Маленькие сказки

      Высоко в горах жил царь Тибей с царицей. И было у них три дочери. Две дочки были крепкими, статными, румяными, а третья дочка — Гюль, была тоненькая, как тростиночка, бледненькая, как белая мука. Большие, голубые глаза, как чистое небо, волосы русые, ниже пояса. Все любовались ею, только отец с матерью все больше и больше волновались за ее здоровье. И не зря! Наступил ее день рожденья, семнадцать* лет исполнилось ей. Совсем плохо ей стало. И до этого ей трудно было дышать, а сегодня начался такой тяжелый приступ удушья, что все подумали о ее смерти.       И тогда ее отец срочно послал за самым старым стариком в его владеньях, которому было 125 лет.       — Посмотри, старик, на мою дочку! Внимательно посмотри! И скажи, что с нею. Как ей можно помочь.       Долго старик прислушивался к тяжелому дыханию девочки и сказал:       — Ей здесь не жить, владыка. Ее срочно надо увозить к морю. Только от морского воздуха она может поправиться.       Опечалился царь с царицей, да делать нечего. Далеко было море от этих гористых мест.       И вот уже идет караван верблюдов через пустыню. Спешат все. Два верблюда несут легкую лодочку с девочкой. Над ее лодочкой-колыбелью натянут палантин с веером, который колышется при каждом шаге верблюдов. Но девочка почти все время спит, или без сознания. Только через пятнадцать дней караванщики увидели море.       — Гулюшка, доченька, очнись! Вот и море, посмотри!       Но девочка так и не проснулась. Она только задышала ровнее и спокойнее. Ее колыбельку-лодочку осторожно сняли и опустили на воду, укрыли покрывалом, а в углы лодочки поставили большие корзины для устойчивости.       — Отведите лодочку в тень той скалы, у которой растут деревья, да покрепче привяжите к дереву! Пусть она там спокойно поспит, — приказал царь.       Так и сделали. Тибей пошел оглядеть окрестность, где удобнее разбить лагерь для житья, а работники занялись развьючиванием верблюдов. А за всеми этими хлопотами из-за скалы над самой водой зорко наблюдали два глаза с длинной гривой волос на голове. Как только работники привязали лодку к дереву и отошли, гривастое существо быстро подплыло к лодочке и уцепилось руками за край. Из воды показалась голова человека. Темно-синие, огромные глаза долго глядели на девочку. Потом существо быстро скользнуло к дереву, отвязало лодку и опять нырнуло под воду. Лодка тихонько развернулась и поплыла за скалу. А там с большой скоростью направилась в открытое море.       Люди, суетившиеся на берегу, слишком поздно увидели, что лодки нет. Подняли крик. Прибежал отец.       — Где дочка? Где дочка моя? Не испарилась ведь она вместе с лодкой! Давайте искать!       Но сколько не бегали, ничего не нашли.       Тем временем лодка продолжала быстро двигаться на юг. Только к вечеру впереди показался скалистый островок. К этим скалам и направилась лодка. Между скалами в море впадала небольшая речка. Туда уверенно скользнуло длинное, серебристое существо. Лодка последовала за ней.       И вот уже лодка тихо продвигается вверх по течению реки, по берегам которой росли все возможные фруктовые деревья, цветущие кустарники и удивительно мягкая, пушистая трава, которая покрывала все берега.       — Лишь бы ты только сейчас не проснулась, — тихо шепчет над девочкой лохматая голова.       Существо медленно начало вползать на берег. Голова, руки, спина и, наконец, великолепный серебристо-чешуйчатый хвост. Да, это была русалка. Нет. Это был русалин. Он уселся на траву, вытащил на берег лодку, так как наступала ночь. И он уснул на траве рядом с девочкой. Он знал, что завтра утром она проснется русалкой.       Это было волшебное свойство острова. Кто на нем пробудет больше пяти часов, тот превращается в русалку.       Утром Гюль проснулась, открыла глаза. Над головой — огромный, цветущий куст необыкновенной красоты. Пели птицы, и она впервые почувствовала себя здоровой. Ей захотелось встать. Но…       — Что со мной? Где мои ноги? Я что, сплю? — она рывком села и огляделась. Рядом лежал мужчина, закинув руки за голову. У него было красивое лицо, длинные волосы рассыпались по траве, но вместо ног тоже был хвост.       — Ты уже проснулась? — тихо проговорил он, улыбаясь, — вот и хорошо! Как тебя зовут?       — Меня — Гюль-Гюль… А вас? Скажите, где я, и что со мной? Где мой папа?       — Я все тебе расскажу! — смеясь, сказал он, — только все по порядку. Зовут меня Нейс. Я — русалин и мы находимся на Русалочьем острове. Это волшебный остров. Здесь все, кто попадает сюда, превращаются в русалок. И я когда-то был человеком. Еще мальчиком я с папой и мамой очутился здесь. Нашу яхту принес сюда ураган. Мама погибла, а папа недавно умер. Здесь нас много, только они с другой стороны острова, в Тайной бухте. Два дня назад твоя лодка оказалась вблизи острова, и что бы она не разбилась о скалы, я ее притащил сюда.       Правды он ей не стал говорить.       — Ты теперь тоже русалка, Гюль. А это не так уж и плохо. Ты скоро в этом убедишься. А сейчас мы с тобой будем учиться плавать.       — Нет-нет! Я не умею плавать! — замахала девушка руками.       Он легко соскользнул в воду, нырнул, выставил руки вперед и быстро поплыл. Потом стал кувыркаться, брызгать ее водой, и так задорно смеяться, что и ей самой стало смешно, и захотелось так же поплавать.       Она протянула к нему руки, он поднял ее из лодки, и опустил в воду. Она вырвалась и окунулась с головой. Когда вынырнула, подумала: «Боже, как мне легко дышится!». Такой легкости во всем теле она не чувствовала никогда. Ей хотелось смеяться, нырять, плавать. С помощью Нейса она это быстро освоила.       — Гюль, какая ты красивая! Я таких еще никогда не видел, — восхищенно сказал Нейс. Целый день они провели на реке. На ночь Гюль опять залезла в лодку.       — Нейс, я боюсь плыть в вашу бухту! Оставь меня здесь. Я лучше научусь плавать, не бояться глубины… Хорошо?       — Хорошо, — подумав, сказал Нейс, — через два дня я вернусь. А теперь давай спать.       Вдруг над их головой пронесся огромный шар, с шелестом и непонятным стрекотом.       — Ой, что это?! Я боюсь!       — Не бойся! Это жар-птицы. Каждый вечер они прилетают на остров. Где-то в середине острова есть большое дерево, где они ночуют. И на острове становится светлее.       Утром Нейс уплыл в бухту. Гюль искупалась, поплавала, вылезла около лодки и стала разглядывать, что есть в ее суденышке. Под передней лавочкой нашла плетеную корзину с ее одеждой: короткие туники, шаровары, купальники, ленты. Она улыбнулась: «Нет, шаровары мне теперь ни к чему. А тунику я с удовольствием поменяла бы на более легкую». Плавать без одежды она не решалась. Волосы она собрала и завязала лентой. В другом конце лодки — такая же корзина, с продуктами. Яблоки, персики, сыр, ее любимое печенье, копченые ленты окорочков и маленькие хлебцы. На дне лежал кинжал для резки хлеба и сыра.       Первый раз в жизни она испытала чувство голода. И она стала есть все подряд. Ей опять стало легко и радостно. Убрала все в лодочке, и прилегла на траву. Стала любоваться крупными цветами куста над ее головой. Цветы были похожи на огромные, махровые маки. Она потянулась, сорвала несколько цветков. Они были тяжелые, водянистые. Она положила их «на колени», перебирая их лепестки. А сок цветов стекал по ее хвосту и там, где он смочил ее чешую, появлялась настоящая кожа! Она сорвала почти все цветы, до которых могла дотянуться, и стала натирать ими хвост. Но сон все более одолевал ее, и она, опустив руки, уснула.       Проспала она почти до самого вечера. Проснувшись, она оглядела себя. «Да я же опять человек! У меня ноги! Настоящие мои ноги! Урра!» — запрыгала она. Она вскочила, обула свои туфельки, лежащие в лодке, и пошла к деревьям, срывая свежие, спелые бананы, апельсины, виноград. «Что же мне теперь делать? Уплыть?». Но шум океана пугал ее. «Да и дороги я не знаю». И ей опять стало очень грустно. До полуночи она не спала, опять прилетели жар-птицы и снова тишина.       Утром она встала поздно. Попробовала плавать, но без хвоста очень трудно плыть.       Она вышла на берег и пошла по мягкой траве. Вдруг ее внимание привлекли два небольших красных яблочка на одной веточке. Она подняла их, огляделась. Яблонь по близости не было. Вероятно, их обронили птицы.       Этот вечер она провела в грусти. «Хотя бы приплыл побыстрее Нейс!». Она съела эти яблочки, залезла в лодочку, укрылась покрывалом и тотчас уснула. Проснулась утром от легкого прикосновения.       — Гюль, а ты стала еще красивее в своей яркой тунике! И волосы красиво убрала, наши русалки так не делают. Вставай, давай поплаваем!       От его голоса она забыла все. Хотела вскочить на ноги, но… Вместо них опять был хвост. И она даже не огорчилась. Прыгнула в воду и опять ныряние, кувырканье, смех.       — Нейс, а я скучала без тебя! Одной здесь совсем не весело быть! — сказала она и подумала: «Рассказать ему про ноги, или нет? Или мне все это приснилось?». Поэтому девушка не стала ему ничего говорить.       — Гюль, а теперь поплывем в нашу бухту! Я тебя познакомлю со всеми. С другими русалками и русалинами. Я им все рассказал про тебя, и все ждут нас! Там будет веселее. И еще я им сказал, что полюбил тебя. Ты за это не обидишься на меня? — уже тихо добавил Нейс.       — Нет! Конечно, нет! Ты мне тоже нравишься, — беспечно ответила Гюль.       И они поплыли вниз по реке. Затем стали огибать остров, где были большие волны. Везде были скалы, почти отвесные, только кое-где были выступы, на которых они время от времени отдыхали.       — Вот мы и приплыли, Гюль!       — Как приплыли? Везде же скалы!       — Вот в этом секрет нашей бухты! — смеясь, ответил Нейс, — видишь вот эти две скалы, наехавшие друг на друга? Между ними — узкий коридор, что даже мы должны плыть боком. Он не длинный, руки вперед, я поплыву за тобой, я поплыву за тобой. Смелей!       Проход быстро кончился, и перед ними открылась чудесная, закрытая со всех сторон бухта. Прямо напротив был отлогий берег с мелким белым песком, на котором лежали русалки, русалины и маленькие русалята, плескающиеся рядом в воде. За этой полоской пляжа поднимался лес с фруктовыми деревьями и цветущими кустарниками. Справа и слева небольшими группами росли какие-то золотистые тростники, которые от ветерка издавали нежный, мелодичный звук. Со стороны входа море было глубокое.       — Нейс, давай посидим здесь, пока нас не увидели.       А русалки и русалины пели свою любимую песню:       — Русалочий остров, Русалочий остров Волшебный наш остров родной Ты нас защищаешь, ты нас укрываешь Волшебной морской пеленой       Ловцов с кораблей мы совсем не боимся Мы их усыпим, будто сон им приснился Что в плаваньи дальнем, в закате туманном Видели нас над волной.       Но если случайно приблизится кто-то С черной душой и коварной мечтой Его заколдуем, завертим, закружим, И он превратится в тростник золотой.       Но тут кто-то заметил наших героев:       — Нейс, Гюль, плывите сюда!       Песня прекратилась и все спустились в воду, поплыли им навстречу. Русалки окружили Гюль и стали любоваться ею, ее красотой, яркой туникой, лентой в волосах. Они так нежно и ласково дотрагивались до нее, что девушка их совсем не испугалась, быстро со всеми познакомилась и все направились на пляж.       Да, здесь было намного веселее и приятнее жить. Здесь нечего было бояться, да и рокот моря здесь был какой-то приглушенный. Гюль разучила их песни, игры, целыми днями они пели, загорали, играли, и она стала еще краше. Если бы сейчас ее увидели родные, они бы не узнали свою дочку! Какой она стала крепкой, ловкой! Так незаметно прошел год.       Однажды все русалины вдруг куда-то исчезли. С ними исчез и Нейс. Загрустили русалки, даже не стало слышно смеха и возни русалят.       — Что случилось? Что произошло? Ну скажите же мне, пожалуйста! Почему вы так тщательно наводите чистоту, красоту в бухте? — допытывалась Гюль, но русалки только загадочно улыбались и молчали.       Только одна маленькая русалочка, любимая подружка, Тина, тихонько сказала:       — Давай, выплывем в море, только под водой, что бы никто нас не увидел! Я тебе все расскажу!       Так они и сделали. Пристроившись на уступе скалы, Тина сказала:       — Приближается день Нептуна, нашего царя. Его мы все очень любим и боимся. Он бывает и грозным, и добрым, как море. А теперь скажи мне честно! Ты любишь Нейса? Скучаешь о нем?       — Да, — очень тихо ответила Гюль, а потом лукаво спросила, — но ведь и ты любишь Тира? Только причем все это, не пойму?       — А при том! Настает день свадеб! И нас с тобой отдадут замуж! Тебя — за Нейса, меня — за Тира! Если только мы понравимся нашему царю. А для этого нам надо выполнить три условия царя. Первое — нырнуть в бухте, в самом глубоком месте и достать с камня жемчужное ожерелье, которое нам там положили. Второе — сыграть красивую, новую мелодию на длинной раковине, мы ее называем Рог Тритона. Третье — надо чем-то необыкновенным удивить нашего царя. Но только ты не должна обо всем этом знать, поняла?       — Да, только я вряд ли смогу это все сделать, — печально вздохнула Гюль. — Сможешь-сможешь! — закричали два дельфина, вынырнувшие у самых их хвостов, — мы все слышали! Ладно, Тина, не хнычь, мы ничего, никому не скажем про то, что ты такая болтушка! А теперь быстрей плывите в бухту! Сейчас поднимется большая волна.       Едва русалочки проскользнули в бухту и доплыли до пляжа, как огромная волна ударила о скалы с такой силой, что весь остров содрогнулся. Одна скала у входа поехала в сторону. И на большой волне в бухте появились четыре дельфина, а за ними скользила огромная жемчужная раковина, необыкновенной красоты. В середине раковины сидел царь Нептун. Но разглядеть его лицо было очень трудно из-за копны вьющихся, длинных волос и такой же бороды. Виднелись только лукавые глаза и нос. За раковиной проскользнули и все русалины. Скала тихонечько встала на место.       К раковине подплыли все русалки и русалята. Всех приветствовал царь:       — Здравствуйте, дети мои! Как вы тут поживаете? По количеству этих маленьких вьюнков я вижу, что у вас все в порядке, да?       — Спасибо, царь! У нас все хорошо! Этот год не было никакой опасности, все живы и здоровы, всего в достатке, — чуть не хором ответили русалки.       — Т-а-а-ак! Ну и где тут наши невесты? Одну я уже вижу, с такими голубыми глазами и такими светлыми волосами! Я еще никогда не видел таких девушек. Так это тебя зовут Гюль-Гюль?       — Да, — ответила девушка.       — Завтра мы посмотрим, чему ты научилась за год! Ну, а теперь всем веселиться!       Русалята первыми затеяли игру с дельфинами — кто кого догонит, кто выше подпрыгнет над водой. Русалки отплыли к пляжу, готовить угощение из фруктов и водорослей. Почти всю ночь шло веселье — много смеха, состязаний и, конечно, песен. Гюль попросила Нейса сплавать с ней к лодочке, что бы взять кое-что из нарядов. Они незаметно выскользнули из бухты. Лодочка была на месте. Гюль выбрала два лифа от купальников — для себя и Тины, и самые красивые ленты. Никто не заметил ни их отсутствия, ни их появления. Гюль легла рядом с Тиной, они долго шептались.       Утро настало тихое, ясное. Все собрались вокруг царя.       — Ну что ж, красавицы! Сегодня вы прощаетесь с детством! В этом году я придумал для вас легое испытание! Их всего три.       И Нептун перечислил их. Царь почему-то думал, что никто ничего не знает, и все, переглядываясь и улыбаясь, делали вид, что первый раз об этом слышат. Русалины показали девушкам, где надо нырять. Загудела большая раковина и русалочки нырнули. Долго их не было. Начали уже волноваться, особенно Нейс с Тиром. Наконец, девушки вынырнули, у обеих в руках — ожерелья. Раздался гром аплодисментов.       Украшения были отданы царю.       — Молодцы, русалочки! Глубоко ныряли, долго пробыли под водой! — похвалил их Нептун, — а теперь возьмите-ка раковины Хорония Тритонис. Послушаем, хорошо ли вы изучили музыку! Сыграйте нам что-нибудь новенькое, да веселое!       Гюль еще ночью вспомнила свою любимую песенку, и исполнила ее. Особенно всем понравился припев. Ра-ра-ру-ра-тра-ра-ру-ра… Особенно хорошо это выводилось на раковине.       — Замечательно, Гюль! Еще к этой музыке придумать бы наши слова… — сказал Царь.       — А я уже придумала, — задорно ответила Гюль.       — Ну тогда исполни нам ее!       И Гюль запела звонким голоском:       — Хоть поверьте, хоть проверьте! Есть на свете остров тот, Где живут одни Русалки Песни звонкие поют!       Хороводом соберемся, Песню нежную споем Мы всем головы закружим И с собою увидем!       Хоть поверьте, хоть проверьте Кто мы? Явь или мираж? Когда со стайкою дельфинов Мы резвимся на волнах?       Потому-то нас боятся Моряки на кораблях С нами можно повстречаться Трудно лишь уйти от нас!       Все разом подхватили песенку. Даже царь присоединился к пению. Все мигом выучили слова, даже дельфины подхватили этот мотив.       — Ну, девочка, ну порадовала ты меня! Долго я так не радовался, — сказал Царь, когда все, наконец, умолкли, — ну что ж, девочки, подплывайте ко мне! И вы, Нейс и Тир! Возьмите эти ожерелья и наденьте их на своих любимых.       — Ну вот, теперь я объявляю вас мужьями и женами! Любите друг друга, заботьтесь друг о друге всю жизнь. Ну, а мне пора собираться в дорогу! Все сразу быстро поплыли к пляжу. Русалят подтолкнули подальше от воды.       Только дельфины подплыли вплотную к раковине царя. Вода в бухте всколыхнули и тут закружилась, как в воронке. Раковина захлопнулась, и все скрылось под водой. Долго еще кружилась вода.

***

      Опять потекла обычная жизнь русалок. Гюль теперь часто со всеми вместе приходилось выплывать в открытое море, к берегам, подплывать к кораблям, затевать игры и петь по ночам песни. Опасаясь акул, их всегда сопровождали друзья — дельфины. Так прошел еще год и у Гюль родился сын, которого они назвали Райсиком. А у Тины и Тира — девочка, Тинетта. Дети быстро росли. Райсик был здоровый и крепкий русаленок. Через три года уже мог совершать дальние заплывы, так как хорошо нырял, плавал. Поэтому Нейс с Гюль охотно брали его в открытое море.       Однажды они решили все, втроем, поплыть к реке, показать мальчишке лодочку. Гюль попросила Нейса прикрепить свое покрывало к деревьям. После усилий — настоящий гамак качался уже над водой. Райсика посадили в гамак, где он долго качался, баловался, а потом крепко уснул.       Нейс тоже после трудов улегся спать.       Гюль сидела на берегу детства. Чудо с цветами и яблоками вновь овладело ею. И она решила все опять повторить. Благо, что куст опять цвел. Она потянулась к кусту, нарвала цветов и веточек с цветами, и помня силу усыпления, быстро начала выжимать сок сначала на Нейса, потом на Райсика, а ветки с цветами положила на свой хвост, уже засыпая.       Проснулись, когда уже светило Солнце. Нейс по привычке соскользнул в воду, но увидев, что нет хвоста, опять выбрался на берег и тут только понял, что у него — настоящие ноги. Он схватился за деревце и попытался встать. «Боже, что со мной?» — думал он, еще не зная, радоваться ему или огорчаться. Гюль с улыбкой глядела на стоящего Нейса.       — Нейс, это опять получилось? Ты рад или нет? — она встала рядом с ним, и все рассказала, — мы ведь люди! Давай попробуем ими опять быть?       Она подошла к Райсику и залюбовалась своим мальчиком, взяла на руки, стала качать, уходя все дальше и дальше от реки. Райсик проснулся, и увидел, как двигаются мама и папа. И очень увидился. Выскользнув из рук, мальчишка упал. Потом поднялся, постоял немного и побежал. Он бегал вокруг Гюль и Нейса, визжа от восторга. Он бегал вокруг Гюль и Нейса:       — Мы кто теперь? У нас теперь всегда будут эти палки с крючками вместо хвоста? Так мы теперь будем плавать? А нырять я смогу? — и так далее. Тысяча вопросов за одну минуту.       — Почемучка ты мой, — улыбнулась Гюль, — мы теперь стали че-ло-ве-ка-ми. То есть людьми. Ты много раз слышал о людях, моряках на кораблях, помнишь? И ты теперь настоящий маленький человечек, понял?       — Понял, понял! Ладно, буду! — согласился Райсик. Гюль взяла корзину для фруктов из лодки, и они пошли вглубь острова. Вышли они на большую поляну. А посреди поляны — огромная яблоня с теми же яблочками, что тогда подобрала Гюль.       — Посмотрите, что я нашел! — закричал Райсик, который уже раз пять обежал поляну. Он подал их четыре больших, чудесных пера, которые даже днем продолжали светиться.       — Да ведь это же перья жар-птицы! Вот куда они прилетают на ночь, — протянул Нейс.       — Вот что у меня! — показал яблочки Райсик, — это можно есть? Они такие красивые!       — Нет-нет, это нельзя есть! — быстро крикнула Гюль, и хотела отобрать их, но Райсик не слушал — уже вцепился зубами и бок яблока. Девушка с ужасом глядела на ребенка, ожидая, что будет. Шло время, но с Райсиком было все в порядке и женщина начала успокаиваться. А ребенок уже вскарабкался на яблоню и уселся на суку, болтая ногами.       — Нейс, может, снимешь его? Вдруг упадет?       — Не, мамочка, не упаду! Я к вам сейчас слечу, как жар-птица!       И в этот момент на землю перед Гюль и Нейсом опустилась маленькая жар-птичка. Она недоуменно моргает глазами и не шевелится.       — Что это, Гюль? Опять волшебство? — прошептал Нейс. А Райсик-птичка уже неуклюже прыгал по земле и вдруг рассмеялся.       — А вы теперь не догоните меня! — Нейс и Гюль стояли, не шелохнувшись. Наконец, Райсику надоело прыгать, и он, как с другими русалятами, начал выкрикивать считалку:       — Раз-два-три-четыре-пять! Человеком хочу стать!       Вообще, в считалке были слова: «Русаленком», но Райсик заменил слова. И высоко подпрыгнул. А поднялся с земли уже мальчиком.       — Гюль, я, кажется, понял! — рассмеялся Нейс. Схватив с земли яблоко, он быстро обкусал его, а потом крикнул:       — Я хочу стать вашим верблюдом!       И действительно, спустя секунду, на его месте появился верблюд. Гюль, смеясь, подсадила Райсика на спину зверя, а сама стала собирать в корзинку спелые яблоки. Вернувшись к реке, Гюль принялась возиться с сыном, а Нейс-верблюд, произнеся считалку, поднялся с земли человеком.       — Гюль, оказывается, все дело в этих пожелательных яблочках!       На берегу реки вся семья пробыла около месяца. Им было тут вполне весело и уютно. Они превращались в зайцев, птиц, дельфинов… Когда собрались вернуться в бухту, решили никому ничего не рассказывать. Яблок тоже не стали больше собирать. И вот они уже плывут к бухте. У входа их встретили Тир и Тина.       — Где вы так долго были? Мы уже начали волноваться за вас!       — Нейс, я тебя особенно ждал, — сказал Тир, — ты мне нужен. Останься здесь. А вы все — в бухту! — сердито добавил он, — Нейс, тот корабль опять кружит недалеко от острова, как будто что-то ищут. Давай все разузнаем!       Русалины отвязали от пояса свои раковины, заиграли на них и в тот час к ним приплыли три дельфина, и вся компания отправилась в открытое море. Через час они уже кружили вокруг корабля. Он не плыл, а тоже делал большие круги. На мостике стоял человек и осматривал остров в бинокль.       — Тибей, да ничего здесь нет! Тебе все кажется, что здесь остров! Ты сам говоришь, что он то справа, то слева, то прямо по курсу! Пойми, все это морской мираж! Какой год мы уже кружим в этих водах и ничего? Поплывем домой? — уговаривал Тибея капитан корабля.       — Прошу тебя! Хотя бы еще один день пробудем здесь! А потом уж — домой! Нейс сразу понял — это отец Гюль. Он ищет ее, и русалин не в праве больше молчать. Нейс вкратце рассказал Тиру все, и попросил совета.       — Тир, ведь ты тоже был когда-то человеком! Ты поймешь! Как мне поступить? Рассказать всю Гюль и отпустить их?       — Как же ты их отпустишь? Они же русалки! На земле они жить не смогут.       — Нет, Тир! Слушай дальше! — и Нейс рассказал про цветы, лодочку, яблоки. Долго молчал Тир.       — Как ты думаешь, Нейс, а на нас с Тиной и дочкой подействуют эти яблочки и цветы? Я бы тоже хотел вернуться на землю. Отца нет, но мама может, еще жива… Покажусь ей…       — Все, Тир, решено! Мы возвращаемся! Или хотя бы попытаемся вернуться! Русалины подплыли к кораблю. Тибей по-прежнему стоял на мостике и с грустью смотрел на море.       — Тибей! Тибей! — позвал Нейс, — наклонись над водой!       Тибей быстро сошел с мостика и наклонился к морю. Увидев двух мужчин, а потом разглядел их хвосты.       — Боже, я наверное, схожу с ума, — прошептал царь.       — Нет, Тибей, ты не сходишь с ума! Ты ищешь свою дочку, Гюль? Она жива и здорова. И ровно через три дня, к вечеру она будет на твоем корабле. Ты все понял?       — Да-да, я все понял! Мы будем ждать! — не веря еще чудо, повторял царь. Нейс с Тиром быстро отплыли, услышав крик:       — Капитан, бросай якорь! Три дня мы с этого места не сдвинемся!       Русалины вернулись в бухту поздно вечером, молчаливые, уставшие. Только ночью они рассказали обо всем Гюль и Тине. Если бы это было утро, Гюль в ту же минуту поплыла к отцу. К рассвету она, правда, успокоилась, приняла план Нейса и Тира. Тина тоже с ними согласилась.       Рано утром Нейс к Тиром отправились к Нептуну, просить его разрешения. К полудню они были у него, все ему рассказали.       — Ну что ж, мои дорогие русалины, я здесь никого никогда не неволил. Раз вы разгадали тайну острова, можете уплывать на землю. Другие появятся на вашем месте. Да и перенаселения острова я не хочу! — рассмеялся Нептун, — только бедно люди живут на земле. Ну что ж, я кое-что вам дам. Плывите за мной. Выбирайте прощальный подарок. Но никому ничего не говорите. Ни людям, ни русалкам.       Нейс с Тиром поблагодарили царя, взяли по небольшой раковине, набитой жемчугом и золотыми монетами, захлопнули их, повесили через плечо и поспешили на остров. Утром они попрощались с остальными русалками, сказали, что царь их посылает дальше на восток. Эту весть все восприняли спокойно, так как знали, что Нептун это делал часто. Поэтому все дружно проводили их к выходу и отправились обратно на пляж.       А наши герои направились к реке. По пути решили для верности использовать и цветы, и яблоки. Остаток дня они посвятили подготовки лодки к отплытию. Одежду тоже перебрали, что кому может подойти. Вечером все кусты с «маками» были обобраны. Малышей положили в гамак, накрыли цветами. Взрослые сделали тоже самое.       Гюль, понимая, что лучше всех на ногах на ногах держится она, проснулась через силу, чуть только появился рассвет. И быстрее к дереву. Собрала пол-корзины яблок, хватит всем! Когда вернулась, все уже проснулись.       — Быстрее, все ешьте яблоки и говорите: «раз-два-три-четыре-пять, человеком хочу стать!».       Райсик с Тиной больше всех веселились, бегая по мягкой траве.       — Быстрее, садитесь в лодку. Через пять часов мы должны быть за пределами острова! — торопила всех Гюль. В лодке оказались женщины и дети, а Нейс с Тиром взялись за веревку, и лодка быстро заскользила вниз по течению.       В море мужчины плыли далеко не так быстро, как плавали с хвостами. Проходил час за часом, а они находились еще во власти острова.       — Нейс, я больше не могу плыть! Хоть бы дельфины объявились…       Но вместо этого вдруг появилась акула. Она стала делать большие круги вокруг лодки. Гюль первая заметила ее. Она быстро достала кинжал и отдала его Нейсу, а сама громко заиграла на Роге Тритона любимую свою мелодию. Казалось, им не выбраться. Первыми музыку услышали дельфины. Затем, ее расслышали на корабле.       — Поднять якоря! Плыть на музыку! — приказал Тибей.       А в это время к лодке подлетели дельфины и очень вовремя! Акула уже намеревалась вцепиться в ногу Нейса, но увидев дельфинов, она быстро исчезла в глубине. А Нейс передал веревку дельфинам и те быстро поплыли в сторону корабля.       И в какой-то момент с корабля увидели лодку — она, наконец, покинула волшебную пелену тумана, окружающего остров, делающего каждого, кто окажется там, русалкой. Гюль стала самахать руками и кричать.       — Папа-папа! Ты видишь меня?       — Да, дочка! Теперь вижу!       Наконец-то все благополучно поднялись на палубу, их окружили матросы, с любопытством оглядывая этих полуголых людей. А Тибей все повторял, не веря своим глазам:       — Неужели это ты, Гулюшка? Где моя хрупкая девочка? Какая ты стала красивая, высокая, статная, загорелая… Только остались твои голубые, как небо, глаза, да волосы стали еще светлее! Где же ты жила все эти годы?       — Подожди отец, я тебе все потом расскажу. А сейчас познакомься. Это мой муж, Нейс, а это твой внук, Райсик.       А Райсик уже держал дедушку за руку, и во все глаза, такие же голубые, как у матери, глядел на него.       — А это наши друзья — Тир, Тина и их дочка, — продолжала знакомить отца со всей компанией Гюль.       А между тем корабль взял курс на Родину. Так и уплыли наши герои домой, где жили долго и счастливо. Только каждый год, в день Нептуна, приезжали они на берег моря и пели любимые русалочьи песни, а волны отвечали им ровным шумом…