Диссонанс

В пять лет он впервые ступает на лед. Ноги разъезжаются, а лицо так и тянет врезаться в лёд. Он задорный парнишка. Бойкий и чрезмерно наглый, как шепчутся соседи, злобно кривя губы. И Юрий не очень понимает, что в этом плохого. Мама же в очередной раз отмахивается от них, подхватывая его на руки, так что ему в общем-то становится все равно. Она итак уделяет ему слишком мало времени, пропадая на работе, так что маленькому Юрочке не до других. Он не понимает почему у неё в глазах сплошная грусть, а на руках странные синие разводы. Но он честно разбивает свою копилку и откладывает каждую монетку на новые красочные коньки. Ему ничего и не надо в общем-то, как другим капризным детям, он даже добровольно отказывается от сладкого. Просит только постоянно отвести его на каток. И дедушка отводит, улыбаясь и рассказывая всякие небылицы про юркину однофамилицу. Ну ту, что была известной балериной. Она, говорят, была невероятно талантливой. И Плисецкий почему-то уверен, что он унаследовал ее животрепещущий талант. Только с поправкой, что на катке, а не на пуантах. Он радостью запоминает всё, что дедушка пересказывает, и усерднее трудится, чтобы быть самым великим спортсменом, ради мамы. В его реальности небольшой диссонанс. Ему пять лет, и его мама шлюха. В семь лет, он впервые сильно падает на лед и его бок пестрит желтеющими гематомами. Зрелище отнюдь не лучшее, да и чувства от раны искрят. Только боль отходит на задворки его приоритетов. Его матушка становится с каждым днем бледнее, а он начинает выкручивать на льду невероятные фигуры. Тренера пророчат ему большое и светлое будущее, а он даже не понимает смысла этих слов. Занятия в школе начинаются без него, пестрящий портфель, как у других детей, даже не включен в список нужного. Он продолжает ухаживать за больной матерью, у которой на шее бледнеющий шрам. Его дедушка, говорит, что это мама нимб проглотила. Только тот застрял, вот и мучается с ним. С этим чертовым нимбом! Юрий с этим важно соглашается, кивает, да и забивает на идею о покупке новых коньков. Здоровье семьи оно важнее, чем какой-то там спортивный инвентарь. Когда ему исполняет семь лет, один из клиентов пытается перерезать ей глотку. В восемь он встречается лицом к лицу с трудностями взаимопонимания. Он ходит на бесплатные занятия фигурным катанием трижды в неделю. И старшая группа в этом захудалом заведении задирает его. Мол, он слишком много умеет. Плисецкий глотает обиду и продолжает стремиться к своей цели стать знаменитым. Первые соперники это на самом деле очень хорошо. Это значит, далеко пойдет. Юрий видит в газете фотографии какого-то фигуриста, чьи укороченные пепельные волосы стали, вроде бы, целой сенсацией или типа того. Читать он, увы, не особо умеет, но обилие красок в заголовках мозолит глаза. В этом мире до его волос, как и до него самого, никому нет дела. Дедушка и мама, правда, ни в счет. Мама и дед у него – самые замечательные. В его восьмилетие она откашливает кровь, пока он зависает на тренировках. В десять лет он в последний раз видит свою маму, она нежно улыбается ему и говорит: - Солнышко мое, только не верь никому! Ты у меня станешь самым известным спортсменом, будешь сильным и всегда-всегда победишь! На что Плисецкий скалится, кивает и, собрав коньки, уходит на каток. Он еще маленький, но его тройные прыжки заставляют сходить с ума в неверии. Его регистрируют на крутые соревнования и он как никогда радостно несется домой. Только когда он приходит домой, дедушка почему-то плачет. Говорит, что его добрая и ласковая мама ушла. Поэтому он тоже плачет, захлебываясь слезами одиночества в этом мире. Когда ему наступает десять, она умирает. В одиннадцать лет, он больше не хочет быть знаменитым. У него десятки домашних учителей, а его опекуном становится известный на весь мир фигурист. Он уже год как умеет читать, он уже год, как хранит в своей голове обрывки всех изученных когда-либо газет. Он становится феноменом фигурного катания. Он крутит четверные и ему одиннадцать лет. Под свое крыло его берет сам чемпион мира по фигурному катанию. Тренировок и соревнований в его графике больше чем времени жить. У него сотни трещин в костях. На что доктора разводят руками. Мол, что вы хотите, тело ребенка не может выдержать такие нагрузки. И в этом пугающем новом “доме”, как итог, он постоянно носит корсеты и фиксаторы. Ему бы следовало начать носить их раньше, но где “раньше” он мог их найти? Газеты разрываются от количества статей про женщину, которая хотела загубить дарование тем, что у нее просто не хватало денег на лучшую жизнь. Его мать постоянно поливают грязью. Вот только когда нищета стала добровольным итогом - Плисецкий просто не успевает понять. Больше он не хочет, чтобы на любой его шаг сотни людей вгрызались в него щупальцами, разрывая на сенсации. Он просит не отправлять его заявки и витиеватое резюме. Но он продолжает тренироваться днями напролет. Полное одиночество преследует его и там. Но иногда, совсем чуть-чуть, немного дольше чем никогда он тренируется в сопровождении своего опекуна. Виктор, так его зовут, тот самый с фотографий газеты, с которого косвенно начался его жизненный путь. Он смотрит на его прокаты без слов и каждый раз молча уходит куда-то. На что Юрий презрительно фыркает. Ему нечего доказывать, ему нечего добиваться, ему в общем-то и стремиться не к чему. Он стоит перед зеркалом в своей комнатке, специально выделенной ему, и натягивает на уши капюшон. Его глаза сверкают как фонарики из темницы, в которую он обрек себя и свои чувства, после неудачного падения в жизни. Кататься бессмысленно - просто нельзя. Так что теперь его единственная цель это превзойти. Превзойти весь мир, превзойти человеческие возможности, превзойти законы, которые тщательно выстраивает мать природа. Через полгода, после мамы, умирает дед. Ему тринадцать, но день рождения никто не празднует. Никифоров даже не знает, когда Юрий родился. Просто информация об этом, в принципе, лишена смысла, особенно в сложившейся ситуации. Многогранность пластики на льду – всё ещё неразгаданный секрет. В свой тринадцатый день рождение он ломает копчик в осколки. Ему четырнадцать, и любая программа Виктора, пускай с некоторыми трудностями, дается ему. Никифоров на это давно умывает руки и даже не акцентирует внимание. После отказа от любого рода соревнований его успех теряет в глазах чемпиона смысл. Зачем добиваться чего-то столь мучительно, если после этого, никто в целом мире не оценит твоих трудов? Они живут в одной квартире, но пересекаются редко. Виктор немного опустошен и бессилен. Он больше не пытается улыбаться своему приемному сыну, а просто засыпает за столом на обеде. Плисецкий искренне не понимает, как можно расстраиваться из-за того, что кто-то ставит палки в колеса. Но когда он смотрит на синяки под глазами Виктора и испещренные морщинами –лучиками глаза, он приносит покрывало из зала. Обнимает бережно укрытого чемпиона за шею и опасливо жмурится, как маленький ребенок. Они с ним не в лучших отношениях, но это не отменяет того, что Никифоров единственный дорогой человек, который остался у юного фигуриста. Он не знает, почему его опекун так устал, но он считает, что тот просто погряз в повседневности. - Пф, нашел из-за чего убиваться. Найдется тебе еще занятие на твою голову. В четырнадцать Виктора пытаются лишить родительских прав. Ему пятнадцать и он скептически смотрит на то, как его чемодан неаккуратно запихивают в багажное отделение. Чемодан Виктора же аккуратнейшим образом, сдувая пылинки, воогружают в этот самый отсек. Он чуть ли не орет матом, на что Виктор только заботливо треплет его по волосам. Мила же злобно лыбится. У нее, вроде бы, отборные и она не может поехать вместе с ними. Она странная и во многом неадекватная женщина. Она при каждом удобном случае поднимает его на ручки и таскает как маленького ребеночка. Она тоже фигуристка и вроде бы недавно отпраздновала своё совершеннолетие. Виктор с ней состоят в странных отношениях, одновременно, и романтических, и дружеских, в которых он, похоже, выступает в роли большого и злобного ребенка. - Виктор, мне кажется, нужно было купить попроще… Мила краснеет и трет безымянный палец руки, на котором красуется сверкающие кольцо с большим гранатовым камнем. Юрий с расширенными глазами, открывает рот в немом недоумении. Он кусает губы и готов взвыть. Теперь, эта ненормальная, которая, минуточку погодя, всего на три года старше него, будет ему, считай, мамой! Куда катится этот мир, под предводительством этого ненормального фигуриста? Когда он наблюдает за слезливыми расставаниями, Плисецкий обещает себе, что от фрака на свадьбе он будет отказываться также решительно, как и от всех этих соревнований. В пятнадцать Юрий безответно влюбляется в невесту своего опекуна. Ему шестнадцать и он уже месяц встречается с одним из самых известных фигуристов современности. После ухода Виктора в отставку, что сопровождалось огромным скандалом, “скромный” японец из Хасецу становится новым мировым брендом. Плисецкий называет это не иначе как глотком свежего воздуха для пираний пера. И ему было бы совершенно побоку, но этот наглый Кацудон при каждой встрече признается ему в любви и зажимает в укромных углах. В шестнадцать у него шалят гормоны, а японец становится чересчур настойчивым в своих ласках. На его шее россыпь засосов, а чужие плечи искусаны. Виктор, просто задыхается от смеха над попытками скрыть от него их отношения. - Юрио-кун… - Чего тебе, чудовище похотливое? - Я надеюсь, все же, когда-нибудь сразиться с тобой на соревнованиях. В шестнадцать он пытается загасить безответные чувства отношениями с Юри. Он его не любит, но почему-то ради него он вновь выходит на лёд, освещенный софитами. Ему семнадцать, он надевает фрак на свадьбу Виктора и возглавляет рейтинг международного союза конкобежцев в категории фигурного катания. Его снова называют феноменом фигурного катания, вундеркиндом и волшебной русской феей. Вокруг него резко образуется чрезмерное количество людей, которые просто липнут к новой знаменитости. Кацуки это слишком сильно раздражает и они с японцем ссорятся. “Навсегда” – думает Юри. В семнадцать, он становится объектом ненависти сотни людей, которые до этого о нем не знали и не подозревали о его существовании. Ему восемнадцать, он в Сан-Франциско на соревнованиях с Юри и он, черт его возьми, теперь повязан брачными клятвами с этим очкастым. Он не может прожить без брюнета больше суток и ему абсолютно похрен на мнения других людей. У него скоро появится сводный брат. Он все еще феномен этого мира, а на его правой ключице расцветает татуировка в виде имени: “Юри Кацуки”. Он все еще не понимает смысл достижений в спорте, но его возлюбленный радуется каждой победе. Улыбка его любимого супруга, становится лучшей наградой мира. Его жизнь – сплошные подводные камни. Двойной смысл, который вызывает в его голове диссонанс. Он психически неизлечимо болен, потому что не видит, что творится за ширмой красивых улыбок. В восемнадцать он наконец-то сходит с ума. Сходит с ума, потому что всё действительно так, как оно есть. Он действительно замужем, он действительно с этим чертовым японцем, у него действительно есть сводный брат и он действительно абсолютно точно счастлив. И больше нет, и не будет ничего другого, потому что… - Хей, Очкастый Кацудон, я тебя оказывается жуть как люблю.