От вида такого лидера все чувствуют себя вдвойне хуже, потому что если даже Джэхён вот так раздавлен, дела правда плохи. Когда он выходит из кухни, Марк снова пытается стрясти с Тэна хоть какую-то информацию. — Что с Тэёном? Что вообще все это значит? — Тэёна пару часов назад нашли возле клуба, он был в отключке и в крови с головы до ног,точно неизвестно, что произошло, — рассказывает обычно тихий Тэиль. — Я все еще был в клубе в это время, поэтому сразу позвонил Джэхёну и рассказал обо всем, он был где-то неподалеку и впал в самое настоящее бешенство, никогда не видел его таким. Все присутствующие молчали, потому что сами толком ничего не знали — их собрали за совсем короткое время и ничего никому не объяснили, кроме как кинули парочку ключевых фраз. Тэиль продолжал говорить, потому что был единственным, кто в курсе всех событий. — Мы забрали Тэёна и привезли сюда, пока вы добирались, Джэхёну звонили с неизвестного номера и угрожали, но сложно понять, о чем вообще был разговор по тем общим фразам, что говорил он. Я думаю, кто-то слил о нас информацию. — Но кому мы нахуй нужны, кроме копов? Это все выглядит как в сраном голливудском боевике, так не бывает, — взорвался Доён. Сейчас абсолютно каждый в этой комнате думал точно так же, но вслух осмелился сказать только Доён. Этот парень никогда не держал язык за зубами, поэтому Джэхён часто его за это отчитывал и не терпел такого поведения. — Тэён, кстати, в той комнате лежит, он здесь, — кивнул вправо напуганный до крайней степени Тэн. — Можешь сходить, правда он все равно без сознания. Марк завертел головой и пошел в сторону прикрытой двери к Тэёну. Было страшно увидеть того, кто всегда был сильным и считался опорой даже для Джэхёна, опускались руки — ведь если такого как он растоптали и разбили в щепки, что говорить о других. Он осторожно приоткрыл дверь пошире, проходя тихонько внутрь. Темнота вокруг не позволяла смотреть даже на метр дальше себя. Душа Марка ушла в пятки, когда он услышал всхлипы со стороны предполагаемой кровати Тэёна — он старался прислушаться и разобрать, кто находится в комнате помимо него, причем незнакомец был в кругу доверия Джэхёна, раз он пустил его, да еще и к Тэёну. — Эй, — позвал Марк. — Кто здесь? Всхлипы прекратились, но Марк услышал, как человек поднимается и направляется к нему — Марку еще никогда в жизни не было так страшно, как сейчас, он застыл, и даже пошевелиться не представлялось возможным, будто его тело парализовало. Его обхватили за талию и уткнулись в плечо носом, всхлипывая уже в удвоенном режиме. — Если он не пойдет на поправку, мне больше нечего делать в этом мире, хён, — причитал уже опознанный Донхек, с каждым новым всхлипом обнимая Марка еще сильнее. Донхёк действовал на него успокаивающе, Марк обнимал в ответ и целовал в висок, зарываясь в волосы и шептал больше самому себе о том, что все будет хорошо, все обязательно будет хорошо, что Тэён сильный и обязательно поправится. Свободной рукой Марк достал телефон и осветил насколько возможно комнату — рядом не было никаких диванов или кресел — дом вообще предназначался больше для однодневных ночевок, неудивительно, что мебели здесь было по минимуму — поэтому он потянул за собой Донхёка на пол, не выпуская его из объятий. — Все будет хорошо, я обещаю тебе, — шептал он. — Успокойся. Марк хоть и старался быть сильнее, потому что Донхёку сейчас нужна была его поддержка больше, чем что-либо вообще в этом мире, но самого не отпускала паника и ощущение безвыходности. Донхёк продолжал рыдать на его плече, он весь заходился в слезах и истерика только продолжала нарастать, Марк уже думал, что скоро сам заплачет, но нужно было оставаться надежным. Он успокаивающе гладил его по волосам и спине, целовал в лоб, стараясь заглушить собственные эмоции. Марк не следил за временем, возможно, они просидели здесь час, а может и больше, но Донхёк долго не успокаивается — слишком многое накопилось, Марк и не против, он готов вот так сидеть и все слушать, он готов держать его за руку и успокаивать, как маленького ребенка. Весь момент кажется ему слишком ненатуральным даже каким-то слишком девчачьим, если не брать в расчет ситуацию в целом. В его голову приходят мысли о том, что быть опорой Ли Донхёка — только его удел и больше никто не должен посягать на священное место. Он даже усмехается от дурацких мыслей, но быстро прячет улыбку. Донхёк уже не плачет, он просто смотрит в одну точку и тяжело дышит, перебирая пальцы на руке Марка. — Как ты себя чувствуешь? — осторожно начинает Марк. — Я в норме, — ворчит Донхёк. — Я же не гребанная девочка-истеричка. Марк бы посмеялся над этим утверждением какое-то время назад. Дверь открывается и из проема выглядывает голова Тэна, который пытается разглядеть в темноте хотя бы силуэты людей. — Эй, ребята, вы тут? — шепотом спрашивает он. — Вы живы вообще? Донхёк тяжело вздыхает и поднимается с пола, небрежно бросая Тэну: — Мы уже идем. Таец открывает дверь полностью, свет от лампы в коридоре освещает лицо сощурившегося Марка, на что Тэн только ухмыляется и пропускает Донхёка возле двери вперед. Марк поднимается и направляется к выходу, но останавливается, поворачивая голову в сторону бессознательного Тэёна, не пошевелившегося ни разу за все время пребывания их тут. Его снова накрывает, ему снова кажется, что выхода нет и они все в одной большой заднице. Марк догоняет Тэна и укоризненно ворчит о том, что как он мог не сказать о Донхёке в комнате Тэёна и что он чуть не поседел от страха, когда Донхёк бросился к нему. — Он как только сюда попал ушел куда-то в свои мысли и достучаться до него было нереально, вот я и подумал, что ты сможешь, — пожал плечами Тэн, стараясь казаться невинной овечкой. Марк готов был убивать и уже хотел начать читать морали тайскому ушлепку, но вовремя появился Тэиль, оповестивший их о том, что Джэхён приказал всем разойтись по своим домам и ждать звонка. Донхёка нигде не было видно и Марк решил, что тот уже вызвал такси домой, поэтому напросился доехать домой с Тэном, этот засранец обязан его довезти, за все, что он с ним сделал. Тэн и не думал отказывать, он просто кивнул головой и дал Марку ключи от машины, чтобы он посидел там, пока ждет его. Марк уже открывал двери машины, когда Донхёк снова подкрался сзади и уже в который раз за этот вечер напугал его, схватив за руку. — Да ты перестанешь сегодня меня пугать? — взъелся он, оборачиваясь и недовольно цокая. Донхёк выглядел безжизненно и еще более жалко, чем было до этого — он натянул капюшон на голову и не смотрел в глаза Марку, ухватившись за рукав его куртки. — Хён, я не поеду к себе домой, — выпрашивающе начал он, хоть Марк уже и так понял, к чему он клонит. — Поехали куда-нибудь в другое место, только не туда. — Не неси чепухи, мы просто поедем ко мне домой, Тэн-хён подвезет нас, — закатил глаза Марк и открыл дверь заднего сидения для Донхёка, толкая его туда. Тэн пришел как раз в тот момент, когда Донхёк уже был внутри и кивнул Марку, чтобы тот садился и они уже поедут. Донхёк обхватил руку Марка и улегся головой ему на плечо, закрывая глаза и, видимо, собирался заснуть. Совсем как ребёнок-прилипала, ну не мило ли — улыбался сам себе Марк, украдкой поглядывая на него. Тэн заметил Донхёка в зеркале заднего вида только когда они уже выехали на трассу и вытаращил глаза, переводя взгляд с одного на другого. На что Марк только устало фыркнул и откинулся на сидение. *** На следующий день стало известно, что Джэхён все-таки позвонил в больницу и Тэёна поместили в реанимацию, и когда Марк спросил о его состоянии, сердце пропустило пару тысяч электрических ударов — состояние Тэёна было критическим и совершенно нестабильным, Марк боялся говорить об этом Донхёку, но, оказалось, тот и так уже все узнал раньше Марка и сорвался с места в больницу. Его не пускали в палату, но он упрямо отсиживался там, сутками не выходя из больницы. Несколько раз приходили Тэиль и Тэн, разговаривали с докторами, приносили перекусы для Донхёка, но тот отказывался и не ел совсем ничего. По ночам он возвращался к Марку, ночевал и на утро снова уходил под двери палаты. Марк бесился и места себе не находил, каждую ночь пытаясь внушить упрямому Донхёку, что смысла от его ежедневных походов туда нет никакого, что этими голодовками он доведет себя до серьезных последствий и будет лежать рядом с Тэёном на соседней койке. Но тот лишь когда приходил домой, выпивал пакет молока и ложился спать, чтобы с утра уйти на караул в больницу — ему казалось, что если его там не будет, с Тэёном что-то случится или он что-то пропустит мимо ушей, чего-то не будет знать, поэтому Донхёк изо дня в день сидел возле брата, не отступаясь ни на шаг. Марк за эти дни чуть ли не с катушек слетел от собственной беспомощности и ущербности всей ситуации. В тот день Донхёк не вернулся домой вечером, как делал всегда до этого. Марк не мог найти себе места еще пару часов, но не выдержал и сорвался в больницу. Добравшись до той самой больницы, где и лежал Тэён, Марк сразу заметил на лавочке возле входа в здание Донхёка, он сидел, расставив широко ноги и смотрел в одну точку, изредка покачиваясь. Марк подлетел к нему и посыпал вопросами один за другим. — Почему ты все еще здесь, пошли дом…- Марк не договорил, когда Донхёк поднял на него пустые глаза и не моргая произнес те самые слова, которых Марк боялся больше всего на свете. — Брат больше не дышит, сегодня вечером его сердце остановилось. Вот и всё. Именно этого он и боялся, без Тэёна жизнь Донхёка потеряла смысл. Пусть Марк уже больше не тот мальчишка, который цеплялся за Тэёна и не представлял жизни без него, однако теперь он цепляется за Донхёка, который и стал для него всем, как бы это не звучало сейчас. Донхёк встал и взял за руку Марка, потянув того в сторону дома. Марк даже сказать ничего не мог, просто шел за ним и смотрел ему в спину, так и не отпуская чужую руку. Всю дорогу Марк не знал, что сказать Донхёку или как его успокаивать в случае очередного срыва, да и вернувшись домой, он так и не нашел слов для него. Вечер продолжается по самому типичному сценарию для них — Донхёк открывает холодильник, выпивает свою стандартную дозу молока за день и уходит в ванную, возвращаясь через совсем короткий промежуток времени, Марк даже удивляется его скорости, когда они почти одновременно оказываются в общей кровати. Обычно он первый ложится, а там уже Донхёк укладывается как придется. Он смотрит прямо в глаза и лежит близко-близко, Марк даже чувствует его дыхание на своей коже. Он проводит ладонью по его щеке и уже сам готов расплакаться от стойкости Донхёка, на что тот лишь улыбается так искренне, что Марку хочется разреветься вот прямо сейчас, но он сдерживает себя, сам себе приговаривая, что он вообще-то мужик и не будет плакать из-за такой ерунды. Все его внутренние самоубеждения отражаются на лице, что заставляет Донхёка уже во весь голос заливисто смеяться. Марк счастлив, правда счастлив видеть его таким, но он все еще чувствует подвох в таком поведении и не расслабляется ни на минуту. — Ты самый лучший, хён, — все еще улыбаясь, говорит Донхёк. — Я тебя очень люблю и ценю, ты заменил мне всех. Марк по-детски смущается, но молчит, ему хочется знать, о чем думает Донхёк. Донхёк оказывается немногословен и просто целует его губы, не давая даже вздохнуть Марку, который уже совсем на исходе, но тоже не отстает — мало ли что взбрело этому дураку в голову, надо ловить момент, пока есть что ловить. Донхёк будто специально доводит Марка до точки кипения, выцеловывает все лицо и шею, трется везде и прямо-таки напрашивается на большее, конечно, Марк принимает это за приглашение и берет инициативу на себя, подготавливая Донхёка. Марк думает, что это лучший вечер в его поганой жизни за последние несколько лет, он правда теряет голову от дурманящего чувства счастья и с головой отдается физическим ощущениям, а не суматохе и бьющим тревогу колоколам в собственной голове. Когда он входит до самого конца, на глазах Донхёка выступают слезы, которые подсыхают через несколько толчков. Он толкается в последний раз и теряет равновесие, заваливаясь на бок, почти мгновенно засыпая. Донхёк смотрит на него еще долго, перебирает волосы, улыбается, целует спящего Марка, а потом аккуратно встает с кровати и уходит в ванную. Он выходит чистый с головы до ног и чувствует, словно сбросил с души камень, ему теперь даже дышится легче — все, что он хотел, он сделал. Теперь он свободен. Донхёк оставляет записку на тумбочке возле спящего Марка и еще раз смотрит на него, а потом укутывается в не самую теплую куртку и уходит, захлопнув дверь. *** Марк просыпается на удивление поздно, Донхёка уже нет, но сложенный листок возле его головы на тумбочке, которого раньше тут не было, привлекает внимание. Марк разворачивает бумажку: «Хён, доброе утро! Надеюсь, ты выспался <3 Мы с тобой больше не увидимся, по крайней мере, в этом мире… Я с братом, так что можешь не волноваться! Так на самом деле будет лучше для всех, нет, серьезно. Одевайся теплее, холодная пора вот-вот придет, на улицах по утрам уже очень холодно, брр. Я люблю тебя, Марк-хён, по-настоящему люблю, поэтому очень прошу, заботься о себе ㅠㅠㅠ.».