Ещё одна беспокойная ночь

В последнее время Вольфрам часто посягает на мою половину кровати, то и дело подминая под себя одеяло, прижимаясь ко мне всё теснее и теснее. Мало того, что он пинается во сне, так ему ещё хватает наглости укладывать свою голову мне на плечо и закидывать ноги на меня, чуть ли не наваливаясь при этом всем своим весом. Ползает по мне как таракан. Свои руки загребущие Вольф тоже постоянно водружает на меня. Острые локотки впиваются мне в бока и устраивают адский массаж. Иногда Вольфрам умудряется меня ещё погрызть и поцарапать (насколько же беспокойные сны ему снятся?). Он то гусеницей завернётся в одеяло, оставив меня замерзать на краю кровати, то распластается на мне, как на тёплом пляжном песочке, заставляя сходить с ума от жары. И ведь просто так его с себя не сбросишь. На вид пушинка с хворостинкой, а на деле тяжелее слона, как мне кажется. Отбиваться во сне от него бесполезно, ещё в ответ прилететь может. Рефлекторно, так сказать. Хоть Вольф и спит, а тело про хук справа, хук слева помнит. Ещё попадёшь под раздачу, потом оправдывайся, что нигде ночью не лазил, в драках не участвовал. Я пару раз пытался из-под него вылезти. Бестолковое занятие, хочу сказать. Вольф как прицепится своими ручищами – не отцепишь. Куда там пытаться вылезти – мёртвой хваткой держится. Он как маленький котёнок, хотя нет, скорее как раздобревший котяра, прижимается ко мне во сне, урчит и трётся об меня без задней мысли. Его волосы частенько щекочут мой нос, и я еле сдерживаюсь, чтобы не чихнуть. А ещё он ночью поболтать любит. Правда, с кем – я ещё не разобрался. С инопланетянами, судя по наречию. Я как-то раз пытался понять, что же он говорит. Ну мне ж ночью заняться-то нечем, только его слушать и остаётся. Так вот, что у него за приключения во сне, та ещё загадка: толи он за кем-то гоняется, то ли за ним гоняются, то ли пытки какие-то там происходят, в общем, трудно разобрать. Вольф иногда как начнёт мычать так протяжно и беспокойно, что мне страшно становится. Я пару раз пытался, поднатужившись, руки высвободить и успокоить его, но у меня ничего не получилось – крепко держит, не отпускает. Но больше всего меня раздражает то, что утром он смотрит на меня абсолютно невинными глазами и искренне удивляется, чего это я такой помятый и сонный. А каким ещё можно быть после столь адских ночей с террористом, который без тени сомнения залезает в мою кровать и атакует меня, укорачивая и без того малые часы спокойного сна?! Итак, как вы поняли, меня перспектива и дальше проводить подобным образом свои ночи не привлекает. Я протестую против подобной наглости Вольфрама и посягательств на мою законную кровать, (да уж что там) на законную половину кровати! Хочешь не хочешь, а этот настырный блондин всё равно быстро не уйдёт, так что отвоюю пока хотя бы часть. И первым делом надо дать понять Вольфу, что ему здесь не рады. Раз мои грозные взгляды он не воспринимает, нелестные высказывания не слушает, будем действовать радикально! Сегодня Вольф будет спать без одеяла и подушки. Я всё надёжно спрячу… Ну, его подушку я спрячу, а одеялом укроюсь сам, да так, что ни одна мышь, включая и этого белобрысого таракана, ко мне не проскользнёт. Нет, он, конечно, может и сверху навалиться, но у меня и на этот случай есть план. Пущу в ход всё: колени, руки, лоб, – но спихну его с себя. И вот тут-то, поняв, что сегодня не его день, то есть ночь, он уйдёт к себе. Ха-ха-ха! Какой же я молодец! Скажете, что плохо? Ну и что? Предлагаете мне и дальше терпеть посягательства на мою территорию? Нет, нет и нет. Я не настолько великодушен. Ещё пару ночей с Вольфом, и над моей хронической сонливостью и синяками во всевозможных и невозможных местах будет даже Моргиф смеяться. И вот настала ночь. Время исполнения плана. Прилетев в спальню раньше Вольфа, почти сразу после ужина, я быстренько переоделся, подушку моего назойливого соседа надёжно спрятал под кровать, сам залез на неё, улёгся, вцепившись в одеяло чуть ли не зубами, и стал ждать. Через сорок минут пожаловал Вольф. Ей богу, я чуть не уснул, пока его ждал. Но осознавая всю ответственность за свои действия и важность сегодняшней операции (в случае провала меня снова ждали беспокойные ночи), я усилием воли прогнал сонливость и стал через маленькую щелочку в одеяле (укрылся я им с головой) следить за Вольфрамом. Он сначала, как и ожидалось, долго искал подушку: обшарил весь шкаф, комод, даже хотел позвать слуг, но на полпути бросил это занятие и лег прям так, без подушки. Теперь настала очередь одеяла. Сперва он пытался его с меня стащить, но поняв, что это бесполезное занятие, стал залезать ко мне под одеяло. Я стратегически отступил, то есть отполз от него, чуть не свалившись при этом с края кровати, но равновесие, слава богам, удержал. А то, чувствую, подобное действие ещё долго было бы темой для смешков и саркастических высказываний Вольфрама. Таким образом, я сохранил одеяло и свою подушку, но потерял территорию. Теперь моя скромная персона занимала только четверть кровати. Несмотря на захват обширной площади для сна, Вольф выглядел весьма недовольным. Я видел этот сначала недоумевающий, а после уже обиженный взгляд. Он долго пялился на меня и негодующе сопел. Но потом отвернулся, лег на свою половину кровати, свернувшись калачиком, и заснул. И мне самому стало обидно и досадно. Столько усилий и всё впустую. Он снова на моей кровати, только теперь подрагивает от холода и опасливо ворочается во сне, грозя свалиться с другой половины ложа. На душе стало тоскливо и ещё более обидно, чем было до этого. Теперь из этой ситуации я выходил настоящим гадом и мерзавцем, который спрятал подушку и отобрал одеяло, оставив бедного мазоку мёрзнуть в одиночестве. Нет, ну такое я Вольфраму простить не могу. Забери мня Властелин, если я и дальше буду чувствовать себя так, как сейчас, и совсем сон потеряю. Чтобы этой трагедии не произошло и утром моё величество выглядело бодро, свежо и было довольно собой, я придвинулся ближе к Вольфраму и накрыл его одеялом. Он инстинктивно прижался ко мне как к источнику тепла, снова водрузив на меня все свои конечности, согревая их, уткнулся носом мне в шею и что-то промычал. Чтобы его голова не болталась из стороны в сторону, мне не осталось ничего другого, как подложить ему под голову свою руку (за его подушкой лезть не хотелось). Через некоторое время Вольфрам довольно засопел. Ну, а я… Я снова слушал его сонное бормотанье, терпел его горячие объятья и удивлялся, как огненные маги умудряются мёрзнуть. Впрочем, они быстро согреваются, так что это, наверное, и неважно.