Всем сим-сим, с вами...

… или же Ураган

      — Всем сим-сим, с вами Максим!       Я сидела с напряжённым лицом и смотрела в экран ноутбука, где отображалась как раз-таки я. Взъерошенная и нифига не причёсанная. Чёрт, ну вот надо было так лажануть! Я понимаю, только с улицы пришла и тут же засела писать видео, чтобы не выветрился адреналин от прыжка с моста, но всё же…       — На самом деле я нифига не Максим и, если кто не понял, совсем не парень.       А лучше бы им была, честное слово. Авось логика женская бы убралась, я бы умнее стала… мечты.       — Я только что вернулась с моста, и мне хотелось бы сказать, что это оказалось совсем не стра…       Я вздохнула и звучно шлёпнула снова затупивший ноутбук по клавиатуре. В ответ на это мой бобик подмигнул мне экраном и погас. Злобно фыркнула.       Рядом пристроился Гоголь, кося на меня зелёно-жёлтым глазом и недовольно подметая длинным хвостом стол, на который и сел. Я перевела на него взгляд и боднула лбом, в ответ на что получила громкое мурчание и точно такой же удар лбом об лоб. Улыбнулась, наглаживая кота, ибо сидеть перед ним с другим выражением лица у меня не получалось.       — Давай же, сделай мне сим-сим, — бормотала я, пытаясь включить ноутбук, а когда это не вышло, пожала плечами и пошла на кухню заваривать чай.       Гоголь следовал за мной тенью отца Гамлета, слоняясь по квартире в ожидании того, что ему дадут пожрать. Я не была жадной, нет, однако давать ему сейчас совершенно ничего не собиралась — этот проглот уже несколько мышей на улице сожрал. Пока сидела на кухне в ожидании чайника, Гоголь запрыгнул на свою тумбу и верно сел у полупустой миски, смотря мне в глаза. Я выгнула бровь.       — Прости, Голь, но ты уже ел, — кот склонил голову набок, словно всё понимал. — Тебя сказали посадить на диету.       Взгляд кота сделался несчастным-несчастным, так что мне пришлось снова гладить его, долго и упорно, аж двумя руками, чтобы бедный кошак наконец забыл о страшном слове и расслабился. Чайник засвистел, и вскоре я уже сидела с ароматным фруктовым чаем в кружке.       За окном нещадно палило солнце, птицы на груше как раз напротив моего окна весело чирикали, перепрыгивая с одной ветки на другую. Я с удовольствием наблюдала за этой красотой, в зной попивая горячий чай. Радовалась, что приехала на дачу родителей на лето.       Обычно в таких ситуациях пишут что-то вроде «ничего не предвещало». Кто я такая, чтобы отходить от традиций?       Вот мы с Гоголем бродим по дому в поисках его расчёски, ибо он весь в колтунах. Ничего необычного, просто нечем заняться в летний жаркий денёк, когда солнце жарит так, что на улицу толком не выйдешь.       Я не заметила, как погода за окном внезапно испортилась за считанные секунды. Вмиг стало холодно, но выглянув за окно, я застыла изваянием, словно меня заморозили. Гоголь растерянно мяукал и метался по полу, скребясь в защищённые от него железной решёткой окна, пытаясь выбраться из дома.       Прямо недалеко от нашего посёлка собирался ураган.       Тёмные свинцовые тучи нависли над нами так низко, что, казалось, касались своими краями крыш далёких домов. Я бросилась к телефону, ещё толком не зная, чем он мне поможет, но связь пропала в тот же миг, как я взяла его в руки. Я сглотнула.       — Что, мать твою, происходит? — просипела я, взбегая на второй этаж и прилипая к окну.       Молилась, чтобы ураган прошёл мимо. Чтобы он ушёл в другую сторону от моего дома и чтобы меня не задело, но…       Я не знаю, как так получилось, честно.       Ноги оторвались от пола, и тогда я завизжала испуганной первоклассницей, пытаясь зацепиться хоть за что-нибудь из летающей по комнате мебели. Рядом в стену врезалась кровать, и я испугалась, что тонкое дерево не выдержит, но обошлось.       Мой дом поднимался на урагане, как в сказке про Волшебника страны Оз, но есть ряд причин, по которым этого не должно быть: я уже давно не девочка, меня зовут не Дороти, у меня нет собачки, и мы не в сказке!       С неба пролился дождь, заливая в окна дома, который, кажется, вырвало из земли вместе с фундаментом, как и парящие рядом деревья. Я сумела ухватиться за стену но, заслышав придушенное мяуканье Гоголя, полезла к нему на помощь, беспрестанно повторяя, что я идиотка — но животинку было жалко. Кота чуть не придавило к полу диваном, и мне пришлось чуть ли не на весу вытаскивать его оттуда. Дом метался из стороны в сторону, его попеременно дёргало вверх и вниз, переворачивало, и вскоре меня начало тошнить.       Я паниковала, но тем не менее молчала, зная, что смысла вопить нет. Молча держалась за более-менее крепкие стены, за лестницу на второй этаж, второй рукой удерживая бесновавшегося Гоголя возле себя. Кот громко шипел и старался забиться в самую дальнюю щель, но притом, что мебель постоянно перемещалась в хаотическом порядке, этого невозможно было сделать.       Мы летели, а я всё ждала, когда же мой дом разобьётся о землю, погребая меня под своими обломками. Пару раз прилетело чем-то тяжёлым по голове — в основном это были книги или лампы. Под конец я всё-таки решила, что это не для меня, и моё сознание отключилось.       Ух, Ёкарный Бабай…       Я медленно разлепила глаза и села. Было в меру темно, всё было разбросано по полу, а откуда-то снизу доносились чужие голоса. Воздух наполнился сыростью, как обычно бывает после дождя, и от влажного липкого холода по коже побежали мурашки. Я схватилась за плечо, растирая его, и тут же застыла.       Я… жива?       Светильники поразбивались все, и свет давала лишь светившая в окно луна. Синий ковёр казался тёмно-фиолетовым, и я не слышала ничего, кроме приглушённых голосов снизу и громких воплей каких-то птиц снаружи. Села, всё также держась за плечо. Медленно поднялась на ноги и, убедившись, что они держат, кинулась к валявшемуся рядом чёрным пятном рюкзаку, начав в нём рыться.       Складной нож, который носила с собой из чистого желания попонтоваться перед окружающими, был извлечён из небольшого чехла, который лежал в мелком кармане рюкзака. Взяла во вторую руку лежавший там же фонарик и на всякий случай захватила деревянную декоративную булаву, расписанную под хохлому и купленную ещё давным-давно. Если честно, я не знаю, зачем ношу с собой всё это, но в данный момент мне слишком страшно перед теми, кто сидит внизу, чтобы не обезопасить себя.       Почему-то мне казалось, что снизу переговариваются люди, желающие меня линчевать от нечего делать. Привалившись к деревянной двери, я прикрыла глаза, прислушавшись. Ничего разобрать так и не удалось, я уловила лишь обрывки мужской речи. Судя по всему, говорили о каком-то урагане и кораблях, но разобрать отчётливей мне помешали звуки шагов, поднимавшихся по лестнице на второй этаж.       Я навалилась на дверь всем весом, пододвинув себе в помощь ещё и тумбу, при этом подняв много шума. Шаги на миг стихли, но тут же человек, идущий ко мне, ускорился.       Удерживая дверь, я старалась держать нож во второй руке и не выронить его, но неудобная для ладони ручка так и норовила выскользнуть. Сглотнула, замедлив дыхание и слушая, что происходит за дверью. Человек остановился, судя по всему, в основном помещении второго этажа. Заглянул в дальнюю комнату, вернулся обратно — я прекрасно слышала знакомый с детства скрип досок. Медленно подошёл к моей двери.       Я дёрнулась, когда чья-то сильная рука попыталась открыть дверь, и тут же навалилась на деревянную перегородку, стремясь скрыться от того, что находится на другой стороне. Мне было страшно до такой степени, что я снова готова была забиться в истерике. Сглотнула, холодный пот тёк рекой, а по спине табунами пробегали мурашки. Я заставила себя успокоиться через силу, выровняв дыхание.       С той стороны послышался деликатный стук. Я не ответила, напрягшись всем телом.       — Эй, — позвал шёпотом с той стороны мужской голос. — Тут есть кто-то?       Сглотнула, жмуря глаза.       Кто этот человек? Что он делает в моём доме и как сюда попал?       Навалились воспоминания об урагане, пошёл запоздалый откат, и мне вдруг сильно захотелось прореветься хорошенько, чтобы выплеснуть эмоции хоть как-то. Я не понимала, где я нахожусь, но мне очень хотелось, чтобы за дверью стоял какой-нибудь спасатель или МЧСник. Чтобы мне объяснили ситуацию, сказали, что всё хорошо, отогрели бы и накормили.       Мне было настолько страшно, что в теле откуда-то появилась сила, чтобы ещё сильнее зафиксировать дверь. Меня колотило, я чувствовала дрожь в собственных руках. Такое уже случалось, и не раз, и я прекрасно знала, что за этим состоянием последует истерика.       — Кто ты? — от испуга я даже забыла, что нужно было говорить в уважительном тоне. — Вы из МЧС?       За дверью немного помолчали.       — Не думаю, — наконец произнёс мужчина. — Но тебя я не трону.       Я прижала к ноге руку с ножом и медленно отошла от двери. Толкнула тумбу ногой, и та отъехала от двери. Медленно выглянула из комнаты.