Изменить судьбу

Предупреждение: засыпаю, поэтому ошибки буду проверять чуть позже. Найдете, ткните, пожалуйста, меня в них носом. Для того, чтобы воплотить свою милость в жизнь, Тсунаеши пришлось серьезно поговорить с Вендиче. Упрямые стражи хоть и подозревали, что их драгоценный пленник систематически сбегает, используя медиумов, но разрешить делать это официально, да еще и регулярно наотрез отказывались. Однако юный Босс применил все свое обаяние, влияние и мощь Семьи для того, чтобы с Мукуро сняли ограничители, ранее выматывающие иллюзиониста и не дающие его разуму подолгу находиться вне тюрьмы. В Вендикаре не понимали такой настойчивости Савады, но решили довольствоваться объяснениями Тсунаеши о том, что Рокудо теперь придется часто выполнять свои обязанности. Сам Десятый тоже не особенно понимал мотивов своего поведения. Он по-прежнему опасался Мукуро, считал его опасным для друзей и себя, но был готов отпустить иллюзиониста. Савада не слишком купился на торжественную речь Хранителя на церемонии Наследования, хоть и проникся ею, но отчего-то внутренне уже согласился довериться Рокудо. В глубине души Тсунаеши подозревал, что все дело в самом Мукуро: с момента возвращения всех из будущего он был чуть ли не воплощением искренности. Желание остаться в Вонголе, почти неприкрытая мольба о свободе, детская радость по поводу практически непрерывного нахождения вне Вендикаре, пусть и всего лишь разумом, стремление помочь - все это подкупало похлеще любой лести. А когда Мукуро сообщили, что с него снимают ограничители и официально разрешают "гулять" трижды в неделю, Тсунаеши не мог не залюбоваться искренней, чистой, задорной улыбкой. Иллюзионист большую часть жизни провел взаперти, поэтому любую возможность выйти на волю воспринимал с неподдельной радостью. Рокудо напоминал ребенка, а когда Савада вспоминал, что детства у Мукуро не было, то чувствовал, как его сердце болезненно сжимается. Хотелось показать Хранителю весь мир, не скрытый стеклом лабораторий и решетками тюрем, хотелось познакомить с мамой, научить заботиться о ком-то маленьком. Поэтому Тсунаеши практически сразу пригласил Мукуро жить к себе в дом, благо размеры жилища еще позволяли. Хроме, пока иллюзионист возвращался к себе в колбу, жила вместе с Бьянки. Кстати, Наги радостно встретила новость о том, что ей придется делить свое тело почти поровну. Девушка очень любила Мукуро, да и, по правде сказать, не очень хотела быть Хранителем Тумана, выполнять миссии, участвовать в жизни мафии. Докуро больше устраивал вечнозеленый солнечный луг в собственном подсознании, чем реальность. В таком режиме они провели несколько месяцев. Ничего серьезного не происходило, поэтому помощь Мукуро не требовалась, и парень наслаждался спокойной жизнью. Он учил Тсунаеши основам итальянского языка, помогал делать уроки, гулял, сколько влезет, а ночами приходил в комнату к Саваде. Следил за тем, как Босс работает, частенько заводил какой-нибудь философский разговор. Постепенно души ребят обтачивались друг под друга, они привыкали к такому времяпрепровождению, доверие росло. Единственное, чего опасался Десятый, так это предательства в момент какой-либо более или менее серьезной стычки. И действительно, когда возможность такого предательства представилась, Тсунаеши почувствовал опасность со стороны иллюзиониста. Однако почти сразу же это ощущение исчезло, а Мукуро выполнял свою миссию. На лице Рокудо отпечаталась озадаченность, разбавленная печалью и обреченностью. "Знаешь, Босс, похоже то, во что иллюзионист поверил от всей души, становится реальностью в любом случае. Похоже, на церемонии я дал клятву, которую не могу нарушить: мне не предать тебя даже при большом желании", - с этими словами Мукуро вернулся обратно к себе. Несмотря на грусть Хранителя Тумана, эти слова стали поводом для обращения в Вендикаре с просьбой отпустить иллюзиониста. Казалось бы, что долгие старания Рокудо наконец увенчаются успехом, но Савада наткнулся на нерушимую преграду: стражи наотрез отказывались давать свободу своему пленнику. То ли он для них был слишком желанным узником, то ли его преступление не позволяло пойти на уступку десятому Вонголе, то ли репутация тюрьмы, из которой невозможно выйти давала о себе знать, но факт оставался фактом: у Мукуро не было шансов выйти отсюда, не предав Семью и не устроив побег. Иллюзионист оказался в ловушке, которую сам же и создал. Изменить свою судьбу оказалось невозможно.