sunshine

- Да сколько можно, - стонет Тэхен. - Юнги-хен, выключи это видео, а. - Отстань. - Выключи. - Отстань, - повторяет Юнги, не отрывая взгляда от экрана. - Я на своей половине комнаты. Делаю, что хочу. Не нравится - выходи. - Это ненормально, - смеется Тэхен. - Хватит. - Нет, - возмущается Юнги. - Ты слышишь, что этот придурок говорит? Он вообще нормальные предложения умеет строить? - Сказал парень, который написал строчку «технология моего языка тебя заведет», - спокойно отвечает Тэхен. Юнги поджимает губы, стягивает носок с ноги и бросает им прямо в Тэхена; носок аккуратно приземляется парню на плечо. Тэхен молча смотрит на носок, брезгливо берет его двумя пальцами и запихивает его в карман своих джинс. - Отдай носок, - тихо говорит Юнги. - Нет. - Тэ, отдай носок, у меня нога уже мерзнет. - Нет. - Говнюк, - шипит Юнги. - Ты знаешь, что я могу сделать? - Что? Позвонишь Намджуну, и вы вдвоем напишите про меня какой-нибудь злобный трек, как про того парня, который назвал вас педиками? - Сволочь мелкая, - цокая языком, отвечает Юнги. - Наверное, куплет уже готов. - Я тебя придушу сегодня ночью. - Отстань от меня и смотри давай свое видео. В который раз уже пересматриваешь? - Не твое дело, - бубнит Юнги. Чувствуя на себе пристальный взгляд Тэхена, парень стонет и неуверенно добавляет: - Пятый, наверное. - Блять, хен, - смеется Тэхен. - Это ненормально уже. - Это ненормально? - возмущается Юнги. - Ты послушай, что этот придурок несет. Юнги делает звук громче, и оба парня начинают слышать третий голос. ...И вот я ему говорю, что когда он делает третий кусок в четвертом из десятого, то нужно не нагибаться вперед, а слегка наклоняться, а он мне говорит, что я дурак, а я ему говорю, что хочу помочь, и он тогда надулся тогда, как этот... надулся, в общем, конкретно, и говорит мне идти нахуй, и я тогда уже и не знаю, что делать, потому что пойти нахуй я всегда могу, но он же продолжит нагибаться вперед, а не слегка наклоняться, и что мне с этим делать, и... Юнги убавляет звук, вытянутой рукой несколько раз тыкает в экран и выразительно смотрит на Тэхена. - И я ненормальный? - Да. - Ты послушай, что он дальше говорит. ...А! Раз уж разговор зашел о мудаках. Ты, я не знаю, кто ты, но человек, который подписан на меня, только чтобы ставить дизлайки - займись своей жизнью, окей? Я в описании оставлю пару ссылочек на онлайн-игры, пару плейлистов и мои любимые книжки. Развлекись, окей? Тебе наверное не очень весело, раз ты такой хуйней страдаешь. - «Мудак», - шипит Юнги, игнорируя хохот Тэхена. - Это как понять вообще? - Так и понимай. Что за ссылки кстати? - с интересном говорит Тэхен, подсаживаясь к Юнги. - Интересное что-нибудь есть? - Вторая ничего так, и плейлисты... Блять, Тэхен! Неважно. Я напишу ему комментарий. - Неужели, - говорит Тэхен, и Юнги не может понять, притворно ли удивление в его голосе. - Наконец-то. - Ага, - насупившись, отвечает Юнги. - Что хочешь написать? - Ну я же мудак, так? Вот пускай и узнает, почему. На самом деле Мин Юнги никакой не мудак, если вы спросите у него. Мин Юнги - обычный двадцатидвухлетний парень, которому не повезло наткнуться на канал с названием seokseok. Канал ведет, по мнению Юнги, самый раздражающий человек на свете. Чон Хосок - криворукий влоггер, снимающий свои видео на айфон и редактирующий их на своем ноутбуке. Оговорка - плохо снимающий и плохо редактирующий. Юнги натыкается на канал Хосока случайно. Когда ты начинающий композитор без вдохновения, начинаешь искать его всюду - на улице, в книгах, случайных прохожих; Тэхен как-то пытался убедить всех вокруг, что чтобы разбудить вдохновение, Юнги по ночам нюхает его волосы. Ничьи волосы Юнги не нюхает, но готов; поверьте на слово, он готов, потому что в отчаянии открывая ютьюб и судорожно перескакивая с канала на канал, Юнги в панике ищет вдохновение. Ему оно необходимо, как воздух, и ничто не описывает состояние парня лучше этой пошлой, избитой фразы. Он смотрит на горы дисков, которыми завален его рабочий стол, смотрит на полные незаконченными песнями папки на компьютере, смотрит на ломящиеся тетради, полные стихов, оборванных на полуслове; мелодий, задушенных каракулями. На самом деле спросить у Юнги, что такое вдохновение, он потеряется и не сможет дать конкретного ответа. Он не знает, что такое вдохновение. Намджун часто говорит ему перестать выпендриваться и признать, что он врет, но Юнги лишь фыркает и отводит взгляд в сторону - он не знаком с вдохновением; Тэхен улыбается и говорит, что Юнги слишком хорошо его знает. Он не просто знаком с вдохновением - он живет с ним, он дышит с ним, он проводит с ним каждую минуту - Мин Юнги и вдохновение стали одним целым, и попытка разделить их является самым страшным насилием, что можно совершить над парнем. Тэхен смеется и говорит, что Юнги словно обладатель хронического болевого синдрома - так давно живет со своей болью, что не чувствует ее; Юнги так привык к своему вдохновению, что не может понять, о чем говорят остальные. О чем говорят те, что могут писать или рисовать только в особенные дни под особенную музыку, о чем говорят те, кому нужно специальное освещение или чертов ритуальный танец с бубном - Юнги не понимает; Юнги раздражается. Намджун говорит, что он не прав, но Юнги в какой-то степени все равно - он уверен, что он прав. Прав в том, что остальным нужно перестать выебываться и сесть за работу. Взять в руки карандаш и писать - так, как делает это он. Где угодно, когда угодно и подо что угодно - просто писать, не смотря по сторонам. Вдохновения, как считает Юнги, все-таки не существует; он не может поверить в существование того, что не чувствует. Юнги чувствует лишь желание. Животное, почти примитивное рвение писать - писать, творить, создавать; не останавливаться ни на минуту, выливать на бумагу все, что плещется в его душе каждую секунду. В его голове постоянно проплывают мелодии, танцующие безумный танец вместе со стихами; в голове у Юнги никогда не бывает тихо. Он слышит музыку во всем - в шуме города, в движении транспорта, в чужом дыхании; в своей клавиатуре, что тихо стучит, когда он работает. Ему не нужно вдохновение, о котором все без устали талдычат - ему оно не нужно, чтобы писать, не останавливаясь. Юнги не видит своей жизни без нот и строк - он не хочет видеть свою жизнь такой. Такой, где он вынужден молчать - такой, где у него есть голос и руки, но он не может использовать их по назначению. Такой, где в его голове тихо, а сердце не начинает бешено биться, когда хаотично разбросанные по его воображению ноты складываются в единую мелодию, такой, где он вынужден говорить короткими сухими предложениями, такой, где он не может превратить свои мысли из бардака в стройные стихи; такой, где он лишен вдохновения. Однажды утром Юнги с паникой чувствует, что в груди у него пусто. Что Тэхен на противоположной стороне комнаты привычно сопит, что в их комнате привычно воняет носками и дешевым одеколоном, что студенты, у которых физкультура первой парой, уже кричат у него под окном; что ему хочется рыдать. Юнги соскакивает с кровати, умывается ледяной водой и делает пару глубоких вдохов; его тошнит. Ему скучно, ему пусто; ему до боли, до отвращения, до слез пусто, и он не знает, что делать - Тэхен зевает и говорит, что так живут те, кого вдохновение посещает лишь иногда. Намджун рассказывает, что для него главным источником вдохновения всегда были и остаются люди. Он заводит привычную шарманку и начинает рассказывать о том, как чуть не пошел на психиатра, а Юнги, неосторожно бросая благодарность через плечо, выбегает на улицу. Он судорожно хватается за каждое лицо и думает, думает, думает - думает, что прячется за чужими глазами, какими жизнями живут эти люди; кто они. И к своему ужасу Юнги понимает, что не знает - в его голове тишина, а сердце бьется быстро-быстро; так, что его биение заглушает назойливый гул толпы. Юнги поджимает губы и быстрым шагом возвращается в свою комнату в общежитии. Он открывает ноутбук и заходит на ютьюб - парень смотрит ролик за роликом, не разбирая жанра; проглатывает все, не делая различий между хорошим и плохим контентом, смотрит, пока глаза не покраснеют, надеется, что это поможет. Надеется, что это отвлечет от назойливой, зудящей пустоты, что медленно растекается по его телу, что сковывает, что не дает писать, что наполняет разум парня густым, мерзким дымом; Юнги, считая, что его разум и так достаточно затуманен, достает из своей заначки бутылку алкоголя. Юнги натыкается на канал Хосока не сразу; он заходит все дальше и дальше в дебри сайта, щелкая на рекомендованные видео, и в итоге оказывается на крошечном канале с сотней подписчиков; количество просмотров на видео редко превышает цифру восемьдесят. Ведет канал парень с широкой улыбкой и глазами, искрящимися чем-то, что вызывает у Юнги смесь печали, паники и раздражения; Тэхен говорит, что у Хосока за взглядом нет ничего, кроме щенячьей радости, но Юнги не согласен. Чон Хосок чем-то гипнотизирует Юнги; чем-то нравится до такой степени, что Юнги подписывается на канал и ставит дизлайки под каждым видео, как только то выходит. Потому что Чон Хосок круглый идиот. Круглый идиот, который не умеет говорить, держать камеру, монтировать и делать хороший, действительно стоящий контент; круглый идиот с прекрасными, болезненно грустными глазами. Юнги ставит дизлайк за дизлайком, ругаясь себе под нос и отмечая, что Хосок худеет, а синяки под его глазами растут; Юнги ставит дизлайк за дизлайком, и каждый раз делать это становится все легче и легче. Потому что Хосок не понимает, что творит. Хосок редко выходит из своей квартиры, а его влоги обычно состоят из сбивчивых рассказов о тех главах, что он пишет, и новых рецептах кофе. Юнги никогда не признает, но ему нравится Хосок. Нравится в каком-то простом, но в тоже время невероятно сложном смысле этого слова. Когда он смотрит на Хосока, ему не хочется его поцеловать, в его голове нет ни одной пошлой мысли; в его голове есть лишь желание дать подзатыльник и завернуть в одеяло потеплее. Сказать «отдыхай, придурок» и писать стихи, пока Хосок рядом тихо пьет чай и бубнит что-то себе под нос. Юнги не думает, как называются его чувства; он боится давать им названия. Все, чего он хочет - продолжать ставить дизлайки и втайне надеяться, что Хосок придет в себя. Потому что Юнги видит, что Хосок не в порядке; Хосок работает на износ. Хосок улыбается, а Юнги тошнит от его улыбки - Юнги хочет вырвать паршивый телефон из чужих рук, отобрать ноутбук и заставить, наконец, отдохнуть. Но Юнги молчит; молчит, издалека наблюдая за парнем, что вернул ему вдохновение. Что стал Юнги как воздух, как бы пошло не звучало. Тот, вместе с кем Юнги смеется, одергивая себя и швыряя носками в Тэхена, тот, чьи видео Юнги не может смотреть спокойно - тот, из-за кого у Юнги, как у чертового подростка с бушующими гормонами, потеют ладони и бьется сердце. Говорят, что в ютьюберов влюбляться нельзя, потому что они фальшивки; Юнги все равно, потому что он не влюблен, а Хосок - придурок с мобильником, а не ютьюбер. Тэхен часто уговаривает Юнги оставить комментарий, но парень долго отказывается - начать разговор значит прекратить какой-то немой диалог, что Юнги уже несколько месяцев ведет с Хосоком; значит прекратить мечтать и начать действовать, а Юнги хочется воздуха. Разговаривать значит тратить силы, значит открываться, значит становиться обязанным - наблюдая за Хосоком издалека, он оберегает их обоих. Тэхен говорит, что Юнги ведет себя, как ебаный сталкер или помешанный; Юнги думает, что он обычный зритель ютьюба. Он обычный зритель, который хочет защитить себя и спасти чужое сердце - уберечь от разочарований, боли, радости и улыбок; оставить лишь молчаливые дизлайки и новые строчки стихов, что приходят в голову Юнги каждый раз, когда Хосок улыбается. Улыбка Хосока широкая, светлая и заразительная, но вместе с тем усталая и доведенная до автоматизма; Юнги хочет, чтобы Хосок не чувствовал того давления, что заставляет его растягивать губы. Юнги не понимает, почему (не)влюбился в Хосока - его влоги однообразны, а контент практически не меняется - Хосок просыпается, Хосок завтракает чем-то паршивым, Хосок садится за ноутбук и пишет, Хосок улыбается и желает своим зрителям спокойной ночи. Юнги не поддается на уговоры Тэхена все-таки оставить комментарий; он никогда не признает, что кто-то повлиял на его решение. Он приходит к этому сам, когда Хосок первым ломает молчание, когда он первым заговаривает с ним через видео; он не просто начинает диалог, а называет его мудаком, и Юнги кажется, что в последнее время он слишком часто слышит это слово в свой адрес. - Стой, ты реально собрался оставлять коммент? - спрашивает Тэхен и заглядывает Юнги в лицо. - А ты с первого раза не понял? - отвечает он, не отрывая взгляда от монитора. - Блин, - голос Тэхена падает почти до шепота. - Это, считай, историческое событие. - Неправда, - бурчит Юнги. - Правда, - с энтузиазмом говорит Тэхен. - Очень-очень-очень правда. Так что ты пишешь? - Как закончу - прочитаешь. Спустя полчаса, наполненных поторапливаниями Тэхена и тихими вздохами Юнги, парень заканчивает и, довольно улыбаясь, протягивает ноутбук Тэхену. - Держи. вы оставили комментарий: Добрый день. Я - тот, кого ты несправедливо назвал мудаком. Я не мудак, я - человек, который ценит свое время и хочет, чтобы его время тоже ценили. А ты считаешь, что можешь забирать у людей по пятнадцать-двадцать минут в день, а в замен давать... вот это. Я знаю, что ты пересматриваешь свои видео, перед тем как их загрузить, потому что тебе приходится их монтировать (о монтаже я потом скажу поподробнее). Так что ответь мне, когда ты пересматриваешь отснятый материал, тебе не приходит в голову, что такое загружать нельзя? Ну, то есть, вот совсем никак нельзя? Что это неуважение к зрителям как минимум? Влоги снимают, когда людям есть что рассказать или показать, а еще когда они умеют рассказывать или показывать. Ты не можешь делать ни то, ни другое, хорошо. Да ладно хорошо - у тебя даже приемлемо не получается. Ты думаешь, что кому-то и в правду интересно сидеть и смотреть на то, как ты переходишь из одной комнаты в другую в своей квартире, а потом несколько часов подряд сидишь перед компьютером? И кто снимает влоги на айфон? Как насчет качества? И боже мой, о качественном контенте я даже не заикаюсь, я об обычном качестве говорю. Неужели так сложно сделать разрешение повыше? Я верю в то, что с качественной обработкой даже самый однообразный материал может стать интересным, но ты, похоже, об этом или не слышал, или не задумывался. Без преувеличений могу сказать, что твой монтаж - самый криворукий из всех, что я видел, а пересмотрел я много дерьма, так что это достижение. Так что, Чон Хосок, это не у меня нет жизни. Ее нет у тебя, раз ты так упорно продолжаешь выкладывать плохие видео на сайт, который был создан как платформа для людей, которые умеют делать то, что делают, или хотя бы хотят совершенствоваться. Попробуй выйти на улицу хоть раз, может быть тогда количество просмотров хоть раз перевалит за восемьдесят. И ссылки мне твои не понравились, но я ценю усилие. Удачи. - Вау, Юнги-хен, - выдыхает Тэхен. - Не слишком ли? - Не слишком, - отвечает Юнги. - Он сам захотел со мной поговорить. - Он поинтересовался, кому всерьез не насрать настолько, чтобы ставить дизлайки под каждым видео, а ты накатал злобное сообщение. - Оно не злобное, - протестует Юнги. - Это конструктивная критика. - Тебе реально не лень было все это делать? Тебе, Мин «дай мне телефон, мне лень переворачиваться на другой бок» Юнги? - Отстань. - Ты разобьешь бедняге сердце, - театрально вздохнув, говорит Тэхен. - Отстань. Он сам попросил. - Я не буду с тобой спорить, - Тэхен пожимает плечами, закрывает крышку ноутбука и слезает с кровати. - Ты это куда? - спрашивает Юнги, наблюдая за тем, как Тэхен натягивает кроссовки. - К Чимину. - И меня с собой не позовешь? - А ты пойдешь? - Нет. - Ну вот видишь, - Тэхен надевает куртку, улыбается Юнги и говорит: - Я тебя слишком хорошо знаю. - Отстань. - Займись чем-нибудь полезным, а не сиди и обновляй страницу, окей? - Иди ты, - бросает Юнги, швыряя второй носок в захлопывающуюся дверь. ~ Тэхен дал Юнги на выбор два варианта - сидеть и обновлять страницу или заняться чем-нибудь полезным, но кто в здравом уме будет заниматься чем-то полезным в свой выходной? Юнги несколько раз порывается удалить комментарий. Он перечитывает его, и с каждым разом собственные слова кажутся парню все более и более нелепыми - какими-то натужными, гипертрофированными; в каждой строчке видно, как сильно он старается вложить в каждый знак как можно больше негатива, и Юнги становится смешно от самого себя. Смешно и немного стыдно; совсем немного, но уши его горят. Он хочет, но запрещает себе удалять комментарий; если Хосок его уже увидел, то удалить - значит признать, что он был неправ, что хотел сказать совсем другое, что на самом деле так не считает - удалить, значит признать свою неправоту, а Юнги этого делать не собирается. Но еще неприятнее, чем молча согласиться с тем, что его комментарий похож на отзыв недовольного подростка - дать возможность Хосоку продолжать жить так, как он живет, не обратить его внимание на то, что что-то нужно менять, пусть и таким нелепым способом. Юнги чувствует себя маленьким мальчиком, что дергает за косички понравившуюся ему девочку, но ему плевать. Совершенно плевать, потому что Хосок - не маленькая девочка, а взрослый парень, которому почему-то никто не хочет вправить мозги. Потому что его золотая кожа теряет цвет, волосы теряют обьем, а улыбка теряет искренность; потому что Юнги видит, как увядает его взгляд. Он, кажется, единственный замечает это - редкие комментарии, составленные под видео Хосока, хвалят его чувство юмора, а Тэхен просит расслабиться и говорит, что с парнем все в порядке; посмотри, какой он счастливый. Юнги немного боится Хосока. Юнги кажется, что Хосок безумен - в каком-то прекрасном, не словарном понимании этого слова. Он болеет тем же, чем болеет Юнги; парень видит это в чужих глазах. Он видит их хаотичный блеск, он видит чужие обветренные губы, он видит трясущиеся над клавиатурой руки, он видит пустые чашки из-под кофе, он видит забитые до отказа пепельницы, он видит толстый слой пыли на каждой поверхности в квартире, он видит грязную одежду и грязные волосы - он видит чертово вдохновение, что лишает Хосока жизни. Он знает это чувство; то, что Хосок скрывает за улыбками и смехом. Юнги живет с ним, он ненавидит, но в тоже время так отчаянно любит - он не отпускает его, он так привык к нему, что считает его частью себя; Юнги, прежде чем найти канал Хосока, чувствовал себя чертовски одиноким. Потому что больше никто не понимает, потому что ничьи глаза больше так не блестят - потому что никто не живет так, как живут они. Он знает, что глаза Хосока распахиваются посреди ночи, и он несется к ноутбуку, потому что мысли сводят его с ума - потому что Хосок не просто придумывает своих персонажей, он живет ими. Он видит, он слышит, он чувствует их - то, что для всех вокруг всего лишь строки на бумаге, для Хосока жизнь. Тысячи жизней в его воспаленном вдохновением разуме - тысячи голосов, тысячи слов, тысячи абзацев, тысячи идей, что сменяют друг друга с бешеной скоростью, что мечутся в его сознании, не давая покоя, что кричат наперебой, перекрикивая друг друга, что требуют внимания. Что просят, чтобы их написали, что просят, чтобы в них вдохнули жизнь. Они просят жизнь Хосока в обмен на свое существование, и Хосок соглашается, Хосок сдается, Хосок говорит «хорошо» и улыбается, садясь за компьютер. Они просят, чтобы их написали, они просят, чтобы в них вдохнули жизнь. Они просят жизнь Юнги в обмен на свое существование, и Юнги соглашается, Юнги сдается, Юнги говорит «хорошо» и закрывает глаза, садясь за фортепиано. ~ seokseok ответил на ваш комментарий: лол - Это шутка или нет? - тихо спрашивает Юнги, уставившись в экран. вы оставили комментарий: что «лол»? seokseok ответил на ваш комментарий: ты смешной вы оставили комментарий: неправда seokseok ответил на ваш комментарий: правда как тебя зовут? вы оставили комментарий: ким тэхен seokseok ответил на ваш комментарий: кто тебя в детстве так обидел, ким тэхен? вы оставили комментарий: отстань Отстань, хоть и иногда, но срабатывало на Тэхене, а вот на Хосока оно совсем не подействовало. Юнги не понимает, как и когда это произошло, но он сидит в скайпе, а окошко чата мигает, оповещая о новом сообщении. ты странный я странный? кто вообще зовет кого-то из комментариев ютьюба в скайп? ты не думаешь, что у меня могут быть дела? судя по твоему комментарию - нет (￣▽￣) засранец хочешь, я позвоню? нет я позвоню (◕‿◕) не надо даваааааай (╯✧▽✧)╯ я занят неправда я звоню Почему Юнги принимает звонок? Потому что он абсолютно не занят. - Так вот как ты выглядишь, террорист, - смеется Хосок, наклоняясь ближе к камере. - Ну привет. - Ага, - бурчит Юнги, поправляя волосы. - А что? - Ничего. Наоборот, хорошо. Ты красивый. Было бы неловко, если бы оказалось, что тебе лет сорок или что-то вроде того. - А заранее спросить ты не додумался? - Разве это вежливо? - А разве я оставил тебе вежливый комментарий? - Да! - вскрикивает Хосок, и Юнги вздрагивает от неожиданности. - К слову о комментарии. Ты всерьез вообще все это? - Ну, - Юнги отводит взгляд в сторону и кладет руку на шею. - И да, и нет. Хосок, зачем? - Что «зачем»? - непонимающе переспрашивает парень. - Зачем ты улыбаешься? ~ - Так вот, Тэхен... - Стой, - неловко перебивает Юнги. - Во-первых, не Тэхен, а Юнги. Я Мин Юнги. Во-вторых, Юнги-хен. - Ты что, дал мне не свое имя в комментариях? - Хосок не злится на вранье; он смеется, запрокидывая голову назад, и Юнги улыбается, не сводя глаз с экрана. - Зачем? - Я запаниковал. - Странный ты, Юнги-хен. ~ - И как, тебе нравится учиться? - спрашивает Хосок. Юнги пожимает плечами и отвечает: - Мне несложно, тут не напрягают особо, а это самое главное. Вроде да, нравится. А ты почему нигде не учишься? В литературный бы пошел какой-нибудь, не знаю. - Я не верю в образование, - фыркает Хосок. - Талантливому человеку оно не нужно, а в литературных собрались неудачники, которые надеются, что их научат писать. - Ты правда так думаешь? - Нет, - тихо смеясь, отвечает Хосок. - Я не поступил. - Ты не мог не поступить, - безапелляционно произносит Юнги. - У тебя талант. - Откуда ты знаешь? - тихо спрашивает Хосок, опуская взгляд в пол. - Ты ни разу не читал, что я пишу. И я пролетел. Приятно познакомиться, Чон Хосок. Сижу на шее у родителей, не получаю образование и пытаюсь писать, чтобы не сойти с ума. - Мин Юнги. Сижу на шее у родителей, просиживаю штаны в универе и пытаюсь писать музыку, чтобы не сойти с ума. Дай мне почитать что-то свое, ладно? Хосок. Эй, Хосок, посмотри на меня. - Что такое? - спрашивает парень, заглядывая Юнги в глаза. - Ничего не узнаешь? ~ - И они не затихают, понимаешь! - голос Хосока переодически срывается на крик, а Юнги чувствует, как сбивается его сердечный ритм. - Постоянно... Я не могу сделать так, чтобы они заткнулись. Ты понимаешь? - с надеждой в голове спрашивает Хосок - так отчаянно, так молящее, так тихо, но так громко, а Юнги чувствует, как в его горле начинает встревать комок. - Понимаю. - И это просто сумасшествие какое-то! Я иду по улице, и каждый мой шаг - как предложение из книги. Ты представляешь, насколько я больной? У меня такое ощущение, что моя собственная жизнь - история. Это что за дичь, а, хен? - Я рад. - А? Чему? - Что ты правда оказался таким, каким я тебя представлял. ~ - Откуда ты, Юнги-хен? - В смысле? - Где ты живешь? Я в Сеуле, но ты-то это знаешь. - А. А я... Я далеко, Хосок. - Далеко - широкое слово. Конкретнее не скажешь? - Очень далеко. - Ну раз очень далеко, то это очень херово. - Ага. Да, согласен. ~ Они заканчивают говорить, когда за окном темнеет, а ноутбук Юнги садится почти полностью. Хосок обещает перезвонить завтра, потому что ему нужно рассказать еще о тысяче вещей, а Юнги обещает ответить, потому что он хочет слушать. Потому что когда они говорят друг с другом, то шум в голове наконец-то затихает; потому что когда они говорят, то понимают друг друга так, как никогда не поймет никто другой. Потому что они живут одной и той же жизнью и оба не могут решить - благословлена она или проклята. Потому что их разумы утихают не на секунду, а голоса друг друга становятся успокоительным - становятся родным, нужным, прекрасным и таким отвратительно уродливым. Становятся общим - Юнги знает, что теперь он не один - что теперь, когда Хосок будет слушать его музыку, Юнги будет уверен, что его по-настоящему слышат. Тэхен возвращается примерно через час после конца разговора. Парень открывает дверь, бросает сумку на кровать и спрашивает: - Ну что, он ответил? - Как там Чимин? - безэмоционально спрашивает Юнги, глядя в потолок. - Нормально. Так что, Хосок ответил? - Ага. Мы говорили в скайпе. - Ух ты. И как? - Я соврал ему. - Что? - смеется Тэхен. - Имя не свое сказал, что ли? - Я сказал, что мы далеко. - В смысле? - Он не знает, что я в Сеуле. ~ - Расскажи мне про свой город, хен, - просит Хосок. - Ну, - тянет Юнги. - Он маленький. И скучный. Ничего интересного. - Раз ты там живешь, значит он интересный, - уверенно говорит Хосок. - Ну пожалуйста. Я никогда не был нигде, кроме Сеула. У тебя есть любимое место? - Любимое место? - задумчиво переспрашивает Юнги. - Ну... да. Да, наверное есть. Тут недалеко маленькая кофейня, и.... - Расскажи мне про нее! - радостно перебивает Хосок. - Расскажи мне про нее, расскажи мне про школу, в которой учился, про дом, в котором жил, на каких площадках играл, как выглядит твой универ, кто у тебя преподавал в детстве, расскажи про общагу, в которой живешь, магазины, в которых покупаешь продукты, расскажи про парки... У вас же там есть парки, да? - Есть, - смеясь, отвечает Юнги. - Хорошо. Хорошо, я расскажу. ~ - Юнги, тебе нужно завязывать с этим, - серьезно говорит Тэхен. - Расскажи ему правду, а. - Нет смысла, - монотонно отвечает Юнги. - Так лучше. - Да что за бред! - кричит Тэхен, хватая Юнги за руку. - Ты вообще куда собрался? - На свидание. - Ты охерел? - тихо спрашивает Тэхен, усиливая хватку. - Какое к черту свидание? А Хосок? - Мы с Хосоком далеко. - Вы в одном и том же городе, придурок! - кричит Тэхен, но Юнги его не слушает. Они с Хосоком далеко. Так проще. Проще, когда Хосок думает, что их разделяют тысячи километров. Никогда, если у вас есть такая возможность, не врите, потому что опасность лжи не в том, что в нее может поверить кто-то другой - со временем собственная ложь начнет казаться убедительнее правды. Она так глубоко проникает в сознание, что уже не кажется вымыслом - это та реальность, с которой теперь живет Юнги; та реальность, которая его полностью устраивает. Они с Хосоком далеко, они с Хосоком видятся только когда включены компьютер или телефон, и Юнги согласен на это. Он идет на свидание, читая сообщение Хосока с пожеланием хорошего дня. Он улыбается экрану телефона, прячет его в карман джинс и идет на свидание, потому что Хосок перестает существовать. Юнги не боится того, что Хосок на него разозлится - Хосок, кажется, никогда этого не делает. Он боится того, что, узнав правду, Хосок обрадуется. Что они начнут видеться каждый день, что они начнут общаться, встречаться. Они станут парой, одной из многих тысяч, что ходят вместе на свидания, держатся за ручки и не сводят друг с друга влюбленных взглядов; Юнги тошнит. Они с Хосоком особенные - они нашли друг друга по чистой случайности, и так все и должно оставаться - ненормально, неправильно; Юнги думает, что Хосок - лекарство, а в лекарствах важна дозировка. ~ - Как день прошел? - спрашивает Хосок, отпивая из стакана с чаем. - Я на свидании был. - А, - говорит Хосок, застывая на месте. - И как? - Нормально, наверное. Ты не злишься? - Конечно нет, - улыбается Хосок. - Совсем нет. - Просто мы же с тобой ничего друг другу не должны. Мы же даже не встречаемся, да? Я мог пойти, ты не можешь на меня злиться. Это даже не измена, мы толком... - Юнги-хен, перестань оправдываться, - улыбаясь, говорит Хосок. - Мы правда ничего не должны друг другу. Что могут быть должны друг другу два человека, которые любят друг друга на расстоянии, да? - Хоби, ты не... - Расскажи мне. Расскажи, с кем ходил на свидание. Я люблю тебя слушать. ~ Юнги любит Хосока, а Хосок любит Юнги. Они признаются друг другу глупо, нелепо, краснея за экранами своих компьютеров; Юнги интересно, не зря ли они это сделали. Потому что они далеко - они так далеко, что никогда не приблизятся друг к другу; их не разделяет расстояние, их разделяют слова Юнги. Юнги из раза в раз повторяет, что его городок невероятно далеко от Сеула, и Хосок верит, разочарованно вздыхая. Юнги хочет быть рядом. Он хочет зайти в квартиру к Хосоку, крепко обнять его и не отпускать. Его тело ноет каждый раз, когда он думает о Хосоке, ему хочется плакать, потому что все было бы гораздо проще, если бы они были рядом - все было бы легко, все было бы на своих местах - они бы стали как все, и иногда Юнги перестает этого бояться. А потом он вспоминает, что они далеко. Они далеко, и никогда не будут рядом; ему больно, но выдуманное расстояние его оберегает. Оно защищает их обоих - сейчас для того, чтобы расстаться, одному из них достаточно лишь сменить номер телефона. Сейчас все просто, сейчас они - два человека, которые любят друг друга на расстоянии, и Юнги согласен на это. Согласен на несчастье, согласен на агонию, согласен смотреть на чужие несчастные глаза, согласен слушать речи Хосока о том, как ему хочется наконец-то взять Юнги за руку, а не прикасаться к холодному монитору, согласен читать рассказы, написанные Хосоком; рассказы о двух несчастных, что далеко. Согласен писать музыку; музыку о том, кто не знает, чего он хочет. Хосок забрасывает свой канал, а Юнги и не ждет новых видео; Хосок как-то признается, что всегда надеялся, что его смотрит кто-то вроде Юнги. Кто видит в паршивых блогах что-то большее, кому по-настоящему есть дело; Юнги чувствует себя чертовым лицемером. Ему есть дело, он любит Хосока - любит яркие глаза, золотую кожу и взъерошенные волосы, любит тонкие пальцы и ту улыбку, что Хосок ни разу не показывал на камеру. Ту улыбку, что появляется на его лице, когда все мысли затихают; та улыбка, что загорается на его лице, когда он смотрит в глаза Юнги. Когда он смотрит в зеркало своего безумия; когда он оказывается дома. Когда чужой взгляд забирает все мысли, когда он умиротворяет; когда он показывает, что такое тишина. Тишина без слов и букв, тишина без абзацев, предложений и страниц; тишина, в которой существуют лишь Юнги и Хосок, вдвоем. Ему есть дело, он любит Хосока, но слишком любит себя, чтобы подпустить Хосока ближе. Юнги надеется, что однажды сделает это. Однажды, но не сейчас. Юнги, слабо улыбаясь и прикусывая нижнюю губу, просит у Хосока его точный адрес, говоря, что отправит посылку. Хосок энергично кивает и обещает, что прямо сейчас напишет его в чате. ~ - Гулять? - лениво спрашивает Тэхен, когда Юнги начинает одеваться. - Ага. К Хосоку. Тэхен тут же подлетает к парню, разворачивает к себе лицом и улыбается. - Собрался, наконец? Расскажешь ему? Юнги молча подходит к двери и застегивает куртку. - Расскажи ему, хен, - тихо говорит Тэхен, и по голосу парня слышно, насколько ему неуютно. - Не веди себя как ебаный психопат. - Спокойной ночи. ~ Юнги стоит на пороге квартиры Хосока спустя сорок минут после того, как вышел из общежития. Сорок минут; их разделяют всего сорок минут, и Юнги хочется плакать. Он осторожно нажимает на кнопку звонка, прячет руки в карманы и отходит на пару шагов назад. - Сейчас, - кричит Хосок, и по коже Юнги бегут мурашки. - Иду! Через пару секунд дверь распахивается, и Юнги видит Хосока. Хосок одет в домашние штаны и огромную майку; его волосы взъерошены, за ухо заправлена незажженная сигарета. У Хосока синяки под глазами, которые в жизни оказываются еще темнее, чем на камере. Хосок подлетает к Юнги и целует его в губы - просто, без промедления, без слов; они уже успели сказать друг другу слишком много. У Хосока сухие обветренные губы, но мягкая, теплая кожа; от Хосока пахнет сигаретами и каким-то дешевым гелем для душа. Хосок целует Юнги, Хосок ногтями впивается Юнги в кожу; Юнги чувствует, как дрожит чужое тело. Когда Хосок разрывает поцелуй, он до ноющей боли в ребрах крепко сжимает Юнги в объятиях, утыкается лицом ему в шею и спрашивает, обжигая кожу Юнги горячим дыханием: - Ты надолго, хен? - Нет. Нет, Хоби. Мой поезд завтра днем. Ты ведь понимаешь, да? - Конечно.