Разделительная линия

Все ушло. Сгладилось, размылось, как песок на задворках израненной памяти. Казалось бы, к чему тосковать по ушедшему? Ведь все, что с тобой случалось, все самое дорогое и родное сердцу потихоньку стирается рукой времени, оставляя за собой лишь кроваво-красный след бесконечной боли. Ветер воспоминаний опаляет огнем упущенных возможностей обмороженную слезами сожалений кожу. Жизнь проходит мимо, а ты стоишь в стороне и едва успеваешь следить за головокружащей быстротечностью, тайно мечтая лишь стать ее частью хотя бы на мгновение, почувствовать вкус, ощутить запах, принять каждой клеточкой, пропустить через себя, а в итоге получается только посмотреть вслед, понимая, что заскочить в этот поезд ты не успеваешь, а нового уже не дождешься. Так всегда было с ней. Вероятно, еще от рождения судьба решила сыграть злую шутку и наградить непосильной ношей, вмиг скинув ее на хрупкие плечи, при этом как раба подстегивая кнутом, чтобы она даже не думала остановиться, ведь тогда придется умереть от дикой боли, которая накроет ее с головой как беспощадное цунами, навсегда потопив в своих могучих волнах. Как только не пытаясь жадно хватать глотки свежего воздуха, столь необходимого для спасения, получалось только давиться им, а потом отхаркивать, как противную мокроту при жутком бронхите, избавляясь от той грязи, что застаивалась внутри. Теперь же она смешивалась с водой и снова проникала в нее, а потом выходила. И так полоскало-полоскало-полоскало… Сил совсем не оставалось, а черноты меньше не становилось, только горло драло, да голос садился. И так изо дня в день, из года в год. Внутри все сжимается от сострадания к собственной жизни, собственной ничтожной душе. И во сне и наяву сущий кошмар. Когда-то давно удавалось спастись от реальности в неосознанных фантазиях, а теперь, только закрыв глаза, еще четче слышишь голоса мертвых, еще сильнее ощущаешь запах гари и разлагающейся плоти. Сколько бы лет ни прошло, забыть пройденное не получится. Как вспомнишь, сколькие были убиты, сколькие были растерзаны, сколькие подвергнуты жуткой участи не найти покоя после всех этих мучений, превращаясь в монстров, которых раньше видели только в фильмах, становится противно от собственного существования. Почему одни были достойны такой гнусной гибели, а другие не менее отвратительного существования в бесконечной борьбе? Почему одних вынудили взять в руки оружие, а других вечно стоять под прицелом? И никого из них не наградили шансом поменяться местами. Так было с ней. Впервые она держала в руках пистолет лет двадцать назад или около того. Отправилась на задание в город, ставший первопроходцем в эстафете смерти. На тот момент знала лишь, что перед ней есть четкая цель и единственное препятствие – люди, ставшие жертвой вируса. На первый взгляд все было не так страшно до того момента, как она смогла объективно оценить масштаб катастрофы – весь город погиб. Погиб, а потом возродился. И это представляло собой огромную проблему. Как оказалось, убивать живых не так страшно в сравнении с тем, как на тебя идет изуродованное изъеденное сгнившее тело, и единственная его цель – обглодать тебя до костей. В такие моменты даже у нее дрожали пальцы на курке. Было тяжело осознать всю суть этой бессмыслицы, осознать, что все происходящее не мираж и не выдумка, а дичайшая по своей сути действительность, в которой каждый теперь выживает как может. Ни у кого не найти защиты, нигде не спрятаться, ни у кого не попросить помощи. Нужно продержаться всего несколько дней. А тут он. Наивный мальчишка, еще совсем молодой, недавно отошедший от юношеского максимализма, стоял перед ней и не особо верил в то, что видит живого человека, девушку, которая по его мнению была беззащитной и нуждалась в помощи. Являясь бравым полицейским, пусть и не успевшим отработать ни дня в этом городе, он помнил о своей прямой обязанности – защищать тех, кто в этом нуждается. И он занимался тем, чем должен, пока отчаянно пытался придумать, как выбраться из этого Богом проклятого места. А эта девушка не собиралась принимать защиту, чем заставила его подумать, а не свихнулась ли она? Вокруг творится черт знает что и все выжившие просто обязаны держаться вместе, чтобы стать сильнее и наверняка дождаться момента, когда все устаканится. Но, как оказалось, далеко не всякий так думал. Однако покинуть город хотелось всем, только каждый из них в то время упустил одну маленькую деталь - в считанные часы Раккун стал могилой. Могилой их жизней. Я помню тот день так хорошо, будто он был вчера. С первого взгляда она произвела впечатление обывателя, для нее все происходящее не казалось чем-то диким. Ее спокойствие говорило о том, что она знает гораздо больше, чем хочет показать. Это я понял спустя несколько лет, когда встретил ее в Испании. Подумать только, я все эти годы не мог спокойно спать, стоило мне на секунду закрыть глаза, как в памяти всплывало ее израненное тело, нежный голос, который сквозь пелену утробных стонов успокаивал меня. Для меня это был самый ужасный день – день ее смерти. Я отправился в свой новый дом другим человеком. Желание жить пропало, а все происходящее вокруг перестало интересовать. Даже не помню, как вернулся к работе. Клэр периодически пыталась привести меня в чувство. Мы стали достаточно близкими друзьями, хотя это и не мудрено после того, что нам пришлось пережить. Иногда ее отвлеченные от мирских проблем рассказы заставляли меня улыбаться, но улыбка эта сходила, как только вечер касался неба. Мне было сложно понять, как она умудряется всегда быть веселой на людях, у меня это не получалось. Все прошлые знакомства, всю прошлую жизнь как рукой стерло. Со дня гибели города начался новый отсчет. И этот отсчет провел четкую разделительную линию – на «до» и «после» ее смерти, «до» и «после» нашей встречи, «до» и «после»… Миссия в Испании не предвещала легкости. Нужно было спасти дочку президента, с которой я, честно говоря, намучился. Шерри в этом плане была гораздо менее проблематичной, но выбирать не пришлось, поэтому я старался сохранить хоть какое-то спокойствие, потому что это избалованное чадо оказалось через чур нежной, капризной и пугливой. Она вопила на каждом шагу так, что я молился лишь бы нас в очередной раз не услышали. Плюс ко всему еще глазки умудрялась строить, ох уж эти подростковые гормональные всплески. Надеюсь, спустя годы она посмеется над этим. Оставшись в одиночестве, в одном из зданий я встретил женщину. Молодую красивую женщину в вызывающем платье. Она приставила к моей спине пистолет, и только после того, как я увидел перед собой не кого-нибудь, а Аду Вонг собственной персоной, понял, что самый болезненный удар в спину можно ждать только от нее. И тогда она снова от меня сбежала. Изворотливости и хитрости этой особе не занимать. Только проблема крылась в другом. На мой взгляд, ее поведение было следствием какой-то особой психологической настройки. И я не мог поверить, что она сама себя к этому привела, пока не понаблюдал за ее поведением в течение долгих лет. Эта женщина действительно хладнокровна, жестока, эгоистична и совершенно бесчеловечна. Только вот сердце у нее изранено также, как у меня. В течение всей жизни я так и не смог понять, почему она не позволяет себе остановиться. Ее чувства с момента знакомства в том проклятом городе не исчезли, они не дали ее сердцу остыть окончательно. Именно поэтому я никогда не потеряю веру в нее и никогда не перестану ждать. Страшнее всего для меня мысль, что не мы виноваты в том, что все так сложилось. Это было решено до нашей встречи вместо нас… Я не люблю рассуждать о своей жизни, предпочитаю просто идти вперед, извлекая максимальную выгоду из всего, что попадается мне на пути. Я направлялась в Раккун с четко поставленной задачей и не собиралась ни на что отвлекаться, но черт, этот полицейский… Он спутал мне все карты своим невинно-наивным непониманием происходящего. А мне, как всегда, пришлось сыграть очередную роль и прикинуться пострадавшей, которая ищет своего парня. Боже, Джон, ты уже погиб, а мне даже после смерти пришлось воспользоваться твоим именем. Ничего святого во мне на тот момент уже не осталось. Я все пыталась выполнить свою миссию и покинуть эту пропитанную кровью и вирусом землю, но мысль о том, что этот молодой парень может пострадать и навсегда остаться погребенным под пеплом, который останется после тотальной зачистки, не давала мне покоя. То и дело я старалась всячески помочь ему, не попадаясь на глаза. То патроны, то аптечки, то записки с паролями, то карты, которые мне уже не нужны, а ему пригодились бы, чтобы выбраться. Я наблюдала за его общением с сестричкой Рэдфилда, и с дочкой Вильяма и пришла к выводу, что он очень хороший человек: ответственный, смелый, целеустремленный, он старался помочь всем, кого встречал. Ему было страшно, но он не подавал вида. Бедный, бедный маленький полицейский… Тяжелая у тебя судьба, первый день на работе, и сразу оказался в эпицентре страшной трагедии. Тогда ты еще не знал, что на твоей спокойной счастливой жизни без твоего же ведома поставили огромный жирный крест. Помнишь, когда меня ранили? Ты нес мое истекающее кровью тело и, оставив в помещении, обещал, что мы выберемся вместе. А я тогда призналась тебе в любви. Знал бы ты, в каком шоке я была от своих слов. Еще никогда никому не доводилось их от меня слышать. В тот момент я поняла, что пропала. Осознавая, что анестезию можно не дождаться, решила, что рану нужно зашить на живую, иначе заражение распространится по всему организму. Мне пришлось придумать план, и, как назло, я его придумала. Моя жизнь не позволяла мне остаться с тобой, как ты того хотел, она не позволяла ни к кому привязываться, поэтому я была вынуждена тебя обмануть и сделала это. Знал бы ты, что творилось у меня внутри, когда ты смотрел на меня и понимал, что я погибаю, хотя отчаянно старался не верить в это. Именно в тот момент мое сердце разорвало от боли. Я прокляла каждую минуту своего существования, каждую частичку своей сгнившей души. Прости меня, Кеннеди. Я буду расплачиваться за свой поступок до конца жизни. Потом я узнала, что ты направляешься в Испанию, а по стечению обстоятельств мне тоже нужно было оказаться там. Я ждала нашей встречи, она получилась очень эффектной. Помню выражение твоего лица, когда ты понял, что я действительно работаю на Вескера, разочарование тебе скрыть не удалось, хотя ты даже и не пытался. А я снова сбежала от тебя, при этом периодически помогая, как и в те времена. В конце ты снова оказался под дулом моего пистолета. Я забрала у тебя образец с легкостью, ты помог мне достать его без особых хлопот, хотя твоей главной задачей было спасение дочки президента, интересно получилось, не правда ли? Годы тянулись, и я иногда находила тебя и позволяла себе хоть на мгновение задержаться в твоих объятиях. В них было так спокойно и уютно, что хотелось остаться навечно, но я знала, что рядом со мной тебя ждут только проблемы, а подвергать тебя опасности я никак не хотела, да и затянул меня круговорот такой жизни основательно, мне из него уже было не выбраться. Помнишь нашу встречу в Китае? В месте, где собралось много старых знакомых. Даже некоторые из твоих друзей хотели меня прикончить, ну зачем тебе такая пара? А нам ведь уже за сорок перевалило… Оглядываешься назад и понимаешь, что прожил жизнь зря, не оставив после себя ничего хорошего. В этом случае я говорю за себя, потому что ты спас много жизней, а я лишь пыталась периодически спасти твою. Вот так вот на закате и понимаешь, что по большому счету не самостоятельно сделал выбор относительно своего пути. И я бы хотела забыть в этой жизни все, кроме тебя, но это невозможно. Я помню. Я помню все.